Перейти к содержанию

Голова

Материал из Викицитатника
Николай Ге, «Руслан и Людмила»

Голова́ (лат. Caput) — часть тела животного или человека, в которой находятся мозг, органы зрения, вкуса, обоняния, слуха и рот. Отдельная от туловища голова есть у позвоночных и у насекомых.

Как правило, голова является главным признаком конкретной персоны и основным предметом общения. Передняя часть головы человека называется лицом, животного — мордой. Обычно голова соединена с телом шеей. Шея позволяет голове поворачиваться и держать определённую позицию в пространстве. В голове обычно выделяются следующие части, внешние или внутренние: волосы, кожа, уши, лицо (морда у животных), макушка, темя, затылок, шея, кадык, второй подбородок, череп, челюсть, верхние отделы позвоночника, мышцы головы, мозг, носоглотка. У животных, птиц и насекомых — хобот (хоботок), клюв, вибриссы, усики.

Голова в афоризмах и кратких высказываниях

[править]
  •  

Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые соединяются в борьбе против него.[1]

  Джонатан Свифт, приписывается также Ралфу Эмерсону
  •  

Желав сокровища, ты голову ломаешь,
Но тщетно тратишь труд, его не умножаешь.
Несносно коль ни в чем успехов не иметь:
Не лучше ль умереть?[2]

  Алексей Ржевский, «Рондо», 1761
  •  

Всякая религия направлена в основном на постепенное отделение туловища от головы.[3]:326

  Жозеф Игнас Гильотен, 1790-е
  •  

Пальцы должны создавать на рояле то, чего хочет голова, — а не наоборот.

  Роберт Шуман, 1840-е
  •  

Всякая человеческая голова подобна желудку: одна переваривает входящую в оную пищу, а другая от неё засоряется.[4]:123

  Козьма Прутков, «Мысли и афоризмы» (138), 1850-е
  •  

…«быть пьяным» не значит иметь право срать другому на голову.

  Антон Чехов, письмо Ал. П. Чехову, не ранее 6 марта 1881 г.
  •  

Где заканчивается голова –
там начинается много чего другого.[3]:742

  Михаил Савояров, «Почему я пишу прекрасные книги», 1910-е
  •  

Будь свободным
Между сознательным рабом и преступником нет разницы. Преклони голову только перед идеалом, будь свободным пленником только своего идеала.

  Гарегин Нжде, 1930-е
  •  

Отрубите любому из этих бойцов голову или руку, из неё вырастет новый, грозящий мечом и кинжалом боец.[5]:103

  Карел Чапек, «Год садовода», О любителях кактусов, 1928
  •  

Капитан — это голова корабля, парохода или теплохода. Таким образом, у капитана два туловища — одно его собственное, а второе – это корабль, пароход или теплоход.

  Виктор Конецкий, 1970-е
  •  

С горячим сердцем и горячей головой, или с холодным сердцем и горячей головой,
или всё же с горячим сердцем и холодной головой?[6]

  Сергей Губерначук, 2000-е

Голова в публицистике и научно-популярной прозе

[править]
  •  

Такожде кто высекает столпы и кто кладет стену, тот каменщик, а кто строит все здания и весь размер в своей голове имеет, тот архитектор.[7]

  Михаил Ломоносов, «Похождение Телемаково сына Улиссова», 1747
  •  

Гоголь почти вовсе ходить не может и поднимается с воды труднее и неохотнее еще, чем гагара. Мне даже не случалось видеть во всю мою жизнь летающего гоголя. Нос у него узенький, кругловатый, нисколько не подходящий к носам обыкновенных уток: конец верхней половинки его загнут книзу; голова небольшая, пропорциональная, шея длинная, но короче, чем у гагары, и не так неподвижно пряма; напротив, он очень гибко повертывает ею, пока не увидит вблизи человека; как же скоро заметит что-нибудь, угрожающее опасностью, то сейчас прибегает к своей особенной способности погружаться в воду так, что видна только одна узенькая полоска спины, колом торчащая шея и неподвижно устремленные на предмет опасности, до невероятности зоркие, красные глаза. В этом сторожевом положении гоголь удивителен! Как бы вы пристально на него ни смотрели, вы не заметите даже, когда и куда пропадет он! Не заметите также, когда и откуда вынырнет… до такой степени он ныряет быстро. Даже слово нырять не годится для выражения гоголиного нырянья: это просто исчезновение. Для полного понимания изумительного проворства гоголя довольно сказать, что когда употреблялись ружья с кремнями, то его нельзя было убить иначе, как врасплох. Вместе со стуком кремня об огниво, брызнувшими от стали искрами, воспламенением пороха на полке, что, конечно, совершается в одну секунду ― исчезает шея и голова гоголя, и дробь ударяет в пустое место, в кружок воды, завертевшийся от мгновенного его погружения.[8]

  Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852
  •  

...«моржееды, лукоеды, гущееды, вертячие бобы, лягушечники, губошлепы, кособрюхие, рукосуи» и проч. — так именуются независимые племена, жившие в соседстве с глуповцами или «головотяпами», как они первоначально назывались; назывались же они так потому, что «имели привычку тяпать головами обо все, что бы ни встретилось на пути. Стена попадается — об стену тяпают; Богу молиться начнут — об пол тяпают». Это «тяпанье» уже достаточно говорит о душевных, прирожденных качествах головотяпов, развившихся в них независимо от князей, а, так сказать, на общинной воле, на вечах; неизвестно, почему идут глуповцы искать себе князя глупого, но нечаянно наталкиваются на умного, который переименовал их в глуповцев и при первом бунте, который они устраивают, выведенные из терпения притеснениями наместника, является к ним собственною персоной и кричит: «Запорю!» «С этим словом, — замечает сатирик, — начались исторические времена».[9]

  Алексей Суворин, «Историческая сатира», 1871
  •  

Чтобы я, человек слабый, не пустил свою голову гулять на все четыре стороны, по воле малейшего встречного ветерка, необходима полная неподвижность всего вокруг меня, или же мне надо самому завертеться так, как крутится гудящий волчок, и тогда уже само движение сделает меня невосприимчивым к окружающим вещам.[10]

  Пьер Кюри, из дневниковых записей: «День, каких много», 1879-1880
  •  

Что подумали бы Вы о человеке, если ему пришло бы в голову прошибить лбом стену из тёсаного камня? А ведь такая мысль может явиться в результате наилучших побуждений, но, по существу, она нелепа и смешна.[10]

  Пьер Кюри, из писем к Марии Склодовской-Кюри, 1894-1895 год
  •  

Но не следует напрасно забывать: появление всякого Гения на этой Земле всякий раз сопровождается разными сомнительными «историями»; это не что иное, как бесконечные «выдумки» на его счёт. И правда, есть от чего схватиться за голову! Этот несчастный «новоприбывший» сразу же с порога во всеуслышание объявляется Антихристом, Истребителем или Буйно-помешанным, и едва ли он затем осмелится высунуть нос из своего жилища, (если оно у него есть, конечно). Одним словом, ему настойчиво намекают, что он не особенно желанный гость, и что ему было бы лучше поскорее заткнуться, или просто исчезнуть... Да-да.[11]:507-508

  Эрик Сати, «Клод Дебюсси», 1922
  •  

Пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что прежде, чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове.[12]

  Марк Тарловский, «Чутьё», 1931
  •  

Что требуется для развития большого мозга, для его независимой работы, для мышления? Прежде всего должны быть развиты мощные органы чувств, и из них наиболее ― зрение, зрение двуглазое, стереоскопическое, могущее охватывать пространство, точно фиксировать находящиеся в нем предметы, составлять точное представление об их форме и расположении. Излишне говорить, что голова должна находиться на переднем конце тела, несущем органы чувств, которые опять-таки должны быть в наибольшей близости к мозгу для экономии в передаче раздражения.

  Иван Ефремов, «Звёздные корабли», 1944
  •  

Главным змееборцем «|Книги мертвых» является бог солнца Ра. Ежедневно на своем пути он встречает Апопа и его повергает. Самый бой никогда не описывается, зато подробно воспеваются победа над змеем и уничтожение его. В 39-й главе «Книги мёртвых» мы читаем: «Он (Ра) пронзил твою голову, он насквозь разрезал твое лицо, он разделил твою голову по двум сторонам дороги, она распростерта на его земле; твои кости разбиты на куски, твои члены отрублены от тебя». Еще подробнее победа описана в космогоническом тексте, обычно называемом «Книгой повержения Апопа».[13]

  Владимир Пропп, «Исторические корни волшебной сказки», 1946
  •  

Роман ещё не написан, даже ещё не обдуман. Я этого песца бросил на землю, он стал бегать, а работницы его ловить. И тут я задал Ваде вопрос: «Что, бегут песцы-то?» — «Ну, бегут». — «И чего?» — «Ловим». — «И как вы ловите?». И разговор пошёл. Потом я уехал. Но как-то всё это запало в голову и начало потихонечку зреть, зреть. И я в голове себе всё это представил: что с песцом происходит, как это должно быть. Я точно знал пейзаж, предельно точно знал людей, эти деревни знал. И вещь получилась.[14]

  Юрий Коваль, «Что мне нравится в чёрных лебедях», 1994
  •  

Одним из первых проявлений действия дурмана является сухость во рту. Вскоре появляется чувство жара, зрение ухудшается, развивается светобоязнь, головная боль, головокружение. Голос становится хриплым, глотание затрудняется, а в тяжёлых случаях оказывается вообще невозможным. Нарушается психика. Развивающееся первоначальное чувство тоски и беспокойства быстро сменяется более или менее резко выраженным психическим возбуждением.[15]

  — Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005
  •  

Вечный вопрос (не)возможности реального познания заключается только в масштабе зрения или степени приближения головы к рассматриваемому предмету (что по существу одно и то же). <…> Таким бесславным образом кончается позавчерашняя эпоха крупного знания (энциклопедизм) и начинается сегодняшнее время мелкого и подробного профессионализма.[16]

  Юрий Ханон, «Тезисы одного несостоявшегося доклада», 2006

Голова в мемуарах и художественной литературе

[править]
  •  

У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; зато никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы.[17]

  Александр Пушкин, «Выстрел» (Повести Белкина), 1830
  •  

Иван Никифорович, напротив; больше молчит, но зато если влепит словцо, то держись только: отбреет лучше всякой бритвы. Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но зато распространяется в толщину. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх.

  Николай Гоголь, «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», 1835
  •  

Святослав казался человеком среднего роста, но жилистые руки его, огромная голова, широкие плечи показывали необычайную силу его. Лицо князя было смуглое, загорелое, суровое, и суровость умножали еще длинные, рыжие усы, висевшие с верхней губы; голубые глаза его выражали задумчивость; улыбка, казалось, не была привычною гостьею на его устах, ограниченных с обеих сторон щек двумя глубокими морщинами; бархатная, вышитая жемчугом шапочка была надета на его бритую голову, и только клок рыжих волос виден был из-под нее, закинутый за ухо. В одном ухе продета у него огромная золотая серьга с дорогим красным яхонтом и двумя жемчужинами.[18]

  Николай Полевой, «Пир Святослава Игоревича, князя киевского», 1843
  •  

Тургенев — огромного роста, с высокими плечами, огромной головой, чертами чрезвычайно крупными, волосы почти седые, хотя ему еще только 35 лет. Вероятно, многие его находят даже красивым, но выражение лица его, особенно глаз, бывает иногда так противно, что с удовольствием можно остановиться на лице отца Гильфердинга. Тургенев мне решительно не понравился, сделал на меня неприятное впечатление.[19]

  Вера Аксакова, дневник, 25 января 1855
  •  

Далее двое молодцов тузили друг друга по голове кулаками. Игра состояла в том, что кто-де из нас первый попросит пощады. И ни одному не хотелось просить её. Уже оба противника побагровели, как две свёклы, но дюжие кулаки не переставали стучать о головы, словно молоты о наковальни.
— Эй, не будет ли с тебя, Хлопко? — спросил тот, который казался послабее.
— Небось, брат Андрюшка! когда будет, скажу. А вот тебе так сейчас плохо придётся!

  Алексей Толстой, «Князь Серебряный», 1861
  •  

Я было уже готовился закричать вновь, как вдруг судьба еще раз захотела вероломно подшутить над нами: крокодил понатужился, вероятно давясь от огромности проглоченного им предмета, снова раскрыл всю ужасную пасть свою, и из нее, в виде последней отрыжки, вдруг на одну секунду выскочила голова Ивана Матвеича, с отчаянным выражением в лице, причем очки его мгновенно свалились с его носу на дно ящика. Казалось, эта отчаянная голова для того только и выскочила, чтоб еще раз бросить последний взгляд на все предметы и мысленно проститься со всеми светскими удовольствиями. Но она не успела в своем намерении: крокодил вновь собрался с силами, глотнул — и вмиг она снова исчезла, в этот раз уже навеки.[20]

  Фёдор Достоевский, «Крокодил», 1865
  •  

... градоначальник, в видах собственного облегчения, по временам снимал с себя голову и вместо нее надевал ермолку, точно так как соборный протоиерей, находясь в домашнем кругу, снимает с себя камилавку и надевает колпак.

  Михаил Салтыков-Щедрин, «История одного города», 1870
  •  

— Конечно, военному человеку нужно о выправке думать, с тяжелой головой маршировать неудобно.
— Вы точно про чемодан говорите, про голову-то, — усмехнулся Прохоров. — Я прежде думал, что голова тяжелеет от пьянства, а вы вон говорите, что она и от чтения тяжелеет. Впрочем, вы это по опыту должны знать.
— О, да вы нынче совсем по-армейски острите! — сердитым тоном, но с улыбочкой заметил Старцев. — Впрочем, праздного времени много — можно или в потолок плевать или остроумие изощрять.
— Я ни того, ни другого не могу делать, — ответил Прохоров. — Я вот занялся изучением французского языка.[21]

  Александр Шеллер-Михайлов, «Лес рубят — щепки летят», 1871
  •  

― Помнишь? (обращался он то к Феде, то к Лизе). У обезьян… Помнишь, ибисы?..
― «Кра-а-ас-ные!..»
― «Розовые, ― поправила Лиза, ― и голос у них как в медный таз бить палкой, громко звенит!»
― «Нет, вот слон, ― сказал Вася, ― лев, бегемот; у бегемота, знаете, ― голова с этот тарантас…»
― «Ну, уж врешь!»[22]

  Глеб Успенский, «Новые времена», 1873
  •  

Дневали. Зуд нестерпимый; по ночам не спишь, слабеешь с каждым днём. Пробую различные средства от зуда; сегодня, ложась спать, я намазался табачной гарью, разведённой в прованском масле. От этой мази через несколько минут у меня заболела голова до дурноты, и сделалась рвота. Ночь была проведена крайне тревожно.[23]

  Николай Пржевальский, «Путь по Джунгарии» (Из полевого дневника), 1877
  •  

10 Янв. (Воскр). Вставши, чувствовал себя очень мрачно, да и погода была мрачная, дождливая. Голова была тяжела и вместе пуста от пьянства.[24]:191

  П.И.Чайковский, дневник № 7, 1880-е
  •  

Заседание скопинской думы. Рассматриваются годовые отчеты банка. Рыков сидит рядом с головою.
— Нам, господа, нужно выбрать кассира банка, — говорит голова. — Рекомендую Кичкина. Человек честный и порядочный…
— Отсутствующие не могут быть избираемы, — говорит Рыков, подозревающий в Кичкине человека «вредного».
— А где же Кичкин, братцы? — шепчутся друг с другом гласные, переглядываясь. — Нешто его нет?
— Нету… Он так устроил, что Кичкину понадобилось из города уехать, рельсы смотреть, и повестку ему вручили в тот самый раз, когда он на поезд садился…[25]

  Антон Чехов, «Картинки из недавнего прошлого», 1884
  •  

Черномазый кудрявый венгерец, почти мальчик, сидит впереди всех, за широкий воротник бархатной куртки у него всунут странный инструмент, древняя цевница, точно такая, с какою рисуют Пана и фавнов. Это ряд неравных деревянных трубочек, сложенных вместе, так что открытые концы их приходятся против губ артиста. Венгерец, вертя головой то в ту, то в другую сторону, дует в эти трубки и извлекает сильные мелодические звуки, не похожие ни на флейту, ни на кларнет. Самые хитрые и трудные пассажи проделывает он, тряся и вертя головой; черные жирные волосы прыгают на его голове и падают на лоб; лицо потно и красно, на шее надулись жилы. Видно было, что ему нелегко…

  Всеволод Гаршин, «Из воспоминаний рядового Иванова», 1882
  •  

Головокружение может быть прекращено следующим образом: возьми две верёвки и привяжи правое ухо к одной стене, а левое к другой, противоположной, вследствие чего твоя голова будет лишена возможности кружиться.[26]

  Антон Чехов, «Врачебные советы», 1885
  •  

О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...

  Пётр Шумахер, из письма другу, 1880-е
  •  

Тогда совершилось чудо: Богатырь не шелохнулся. Как и тысячу лет тому назад, голова его неподвижно глядела незрячими глазами на солнце, но уже тех храпов могучих не испускала, от которых некогда содрогалась мать зелёная дубровушка.
Подошёл в ту пору к Богатырю дурак Иванушка, перешиб дупло кулаком — смотрит, ан у Богатыря гадюки туловище вплоть до самой шеи отъели.
Спи, Богатырь, спи![27]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Богатырь», 1886
  •  

Единственным развлечением могли быть только окна пассажирских поездов да поганая водка, в которую жиды подмешивали дурман. Бывало, мелькнёт в окне вагона женская головка, а ты стоишь, как статуя, не дышишь и глядишь до тех пор, пока поезд не обратится в едва видимую точку; или же выпьешь, сколько влезет, противной водки, очертенеешь и не чувствуешь, как бегут длинные часы и дни. <...>
Помню, встречал я с женою Новый год. Мы сидели за столом, лениво жевали и слушали, как в соседней комнате монотонно постукивал на своём аппарате глухой телеграфист. Я уже выпил рюмок пять водки с дурманом и, подперев свою тяжёлую голову кулаком, думал о своей непобедимой, невылазной скуке, а жена сидела рядом и не отрывала от моего лица глаз.[28]

  Антон Чехов, «Шампанское (Рассказ проходимца)», 1887
  •  

― Да вы бы обратились непосредственно к гласным, к голове, наконец в думе оппозиции есть.
― Эх, не знаете вы, видно, их. Ну что голова, у головы на руках сложное, огромное хозяйство, да и от оппозиции всё отгрызаться приходится, не до нас ему, о нас они и не думают. Гласные, так они что: сидят да ковыряют у себя в носу или решают дела, близкие их сердцу; оппозиция ― так та поголовно метит попасть в городские головы, ей одна только забава, как бы всячески облаять существующий режим, и облаять его не для пользы дела, а для самого облаиванья. Вы посмотрите, сделала ли оппозиция хоть одно положительное предложение? Нет. Очень ей нужны наши интересы, интересы обывателей.[29]

  Александр Серафимович, «Сумерки», 1899
  •  

Он так казался страшен, что подбегавшие остановились. Но вдруг он дрогнул, отшатнулся от дерева и со всего роста, как подкошенный репей, упал на лицо и уже не двигался. Он не двигался, но еще чувствовал. Когда первый подбежавший к нему Гаджи-Ara ударил его большим кинжалом по голове, ему казалось, что его молотком бьют по голове, и он не мог понять, кто это делает и зачем. Это было последнее его сознание связи с своим телом. <...> Соловьи, смолкнувшие во время стрельбы, опять защелкали, сперва один близко и потом другие на дальнем конце. Вот эту-то смерть и напомнил мне раздавленный репей среди вспаханного поля.[30].

  Лев Толстой, «Хаджи-Мурат», 1904
  •  

Тогда подумали, что голову потерял кто-нибудь из гг. чиновников, на которых, как известно, всегда лежит масса обязанностей и которым вследствие этого ничего не составляет потерять голову.
Но пересчитали и чиновников, — оказалось, что их в Одессе даже больше, чем следует.
Экспортёры тоже оказались в достаточном количестве.
Кто бы это мог быть?
Некто выразил догадку:
— Человек без головы не может, господа, быть ни кем иным, как гласным думы!
Собрали экстренное заседание, нарочно поставили на баллотировку какой-то очень важный вопрос о каком-то очень дельном переустройстве в городе.
Вопрос был, конечно, отклонён единогласно. Сосчитали шары, — ровно 72 чёрных.
Все гласные налицо, и все, по крайней мере, по внешнему виду, имеют на плечах голову!
Что за оказия?[31]

  Влас Дорошевич, «Визитёр без головы : Страшная легенда», 1907
  •  

А от вашего лица… когда я вчера положила вам на плечо голову… от вашей бороды пахнет совсем не так… Штейнбах замирает от ужаса. Пальцы его разом цепенеют. ― Тоже опьяняюще… Только… у меня голова кружится. И сердце стучит… Точно дурман нюхаешь… Вы видели цветок дурмана? Вы такой же… ядовитый.[32]

  Анастасия Вербицкая, «Ключи счастья», 1909
  •  

— Благочестие благочестием, но внушать людям хорошие мысли при помощи слов мне кажется противным природе. Человек принимает и извергает принятую пищу с разных концов своего тела. То же должно быть и с пищей духовной. Голова — это желудок, где перевариваются мысли, а изо рта они вылетают в виде слов. Раз с этого конца тела мысли выходят, — значит, входить они должны с другого конца. Из этого я заключаю, что хорошие мысли должно внушать палками по пяткам. Это дело уже не муфтия, а заптиев. Так я понимаю свои обязанности.[33]

  Влас Дорошевич, Не те пятки, 1910-е
  •  

Я назвал себя и пожал руку человека неопределенной наружности — сероватого блондина, с усами, прокопченными у верхней губы табачным дымом, и густыми бровями, из-под которых вяло глядели на Божий мир сухие, без блеска, глаза, тоже табачного цвета, будто дым от вечной папиросы прокоптил и их. Голова — шишом, покрытая очень редкими толстыми волосами, похожими на пеньки срубленного, но не выкорчеванного леса. Всё: и волосы, и лицо, и борода было выжжено, обесцвечено — солнцем не солнцем, а просто сам по себе, человек уж уродился таким тусклым, не выразительным.[34]

  Аркадий Аверченко, «Бельмесов», 1913
  •  

В ненастные дни мы собирались у Язя, на кладбище, в сторожке его отца. Это был человек кривых костей, длиннорукий, измызганный, на его маленькой голове, на тёмном лице кустились грязноватые волосы; голова его напоминала засохший репей, длинная, тонкая шея ― стебель. Он сладко жмурил какие-то жёлтые глаза и скороговоркой бормотал:
― Не дай господь бессонницу![35]

  Максим Горький, «Детство», 1914
  •  

Выходя, К. обратил внимание на тёмный портрет в тёмной раме, висевший на стене. Он заметил его и раньше, со своего тюфяка, но издали не разглядел как следует и подумал, что картина была вынута из рамы и осталась только чёрная доска. Но теперь он увидел, что это был портрет, поясной портрет мужчины лет пятидесяти. Его голова была опущена так низко, что глаз почти не было видно и четко выделялся только высокий выпуклый лоб да крупный крючковатый нос. Широкая борода, прижатая наклоном головы, резко выдавалась вперед. Левая рука была запущена в густые волосы, но поднять голову кверху никак не могла. «Кто такой? — спросил К. — Граф
«Нет, — сказал хозяин, — это кастелян».

  Франц Кафка, «Замок», 1922
  •  

Свернули влево и стали подниматься на Змеиную Гору, острым мысом врезавшуюся в Оку. Меж низких ореховых и дубовых кустов пестрели иван-да-марья, алели вялые листья земляники. Было тепло, и душно, и тоскливо. И всё больше болела голова.[36]

  Викентий Вересаев, «Исанка», 1928
  •  

― Ты когда приедешь? Не знаешь? Смотри приезжай и… вот, нагнись, я тебя поцелую. Моргиана сделала движение прочь, но, опомнясь, быстро поцеловала Джесси в угол рта. Все стало плыть, покачиваясь и удаляясь, в ее глазах; она присела на край кровати и закрыла рукой глаза. Джесси встревожилась, но ее сестра, сделав усилие, встала и сказала: «Ужасный зной, слабая голова!»[37]

  Александр Грин, «Джесси и Моргиана», 1928
  •  

И я Кулибина вовсе не желаю опорочить. Он великолепный арочный мост изобрел, по своему собственному расчёту. И я думаю, математической базой для этого расчета было ― русское авось. Да!.. И в этих русских самоучках-гениях ― вся наша русская несчастная судьба: либо ломиться в открытую дверь, либо тяпать головой об скалу.[38]

  Вячеслав Шишков, «Угрюм-река», 1933
  •  

Здесь даже в самый яркий полдень была сумрачная прохлада. Множество одуряющих запахов резко ударило в нос. Особый, очень острый запах осоки смешивался со сладкой, какой-то ореховой вонью болиголова, от которой действительно начинала болеть голова.[39]

  Валентин Катаев, «Белеет парус одинокий», 1936
  •  

4.7.1939. (Жене). <...> Последние годы я совсем перестал думать об этом. Однако с тех пор как я сменил профессию советского литератора на профессию колымского горняка, я опять возвратился к этой старой идее. Хотел я этого или не хотел, но голова, будучи абсолютно свободной от какой бы то ни было другой деятельности, стала лихорадочно работать. Таким образом я уже мысленно создал сюжет, каркас, отдельные главы, отдельные эпизоды и положения, характеристики отдельных героев двух повестей – первой, посвященной советской жизни, второй – западной. По своему жанру повести эти будут близки к философским повестям Вольтера и ДидроКандид» и «Племянник Рамо»)...[40]:5

  — из лагерных писем Дмитрия Гачева, 1938
  •  

30.8.1939. (Жене)... Горький когда-то и где-то говорил: «Если у тебя в голове заведутся вши, это, правда, неприятно, но если в ней зародятся мысли – как будешь жить?» (Цитирую на память, за точность не ручаюсь.) И вот мысли, творческие мысли меня терзают уже полтора года непрерывно... Но довольно морочить тебе голову мечтами и планами о творчестве. «Голодной курице просо снится», – говорит старая поговорка. И неужели надолго мне будет сниться это просо, неужели я «враг народа» и должен пропадать в далёкой и холодной Колыме?.. [40]:5

  — из лагерных писем Дмитрия Гачева, 1939
  •  

Это было обидно, тем более что из-за соседнего забора вот уже несколько раз высовывалась вихрастая голова Симы Симакова, человека очень расторопного и сведущего. И этот Сима Симаков языком, головой и руками подавал Коле знаки, столь странные и загадочные, что даже пятилетняя Колина сестра Татьянка, которая, сидя под липою, сосредоточенно пыталась затолкать репей в пасть лениво развалившейся собаке, неожиданно завопила и дернула дедушку за штанину, после чего голова Симы Симакова мгновенно исчезла.[41]

  Аркадий Гайдар, «Тимур и его команда», 1940
  •  

Бегемоты не выказывали страха перед людьми, но и не нападали на них без причины, поэтому рабы близко подплывали к ним. Множество больших голубых пятен виднелось вдали перед зеленой стеной тростников, показывая место отдыха бегемотов в широких участках долины, где река разливалась гладким сверкающим озером. Мокрая кожа животных была голубого цвета. Грузные жирные звери наблюдали за лодками, выставив над водой громадные, словно обрубленные, головы. Нередко животные погружали в воду и квадратные морды ― тогда на блестевшей и струившейся желтой мути чернели только лбы, увенчанные маленькими круглыми, торчавшими вперед ушами.[42]

  Иван Ефремов, «На краю Ойкумены», 1946
  •  

Жак Тежарден лежал в постели и хворал. Во время последнего концерта, когда он играл на своей гнус фистуле и в придачу на сквозняке, его продуло, и он схватил бронхину. <…> Голова его распухла, а мозг остался каким был, и образовавшуюся за счет этого пустоту заполнили инородные тела, вздорные мысли и залила боль, острая, как кинжал или перец. Когда Жак Тежарден начинал кашлять, инородные тела бились о выгнутые стенки черепной коробки, взметаясь по ним вверх, подобно волнам ванны, и снова падали друг на друга, хрустя, как саранча под ногами. То и дело вздувались и лопались пузыри, и белесые, липкие, как паучьи кишки, брызги разлетались под костяным сводом и тотчас смывались новой волной.

  Бориса Виана, «Мурашки», 1949
  •  

Беда, до чего он хитер, подраненный нырок! Вся-то гоглюшка нам и не показывалась: выставит из воды одну голову, наберет полную грудь воздуха ― и назад. Носовой в нее ― бах! бах! ― двустволка у него. Да куда там! Умудрись-ка, попади ей в головенку. Головенка-то и вся меньше спичечного коробка. Он живо все свои последние патроны расстрелял, а гоглюшка по-прежнему нас по всему плесу водит. Пересели: теперь тот, что в веслах видел, на носу устроился, ― тоже он с двустволкой. А отстрелявшийся в весла сел.[43]

  Виталий Бианки, «Лесные были и небылицы», 1958
  •  

На их лицах печаль. Сейчас они простятся со своим лучшим игроком. Халач-виник жестом подозвал жреца. Жрец вынул из-под красной накидки большой, похожий на секиру обсидиановый нож. Он торжественно идет по полю, держа нож в вытянутых руках. В центре поля, где лежит мяч, сделанный из белых слез резинового дерева, жрец остановился и подозвал лучших игроков команд ― Шимчаха и Синтейюта. Жрец вручил нож Синтейюту и дотронулся до плеча Шимчаха. Тот встал на колени, склонил голову, закинув за спину руки. Сейчас он будет принесен в жертву Богу, и кровь его каплями священного дождя падет на землю. Синтейют поворачивается к Шимчаху и взмахивает ножом. Голова Шимчаха падает на траву. Синтейют схватил голову Шимчаха за волосы и, высоко подняв ее, побежал по стадиону, показывая голову всем: простолюдинам, жрецам, колдунам, чакам и самому Халач-винику.[44]

  Василий Чичков, «Дождь побеждает ветер», 1968
  •  

Горстями, комьями безостановочно кидали мы землю. Грошев сгибался-разгибался, как колодезный журавель.
— Давай, давай! — подгонял он и тут же сбивчиво начинал объяснять, как было дело:
— Кругом блестело, кругом. Ну гроза! А я-то в сторону глядел. Вдруг смотрю — лежит… Куда она ударила? В голову или нет?
Земля молнию высосет, — шептал Генка...[45]

  Юрий Коваль, «Гроза над картофельным полем», 1974
  •  

На далёком горизонте возник дым.
«Не спит старик, скучает. Вот и славно».
Он давно знал этот остров-вулкан Средиземноморья, напоминавший голову диковинного животного, высунувшегося из воды и сердито фыркающего через каждые десять-двадцать минут.
Стромболи с его почти километровым конусом — на первый взгляд угрюмый, с плоской закопченной вершиной и черными засыпанными пеплом склонами, с огромным пятижерловым кратером, разрушенным на северо-западе, — многие тысячи лет прятал в своем магматическом очаге живой и острый разум.[46]

  Леонид Панасенко, «С той поры, как ветер слушает нас», 1981
  •  

Женщина стояла неподвижно, только голова медленно поворачивалась за идущим поездом. На самом краю дороги растопыренный чертополох протягивал чёрные, обугленные, тонкие руки и словно взывал: «Остановитесь! Выслушайте нас! Не проходите мимо!»[47]

  И. Грекова. «Фазан», 1984
  •  

Скорее всего, это был Принц, отчаявшийся словесно разбудить пьяного побратима. Яр-Тур отбивался Жихаревым мечом от неизвестных напастников. Богатырь живо вскочил на ноги и первым делом заехал одному из недругов по затылку. Голова, даром что была в железной шапке, разлетелась на куски: то ли Святогорова сила себя показала, то ли разрыв-трава.[48]

  Михаил Успенский, «Там, где нас нет», 1995
  •  

Мне нужна была Татьянина голова — голова юриста-профессионала, следователя с хорошим знанием женской психологии (по части мужской я и сам не промах), но главное – со свободным полетом фантазии, как у любого писателя.[49]

  Александра Маринина, «Чёрный список», 1995
  •  

Ужей от гадюк я легко отличал, остальные мне были почти неизвестны. Но все равно я охотился на них азартно, меня увлекала конечная цель поединка. Заметив среди травы и кустарников скользящую, извивающуюся ленту змеи, я настораживался и, не подходя близко, палкой подталкивал ее в хвост. Змея, мгновенно свернувшись в клубок, выставляла голову и угрожающе шипела, пугая раздвоенным языком. Я знал, что язык не ядовит, ― бояться надо укуса верхней челюсти, где имеются зубы с бороздками для вытекающего яда. Развилкой на конце палки я захватывал голову змеи и мгновенно прижимал к земле. Как бы она ни извивалась, опасности больше не представляла. Двумя пальцами я брал ее за голову сзади, чтобы она не могла достать меня ртом, резко поднимал на высоту вытянутой руки и встряхивал, после чего она переставала дергаться и повисала плетью.[50]

  Рим Ахмедов, «Промельки», 2011
  •  

― Объясняю, ― ответил Дракула. ― Фигурально выражаясь, мы можем использовать свой ум двумя способами. В качестве молотка ― и в качестве компаса.
― В качестве молотка? ― спросил я. ― Это что, головой гвозди забивать?
― Зачем головой. Если человек хочет забить в стену гвоздь, он представляет себе это действие в уме, а затем осуществляет его на практике. При этом он использует ум просто как рабочий инструмент ― примерно как молоток…[51]

  Виктор Пелевин, «Бэтман Аполло», 2013

Голова в стихах

[править]
Голова опоссума
  •  

Змеи в них переплелися,
Вместо прутьев там гадюки,
Ящерицы вместо связок
И играют там хвостами
Да шипят все головами,
Дол шипеньем оглашают,
Головы приподымают.
На земле простерлись змеи,
Растянулися гадюки,
Вверх подняв язык шипящий,
А хвосты внизу качают.

  Калевала, Руна двадцать шестая
  •  

Седмь глав зияли на теле вдруг едином.
Где зависть, в жале яд носящая змеином,
И злобы мерзкия свирепый крокодил,
И вепрь неистовства неодолимых сил...[52]

  М. В. Ломоносов. «Надпись на день восшествия на престол ее величества 1753 года, где ее величество уподобляется Минерве, молниею поражающей дракона многоглавного», 1753
  •  

И на преславном этом пире
Гуляй, удала голова!
Ничто теперь уже не диво:
Коль есть в глазах вино и пиво,
Всё, братцы, в свете трын-трава.

  Гавриил Державин, «Крестьянский праздник», 1807
  •  

Вот за Ларец принялся он:
Вертит его со всех сторон
И голову свою ломает;
То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.
Тут, глядя на него, иной
Качает головой;
Те шепчутся, а те смеются меж собой.
В ушах лишь только отдается:
«Не тут, не так, не там!» Механик пуще рвется.
Потел, потел; но, наконец, устал,
От Ларчика отстал
И, как открыть его, никак не догадался:
А Ларчик просто открывался.[53]

  Иван Крылов, «Ларчик», 1807
  •  

Лишь няня к волосам, дитя подымет вой:
«Где Гребень мой?»
И Гребень отыскался,
Да только в голове ни взад он, ни вперед:
Лишь волосы до слёз дерет.
«Какой ты злой, Гребнишка!»
Кричит мальчишка.
А Гребень говорит: «Мой друг, всё тот же я;
Да голова всклокочена твоя».

  Иван Крылов, «Гребень (Басня)», 1818
  •  

О голове прикованной вздохнешь, ―
Не царь она, а узник ― и не боле!
И думаешь: где взять разрыв-травы,
Чтоб с плеч свалить обузу головы?[54]

  Афанасий Фет, «Хандра», 1840
  •  

Как нарядно и пестро на клумбах!
Дождь цветов ― а садик метра в два.
Карлики стоят на выкрашенных тумбах…
Спит старик… Все ниже голова.[55]

  Саша Чёрный, «Узкий палисадник...», 1911
  •  

– Скажу я, голову задрав:
кто раньше умер — тот и прав.[3]:642

  Михаил Савояров, «Первое слово психолога», 1910-е
  •  

«Есть ли где еще звери в могучем количестве?
Есть ли тигр королевский и смелые львы?
Есть ли где бегемот, в безмятежном величестве
Как коряга встающей из вод головы?»[56]

  Константин Бальмонт, «В гостиной», 1914
  •  

Зажглись вдали дома молчащими огнями,
В ответ другим огням, молчащим в вышине…
И я сжимаю голову руками
И почему-то страшно грустно мне...

  Любяр, «Cetara», 1916
  •  

Дурману девочка наелась,
Тошнит, головка разболелась,
Пылают щёчки, клонит в сон,
Но сердцу сладко, сладко, сладко:
Всё непонятно, всё загадка,
Какой-то звон со всех сторон...[57]

  Иван Бунин, «Дурман», 1916
  •  

Доблесть и девственность! — Сей союз
Древен и дивен, как Смерть и Слава.
Красною кровью своей клянусь
И головою своей кудрявой...

  Марина Цветаева «Доблесть и девственность», 1918
  •  

Никакой головы. Ничего.
Беспощадно метет метелка,
Полнолунным светом звеня,
Выметая в пространство меня.

  Ирина Одоевцева, «Вот палач отрубил мне голову...» (из цикла «Стихи, написанные во время болезни»), 1961
  •  

Родная рында
Звала на работу!
И, освежая
Головы опять,
Летел приказ
По траловому флоту:
― Необходимо
Пьянство пресекать![58]

  Николай Рубцов, «На берегу», 1962
  •  

Вот — череп на износ:
Нет на нём волос,
Правда, он медлителен, как филин,
А лицо его —
Уши с головой,
С небольшим количеством извилин.

  Владимир Высоцкий, «Посмотришь, сразу скажешь», 1970-е
  •  

За стеклом загорается баккара
На лице зажигается темнота
Пропадай моя голова
Еще раз; еще полтора
Наново вставленные глаза
учат снова, как в первый раз...[59]

  Михаил Айзенберг, «За стеклом загорается баккара...», 2015

Голова в пословицах да поговорках

[править]
  •  

Авось да небось — из головы брось!

  •  

Аминь, аминь — а головой в овин.

  •  

Без мужа — что без головы; без жены — что без ума.

  •  

Без ужина подушка в головах вертится.

  •  

Без ума голова — котел.

  •  

Без ума голова — лукошко.

  •  

Без ума голова — ногам пагуба.

  •  

Благослови, да голови не сломи.

  •  

Богатому идти в суд — трын-трава, бедному — долой голова.

  •  

Болит голова — отрезать хвост.

  •  

Больно ранен — и головы не нашли.

  •  

Большой голове большой почет.

  •  

Большому уму и в маленькой голове не тесно.

  •  

Брат брату головою в уплату.

  •  

Была бы голова, будет борода.

  •  

Была бы голова, доищемся и хвоста.

  •  

Была бы голова на плечах, а хлеб будет.

  •  

Было бы с головы, а с ног-то хоть собаки рви.

  •  

В голове нет, и в шапку не закидаешь.

  •  

В голове реденько засеяно.

  •  

В голову бить — разуму не добыть.

  •  

В добрую голову — сто рук.

  •  

Где хвост начало, там голова мочало.

  •  

Голова без ума — что фонарь без свечи.

  •  

Голова болит, заду легче.

  •  

Голова — всему голова.

  •  

Голова не для того дана, чтобы шапку носить, а чтобы ум-разум копить.

  •  

Голова с лукошко, а мозгу ни крошки.

  •  

День пируют, а неделю голова с похмелья болит.

  •  

Держи голову в холоде, живот — в голоде, а ноги — в тепле.

  •  

Долго ждать, когда чёрт умрёт: у него ещё и голова не болела.

  •  

Дурацкую голову и хмель не берёт.

  •  

Дурная голова ногам покоя не даёт.

  •  

Ему хоть кол на голове тёши, а он всё своё.

  •  

За глупою головою и ногам плохо.

  •  

За правое дело своей головы не жалей и чужой не милуй.

  •  

Забрал себе в голову, так хоть тресни!

  •  

Кто спит с кошкой, у того лягушки в голове заводятся.

  •  

Кто станет доносить, тому головы не сносить.

  •  

Куда голова, туда и животы.

  •  

Либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

  •  

Лучше быть головой собаки, чем хвостом льва.

  •  

Муж — голова, а жена — шея (куда захочу, туда головушку верчу).

  •  

Не мудрено голову срубить, мудрено приставить.

  •  

Одна голова хорошо, а две лучше.

  •  

Одна голова — хорошо, а двух не бывает.

  •  

Пустой голове все трын-трава.

  •  

Рука согрешит, а голова в ответе.

  •  

Руки работают, а голова кормит.

  •  

Русы волосы сто рублей, буйна голова — тысяча, а всему молодцу и цены нет.

  •  

Рыба гниёт с головы.

  •  

С больной головы да на здоровую.

  •  

Снявши голову, по волосам не плачут.

  •  

Сто голов — сто умов.

  •  

То не пьян ещё, коли шапка на голове.

  •  

Тяжело голове без плеч, худо и телу без головы.

  •  

Хватился шапки, как головы не стало.

  •  

Хлеб — всему голова.

  •  

Цела ли голова, а шапку Бог даст.

  •  

Что мать в голову вобьёт, того и отец не выбьет.

  •  

Шейка — копейка, алтын — голова, сто рублей — борода.

  •  

Язык болтает, а голова не знает.

  •  

Язык голову кормит, он же и спину портит (и до смерти доводит; и до беды доводит).

  •  

Язык говорит, а голова не ведает.

  •  

Ястреба бабят — не по голове гладят.

Источники

[править]
  1. Е.С. Лихтенштейн (составитель). Слово о науке. Афоризмы. Изречения. Литературные цитаты. Книга первая. — 1976.
  2. А. А. Ржевский в книге: «Поэты XVIII века». Библиотека поэта. — Л., Советский писатель, 1972 г.
  3. 1 2 3 «Ницше contra Ханон». — СПб.: Центр Средней Музыки, 2010. — 840 с.
  4. «Сочинения Козьмы Пруткова», Москва, «Художественная литература», 1976, 384 стр.
  5. Залетаева И. А. Книга о кактусах. — Шаблон:М: «Колос», 1974 год, 192 стр., тираж 600 000.
  6. Сергея Губерначука. Мозаика. – К.: «ArtHuss», 2020. – 142 с. – Часть ІІІ: "Мысли вслух". – С. 86–139.
  7. М.В.Ломоносов, . Полное собр. соч.: В 11 т. Т. 11. Письма. Переводы. Стихотворения. Указатели. — Л.: «Наука», 1984 г.
  8. Аксаков С.Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Москва, «Правда», 1987 г.
  9. Критическая литература о произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина. Выпуск второй. Алексей Суворин. «История одного города». По подлинным документами издал М. Е. Салтыков (Щедрин). Спб., 1870 г. — М.: 1905 г.
  10. 1 2 Мария Кюри: «Пьер Кюри». (перевод с французского С.Шукарёва)
  11. Эрик Сати, Юрий Ханон Воспоминания задним числом. — СПб.: Центр Средней Музыки & издательство Лики России, 2010. — 682 с. — ISBN 978-5-87417-338-8
  12. М. А. Тарловский. «Молчаливый полет». — М.: Водолей, 2009 г.
  13. В.Я.Пропп. Исторические корни волшебной сказки. — Л.: изд-во Ленинградского университета, 1986 г.
  14. Юрий Коваль. Что мне нравится в чёрных лебедях, так это их красный нос. Подготовила Татьяна Романова // «Живая шляпа». 1994 г. № 1.
  15. П.С.Зориков, «Ядовитые растения леса», — Владивосток, Российская Академия Наук, Дальневосточное отделение; изд. «Дальнаука», 2005 г., ISBN 5-8044-0524-1. — стр.38-39
  16. Юрий Ханон, «Тезисы одного несостоявшегося доклада»; журнал «Кактусы и другие сухолюбивые растения», №3 (29) 2006, стр.9-11.
  17. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений : в 10 т. — Л.: Наука, 1978. — Т. 6. Художественная проза. — С. 58-68.
  18. Полевой Н. А. Избранная историческая проза. — М.: Правда, 1990 г.
  19. Аксакова В.С. «Дневник: 1854 — 1855 гг.» Санкт-Петербург, 1913 г.
  20. Большая хрестоматия. Русская литература XIX века. — М.: ИДДК, 2003 г.
  21. Шеллер-Михайлов А.К. Дворец и монастырь. Москва, «Советский писатель - Олимп», 1991 г.
  22. Успенский Г.И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Москва, ГИХЛ, 1956 г.
  23. Н.М. Пржевальский. «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор». — М.: ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы, 1947 г.
  24. Дневники П. И. Чайковского, подготовлены к печати Ип. И. Чайковским. Государственное издательство «Музыкальный сектор», Москва, Петроград, 1923. Главлит № 9098. Тираж 2 000. 296 стр.
  25. Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 3. (Рассказы. Юморески. «Драма на охоте»), 1884—1885. — стр.129
  26. Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 4. (Рассказы. Юморески), 1885-1886 гг. — стр.154
  27. М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. — М.: Правда, 1988 г.
  28. Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 6. (Рассказы), 1887. — стр.12
  29. А. С. Серафимович Собрание сочинений: В 4 т., том 4. — М.: «Правда», 1980 г.
  30. Л.Н.Толстой. Собрание сочинений в 22 томах. — М.: Художественная литература, 1983 г. — Том 14.
  31. Дорошевич В. М., Собрание сочинений. Том VI. Юмористические рассказы. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1907 г. — С. 127.
  32. Анастасия Вербицкая. Собрание сочинений в 10 томах. Том 3. — М.: НПК «Интелвак», 2001 г.
  33. Дорошевич В.М. Сказки и легенды. — Мн.: Наука и техника, 1983 г.
  34. А.Т.Аверченко. Рассказы. Сост. П.Горелов. — М.: Молодая гвардия, 1990 г.
  35. Максим Горький. Детство. В людях. Мои университеты. ― М.: Художественная литература, 1975 г.
  36. Вересаев В.В. «К жизни». — Минск: Мастацкая лiтаратура, 1989 г.
  37. А. Грин. «Джесси и Моргиана». Знаменитая книга. Искатели приключений. — М., Пресса, 1995 г. — ISBN 5-253-00841-1
  38. Шишков В. Я.: «Угрюм-река». В 2 т. — М.: «Художественная литература», 1987 г.
  39. Катаев В.П. «Белеет парус одинокий». — М.: Эксмо, 2007 г.
  40. 1 2 Гачев Г.Д., «Господин Восхищение» (об отце). Литературная газета. – 13–19 февраля 2002 г. – № 6
  41. А. Гайдар. Собрание сочинений в трёх томах. Том 2. — М.: изд. «Правда», 1986 г.
  42. Иван Ефремов, Собрание сочинений: В пяти томах. Том 5. Книга 1. — М.: Молодая гвардия, 1989 г.
  43. Бианки В.В. Лесные были и небылицы (1923-1958). Ленинград, «Лениздат», 1969 г.
  44. Василий Чичков, «Дождь побеждает ветер». — М.: «Вокруг света», № 4, 1968 г.
  45. Юрий Коваль. «Солнечное пятно» (сборник рассказов). Москва: Вагриус, 2002 г.
  46. Л. Н. Панасенко. «С той поры, как ветер слушает нас» (из н-ф сборника «Мастерская для Сикейроса»). — М.: МГ, 1986 г.
  47. И. Грекова. «На испытаниях». — М.: Советский писатель, 1990 г.
  48. Успенский М., «Там, где нас нет». — СПб,: Азбука, 2002 г.
  49. Александра Маринина, «Чёрный список». «Посмертный образ». — М.: ЭКСМО, 2000 г.
  50. Р. Б. Ахмедов. «Промельки». — «Бельские Просторы», 2011 г.
  51. В. О. Пелевин. «Бэтман Аполло». — М.: Эксмо, 2013 г.
  52. М. В. Ломоносов. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
  53. Крылов И.А. Полное собрание сочинений. Москва, «ОГИЗ. Государственное издательство художественной литературы», 1945 г.
  54. А. А. Фет. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Третье издание. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
  55. Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
  56. К. Бальмонт. Избранное. — М.: Художественная литература, 1983 г.
  57. И.А.Бунин. Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1956 г.
  58. Н. Рубцов. Последняя осень. — М.: Эксмо, 1999
  59. М. Айзенберг. «Справки и танцы». — М.: Новое издательство, 2015 г.

См. также

[править]