Шелковичный червь

Шелковичный червь на чёрном тутовнике

Шелкови́чный червь, ту́товый шелкопря́д, гу́сеница шелкопря́да, (лат. Bombyx mori) — личинка бабочки тутового шелкопряда, известнейший производитель натурального шёлка. Была одомашнена на территории Китая около 3000 лет до н. э. Взрослые насекомые (имаго) на протяжении своей жизни не питаются. Напротив того, гусеницы шелкопряда очень прожорливы. Они питаются только листьями тутового дерева (или шелковицы).

Самки шелкопряда откладывают мелкие яйца, из которых вылупляется гусеница (шелковичный червь), которая развивается в течение 26—32 дней и линяет четыре раза. После того, как гусеница пройдёт четыре линьки, её тело становится слегка жёлтым. Превращаясь в куколку, гусеница плетёт кокон, оболочка которого состоит из непрерывной шёлковой нити длиной от 300 до 1500 метров в самых крупных коконах. В коконе гусеница превращается в куколку. Цвет кокона может быть различным: розоватым, зеленоватым, жёлтым и т. п. Но для нужд промышленности в настоящее время разводят исключительно породы тутового шелкопряда с белыми коконами. Выход бабочек из коконов наступает обыкновенно на 15—18 день после окукливания. Но до этой стадии шелкопряду дожить не дают — коконы держат два часа при температуре около 100°C, что убивает куколку и упрощает раскручивание кокона.

Шелковичный червь в научно-популярной литературе

Тутовые деревья почти целыми рощицами, перемесясь с другими деревьями, произрастают на поемных ахтубинских местах, и дают приятный корм шелковичным червям. Одна неудобность в сих заводях, что шелковичные черви вылупляются в то самое время, когда бывает разлитие реки Волги и с нею Ахтубы; отчего рабочим людям должно в лес ездить на лодках и по оному собирать тутовое листье. Но как здесь бывают поденщики, то не успевают они довольно навозить листа, чтобы прокормить своих питомцев; почему не редко черви, не имея довольного содержания, исчезают. По моему мнению, сему недостатку пособить бы не трудно, если бы только при тех местах, где тутовые растут перелески, завести небольшие амбары на сваях; то бы меньшим числом людей можно было содержать большее количество червей и тем размножить прибыль от сей фабрики. Начального заведения сих тутовых дерев никто не запомнит; да и никаких письменных свидетельств об них не находится.

— Иван Лепёхин, «Дневные записки», 1769

Нет нужды изъяснять, что шёлк есть произведение известного насекомого, и что из него делается златовидная гробница, из которой червь вылетает в виде бабочки. До Юстинианова царства шелковичные черви, на свободе питающиеся листьями тутового дерева, находились только в Китае; другие черви тогож рода, живущие при сосне, дубе и ясени, обитали в лесах Азии и Европы; но как воспитание их очень затруднительно, а польза от них весьма неверная, от и нестарались их разводить нигде, кроме только на малом острове Цеосе, лежащем близ берега Аттического. <...> Историки сего Монарха подробен описали военные походы при подошве Кавказа нежели путешествие сих проповедников, которые опять ездили в Китай, набрали там яиц шелковичных червей, сокрыли из во внутренней пустоте трости и возвратились в Константинополь с добычею Востока. Под их надзором яйца в надлежащее время года высижены посредством теплоты навоза; черви питались листьями тутового дерева и работали в новом своем отечестве; сбережено потребное число бабочек для размножения сих насекомых, а для пищи их разведены тутовые деревья. Опытами и догадками исправлены погрешности в новом заведении, и Согдианские послы в царствование преемника Юстинианова уже признавались, что Римляне самим Китайцам неуступали в искусстве содержать червей и выработывать драгоценное их произведение, которое промышленностию Европейцов ныне доведено еще далее до совершенства. Уважая впрочем невинные выгоды роскоши, я иногда с прискорбием думаю, что еслиб путешествующие монахи вместо шелку вывезли из Китая искусство книгопечатания, тогда уже известное на краю Востока, то Менандровы Комедии и все Ливиевы Декады дошли бы до нас в изданиях шестого века.

— «Из Гиббоновой истории об упадке и разрушении Римской Империи», 1811

«Проповедники посланы к вам», ― сказал он в одной из своих проповедей удивленным парижанам, ― «не для того, чтоб добиваться ваших похвал и прислушиваться к вашим толкам: они посланы учить вас и требовать покорности»… Широкий лоб его, впалые глаза и сухощавое лицо доказывают лучше всего, что он, как шелковичный червь, по выражению Гёте, плетет нить из самого себя, из собственной внутренности; старания его в нынешнюю Страстную неделю собрать многозначительную толпу под хоругвь религии увенчались полным успехом. В день Пасхи 2000 человек явились к причастию.

— Павел Анненков, «Письма из-за границы», 1841-1843

При выборе пищи для себя самих или для своего потомства животные исключительно руководствуются своими слепыми и врожденными инстинктами. Так, во 2-й главе мы видели, что роющие осы охотятся за определенными видами насекомых или пауков. Инстинкт указывает им род пищи, наиболее пригодной для их личинок. Сладкие выделения цветов привлекают пчел; шелковичный червь инстинктивно грызет листья шелковичного дерева и отвергает большинство других растений. У высших животных при выборе пищи инстинкт также играет главную роль.

— Илья Мечников, «Этюды о природе человека», 1915

Учёных давно начал интересовать замечательный способ изготовления тончайшей нити тутовым шелкопрядом. Питаясь листьями белой шелковицы (тутового дерева), он вырабатывает в организме особую жидкость, которую выдавливает струйками через узкий канал своего туловища. На воздухе эти струйки превращаются в шелковую нить, из которой шелковичный червь наматывает вокруг себя кокон. В 1855 году французский исследователь Аудемарс впервые попытался произвести синтез шёлка вне организма шелковичного червя. Для своего синтеза он воспользовался тем же веществом, какое употребляет шелковичный червь, ― побегами тутового дерева. Зная, что натуральный шелк состоит из углерода, водорода, кислорода и азота, он обрабатывал азотной кислотой очищенные побеги тутового дерева с целью введения в их состав недостающего азота (три остальные вещества ― углерод, водород и кислород содержатся в целлюлозе древесины). Полученное вещество ― нитроцеллюлозу ― он растворял в смеси спирта и эфира и из этого раствора заостренным концом стеклянной палочки вытягивал нити. Подражая природе, исследователь не довел, однако, этого подражания до конца. Вместо того, чтобы продавливать раствор через тонкое отверстие, как это происходит в организме шелковичного червя, он получал нити вытягиванием палочками. Способ Аудемарса не дал желаемых результатов и не получил промышленного применения. Прошло несколько десятилетий. И вот теперь найдены способы получения искусственного шелка настолько хорошего качества, что его часто бывает трудно отличить от натурального. <...> Производитель натурального шелка ― шелковичный червь за всю свою жизнь может дать кокон, содержащий 0, 5 грамма шелковой нити. Если учесть еще, что разведение шелковичного червя практикуется только в южных, районах, где может произрастать тутовое дерево, и, кроме того, возможна гибель известной части шелкопрядов от разных заболеваний, то станет понятно, почему производство натурального шелка во всем мире с 1905 по 1945 год могло увеличиться только с 20 000 до 50 000 тонн в год, в то время как производство искусственного шелка за этот же период выросло с 10 000 до 460 000 тонн в год, т. е. в 46 раз.

— Александр Буянов, «Искусственное волокно», 1947

Шелковичный червь в художественной литературе и мемуарах

У меня были старые тутовые деревья в саду. Еще дедушка мой посадил их. Мне дали осенью золотник семян шелковичных червей и присоветовали выводить червей и делать шёлк. Семена эти темно-серые и такие маленькие, что в моем золотнике я сосчитал их 5835. Они меньше самой маленькой булавочной головки. Они совсем мертвые: только когда раздавишь, так они щелкнут. Семечки валялись у меня на столе, и я было забыл про них. Но раз весной я пошел в сад и заметил, что почка на тутовнике стала распускаться, и на припоре солнечном уж был лист. Я вспомнил про семена червей и дома стал перебирать их и рассыпал попросторнее. Большая часть семечек были уже не темно-серые, как прежде, а одни были светло-серые, а другие еще светлее, с молочным отливом. На другое утро я рано посмотрел яички и увидал, что из одних червячки уже вышли, а другие разбухли и налились. Они, видно, почувствовали в своих скорлупках, что корм их поспел. Червячки были черные, мохнатые и такие маленькие, что трудно было их рассмотреть. Я поглядел в увеличительное стекло на них и увидал, что они в яичке лежат свернутые колечком, и как выходят, так выпрямляются. Я пошел в сад за тутовыми листьями, набрал пригоршни три, положил к себе на стол и принялся готовить для червей место, так, как меня учили. Пока я готовил бумагу, червячки почуяли на столе свой корм и поползли к нему. Я отодвинул и стал манить червей на лист, и они, как собаки за куском мяса, ползли за листом по сукну стола через карандаши, ножницы и бумагу. Тогда я нарезал бумаги, протыкал ее ножичком, на бумагу наложил листья и совсем с листом наложил бумагу на червяков. Червяки пролезли в дырочки, все взобрались на лист и сейчас же принялись за еду. На других червей, когда они вывелись, я так же наложил бумагу с листом, и все пролезли в дырочки и принялись есть. На каждом листе бумаги все червяки собирались вместе и с краев объедали лист. Потом, когда съедали всё, то ползли по бумаге и искали нового корма. Тогда я накладывал на них новые листы дырявой бумаги с тутовым листом, и они перелезали на новый корм.

— Лев Толстой, «Шелковичный червь» (рассказ), 1875

А это шёлковая нитка. Надежда Ивановна сказала, что вон у Кати в косе лента. Она из этих ниточек и сделана. Надежда Ивановна сказала, чтоб Катя показала, и Катя достала из ленты ниточки, тоненькие-тоненькие. И мы все смотрели. И Надежда Ивановна говорила, что это черви ниточки выпускают. А что этого червяка называют шелковичным червяком, и потому это дерево шелковица, что на нём шелковичный червяк живёт. Надежда Ивановна сказала, что она завтра покажет такой клубочек, который червяк делает. У ней есть такие клубочки. Их коконами называют. Она принесёт нам коконов.

— Борис Житков, «Что я видел», 1937

	Через две или три минуты все уже были на улице. Пёстренький увидел машину Клёпки, покосился на ее хозяина, перевязанного бинтами, и сказал: ― Не стоит на этой машине ехать. Она все время прыгает, как блоха, того и гляди, перевернется, а мне бы не хотелось ходить забинтованным с ног до головы, словно шелковичный червяк. ― Успокойтесь, ― ответил Клепка. ― Моя машина больше прыгать не может.
	— Николай Носов, «Незнайка в Солнечном городе», 1958

Самолёт гудел и улетал прочь от этой земли, на которой смирно копались гектарщики ― крестьяне, которые брали от колхоза в аренду засаженное поле, обрабатывали его в личное свое время и имели право на долю урожая. Это было выгодно хозяйству, потому что урожай волей-неволей оказывался высоким, хватало и крестьянам, и колхозу, и оставалось только руками развести перед безусловностью прибыли. Под горячим солнцем этой земли спела и осыпалась шелковица, зеленые листья которой срезали на корм червям, черви опутывались шелковой нитью ― и это тоже приносило прибыль тем добровольцам, которые не щадили труда держать у себя дома их, ненасытных.

— Татьяна Набатникова, «День рождения кошки», 2001

Шелковичный червь в поэзии

	И шелковичный червь высоко возлетит. Лишь ты покоишься, что в коконе, о, стыд!
	— Николай Белоцветов, «И шелковичный червь высоко возлетит...», 1926

	Если даже вода, как время, даётся в долг, то в сырую овечью шерсть, в небелёный шёлк завернись, как гусеница в июле. Не дойдя до главной развилки земных дорог, человек от печали вскрикнет, умрёт пророк.
	— Бахыт Кенжеев, «Не гляди под вечер в колодец минувших лет...», 1990-е

См. также

• Тутовый шелкопряд
• Тутовник
• Шелковица
• Черви
• Шмель
• Пчела
• Стрекоза
• Муха
• Комар