Викто́рия ре́гия или Викто́рия амазо́нская (лат.Victoria amazonica) — самая крупная кувшинка в мире, на листе которой, как на лодке, может удержаться человек. Названа в честь английской королевы Виктории. В точном ботаническом смысле слова, виктория амазонская — водное тропическое растение из рода Виктория семейства Кувшинковых или Нимфейных (лат.Nymphaeaceae).
Виктория регия, наряду с царицей ночи и агавой — самое популярное оранжерейное растение, для которого строят отдельные теплицы с бассейном, обычно так и называемые: «викто́рные». Цветение виктории как правило превращается в событие, посмотреть на крупные цветы, меняющие со временем суток окраску, ходят сотни и тысячи зрителей. Как правило, цветы виктории распускаются по одному, поздним вечером, и остаются открытыми до утра следующего дня, а затем погружаются под воду. После полудня второго дня цветения цветок снова всплывает и открывается ещё раз. В первый день цветения лепестки кремово-белые. На следующий день они приобретают нежно-розовый цвет, а затем тёмно-малиновый или фиолетовый. После этого цветок в последний раз опускается под воду и больше не всплывает.
Успешному движению вперёд часто препятствовало также растение piosoca, или водяная лилия Виктория регия, круглые листья которой, лежавшие по всей поверхности воды, почти соприкасались друг с другом, в то время как густые корни образовали внизу узлы, затруднявшие плавание.
...накануне они легли спать без ужина и теперь отправились в путь без завтрака. А тут ещё водяные лилии на каждом шагу преграждали им дорогу. Озеро или, вернее, его берега были запружены корнями и листьями Виктории регии.
Магнолии Алупки достигают огромных размеров. Их громадные белые лилии лежат на своих ветвях, словно водяные розы виктории-регии. Нет другого цветка, подобного этому по пышности и величине.[1]
...поверхность огромного спокойного озера сплошь покрывают огромные блестящие зелёные листья почти идеально круглой формы. Над ними раскачиваются роскошные цветы, размером со средний винный бочонок. <...> Ещё не распустившиеся шаровидные бутоны, покрытые жёсткой щетиной, напоминают огромные каштаны. Это — одно из чудес экваториальных широт, сказочная Виктория-регия.
Вблизи листья и цветы Виктории кажутся ещё более огромными, а их красота, странная и дикая, — ещё притягательнее. Распустившиеся гигантские цветы источают сладкий, устойчивый, резковатый запах. Рука тянется к перламутровым лепесткам — они очень горячие.
Погружаю в воду термометр — температура в озере двадцать два градуса Цельсия. На воздухе ртуть поднимается до тридцати двух. Затем ввожу термометр в самое сердце цветка и жду около четверти часа. Невероятно: столбик поднялся до сорока шести градусов!
Конечно, сам по себе этот факт — не новость и вряд ли его можно считать открытием.
Гигантское тело королевы озёр достигает девяти метров в длину и немногим меньше в ширину. Значит, площадь листа равна восьмидесяти квадратным метрам! Да, привезти бы такой листик во Францию. Нужно сорвать его, скрутить и высушить.
...дамская шляпа с таким количеством цветов и перьев, которое достаточно, чтобы напомнить о существовании Новой Гвинеи, где эти самые виктории регии и райские птицы и какаду…[2]
Для обозрения цветения Виктории Регии ботанический сад Московского университета, открытый обыкновенно летом только два раза в неделю, теперь открыт вплоть до 16-го августа ежедневно...[3]
— Московские вести, «В ботаническом саду», 12 августа 1908 г.
5 мая распустился первый цветок «Виктории Регии» в Ботаническом саду. Первый цветок этого редкого растения однако не оправдал ожидания публики и вышел довольно неважным...[4]
— Вести, расцвет «Виктории Регии», 19 мая 1910 г.
Растение из семейства нимфейных, необычайных размеров. <...> Это растение является великолепнейшей формой во всём семействе, встречается отнюдь не часто <...>. Оно цветёт в декабре—январе и носит название муруру.[5]
Посмотрите, в этой зелёной теплице уже приютилась рощица молодых олеандров; густые розовые шапки их свадебных цветов так весело и ярко вырезаются на яркой и весёлой зелени. В другом уголке, таком же уютном, роща магнолий. Магнолии Алупки достигают огромных размеров. Их громадные белые лилии лежат на своих ветвях, словно водяные розы виктории-регии. Нет другого цветка, подобного этому по пышности и величине.[1]
Словом всё было очень хорошее ― и дамская шляпа с таким количеством цветов и перьев, которое достаточно, чтобы напомнить о существовании Новой Гвинеи, где эти самые виктории регии и райские птицы и какаду… и серые кофточки с разными нашивками и вшивками, и розовые зонтики...[2]
Московские вести. В ботаническом саду. Для обозрения цветения Виктории Регии ботанический сад Московского университета, открытый обыкновенно летом только два раза в неделю, теперь открыт вплоть до 16-го августа ежедневно от 5-ти до 7-ми час. веч. Цветы Виктории Регии обыкновенно распускаются около 5-ти час. дня.[3]
— Московские вести,[комм. 2] «В ботаническом саду», 12 августа 1908 г.
Расцвет «Виктории Регии». 5 мая распустился первый цветок «Виктории Регии» в Ботаническом саду. Первый цветок этого редкого растения однако не оправдал ожидания публики и вышел довольно неважным, хотя бутоны, окружающие стебель главного цвета предвещают крупное цветение в текущем году.[4]
— Вести, расцвет «Виктории Регии»,[комм. 3] 19 мая 1910 г.
Растение из семейства нимфейных, необычайных размеров. Его листья густо покрыты с нижней стороны иглами, ячеистые, шириной в сажень, в то время как снежно-белые с пурпурово-розовой серединой цветы достигают десяти-одиннадцати английских дюймов в поперечнике. Это растение является великолепнейшей формой во всём семействе, встречается отнюдь не часто, и мне встретилось только в некоторых безымянных протоках вблизи устья Тефе в Солимойнс. Оно цветёт в декабре—январе и носит название муруру.[5]
«Фей» было не так уж и много. И одна всего жена ― Фелисса Круут, и одна верная спутница ― Вера Коренди. Можно, конечно, удивляться, но, как писал сам Северянин: Наша встреча ― Виктория Регия: Редко, редко в цвету… родилась Одри Хепбёрн, одна из ярких звёзд Голливуда, американская Наташа Ростова, ― вы, конечно, помните эту красивую и изысканную молодую женщину в фильме Кинга Видора «Война и мир».[6]
Успешному движению вперёд часто препятствовало также растение piosoca, или водяная лилия Виктория регия, круглые листья которой, лежавшие по всей поверхности воды, почти соприкасались друг с другом, в то время как густые корни образовали внизу узлы, затруднявшие плавание. Целые акры были сплошь покрыты этими водяными лилиями, которые встречаются только в озёрах приамазонской долины. Несколько раз пришлось даже делать ради этого большие обходы, что чрезвычайно удлиняло расстояние, заставляя описывать круги в несколько ярдов, а потому они не успели сделать и трёх миль, когда пришлось уже подумать об остановке на ночь.
Кроме того, все они чувствовали голод, который начинал давать себя знать.
Наконец прошла эта мучительная ночь, и с первым проблеском зари они снова спустились в воду и медленно поплыли вперёд. Силы их в это утро заметно ослабели, потому что накануне они легли спать без ужина и теперь отправились в путь без завтрака. А тут ещё водяные лилии на каждом шагу преграждали им дорогу. Озеро или, вернее, его берега были запружены корнями и листьями Виктории регии.
Внезапно наступает яркий день, солнце тут восходит стремительно, подобно быстрой комете. Взгляду открывается изумительной красоты картина — вчера я сумел лишь мельком рассмотреть её: поверхность огромного спокойного озера сплошь покрывают огромные блестящие зелёные листья почти идеально круглой формы. Над ними раскачиваются роскошные цветы, размером со средний винный бочонок. Одни сверкают ослепительным белым цветом, другие пурпурным; некоторые пламенеют на солнце как расплавленное золото; а у самых великолепных — белая грациозно загнутая вверх кайма лепестков ближе к сердцевине сменяется нежно-розовыми и малиновыми оттенками. Ещё не распустившиеся шаровидные бутоны, покрытые жёсткой щетиной, напоминают огромные каштаны.
Это — одно из чудес экваториальных широт, сказочная Виктория-регия.
На её неподвижных листьях копошится великое множество водяных животных и насекомых — наше появление не нарушает размеренного течения их жизни.
Небольшая протока шириною около тридцати метров отделяет нас от озера с гигантскими кувшинками. Хорошо бы рассмотреть их поближе.
Первой в лодку прыгает дрожащая от возбуждения собака. <...>
Вблизи листья и цветы Виктории кажутся ещё более огромными, а их красота, странная и дикая, — ещё притягательнее. Распустившиеся гигантские цветы источают сладкий, устойчивый, резковатый запах. Рука тянется к перламутровым лепесткам — они очень горячие.
Прекрасный случай убедиться в том, что оплодотворение у некоторых растений сопровождается большим выделением тепла!
Погружаю в воду термометр — температура в озере двадцать два градуса Цельсия. На воздухе ртуть поднимается до тридцати двух. Затем ввожу термометр в самое сердце цветка и жду около четверти часа. Невероятно: столбик поднялся до сорока шести градусов!
Конечно, сам по себе этот факт — не новость и вряд ли его можно считать открытием. Но подобного я всё-таки не ожидал, поэтому незамедлительно заношу результаты опыта в дневник и перехожу к детальному изучению листьев.
С грехом пополам удаётся объяснить, что Генипе <индейцу-проводнику> следует покинуть судёнышко, взобраться на лист и остановиться у средней, самой крупной из прожилок — толщиной с ногу человека.
Конечно, я опасался, что мой помощник, а весит он по меньшей мере семьдесят килограммов, вот-вот провалится в воду. Но огромный лист, будто плот, построенный из крепких досок, сохранял устойчивость.
И вот верёвка протянута от основания черешка до самой далекой точки на поверхности листа. Меряю её ружьём — ствол укладывается двенадцать раз. Гигантское тело королевы озёр достигает девяти метров в длину и немногим меньше в ширину. Значит, площадь листа равна восьмидесяти квадратным метрам! Да, привезти бы такой листик во Францию. Нужно сорвать его, скрутить и высушить.
Вернувшись в лодку, индеец отрезает стебель и подцепляет будущий «экспонат» одним из крючьев якоря. Выходим на берег и принимаемся тянуть за другой конец веревки.
Стараемся изо всех сил, и, несмотря на огромную тяжесть листа, нам все же удаётся медленно подтянуть его ближе к берегу и даже частично приподнять над водой.
Однако дальше дело не идёт.
Толщина зелёного гиганта с краю примерно десять сантиметров, в середине — не меньше шестидесяти. Вес, вероятно, около полутонны. Ничего не поделаешь! Придется оставить эту идею. Я вонзаю саблю в пропитанную озёрной водой мягкую губчатую плоть и вырезаю кусок длиною около метра. Этот-то кусок мы и вытягиваем на берег и подробно рассматриваем. На кожуре глубоко сидят шипы красивого фиолетового оттенка и змеятся прожилки толщиною с верёвку.
Он <индеец> отплывает на пиро́ге и тотчас возвращается обратно, везя на буксире привязанную к борту тёмно-пурпурную кувшинку — шириной превосходящую саму пиро́гу.
Трудно не прийти в восторг при виде этого чуда природы. К несчастью, дно чашечки кишит насекомыми, при виде которых по телу пробегает дрожь отвращения. Их укусы очень опасны. С помощью ланцета, извлечённого из походного рюкзака, собираюсь изъять из цветка мерзкую живность.
Какое кругом многообразие форм, запахов, цветов и от цветков… Цветы, что снежинок мельче и легче тени порхающей бабочки, а на плавающих в бассейне мясистых листах виктории дети могут играть в мяч. Иное дерево не берет и топор, а стыдливая мимоза, свертывается не только от прикосновения, но и от одного взгляда угрюмого человека. Былинка, не дающая тени на солнце, произрастает около корней мексиканского дуба, имеющего пятнадцать метров в поперечнике. Сколько тысячелетий подпочвенные воды мыли корни орхидеи, имеющей пятнадцать тысяч видов?[7]
— Иди к цветку Виктории Регине, Иди в простор
И передай привет от герцогини Дель-Аква-Тор.
На том цветке созрело государство; Найди шалэ;
У входа — страж, в руке у стража — астра, Звезда во мгле. <...>
Он не пришёл к Виктории Регине, Он не пришёл;
Не передал прощенья Герцогини, ― Он не нашёл.[8]
В карете с маркизой, а не в телеге я,
Жую не сено я, а трюфеля́ в коллегии,
Сижу весь в неге я, пишу элегии, Сначала – «прощай виктория», А после – «здравствуй регия»...[9]
↑На переднем плане рядом с цветком виден молодой, ещё только распускающийся лист виктории, покрытый защитными колючками, на заднем плане лист — зрелый.
↑Эта рядовая заметка из рубрики «Московские вести» газеты «Русское слово» сообщала о первом цветении Виктории регии в московском ботаническом саду. Спустя год это событие косвенным образом отразилось в стихотворении Игоря Северянина, а затем и Михаила Савоярова.
↑Спустя два года цветение Виктории регии повторилось уже в Санкт-Петербурге, в столичном ботаническом саду.
↑В 1908 году в новой оранжерее в Москве зацвела Виктория регия, выращенная садоводом Георгием Треспе. Это событие имело большой общественный резонанс и получило своё косвенное отражение в стихотворении Игоря Северянина.
↑ 12Евгений Марков. Очерки Крыма. Картины крымской жизни, истории и природы. Евгения Маркова. Издание 3-е. — Товарищество М. О. Вольф. С.-Петербург и Москва, 1902 г.
↑ 12Н. И. Березин, «Пешком по карельским водопадам» с 60 рисунками художника И. С. Казакова и оригинальными фотографиями автора, с 5 карточками в тексте. — С.-Петербург : Типография Товарищества «Общественная польза», 1903 г. 193 с.
↑ 12Московские вести. «В ботаническом саду», «Русское слово», 1908.08.12
.svg){kind=logo}
