Можайский кремль. Церковь Николы Можайского. (1673 год)
У этого термина существуют и другие значения, см. Можай (значения).
Загна́ть за Можа́й(загонять за Можай, разг. от названия города Можайск) — устойчивое сочетание, иронический фразеологизм, означающий: разбить противника, заставить его спешно отступать или спасаться бегством до мест не столь отдалённых. В основном употреблялось как просторечная форма, в литературный язык вошло только к началу XX века.
По одной из версий, история происхождения выражения связана с войной Смутного времени. 20 августа 1612 года Минин и Пожарский привели ополчение к Москве и стали лагерем у Арбатских ворот, на один день опередив подкрепление гетмана Ходкевича, спешившее на помощь польскому гарнизону. Генеральное сражение под стенами Кремля произошло через сутки. Исход боя пехоты и кавалерии долгое время не был ясен, пока отряд отборной русской дворянской конницы, ведомый простолюдином Мининым, не прорвал польскую оборону. Начавшаяся вслед за этим общая атака русских полков вынудила гетмана дать приказ на отступление, которое переросло в паническое бегство. Бросив пушки и обоз, Ходкевич остановился лишь у Можайска, а затем продолжил отступление.
Фразеологизм представляет собой устойчивую речевую конструкцию, метафору формульного типа, употребление которой отличается очень высокой степенью стереотипности. В речи встречается практически в неизменном виде, свою форму в зависимости от контекста меняет только первый глагол, ещё реже глагол меняют на близкий: сослать, упечь или угнать.
Загнать за Можай в афоризмах и коротких высказываниях[править]
Новый-то отец, Пётр, чуть запах услышит ― от службы отстраняет и объяснительную велит писать да благочинному настучит, а тот ― в епархию, а там у них разговор короткий. За Можай загонят…[1]
...с этой властью особо не поспоришь ― упекут за Можай.[2]
— Татьяна Юрьева, «Дневник культурной девушки», 30 ноября 1983
«Загнали за Можай» ― поговорка, родившаяся в XIV веке, когда литовский князь Ольгерд неоднократно пытался штурмом взять город и был изгнан за пределы тогдашних московских окраинных земель...[3]
— Юрий Осипов, «По старой смоленской дороге» (Дневник одной поездки), 1989
― Пусть шантажистка. Но я это сделаю, ― твердо выговаривала мать, словно гвозди вколачивала. ― Я тебя за Можай загоню, погань антисемитскую.[4]
Можайск стал далёкой окраиной Московского княжества, куда отправляли опальных лиц. Отсюда и выражение «загнать за Можай».[6]
— Юлия Школьник, «Москва. Столица России. История и современность», 2010
Можай — разговорная форма топонима Можайск, города на западе от Москвы. Вероятно, образная структура фразеологизма связана с историческим периодом — отступлением армии Наполеона из России.[7]:170
— Ирина Солодилова, Валентина Щербина, «Лингвокогнитивные и дискурсивные аспекты современной фразеологии», 2011
всем известно образное выражение: за Можай загнать <...>, присказка эта родилась потому, что много веков Можайский удел был окраинной западной землёй Московского государства — дальше враг.[8]:549
В 1303 году город <Можайск> вошёл в состав Московского государства и служил хорошо укрепленным фортификационным пунктом, прикрывавшим Белокаменную с запада. Отсюда пошло выражение «загнать за Можай», то есть, за границу московских владений.[10]:62
Загнать за Можай в публицистике и документальной прозе[править]
«Загнали за Можай» ― поговорка, родившаяся в XIV веке, когда литовский князь Ольгерд неоднократно пытался штурмом взять город и был изгнан за пределы тогдашних московских окраинных земель, ― ещё дважды обретала в нашей истории конкретное звучание: в 1812-м и в 1942-м, когда Можайск стал опорным пунктом одного из важнейших направлений Западного фронта. Некогда весь город, который издревле называли «щитом Москвы», помещался на Соборной горе вокруг кремля. Ныне там пустырь с остатками крепостных валов былой столицы удельного княжества, чеканившего собственную монету.[3]
— Юрий Осипов, «По старой смоленской дороге» (Дневник одной поездки), 1989
Пугает нас Ан. Иванов и тем, что нынче «предлагается массовая переоценка ценностей. Кто сейчас на «слуху»? «Гумилёв, Мандельштам, Набоков, Пастернак», ― печалится он. Вот когда за одно их открытое упоминание за Можай загоняли, вот тогда с ценностями, видимо, всё было в порядке.[11]
Большая часть экспозиции ― русский лубок XVIII ― XIX веков. Один из самых ранних ― «Кот Казанский» XVIII века ― политическая карикатура на Петра I. В изображении усатого кота нет ничего сатирического. Но сопутствующая надпись зло представляет государя: «Кот Казанский: ум астраханский, сладко пил, сладко ел, сладко бздел». Так тешили себя староверы, загнанные Петром Алексеевичем за Можай.[12]
Сын ДаниилаЮрий Даниилович сразу после смерти отца напал на Можайск. Пленив местного князя, он отобрал его земли, прирастив своё наследство Можайском. Можайск стал далёкой окраиной Московского княжества, куда отправляли опальных лиц. Отсюда и выражение «загнать за Можай».[6]
— Юлия Школьник, «Москва. Столица России. История и современность», 2010
Русский фразеологизмзагнать за можай, в силу своей национальной специфики не имеющий немецкого эквивалента, обладает отрицательной коннотацией. Фразеологизм имеет значение «очень далеко» (загнать кого-либо), национальная специфика лежит на поверхности: Можай – разговорная форма топонима Можайск, города на западе от Москвы. Вероятно, образная структура фразеологизма связана с историческим периодом – отступлением армии Наполеона из России. Сема «принуждение», присутствующая в актуальном значении фразеологизма загнать за можай, формируется не только за счёт лексического значения глагола – «заставить поехать куда-либо», но и грамматического значения: глагол загнать – совершенного вида, глаголы совершенного вида чаще всего в русском языке выражают категоричность, требование беспрекословного подчинения, немедленное выполнение приказа, например, закрыть дверь, захватить в плен, задержать преступника и т.д.[7]:170-171
— Ирина Солодилова, Валентина Щербина, «Лингвокогнитивные и дискурсивные аспекты современной фразеологии», 2011
Вот представим себе, что Владимира Буричаво время о́но выгнали бы с работы. И он стал бы, как говорили в старину, тунеядцем. И его судили бы. И загнали бы лет на пять за Можай. И при этом его верлибры распространились бы на Западе (в частности ― в скандинавских странах). И были бы очень тепло приняты не только в связи с холодной войной, но и по близости поэтики. И ему ― страшно представить! ― дали бы Нобелевскую премию. По совокупности, как и Бродскому. Т. е. и как поэту, и как жертве режима. И тогда не произошла бы консервация русской поэзии (ее мейнстрима) на несколько десятилетий.[13]
Конечно, всем известно образное выражение: за Можай загнать, то есть отправить подальше, чуть ли не сослать, куда Макар телят не гонял. Наверное, присказка эта родилась потому, что много веков Можайский удел был окраинной западной землёй Московского государства — дальше враг. Даже в конце XVII века московский патриарх Иоаким отправился инспектировать и освящать новые церкви не куда-нибудь, а в «Можайский поход», хотя брат его Савелов владел сёлами Сивково и Бородино.[8]:549
Происхождение названия города учёные связывают со словом «межа» (граница), ведь в прошлом Можайск — пограничная крепость. <...>
Можайск впервые упоминается в Никоновской летописи под 1231 г. как удел Черниговского, позднее Смоленского княжества. В 1303 году город вошёл в состав Московского государства и служил хорошо укрепленным фортификационным пунктом, прикрывавшим Белокаменную с запада. Отсюда пошло выражение «загнать за Можай», то есть, за границу московских владений.[10]:62
Загнать за Можай в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]
Читаешь газеты и видишь, что везде развал, несправедливость, воровство и жугчайшее лицемерие. Вот против чего надо выстоять, а не тратить силы на ракеты. Человек сам себя уничтожает, унижая до животного состояния. Но с этой властью особо не поспоришь ― упекут за Можай.[2]
— Татьяна Юрьева, «Дневник культурной девушки», 30 ноября 1983
Однажды, читая уже в верстке чью-то статью, я споткнулся о цитату из Л. И. Брежнева о «решении продовольственной проблемы». И похолодел… Какой «проблемы»?! «Программы»! Как могли такое допустить до верстки! За такую опечатку нас за можай загонят! Припишут идеологическую диверсию! И правильно сделают: что это такое, как не диверсия? Но… Но, найдя в «Правде» выступление Брежнева, на которое ссылался автор, я не поверил своим глазам. Написано было ― «продовольственной проблемы». Значит, положение с хлебом-мясом-молоком официально и незаметно признано у нас «проблемой»! Ну, Леонид Ильич! Ну, даёт![14]
Загнать за Можай в беллетристике и художественной прозе[править]
Мы ли не чувствовали, что Наталья, полвека своего прожившая с нашим отцом почти одинаковой жизнью, ― истинно родная нам, столбовым господам Хрущевым! И вот оказывается, что господа эти загнали отца её в солдаты, а мать в такой трепет, что у нее сердце разорвалось при виде погибших индюшат!
― Да и правда, ― говорила Наталья, ― когда было не пасть замертво от такой оказии? Господа за Можай её загнали бы!
― Мы насчёт трактора на ячейке единогласно порешили! А вы нам про какую-то инструкцию… Покажите, и все тут… А то словно сговорились все: нельзя да не положено. Зачем же тогда хорошие слова на весь белый свет сказаны: женщинам дорогу! И еще товарищ Ленин про кухарку говорил, что она должна уметь государством править. А вы нас даже к машинам не подпускаете!
Лицо у Репинского вытянулось.
― Нет, вы только послушайте… ― Он вновь обратился к механику: ― Сейчас она нас за Можай загонит… Да ты что, барышня, поучать нас пришла, как эмтээс руководить да кого на курсы принимать? Не много ли на себя берёшь…
― Иди-ка ты, деваха, отсюда, ― с досадой отмахнулся Лощилин.[15]
Кто-то слышал, как Яхненко с горечью говорил про зятя: «Ведь в любой стране с его умом, ораторским дарованьем он стал бы членом парламента, министром. А у нас? Загонят куда-нибудь за Можай, в ссылку и будет там гнить…»[16]
― Ну, что я тебе говорил? Крой тебя горой! ― ликовал Коньков, потрясая поднятой рукой. ― Нам нет преград на суше и на море…
― Рано веселишься… Смотри не прослезись. Как возьмут тебя в оборот…
― Меня?! Да я их за Можай загоню.[17]
Новый-то отец, Пётр, чуть запах услышит ― от службы отстраняет и объяснительную велит писать да благочинному настучит, а тот ― в епархию, а там у них разговор короткий. За Можай загонят… А уж, не дай Бог, на работу, тьфу, на службу не выйти, сожрёт с дерьмом: бюллетень давай. Священник, да чтоб бюллетень!..[1]
― Шантажистка, ― мрачно обронил отец, обреченно понимая, что никуда он не денется и придется ему как миленькому делать все, что прикажет мать. Эта тигрица кому хочешь горло перегрызет за своего ублюдка.
― Пусть шантажистка. Но я это сделаю, ― твердо выговаривала мать, словно гвозди вколачивала. ― Я тебя за Можай загоню, погань антисемитскую.
― Да ты что мелешь! ― попробовал было повысить голос отчим, но мать жестко осадила: ― Заткнись! Думаешь, я не знаю, как ты его жидёнком обзывал?[4]
— Повар у них Макс в нашей избе поселился. Сварит ведро супа перлового и на помойку волочит ― солдаты, мол, с зайчатиной жрать отказываются. А мне мигнёт. А вместо, чем на землю, мне в кастрюлю перельет. Потом узнали ― за Можай Макса загнали.
― Зачем?
― За суп. За то, что меня с матерью тишком подкармливал. Не положено. А вообще у нас немцы были люди, как люди. Матушка моя, если б грамотная была, ушла бы с ними.[18]
― Рад бы в рай ― грехи не пускают, ― виновато улыбнулся Хламида. ― В доме приживальцев и гостей полно, я сам-девят, да и… суетлив я очень для академической жизни. Бегать надо то в редакцию, то в издательства, а от вас ― далеко будет. Впрочем, если сбудутся прогнозы скептиков и всем нам рано или поздно дорога за Можай, то там заживём все вместе ― надеюсь, дружно. Я ― сидел, это ― нетрудно… а впрочем, не будем уподобляться глупой птице, которая всё хочет накликать бурю на голову свою.[5]
Три с гривою да пять рогатых, В овине сохнет урожай. За этот сказочный достаток Отца сослали за Можай.
А ты, его сынок-надёжа,
Проклятье шлешь отцу вдогон,
Родную сбрасываешь кожу,
За новью пыжишься бегом.[19]
Пускай на меня с удивленьем воззрят ― о, эта упертость баранья! ― но нужно, чтоб кто-то сказал: невозврат. Живущий, оставь упованья. Довольно томиться в тупом мандраже. Считайте, что нас перебили. Того, кто сказал себе это, ― уже не сделать союзником гнили, с руки не кормить, не загнать за Можай, не вымазать в тине злодейской.
Желающий ехать ― быстрей уезжай.
Желающий действовать ― действуй.[9]
