Буря

Материал из Викицитатника
Луи Дерикс, Во время бури (1860-е)

Бу́ря — собирательное понятие, обозначающее разные виды штормовой погоды и циклональной активности, включающей очень сильный порывистый ветер, обильные осадки, а также сильное волнение на море. Скорость приземного ветра (на стандартной высоте измерений 6—12 метров над земной поверхностью) при буре составляет, по разным источникам, 15—20 м/с и более. Бури бывают снежные, песчаные и водные. Скорость ветра при буре гораздо меньше, чем при урагане, однако буря чаще всего сопровождается переносом песка, пыли, дождя или снега, что приводит к ущербу сельскому хозяйству, коммуникациям и промышленным предприятиям. В частности, при буре возможны падение рекламных щитов, дорожных знаков и светофоров.

Среди отдельных разновидностей бури можно назвать вихрь, смерч, торнадо, шквал, шторм, различные циклоны, грозы и ливни (включая тропические и муссонные), а также ураганы и тайфуны.

Буря в коротких цитатах[править]

  •  

Но буря сильнее, сильнее, и вот,
Дитя первобытной природы,
Скала заскрипела, качнулась вперёд —
И рухнула в бурные воды!

  Константин Аксаков, «Скала», 19 ноября 1835
  •  

...всё небо было в огне, и тысячи несущихся по нему огненных колесниц производят этот страшный беспрерывный грохот… Буря свистела, стонала, выла, угрожая снести и плот, и людей, и самый остров...

  Майн Рид, «Переселенцы Трансвааля», 1883
  •  

— Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет буря!..[1]

  Максим Горький, «Песня о буревестнике», 1901
  •  

К вечеру ненастье превратилось в бурю, и взволнованное море перекинуло через девяносто миль свой влажный запах в стены самого Рима. И настоящее римское море, его волнистая Кампанья запела всеми голосами бури, как океан...[2]

  Леонид Андреев, «Дневник сатаны», 1919
  •  

Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…[3]

  Николай Гумилёв, «Заблудившийся трамвай», 1920
  •  

Шесть дней и шесть ночей бушевала буря, и воды заливали землю; лишь с утра седьмого дня наводнение стало спадать, и потоп прекратился. Землю покрывало необозримое море воды, «все человечество стало грязью, выше кровель легло болото».[4]

  Емельян Ярославский, «Библия для верующих и неверующих», 1925
  •  

Ну что ж, стремись навстречу бури:
Да здравствует распад, разброд![5]

  Бенедикт Лившиц, «Еще не кончен путь печальный...», 1927
  •  

Из дальней тундры вылетела буря,
Рвала верхи дубов, вывертывала пни...[6]

  Николай Заболоцкий, «Собрание зверей» (из цикла «Безумный волк»), 1931
  •  

Кара-Бугаз известен как самое бурное место на Каспийском море. Там, собственно говоря, свирепствует непрерывный шторм.[7]

  Константин Паустовский, «Кара-Бугаз», 1932
  •  

Душой неслась огневая буря, буря гнева и мести, и он поднял искаженное страстью лицо к небу, и бросил в него раскалившиеся в душе слова...[8]

  Иван Наживин, «Евангелие от Фомы», 1933
  •  

Ветер, ― продолжает он лгать самому себе, ― к вечеру непременно буря, гроза, сады все взлохматит, будут мокры и лохматы, а кошки ― лохматы и мокры: спрячутся по чердакам, по цоколям дач, станут выть, а река разольется, выплеснется из берегов и зальет дачи...[9]

  Саша Соколов, «Школа для дураков», 1976
  •  

...блага богов — это ветер, он надувает паруса, но и подымает бурю.

  Аркадий и Борис Стругацкие, «Волны гасят ветер», 1984
  •  

Даже сравнительно небольшой шторм порождает инфразвуки мощностью в десятки киловатт, <...> неслышимые звуки как бы предупреждают всех о надвигающейся буре.[10]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия», 1991

Буря в научно-популярной прозе и публицистике[править]

  •  

Итак, для случайного нет никакой определенной причины, а есть какая попадется, т. е. неопределенная. Например, кому-нибудь случилось прибыть на Эгину, если он прибыл туда не потому, что хотел попасть туда, а потому, что его занесла буря или похитили морские разбойники. Таким образом, случайное произошло или есть, но не поскольку оно само есть, а поскольку есть другое, ибо буря была причиной того, что человек попал не туда, куда плыл, а это оказалась Эгина.

  Аристотель (перевод Кубицкого), «Метафизика» (книга пятая, глава тридцатая), 330 гг. до н.э.
  •  

Когда отягощенные молниею тучи ни случаются, почти всегда ясная и тихая погода пред ними бывает. Вихри и внезапные бурные дыхания, с громом и молниею бывающие, без сомнения, от оных туч рождаются.[11]

  Михаил Ломоносов, Слово о явлениях воздушных, от электрической силы происходящих, 1753
  •  

Сверх того россияне, стесненные в Доростоле и лишенные всякого сообщения с его плодоносными окрестностями, терпели голод. Святослав хотел преодолеть и сие бедствие: в темную, бурную ночь, когда лил сильный дождь с градом и гремел ужасный гром, он с 2000 воинов сел на лодки, при блеске молнии обошел греческий флот и собрал в деревнях запас пшена и хлеба. На возвратном пути, видя рассеянные по берегу толпы неприятелей, которые поили лошадей и рубили дрова, отважные россияне вышли из лодок, напали из лесу на греков, множество их убили и благополучно достигли пристани. ― Но сия удача была последнею.[12]

  Николай Карамзин, «История государства Российского», том 1, 1818
  •  

Южный Атлантический океан. Утром 6 числа настал свирепый шторм, дувший ужасными, вихрю подобными порывами с дождем и градом. Буря сия с одинаковою жестокостью свирепствовала во весь день.[13]

  Василий Головнин, «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе...», 1822
  •  

Под вечер 26 октября я добрался до Владивостока, и в ту же ночь поднялась сильная метель, которая продолжалась до полудня следующего дня, так что снегу выпало вершка на четыре. Слыша теперь завывание бури, я благодарил судьбу, что успел добраться до жилья, а то пришлось, бы целую ночь мёрзнуть на дворе. Замечательно, что ещё накануне этой метели я нашёл в лесу вторично расцветший куст рододендрона, который так отрадно было видеть среди оголённых деревьев и иссохших листьев, кучками наваленных на землю.[14]

  Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870
  •  

И буря, дѣйствительно, не заставила ожидать себя; ударилъ громъ, хлынулъ ливень, и какой! Что могло быть видимо по пути до ближайшей станціи Бялово, сказать нельзя, потому что окрестность мгновенно затянуло такою густою голубою завѣсой дождя съ градомъ, величиной въ каленый орѣхъ, что даже ближайшія къ дорогѣ деревья едва виднѣлись. Ямщикамъ сидѣвшимъ на козлахъ пришлось поднять свои руки и прикрывать ими, какъ козырьками, лица обжигаемыя градинами, которыя, щелкая по лошадямъ, отскакивали на дорогу, превратившуюся, не болѣе какъ въ двѣ минуты, въ быстро текущую рѣку; края дороги, которые должны бы были быть ниже, для пропуска воды въ канавки, выходили наружу, въ видѣ береговъ, буря эта нанесла, какъ сообщено намъ было послѣ, много вреда и прошла отъ Петербурга къ Москвѣ въ 8 часовъ времени.[15]

  Константин Случевский, «Балтийская сторона», 1888
  •  

Очевидно, никто не ждал бури, и теперь, когда барки с жалобным скрипом затерлись друг о друга, и одна, бороздя якорь по дну, сдвинулась с места и нажала на соседей, сонные, встрепанные бурлаки выскочили наверх. И вот в величественное и зловещее зрелище бури люди внесли свой комический элемент: этим лохматым, камаринским мужикам было не до красот природы, а вот как навалит барку на барку, да подмнет бока, да полопаются канаты, да в широкие щели польет вода, подмачивая муку, так задаст те хозяин звону почище этого грома. И люди кучами метались по палубам, тянули что-то, отчаянно ругаясь, перебегали с барки на барку и завозили на лодках какие-то снасти. Наш капитан тоже делал распоряжения с мостика, и матросы лихорадочно, но уверенно подвязывали разные снасти и накрывали брезентами грузы и люки. Пошел сильный косой дождь, и стало светлее. Был уже час ночи, срок отхода «Кивача», но мы и не думали трогаться. ― Что ж не едем?[16]

  Николай Березин, «Пешком по карельским водопадам», 1903
  •  

Последствия бури. 10 мая над Москвой разразилась гроза с проливным дождем. Грозе предшествовала буря, не обошедшаяся на этот раз без человеческих жертв. Проживающий в доме Павлова на Наличной улице кр. Иван Филиппов был застигнут бурей в тот момент, когда он вместе со своим сыном, десятилетним мальчиком Семеном, проходил Аннегофской рощей. Вихрем с громадной сосны сорвало сук, длиной более четырех аршин, который ударил мальчика в голову и пробил ему левый висок. Мальчик, обливаясь кровью, упал на землю и тут-же через несколько минут умер.[17]

  — Хроника, «Московский листок», 25 мая 1902
  •  

Часа в два дня с запада донеслись глухие раскаты грома. Все птицы разом куда-то исчезли. Стало сумрачно, точно сверху на землю опустился темный саван, и вслед за тем пошел редкий и крупный дождь. Вдруг могучий удар грома потряс воздух. Сильные молнии сверкали то тут, то там, и не успевали в небе заглохнуть одни раскаты, как появлялись новые. Горное эхо вторило грозе и разносило громовые удары «во все стороны света белого». К дождю присоединился вихрь. Он ломал мелкие сучья, срывал листву с деревьев и высоко подымал их на воздух. Вслед за тем хлынул сильный ливень. Буря эта продолжалась до восьми часов вечера.[18]

  Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917
  •  

Вечером в назначенный день хлынул страшный ливень; царь вошел внутрь судна и захлопнул двери. С раннего утра вовсю разыгралась сильнейшая буря: на небо вползла огромная черная туча, из средины ее гремел бог бури Адад, другие боги и небесные духи свирепствовали вместе с ним, гром потрясал небо, молнии освещали землю. Весь мир окутался мраком, брат не видел брата, люди не узнавали друг друга. Сами боги испугались потопа и в страхе укрылись на высшее небо, к верховному божеству Ану. Богиня Иштар горько плакала по гибнущему роду человеческому и жалела, что согласилась на потоп.
Шесть дней и шесть ночей бушевала буря, и воды заливали землю; лишь с утра седьмого дня наводнение стало спадать, и потоп прекратился. Землю покрывало необозримое море воды, «все человечество стало грязью, выше кровель легло болото».[4]

  Емельян Ярославский, «Библия для верующих и неверующих», 1925
  •  

Резкие скачки температуры в пустыне в течение одних и тех же суток порождают жестокие ветры. Кара-Бугаз известен как самое бурное место на Каспийском море. Там, собственно говоря, свирепствует непрерывный шторм. Наш промысел Доссор многие называют полюсом ветров. Ураганы Доссора бесплодно расточают миллионы лошадиных сил только на то, чтобы подымать чудовищную пыль. Ветер ― это громадная энергия, но до сих пор мы используем ее в жалких размерах. Вот, полюбуйтесь. За окном скрипучие ветряные насосы с утробным воем качали в арыке уральскую теплую жижу. ― Ветер ― его мы называем голубым углем ― лучшая энергия для пустыни. Здесь существуют условия для непрерывных и ровных ветров. В безветренные годы пустыня дает все восемьдесят процентов ветровой энергии по сравнению со средним ветреным годом. Вам неизвестна годовая мощность ветров в Казахстане? Ну что ж, очень любопытная цифра. Двести тридцать миллионов лошадиных сил. В энергетических запасах Казахстана ветер занимает девяносто шесть процентов.[7]

  Константин Паустовский, «Кара-Бугаз», 1932
  •  

Юрта Карпушки была построена довольно прочно и нигде не протекала. Снаружи завывала буря, дождь, по-видимому, шел полосами и хлестал по стенам примитивного жилища. Я хотел было еще расспросить Карпушку о дороге вдоль берега моря, но он рано завалился спать, его примеру последовали и мои спутники. Рассвет застал меня в состоянии бодрствования.[19]

  Владимир Арсеньев, «В горах Сихотэ-Алиня», 1937
  •  

Разгулявшийся ветер и сильное волнение становятся источником мощных инфразвуковых колебаний воздуха. Даже сравнительно небольшой шторм порождает инфразвуки мощностью в десятки киловатт. Они распространяются на сотни и тысячи километров вокруг. Улетая вдаль, неслышимые звуки как бы предупреждают всех о надвигающейся буре.[10]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия», 1991
  •  

«Цветные» дожди, оказывается, бывают и во Франции. Вот что писала «Правда» в ноябре 1984 года. Осенний мелкий дождь оставил на ветровых стёклах и крыше автомобиля плохо смываемые странные красноватые пятна. А на следующий день утром обнаружилось, что точно таким же образом были раскрашены ночным дождем сотни тысяч автомашин. Подобные сообщения поступили из многих прилегающих к Парижу районов. «Цветные» дожди выпали также над приальпийскими лесами на востоке страны. Первые предварительные объяснения странным дождям дали специалисты центральной службы по защите от радиации и ионизации. Происхождение красной пыли ― африканское. В результате многодневных бурь в Сахаре в атмосфере на высоте 10– 15 километров образовались облака пыли, которые затем воздушными потоками были отнесены далеко на север и выпали вместе с дождями над французской территорией.[10]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия», 1991
  •  

Отсюда, однако, не следует, что на их <циклонов> разрушительную силу нельзя повлиять. Молнии ― тоже неизбежный и полезный этап развития грозы, но их угрозу успешно устранил молниеотвод Б. Франклина, неудачно названный громоотводом. С тропическими ураганами в Атлантике европейцы познакомились после открытия Америки Колумбом, когда многочисленные суда стали бороздить океан, направляясь в Новый Свет. Корабли и целые флотилии гибли от свирепых бурь, окрещенных адмиралом Ф. Бофортом ураганами. Шекспировская «Буря» ― исторически верное свидетельство урагана 1609 года, который преградил путь кораблям колонистов и заставил их высадиться на необитаемых Бермудских островах. Восточные, в Тихом и Индийском океанах, мощные тайфуны были известны намного раньше.[20]

  Борис Лучков, «Ураганы — вечная проблема?», 2006

Буря в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]

  •  

Я попал в настоящую воробьиную ночь; даже ямщику-татарину делается жутко, жутко даже лошадям. Куда едешь, где едешь — не знаешь; все окутано, как черным сукном, непроглядной темью грозовой ночи. Огни Севастополя исчезли за город, и только красный глаз маяка одиноко вращается в черном хаосе, то, исчезая, когда он глядит на море, то, ярко разгораясь, когда оборачивается на нашу дорогу. В этой страшной обстановке, при завывании бури, при потоках молний, беспрерывно обливающих небо и землю, — он представляется глазом чудовища, отыскивающим во тьме свою добычу. <...>
Это был не наш русских дождь, а страшный тропический ливень, каких я никогда не видывал. В течение 2-х часов, не прерываясь, сплошным потоком, с непостижимой быстротою лились небесные воды из прорвавшихся туч. Шоссе уже не было видно. Перекладная неслась по руслу бешеной реки, стремглав катившейся под гору. С боку, с гор и утесов прыгали, разбиваясь, кружась и пенясь, обдавая лошадей своими брызгами и подмывая им ноги, дикие горные потоки; они так ревели и сверкали, перебегая дорогу и низвергаясь в лесные пропасти, чтобы дорваться до моря, глухо шумевшего глубоко внизу, что их можно было принять за злых духов горной пустыни, поднявших неистовую пляску. Молния не вспыхивала, а разливалась, почти не прекращаясь, широким, ослепительным заревом. Ветер гнал дождь и град прямо в лицо, навстречу мне и лошадям, и они секли нас, как заряды дроби; град засыпал в перекладной все вещи сплошною белою скатертью. Бурка, зонтик — обратились в ничто. Привычные татарские лошади, не боящиеся ничего, останавливались со смущеньем и дрожью, видно, и у них кружилась голова от этих несущихся во все стороны вод, от шума и вихря, наполнявшего воздух. Ямщик несколько раз бросал вожжи и прятался от ударов града под навесом скал. Но надобно было, наконец, погнать и ямщика и лошадей. Мы неслись под гору с тою же безумною удалью, с какой неслись под нами, впереди нас и сзади нас, горные воды. Не знаю, отчего мы не опрокинулись десять раз. Мы вомчались во двор Кикинеизской станции вскачь, словно по пятам преследуемые врагом. Станция плавала среди пруда. Пройти и проехать было нельзя. С большими затруднениями, через телеги и дрова, провели меня задним двором в кухню, и то в воде выше щиколотки. На мне не было сухой нитки.

  Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», часть 1. Глава XVI, 1872
  •  

Пронесся новый, еще более сильный порыв бури. Яркая вспышка молнии осветила на мгновение все кругом меня и показала, как на живой картине, почти пригнутые книзу вершины окружающих деревьев. Несколько отломанных и подброшенных в воздух сучьев показались мне как бы повисшими неподвижно в свободном промежутке между их вершинами. Страшный резкий удар грома, почти тотчас же последовавший за молнией, пронесся по лесу многократным эхом, и я вдруг почувствовал, как поднимаются и опускаются в земле подо мною толстые сучья огромной сосны, под которой я сидел, словно живые существа, желающие вырваться наружу. Мне показалось, что буря должна через несколько минут совершенно раскачать эту сосну и вырвать с корнем. Я никогда до сих пор не предполагал, что в сильные бури корни больших деревьев так сильно шевелятся в земле. Сидеть на мокрой земле и чувствовать в ней такую непривычную жизнь и движение было для меня совершенно ново и даже внушало жуткое ощущение какой-то опасности..[21]

  Николай Морозов, «Повести моей жизни» («Проблески»), 1913

Буря в беллетристике и, художественной прозе[править]

  •  

Когда мы в самой чаще забавлялись собиранием грибов, ужасная буря затемнила небо. Дождь с градом обрушился на наши головы; и мы всю ночь должны были провести под ветвями елей. Настало утро прекрасное; мы вышли из своего убежища, но не знали, куда направить шаги свои. Оглядываясь направо и налево, мы не нашли лучшего, как идти покудова наудачу до первой тропинки..[22]

  Василий Нарежный, «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова», 1814
  •  

В эту минуту раздался громкий звук в другой комнате; незнакомка, слушавшая меня со вниманием, вздрогнула: «что это?» — спросила она с беспокойством. Я встал, заглянул в двери и отвечал: «это хозяйка уронила с ноги туфель, сколько я могу рассмотреть при нагоревшей свече. Она спит, нераздетая, на своей кровати». За этими словами последовал такой сильный порыв ветра, что весь дом затрясся; в то же время послышался опять глухой, жалобный и тонкий голос. Незнакомка побледнела — глаза ее безмолвно спрашивали меня.
— Это ветер, это дух бури воет в трубе, — сказал я, смеючись, и сел, поправляя огонь. — Мы часто в море, — продолжал я, — слышим музыку страшнее этой; снасти мачт в бурю представляют настоящую эолову арфу, рев ветра в толстые канаты и свист его в тонкие веревочки составляют совершенную гармонию со скрипом корабля и шумом волн.
— В самом деле, я думаю, что это ветер, — отвечала она, оправляясь; — прошу вас — продолжайте вашу историю..[23]

  Николай Бестужев, «Шлиссельбургская станция», 1832
  •  

― Нет, я не останусь здесь… пойдем туда, туда, на Божий свет, на чистый воздух, в область жизни…
― Там буря и ливень
― Краше буря, чем здешняя тишина… туда, туда…
И Ольга бросилась в двери; но в тот миг, когда она переступила порог, оглушающий удар грома разразился над головой, и в двадцати шагах молния упала на одну надгробную пирамиду; пламенный сноп осыпал окрестность ― и вдруг все потонуло во мраке… ночь стала еще чернее, ливень пролился с двойною яростию, будто перун расторг чреватые водою тучи… Ольга закрыла ослепленные очи, колени изменили ей, сердце замерло страхом
― Молния! ― вскричала она, упадая в объятия страстного Вадимова.
― Не бойся молний, душа моя!.. Неужели ты думаешь, что они сверкают в небе и свергаются на землю, чтоб поражать любовников?...[24]

  Александр Бестужев-Марлинский, «Вадимов», 1834
  •  

Первым и главным украшением его садика служила красная, кислая рябина, но росло в саду и одно грушевое дерево, да только без плодов. И всё же счастье токаря скрывалось как раз в этом дереве, в его невидимых грушах!
Раз ночью поднялась сильная буря; в газетах писали даже, что ветер подхватил большой дилижанс и швырнул его о́земь, как щепку. Не мудрено, что таким ветром обломило и сук у грушевого дерева.

  Ганс Христиан Андерсен, И в щепке порою скрывается счастье!, 1869
  •  

А на той стороне, прямо пред глазами бушевало, ревело и свистало целое море сплошного огня. Забор давно уже рухнул. Железо плавилось потоками и клокотало, как в калильной печи, раздражая глаз невыносимо ярким светом. Тут же горели купорос и сера, которая светилась переливами великолепного зеленого и голубого огня. В воздухе поднялась целая буря. Сильный и порывистый морской ветер гнал потоки пламени прямо на громадное здание министерства внутренних дел. Огненные языки уже лизали его стены, и через несколько минут министерский дом пылал, как и Толкучка.[25]

  Всеволод Крестовский, «Панургово стадо» (часть третья), 1869
  •  

И еще один подобный день пришлось ей пережить сегодня: отец с утра увез ее брата, ее любимого брата, на поиски за дровами; хмурое утро превратилось в бурный день; она слышала выстрелы, слышала вой ветра; она десятки раз выходила на берег реки посмотреть, не едет ли брат; он не ехал, а ветер все крепчал и крепчал; не утонул ли он, не погиб ли?.[26]

  Александр Шеллер-Михайлов, «Лес рубят — щепки летят», 1871
  •  

А когда хотели сняться с якоря, началась страшная буря, сопровождавшаяся сильною грозою. Молнии сверкали, и оглушительные раскаты грома безостановочно следовали один за другим. Казалось, все небо было в огне, и тысячи несущихся по нему огненных колесниц производят этот страшный беспрерывный грохот… Буря свистела, стонала, выла, угрожая снести и плот, и людей, и самый остров, на котором ютились переселенцы.
К счастью, она продолжалась недолго, но за нею последовал страшный ливень, низвергавший на землю целые потоки воды.
Европейцы, никогда не видавшие тропических дождей, не могут иметь о них никакого представления. Достаточно сказать, что тропический ливень дает воды в час более, нежели европейский дождь за целую неделю.
Этот ливень шел в течение пяти с половиною дней. Он прекращался только по ночам, но эти ночи были так темны, что не было возможности что-то увидеть даже на расстоянии двух шагов.
Конечно, все это время путешественники не выходили из своих шалашей на острове.

  Майн Рид, «Переселенцы Трансвааля», 1883
  •  

Она подняла руку, и вокруг нас разверзся целый ад огня и грохота… Проснулся: дом трясется от грома, в щели ставен сверкает синяя молния. Я люблю грозу. Разбудил Якуба и приказал ему отворить ставни в кабинете. Чудное было зрелище. Когда небо вспыхивало голубым пламенем, в парке виден был каждый лист, трепещущий под каплями дождя, совсем бриллиантового в этом грозном освещении… Буря кончилась таким могучим ударом грома, что я вскочил в испуге с подоконника: молния блеснула прямо мне в глаза, вместе с нею все небо точно рухнуло на землю… Так, в беспрерывной молнии и громе, прошла вся ночь. Якуб уверяет, будто это потому, что черт воробьев мерял: которого убить, которого отпустить. Бедняги. Сегодня они сотнями тощих трупиков усеяли парк, и усердно суетятся и хлопочут вокруг них жуки-могильщики. Якуб прошедшую грозовую ночь зовет рябиновою. По его мнению, таких бывает три в году: в конце весны ― когда цветёт рябина, в средине лета ― когда начинают зреть на рябине ягоды, и в начале осени ― когда рябиновые ягоды совершенно поспеют. Первую отбыли, будем ждать всех остальных..[27]

  Александр Амфитеатров, «Жар-цвет», 1895
  •  

Тогда решили попробовать добраться помощью салазок и лодок для переплывания трещин, но и это не удалось! Захватила нас темь, ― беспробудная полярная ночь; льды приковали пароходы наши в заливе Муссель, и остались мы отрезанными на восемь месяцев от всего живого мира… Признаюсь, жутко было первое время! Особливо, когда, на первых же порах, поднялись бури и снежные вихри, а в одну ночь ураган разметал множество материалов, привезённых нами для построек, и разогнал, на погибель, сорок штук оленей нашего стада.

  Вера Желиховская, «Из стран полярных», 1896
  •  

В этом крике — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике. Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей. <...>
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
— Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет буря!..[1]

  Максим Горький, «Песня о буревестнике», 1901
  •  

Послушайте, как беснуется сумасшедший Март! Уже несколько дней над Римом бродили тяжелые тучи, и косой дождь порывами сек стены и развалины, и в это утро Я прочел в какой-то газетке выразительный бюллетень о погоде: cielo nuvoloso, il vento forte e mare molto agitato. К вечеру ненастье превратилось в бурю, и взволнованное море перекинуло через девяносто миль свой влажный запах в стены самого Рима. И настоящее римское море, его волнистая Кампанья запела всеми голосами бури, как океан, и мгновениями чудилось, что ее недвижные холмы, ее застывшие извека волны уже поколебались на своих основаниях и всем стадом надвигаются на городские стены.[2]

  Леонид Андреев, «Дневник сатаны», 1919
  •  

20 Апреля. Всю ночь на 20-е буря. Утро: ноябрь и ноябрь. Хлещет косой дождь, меняется вдруг на снег. Так ни один дождь не проходит и кончается снегом и морозом..[28]

  Михаил Пришвин, «Дневники», 1927
  •  

Однажды, уже в сентябре, Федька засиделся у меня до позднего вечера. Мы вместе заучивали уроки. Едва мы кончили и он сложил книги и тетради, собираясь бежать домой, как внезапно хлынул проливной дождь. Я побежал закрывать окно, выходившее в сад. Налетавшие порывы ветра со свистом поднимали с земли целые груды засохших листьев, несколько крупных капель брызнуло мне в лицо. Я с трудом притянул одну половину окна, высунулся за второй, как внезапно порядочной величины кусок глины упал на подоконник. «Ну и ветер! ― подумал я. ― Этак и все деревья переломать может». Возвращаясь в соседнюю комнату, я сказал Федьке:
― Буря настоящая. Куда ты, дурак, собрался… Такой дождь хлещет! Смотри-ка, какой кусок земли в окно ветром зашвырнуло.[29]

  Аркадий Гайдар, «Школа», 1929
  •  

За гибель кроткого рабби они заплатили бы ему так, что века содрогались бы люди при одном воспоминании об этом!.. Душой неслась огневая буря, буря гнева и мести, и он поднял искаженное страстью лицо к небу, и бросил в него раскалившиеся в душе слова:
― Что же молчишь Ты? Как смеешь Ты молчать? Пошли мне ангелов Твоих с трубами, вручи мне громы Твои и Твои молнии, и я сейчас же начну суд Твой, от которого содрогнутся земля и небо из края в край!..[8]

  Иван Наживин, «Евангелие от Фомы», 1933
  •  

Она подолгу разглядывала гигантские, поваленные бурей стволы. Обветренные корни раскорячились, переплетались узлами, они были плоски ― они не уходили в землю, а стлались по верхнему покрову земли. Вот почему их выдергивала буря! Круглов валит деревья так же, как буря, ― сразу с корнями. Каждое дерево тянут шесть ― восемь человек. Какова же сила ветра? И Катя, содрогаясь, представляла себе ночной шум тайги, свист ветра, падающее под напором ветра дерево, и треск, и скрип, и грохот лопающихся корней. Она ощупывала мертвые ветви сухостоя: бедняжки, они хотели жить, но для них не хватало солнца.[30]

  Вера Кетлинская, «Мужество», 1938
  •  

Сильнейший западный шторм разразился на следующую ночь. Солнце не показывалось четыре дня, ураганный ветер перемешивал соленую водяную пыль с потоками проливного дождя. В гавани стоял лязг якорных цепей, визг трущегося железа и деревянных брусьев, скрип рангоутов бесчисленных рыбацких судов. Буря загнала в бухту несколько больших кораблей, в том числе и два парохода… На пятые сутки наступила ясная и ветреная погода..[31]

  Иван Ефремов, «Катти Сарк», 1943
  •  

Вскоре путешественники подверглись новому испытанию. Небо потемнело от тяжелых туч, и в неистовом сверкании молний и сокрушающем грохоте грома на сынов Та-Кем полился такой дождь, о котором не слыхали никогда на их родине, где дождь ― событие, случающееся раз в несколько лет. Темные облака извивались над кораблями, уподобляясь образу вызывающего бурю злого змея Апопа, <Апоп ― олицетворение бури, мрака и ужаса в египетском пантеоне (примечание 78 от автора)> вспышки молний освещали разверзнутые пасти и хищные лапы. Сплошные потоки ревущей воды низвергались с небес, заливая корабли; люди захлебывались, едва переводя дыхание; всё мгновенно пропиталось водой.[31]

  Иван Ефремов, «На краю Ойкумены», 1946
  •  

Михеев близорук, носит очки без оправы, время от времени отпускает бороду и время от времени сбривает ее, а может, ее обрывает ветер, но и с бородой, и без, он в представлении дачников являет собою редкий тип пожилого мечтателя, любителя велосипедной езды и мастера почтовых манипуляций. Ветер, ― продолжает он лгать самому себе, ― к вечеру непременно буря, гроза, сады все взлохматит, будут мокры и лохматы, а кошки ― лохматы и мокры: спрячутся по чердакам, по цоколям дач, станут выть, а река разольется, выплеснется из берегов и зальет дачи, зальет все эти кипящие на верандах самовары и чадящие керосинки, зальет почтовые ящики на заборах, и все письма, что лежат теперь у него в сумке, и которые он скоро развезет по ящикам, обратятся в ничто, в пустые клочки бумаги с размытыми и потерявшими смысл словами, а лодки ― эти дурацкие ободранные плоскодонки, на которых катаются бездельники из дома отдыха и лодыри-дачники, ― эти лодки поплывут вверх дном вниз по течению до самого моря.[9]

  Саша Соколов, «Школа для дураков», 1976
  •  

Но нас почти не качало. Зато вибрация от двигателя была особенно сильной. Какой-то резонанс собственных колебаний корпуса и ритма дизеля. Ямкин уставился на стакан, в котором трепетал от вибрации янтарный чай. Черные чаинки всплывали и тонули, держась все время вертикально, как морские коньки. Жидкость трепетала и извивалась, как живая, как синусоиды на осциллографе. Сумасшедшая толчея малюсеньких волн.
― Буря в стакане, ― сказал Ямкин и переставил стакан, ища место на столе, где вибрации оставили бы его чай в покое.
― Вокруг штиль, а в стакане ― буря, ― сказал Ямкин. Я ждал, что он закончит чем-нибудь неожиданным. Но он сказал то, что не было для меня неожиданным.
― Я в смерти Саши виноват, ― сказал Ямкин..[32]

  Виктор Конецкий, «Начало конца комедии», 1978
  •  

Никаким богам нельзя позволить вступаться в наши дела, богам нечего делать у нас на Земле, ибо «блага богов — это ветер, он надувает паруса, но и подымает бурю».

  Аркадий и Борис Стругацкие, «Волны гасят ветер», 1984
  •  

Он легко представлял себя самого лет через десять, уже сильно сдавшего, с потекшими щеками и крепко плешеватого, и ее ― все еще очень привлекательную полногрудую брюнетку. Это был бы, что называется, неравный брак. Поэтому он хотел, чтобы последнее слово осталось за ней. В тот вечер, когда жена поставила ему ультиматум, бушевала гроза. Дождь хлестал как из ведра. Молния то и дело с оглушительным грохотом раскалывала небо на мелкие куски. Порывы ветра повалили много деревьев и оборвали линии электропередач на огромном пространстве Восточного побережья, от Бостона до Норфолка. Гроза выглядела достойной декорацией к семейной драме. Ольга подала ему телефон и вышла из комнаты. Но из-за непогоды его попытка связаться с Леной оказалась неудачной.[33]

  Вадим Ярмолинец, «Подрезка», 2007

Буря в поэзии[править]

Иван Айвазовский «Девятый вал», 1850
  •  

И что буйны вихри, подхвативши оный вдруг,
Понесли так бурей, а принесши в сей округ,
Здесь поставили его на подстав сей плотно,
Так что никакой руке не было работно;
И конечно зная, что то быть не может быль
И что все те речи только пустота иль пыль.[34]

  Василий Тредиаковский, «Феоптия. Эпистола I», 1754
  •  

Грызуща совесть успевает
За судном в море, за конем,
Скоряй еленей, бурь летает,
Стремящих пыль и град с дождем.[35]

  Николай Поповский, «Купец покоя в море просит...», 1758
  •  

Не за себя я вихрей опасаюсь;
Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:
Так бури мало мне вредят;
Едва ль не более тебе они грозят!
То правда, что еще доселе их свирепость
Твою не одолела крепость
И от ударов их ты не склонял лица;
Но ― подождем конца
Едва лишь это Трость сказала,
Вдруг мчится с северных сторон
И с градом и с дождём шумящий аквилон.
Дуб держится, ― к земле Тростиночка припала.
Бушует ветр, удвоил силы он,
Взревел ― и вырвал с корнем вон
Того, кто небесам главой своей касался
И в области теней пятою упирался.[36]

  Иван Крылов, «Дуб и трость», 1805
  •  

Шум табунов, мычанье стад
Уж гласом бури заглушались…
И вдруг на долы дождь и град
Из туч сквозь молний извергались;
Волнами роя крутизны,
Сдвигая камни вековые,
Текли потоки дождевые
А пленник, с горной вышины,
Один, за тучей громовою,
Возврата солнечного ждал,
Недосягаемый грозою,
И бури немощному вою
С какой-то радостью внимал.[37]

  Александр Пушкин, «Кавказский пленник», 1821
  •  

Но буря сильнее, сильнее, и вот,
Дитя первобытной природы,
Скала заскрипела, качнулась вперёд —
И рухнула в бурные воды!
Удар был ужасен, и, в пыль раздробясь,
Всё море на воздух взлетело;
На дне его гордо скала улеглась,
Любуясь на славное дело;
Но море, вошедши в пределы свои,
Волнение бури смирило,
Собрало опять голубые струи
И в цельное зеркало слило.
И солнце взошло на лазоревый свод
И, мир озаряя лучами,
На чистой и гладкой поверхности вод
Гляделось опять с небесами.

  Константин Аксаков, «Скала», 19 ноября 1835
  •  

Чу! Пахнул ветер! Пушистый тростник зашептал, закачался,
Утки плывут торопливо к осоке, откуда-то с криком
Чибис несётся, сухие листы полетели с ракиты.
Тёмным столбом закружилася пыль на песчаной дороге <...>
Быстро, стрелою коленчатой молния тучи рассекла,
Пыль поднялася густее, — и частою, крупною дробью
Дождь застучал по зелёным листам; не прошло и минуты —
Он превратился уж в ливень, и бор встрепенулся от бури,
Что исполин, закачал головою своею кудрявой
И зашумел, загудел, словно несколько мельниц огромных
Начали разом работу, вращая колёса и камни.

  Иван Никитин, «Буря», 1854
  •  

Шумит осенний дождь, ночь темная нисходит.
Клонясь под бурею, стучат ко мне в окно
Сирени мокрые. Мелькают и проходят
В тумане образы минувшего давно.[38]

  Надежда Хвощинская, «Шумит осенний дождь, ночь темная нисходит...», 1854
  •  

Свежеет ветер, меркнет ночь,
А море злей и злей бурлит,
И пена плещет на гранит
То прянет, то отхлынет прочь.
Всё раздражительней бурун;
Его шипучая волна
Так тяжела и так плотна,
Как будто в берег бьет чугун.[39]

  Афанасий Фет, «Буря», 1854
  •  

Полн черных дум, я в поле проходил,
И вдруг, среди истомы и тревоги,
Неистовым настигнут вихрем был.
Средь тучи пыли, поднятой с дороги,
Древесные кружилися листы,
Неслись снопы, разметанные стоги,
Деревьев ветви, целые кусты.
Стада, блея́ и головы понуря,
Помчались; рёв и вой средь темноты
Такой поднялся, что, глаза зажмуря,
Я побежал и думал, что разбить
Иль вымести хотела землю буря.
Мгновенно дум моих порвалась нить.
Попавши в круть и силяся напрасно
Запорошённые глаза открыть,
Я вспомнил Дантов адский вихрь ужасной,
Который гнал, крутя, как лист в лугу,
Теней погибших вечно сонм злосчастной.[40]

  Аполлон Майков, «Вихрь», 1856
  •  

Но вот уж тучи будто выше,
Пробились жаркие лучи,
И мягко прыгают по крыше
Златые капли, как мячи.
И тех уж нет… В огне лазури
Закинут за спину один,
Воспоминаньем майской бури
Дымится чёрный виксатин.
Когда бы бури пролетали
И все так быстро и светло
Но не умчит к лазурной дали
Грозой разбитое крыло.[41]

  Иннокентий Анненский, «Майская гроза», 1890-е
  •  

Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.[3]

  Николай Гумилёв, «Заблудившийся трамвай», 1920
  •  

Если я сквозь дождик моросящий,
Как большое дерево, пою,
Это значит: бурей настоящей
Закачало голову мою.[42]

  Всеволод Рождественский, «Был всегда я весел и тревожен...», 1926
  •  

Еще не кончен путь печальный,
А сердце, снова налегке,
Откалывает пляс охальный
В обросшем мясом костяке.
Ну что ж, стремись навстречу бури:
Да здравствует распад, разброд!
Отдай телурию телурий
И водороду ― водород.[5]

  Бенедикт Лившиц, «Еще не кончен путь печальный...», 1927
  •  

Как буря на Северный полюс,
Несет меня страсть ожиданья,
Как форвард победного поля,
Кидается ветер ко мне.
Великолепие мира
Встает золотыми зданьями
Над фабриками и квартирами
В безмолвии и в огне.[43]

  Владимир Луговско́й, «Как буря на Северный полюс...», 1927
  •  

Я помню ночь, которую поэты
Изобразили в этой песне.
Из дальней тундры вылетела буря,
Рвала верхи дубов, вывертывала пни
И ставила деревья вверх ногами.[6]

  Николай Заболоцкий, «Собрание зверей» (из цикла «Безумный волк»), 1931

Буря в пословицах и поговорках[править]

  • Благо плывучи, помни бурю (русская)[44].
  • Большому кораблю – большая буря (татарская).
  • Бури бояться – в море не ходить (итальянская).
  • Буря ясной погодой сменяется (сербская).
  • В море о бурях не говорят (руссская).
  • Видя бурю, не пускайся в море (русская).
  • Кому буря и шторм, а моряку – праздник (эстонская).
  • Легче выдержать бурю морскую, чем подлость людскую (польская).
  • Моряки познаются в бурю (русская).
  • Перед бурей всегда тишина (латышская).
  • После бури светит солнце (польская).
  • Чем сильнее буря злится, тем короче она длится (болгарска).

Источники[править]

  1. 1 2 М. Горький. Полное собрание сочинений. Художественные произведения. Т. 2. М.: Наука, 1970.
  2. 1 2 Л. Н. Андреев. Собрание сочинений в 6 т. — М.: Художественная литература, 1990—1996 г.
  3. 1 2 Н. Гумилёв. «Огненный столп». — Петербург—Берлин: «Petropolis», 1922. — стр.33
  4. 1 2 Ярославский Е. М. Библия для верующих и неверующих. — М.: Госполитиздат, 1959 г.
  5. 1 2 Б. Лившиц. «Полутороглазый стрелец». — Л.: Советский писатель, 1989 г.
  6. 1 2 Н. А. Заболоцкий. Полное собрание стихотворений и поэм. Новая библиотека поэта. СПб.: Академический проект, 2002 г.
  7. 1 2 К.Г. Паустовский. «Золотая роза». — М.: «Детская литература», 1972. г.
  8. 1 2 И. Ф. Наживин. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 1: Софисты: Роман-хроника. — М.: Терра, 1995 г.
  9. 1 2 Саша Соколов, «Школа для дураков». — СПб: Симпозиум, 2001 г.
  10. 1 2 3 В. А. Мезенцев «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 1. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
  11. М. В. Ломоносов. «Избранные философские произведения». — Москва, Госполитиздат, 1950 г. — с.227.
  12. Карамзин Н.М. История государства Российского: Том 1 (О народах, издревле обитавших в России. О славянах вообще).
  13. В.М.Головнин. «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным». — М.: «Мысль», 1965 г.
  14. Н.М. Пржевальский. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.
  15. Случевский К.К.. Балтийская сторона. — СПб.: Типография Эдуарда Гоппе, 1888 г.
  16. Н. И. Березин, «Пешком по карельским водопадам» с 60 рисунками художника И. С. Казакова и оригинальными фотографиями автора, с 5 карточками в тексте. — С.-Петербург : Типография Товарищества «Общественная польза», 1903 г. 193 с.
  17. Хроника. Городской отдел. «Московский листок», 1902 г.
  18. В. К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
  19. В.К. Арсеньев. «В горах Сихотэ-Алиня». — М.: Государственное издательство географической литературы, 1955 г.
  20. Б. И. Лучков. Ураганы — вечная проблема? — М.: «Наука и жизнь», № 3, 2006 г.
  21. Н.А.Морозов. «Повести моей жизни». — М.: Наука, 1965 г.
  22. В. Т. Нарежный, Собрание сочинений в 2 томах. Том 2. — М.: «Художественная литература», 1983 г.
  23. Н. А. Бестужев. Избранная проза. — М.: «Советская Россия», 1983 г.
  24. А.А. Бестужев-Марлинский. «Кавказские повести». — СПб., «Наука», 1995 г.
  25. Крестовский В.В. Кровавый пуф. Панургово стадо. — М.: Эксмо, 2007 г.
  26. Шеллер-Михайлов А.К. Дворец и монастырь. Москва, «Советский писатель - Олимп», 1991 г.
  27. Амфитеатров А.В. Собрание сочинений в десяти томах, Том 1. Москва, НПК «Интелвак», 2000 г.
  28. Пришвин М.М. Дневники. 1926-1927. Москва, «Русская книга», 2003 г.
  29. А. Гайдар. Собрание сочинений в трёх томах. Том 2. — М.: изд. «Правда», 1986 г.
  30. Кетлинская В. «Мужество». — М.: ГИХЛ, 1957 г.
  31. 1 2 Иван Ефремов, Собрание сочинений: В пяти томах. Том 5. Книга 1. — М.: Молодая гвардия, 1989 г.
  32. Конецкий В. «Начало конца комедии». Повести и рассказы. — М.: «Современник», 1978 г.
  33. В. А. Ярмолинец. Подрезка. — Саратов: «Волга», № 2, 2008 г.
  34. В. К. Тредиаковский. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — М.-Л.: Советский писатель, 1963 г.
  35. Н. Н. Поповский в книге: «Поэты XVIII века». Библиотека поэта. — Л., Советский писатель, 1972 г.
  36. Крылов И.А. Полное собрание сочинений. Москва, «ОГИЗ. Государственное издательство художественной литературы», 1945 г.
  37. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений, 1837-1937: в шестнадцати томах, Том 4.
  38. Поэты 1840-1850-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. Ленинград, «Советский писатель», 1972 г.
  39. А. А. Фет. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Третье издание. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
  40. А. Н. Майков. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1977 г.
  41. И.Анненский. Стихотворения и трагедии. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
  42. Рождественский Вс.А. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград, «Советский писатель», 1985 г.
  43. В.А.Луговской. «Мне кажется, я прожил десять жизней…» — М.: Время, 2001 г.
  44. Н. А. Каланов. Погода морями правит. Пословицы о погоде на море.М.: ООО «Горизонт», 2021 ISBN 978-5-9907215-8-6

См. также[править]