У этого термина существуют и другие значения, см. Тень (значения).
Те́ни пре́дков — в мифологии многих народов призраки, привидения, души или духи умерших или погибших предыдущих поколений, так или иначе, ушедшие в загробный мир. Выражение представляет собой устойчивое метафорическое словосочетание.
Не являясь в строгом смысле слова фразеологизмом, это словосочетание представляет собой устойчивую речевую конструкцию, метафору формульного типа, употребление которой отличается высокой степенью стереотипности, в большинстве случаев не меняется ни порядок слов, ни их соподчинение, хотя часто можно встретить добавочные определения, наподобие «теней забытых предков».
...по древнему преданию Шотландских Бардов, души или тени умерших воинов с торжеством и при звуке арф соединяются с тенями своих предков в облачных обителях славы.[1]
— Николай Карамзин, Описаниие примечания достойной картины Французского живописца Жироде, октябрь 1802
...одинъ умной человѣкъ сказалъ о дворянахъ, нѣгою и роскошью испорченныхъ: они теперь не что иное, какъ тѣнь своихъ предковъ...[2]
...эти строки случайных и беглых воспоминаний — только поклон той же далекой стороне: небу, воде, лесам, красной гвоздике и душистому майнику; <...>. Теням предков и неслышному зову друзей.[4]
Многих наблюдателей поражает, до какой степени реальными представляются первобытным народам тени и духи их предков.[5]
— Валентин Турчин, «Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции», 1970
...столкнувшись с русским зарубежным миром, мы переехали не на семь, а на семьдесят лет назад. <...> Перед нами встают призраки, тени забытых предков, — уездных барышень и уланов, гимназистов и кавалергардов, призраки русской истории, давней истории...[6]
Приходится признать: сам типаж главного кандидата в президенты вычислен точно. <...> Тени забытых предков Опричнины, созданной Иваном Грозным, указана была политическая цель...[8]
— Филипп Ламбев, «Человек особого назначения», 2000
...все посматривали на тени предков, обладавших способностью освещать будущее. И теням тайно поклонялись...[9]
Содержание картины есть следующее: Руководствуемые Победою, тени Французских Героев, умерших за отечество, приходят в воздушном жилище к теням Оссиана и Героев его, которые торжествуют с ними праздник дружества. Надобно вспомнить, что, по древнему преданию Шотландских Бардов, души или тени умерших воинов с торжеством и при звуке арф соединяются с тенями своих предков в облачных обителях славы. Там они управляют стихиями и наслаждаются снова всеми земными удовольствиями. Каледониане (Шотландцы) воображали, что души имеют еще некоторое телесное бытие, могут являться в образе людей, говорить, и, по словам Оссиана, исчезать в тумане холмов, в лучах месяца, и проч.[1]
— Николай Карамзин, Описаниие примечания достойной картины Французского живописца Жироде, октябрь 1802
Не за долго до внутреннихъ мятежей во Франціи одинъ умной человѣкъ сказалъ о дворянахъ, нѣгою и роскошью испорченныхъ: они теперь не что иное, какъ тѣнь своихъ предковъ; отъ того то предразсудки, на которыхъ права дворянства были основаны, потеряли цѣну свою въ народѣ.[2]
Славяне верили в загробную жизнь и почитали тени своих предков, которые будто бы оставались в доме потомков и охраняли их от разных бед (щур, домовой); души умерших детей и утонувших женщин представлялись им в образе русалок.[10]
Многих наблюдателей поражает, до какой степени реальными представляются первобытным народам тени и духи их предков. Р. Кодрингтон пишет о меланезийцах: «Когда туземец говорит, что он человек, то он дает понять, что он — человек, а не дух. Отнюдь не следует понимать, что он — человек, а не животное. Разумные существа в мире делятся в его глазах на две категории: на людей, которые живы, и на людей, которые умерли, у племени моту — на та-мур и та-мате. Когда меланезийцы впервые видят белых людей, они принимают их за та-мате, т. е. духов, вернувшихся к жизни, а когда белые спрашивают у туземцев, кто они такие, то последние называют себя та-мур, т. е. людьми, а не духами». У чиригуанов (Южная Америка) два человека, встретившись, обмениваются следующим приветствием: «Ты живой?» — «Да, я живой».[5]
— Валентин Турчин, «Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции», 1970
Наше положение несколько сложнее: столкнувшись с русским зарубежным миром, мы переехали не на семь, а на семьдесят лет назад. Мы попали в мир детства наших бабушек, в плюшевый альбом, городок в табакерке, журнал “Нива”... Перед нами встают призраки, тени забытых предков, — уездных барышень и уланов, гимназистов и кавалергардов, призраки русской истории, давней истории... Как звучат эти эпитеты! “Драгунский”!” Из кирасирских”! ” Ее Высочества”! “Сиятельства”! А ведь и слова эти мы уже не знаем, почти забыли, а кто-то помнит...[6]
Приходится признать: сам типаж главного кандидата в президенты вычислен точно. После жутких разоблачений сталинизма вообще и КГБ в частности, после торжественного демонтажа памятника Железному Феликсу демократическая Россия призвала володеть собой человека спецслужб. Тени забытых предков Опричнины, созданной Иваном Грозным, указана была политическая цель, для которой не было особого учреждения в существовавшем тогда московском государственном устройстве: истреблять крамолу. Причем особо ту, что гнездится в верхах. Опричники ходили в черном, ездили на вороных лошадях в черной же сбруе. Звали их «тьмой кромешной». Через триста с лишком лет в черную кожу обрядятся сначала комиссары, а потом чекисты.[8]
— Филипп Ламбев, «Человек особого назначения», 2000
Молодые побеги купены окрашены в тёмно-красный цвет — это говорит о том, что она сильна в магии крови, особенно связанной с новыми начинаниями и взаимодействием с предками. Купене нет равных в работе с тенями. Она освещает тёмные закоулки нашего «я», где мы часто прячем какие-то свои черты, не желая их признавать.[11]:124
— Джульетта Диас, «Магия растений...», 2018
Тени предков в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
Став писателем, я не написал ни одной книги, где бы символ моей веры не был высказан языком лучшего и единственного учителя моей юности — русской природы, — в тех пределах, в каких мне этот язык доступен. И эти строки случайных и беглых воспоминаний — только поклон той же далекой стороне: небу, воде, лесам, красной гвоздике и душистому майнику; людям, там жившим и живущим; духу вольности, который вернется, как все приходит, уходит и снова возвращается на этой земле. Теням предков и неслышному зову друзей.[4]
— Разве ты не невеста моя, разве ты не моя Ольга? Разве я не заслужил твоего сердца, не выстрадал твоей руки?..
— Здесь не место говорить о таких вещах, — сказала Ольга, освобождая руки свои...
— Нет, здесь-то, при святых гробах, при тенях твоих предков, должна ты дать обет, столь давно желаемый, столь нетерпеливо ожидаемый, обет принадлежать мне на жизнь, на всю жизнь, навек, на вечность...[12]
Наша старая Р, — сказала городничиха на ухо сентиментальной даме, — начинает что-то слишком часто проповедывать, видно, над нею носятся уже тени предков её, как говорит Осиян...[13]
— Надежда Дурова, «Игра судьбы, или Противозаконная любовь. Истинное происшествие, случившееся на родине автора», 1841
Наследник приваловских миллионов заснул в прадедовском гнезде тяжелым и тревожным сном. Ему грезились тени его предков, которые вереницей наполняли этот старый дом и с удивлением смотрели на свою последнюю отрасль. Привалов видел этих людей и боялся их. Привалов глухо застонал во сне, и его губы шептали: «Мне ничего не нужно вашего... решительно ничего. Меня давят ваши миллионы...»[14]
— Однажды, это было в Петербурге... — начал граф Северный. И он передал собеседнику известный, незадолго перед тем кем-то уже оглашенный в чужих краях рассказ о виденной им тени предка: как он в лунную ночь шел с адъютантом по улице и как вдруг почувствовал, что слева между ними и стеной дома молча двигалась какая-то рослая, в плаще и старомодном треуголе, фигура, — как он ощущал эту фигуру по ледяному холоду, охватившему его левый бок, и с каким страхом следил за шагами призрака, стучавшими о плиты тротуара, подобно камню, стучащему о камень. Незримый адъютанту, призрак обратил к Павлу грустный и укорительный голос: «Павел, бедный Павел, бедный князь! Не особенно привязывайся к миру: ты недолго будешь в нем. Бойся укоров совести, живи по законам правды... Ты в жизни...» — Тень не договорила, — заключил граф Северный, — я не понимал, кто это, но поднял глаза и обмер: передо мной, ярко освещенный лунным блеском, стоял во весь рост мой прадед, Пётр Великий. Я сразу узнал его ласковый, дышавший любовью ко мне взгляд; хотел его спросить... он исчез, а я стоял, прислонясь к пустой, холодной стене...[15]
— Неужели ты не боишься, что от сотрясения половиц под нашими ногами на голову нам свалится балка? Или мы сами сквозь пол провалимся в подвал, наподобие настоящих привидений? — смеялся он. — По моему это весьма вероятное и единственное «проявление» и «посещение», которое может нас перепугать в этой сгнившей скорлупе... И признаюсь: я страшусь его гораздо более знакомства с тенью одного из наших предков. Я согласилась, что самим провалиться или на голову принять потолок несколько страшней, чем увидать привидение...[16]
Сквозь бодрый марш нарочито хриплый диктор кричал:
— …еще и еще раз продемонстрирована перед всем миром бесконечная мудрость Неизвестных отцов — теперь это военная мудрость! Будто вновь ожил стратегический гений Габеллу и Железного Воителя! Будто вновь поднялись славные тени наших воинственных непобедимых предков и рванулись в бой во главе наших танковых колонн!
Гармошка издавала пронзительные звуки. Мой новый знакомый возбужденно кричал:
— Взгляни на это прогрессивное человечество! На эти тупые рожи! На эти тени забытых предков!.. Живу здесь, как луч света в тёмном царстве... Эх, поработила бы нас американская военщина! Может, зажили бы, как люди, типа чехов...[7]
...состояние свое он сколотил за несколько часов, получив за труды от Екатерины перстень, обычную награду неимущим красавцам — за доказательство в постели своей преданности России. Перстень, проданный голландскому купцу, дал красавцу возможность основать на Урале медеплавильное дело. Потомки его, невзрачные и худые очкарики, дело отца не поддержали и смешались с толпой разночинцев, кое-кто, правда, громил свободомыслие с университетских кафедр. И все посматривали на тени предков, обладавших способностью освещать будущее. И теням тайно поклонялись, в завещаниях изредка писали: похоронить в Курбатовке.[9]
Своих дружин им не слыхать,
И долго, долго не видать
Им милых ближних… но они
Простились с озером родным,
Чтоб не промчалися их дни
Под самовластием чужим,
Чтоб не склоняться вечно в прах,
Чтоб тени предков, из земли
Восстав, с упрёком на устах,
Тревожить сон их не пришли!..[3]
И в зеркалах являлися предметы
Длиннее и бесцветнее, одеты
Какой-то мертвой дымкою; и вдруг
Неясный шорох слышался вокруг:
То загремит, то снова тише, тише…
(То были тени предков ― или мыши!)[3]
В знак признательности за свидание с тенями предков
Обещал он воздвигнуть сивилле на родине храм,
Но, глубоко вздохнув, отвечала сивилла печально,
Чтобы доблестный муж за богиню ее не считал.[18]
— Арсений Несмелов, «Эней и Сивилла» (из книги «Белая флотилия»), 1922
↑Иловайский Д. И. Краткие очерки русской истории, приспособленные к курсу средних учебных заведений. — Москва, «Типография Грачёва», 1860 г.
↑Джульетта Диас. Магия растений : откройте для себя магию, священный язык и мудрость 200 растений (перевод с английского М. В. Морозовой). Серия: Викка. Сила природной магии. — Москва : Эксмо, 2022 г. — 366 с.
