Шартрский собор (фр.Cathédrale Notre-Dame de Chartres) — католический кафедральный собор, расположенный в городе Шартр в 90 километров к юго-западу от Парижа, признанный шедевр ранней готической архитектуры, один из немногих старинных соборов, сохранившийся с конца XIII века до наших дней практически в первоначальном виде. За семь веков он избежал разрушений и разграблений во времена смут, революций и войн. Здание собора выстроили на месте предыдущих церквей.
С 876 года в Шартре хранилась Святая плащаница Девы Марии. На месте первого кафедрального собора, сгоревшего в 1020 году, возвели романский собор с громадной криптой. Он пережил пожар 1134 года, когда сгорел почти весь Шартр, но сильно пострадал спустя шестьдесят лет, во время следующего пожара 10 июня 1194 года. Во время этого пожара, начавшегося от удара молнии, уцелели только башни с западным фасадом и крипта. Чудесное спасение священной плащаницы от огня было сочтено знамением свыше и послужило поводом для строительства нового, ещё более грандиозного здания. Строительство нового собора началось в том же 1194 году на пожертвования, стекавшиеся в Шартр со всей Франции. Городские жители добровольно доставляли камень из окрестных каменоломен. За основу был взят проект предыдущего сооружения, в который были вписаны сохранившиеся части старого здания. Основные работы, включавшие в себя строительство главного нефа, завершили в 1220 году, освящение собора состоялось 24 октября 1260 года в присутствии короля Людовика IX и членов королевской семьи.
Вершина романского искусства ― скульптура западного портала в Шартре. Шартрский собор был посвящён святой Деве и особенно почитался, очевидно, потому, что место, на котором он стоял, было местом паломничества ещё в языческую эпоху.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Сливаясь со стройными столбами, обрамляющими портал, шартрские статуи исполнены стремительным порывом; самые статуи почти приравниваются к колоннам. Складки одежд подобны каннелюрам. Движение однако поднимается кверху и оканчивается в одухотворённой голове.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Чудесным образом оказался Шартрский собор сохранённым почти в первозданном виде.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Шартрский собор ― единственный, сохранивший почти в целости свои витражи. В нём царит особая цветовая и световая атмосфера, меняющая в зависимости от погоды, времени года и часа дня.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Долгое строительство не помешало единству и законченности внешнего и внутреннего облика Шартрского собора.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Шартрский собор строился из очень прочного песчаника, добывавшегося в каменоломнях в 8 км. от Шартра. Некоторые камни в нижних частях достигают двух-трёх метров длины и одного метра высоты.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
...когда я несколько лет спустя попал в маленький провинциальный французский городок Шартр и увидел на крутом берегу извилистой сельской речушки поднимающуюся громаду Шартрского собора, я был так ошеломлён, так взволнован его красотой, буйством фантазии, стройностью и, если можно так выразиться, гармоничной хаотичностью, что вот именно это я и должен был бы почувствовать при встрече с главным собором Франции.[8]
В 1260 году был освящен Шартрский собор. И до сих пор это строение, наравне с другими готическими соборами, справедливо считается вершиной творческого гения.[9]
С этого времени возникают разнообразные готические лабиринты. <...> Их смысл ясен: лишь тот, кто преодолеет этот путь, уводящий от греха, достоин встречи с Богом. Пример ― лабиринт Шартрского собора. Чтобы попасть в его центр, надо миновать 28 поворотов, ровно столько, сколько дней в лунном месяце.[10]
Возвращаясь к скульптуре, я должен отметить интереснейшие капители и барельефы XII века бургиньонской и тулузской мастерских, ряд готических статуй XII и XIII вв. различных школ, деревянную полихромную скульптуру из Сен-Дени и замечательные по своей композиции каменные барельефы из Шартрского собора. Во всех этих экспонатах, так же как и в монументально трактованных каменных скульптурах («Сокольничий», «Музыкант» и др.) из Римского собора XIII в. , в серии каменных скульптур французской школы из музея в Бове и мраморных статуях этого времени необходимо отметить прежде всего их монументальность, выразительность, несмотря на характерную для эпохи примитивность трактовки образа. Все эти скульптуры тектоничны, рассчитаны на определенное архитектурное пространство.[11]
Но вернемся к тому, что пишет Порталь о зеленом цвете: «…Цвет возрождения души и мудрости, он одновременно означал моральное падение и безумие. Шведский теософ Сведенборг описывает глаза безумцев, томящихся в аду, зелеными. Один из витражей Шартрского собора представляет искушение Христа; на нем сатана имеет зеленую кожу и громадные зеленые глаза… Глаз в символике означает интеллект. Человек может направить его на добро или на зло. И сатана, и Минерва ― и безумие и мудрость ― оба изображались с зелеными глазами…»[3]
Однако античный Рим не пережил падения старых богов. Новая религия оказалась бессильной влить новые, социальные энергии в расслабленный организм. Древняя цивилизация умерла, хотя и не бесследно. Теперь принято среди ученых подчеркивать непрерывность развития от древнего мира к средневековью; среди профанов ― беспечно скользить над пропастью столетий к новому расцвету. Стоит ли плакать о разрушенной Олимпии, когда впереди шартрский собор, парижский Нотр-Дам?[4]
Представьте себе, что половина книг из Библиотеки Конгресса отсканирована и доступна любому из нас через Интернет. Что дальше? Американцы, как известно, читают мало, хотя проблемы доступа к книгам у них нет. И вообще стоять возле Шартрского собора ― не означает действительно видеть Шартрский собор. Подлинная проблема возникает в точке выбора. Наш общий друг, художник Марк Ибшман когда-то мне сказал, что если китайский художник хотел написать тростник, он погружался на многие месяцы в созерцание тростника. В результате своего душевного усилия он как бы сам становился этим тростником ― и только тогда мог его написать.[7]
Вершина романского искусства ― скульптура западного портала в Шартре. Шартрский собор был посвящён святой Деве и особенно почитался, очевидно, потому, что место, на котором он стоял, было местом паломничества ещё в языческую эпоху. Здесь бил священный источник, он сохранялся в подвалах собора. Как и в других местах, привлекавших паломников, здания разных эпох сменяли друг друга ― свято место пусто не бывает. Между 1145 и 1150 гг. началась постройка и декорировка нового фасада ― это и был т.н. «королевский портал», оконченный к 1155 г. В 1194 г. очередной пожар охватил собор ― сохранились лишь паперть, фасад и крипта, имевшая каменные своды. Немедленно началось сооружение нового здания ― уже в готическом духе, но прежний портал сохранился. Сливаясь со стройными столбами, обрамляющими портал, шартрские статуи исполнены стремительным порывом; самые статуи почти приравниваются к колоннам. Складки одежд подобны каннелюрам. Движение однако поднимается кверху и оканчивается в одухотворённой голове. Какой-то исключительно талантливый человек осмелился вдохнуть жизнь в эти колонны, задуманные в виде абриса человеческой фигуры. Самое удивительное в том, что не реалистическая форма сама по себе (она, несомненно, есть) привлекает внимание, но выражение лиц, иногда такое тонкое, что непонятно, как достиг этого мастер в монументальной скульптуре. Особенно это поражает в изображении одной совсем молодой царицы, которая как будто только что проснулась и вдруг заметила, как прекрасен мир. Что-то неуловимое, это ещё не улыбка, а лишь предчувствие её, нарождается в её губах и глазах.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
В той или иной мере влияние искусства Франции сказалось на всём развитии европейской готики. Чудесным образом оказался Шартрский собор сохранённым почти в первозданном виде. Мы уже говорили об этом соборе в связи с сохранившимся здесь замечательным позднероманским Королевским порталом с «висячими» фигурами. В этом соборе впервые зодчий заранее предусмотрел установку аркбутанов. Внутренность собора кажется широкой и свободной, центральный неф опоясывают две полосы: тёмная ― трифория ― и светлая ― даже сверкающая ― оконных проёмов. Крупные розы над сдвоенными окнами властно привлекают внимание. В среднем эти розы имеют пять метров в диаметре и помещены на предельной высоте, в тени свода. «Эти огромные круги света, эти огненные колеса, которые мечут молнии, одна из причин красоты Шартрского собора», ― говорил Маль. Шартрский собор ― единственный, сохранивший почти в целости свои витражи. В нём царит особая цветовая и световая атмосфера, меняющая в зависимости от погоды, времени года и часа дня. Автор специальной работы о витражах Шартра Жан Вийет писал: когда «солнце горячо, плиты пола и поверхность столбов покрываются огненными, ультрамариновыми и цвета граната пятнами, растушёванными на зернистой поверхности камня, как от прикосновения пастели. В серую погоду вся церковь наполняется голубоватыми мерцаниями, придающими большую глубину перспективе, сводам ― больше таинственности». Когда во время второй мировой войны витражи были сняты, собор оказался залитым светом.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Изготовления витражей всегда стоило дорого, они всегда были драгоценным даром жертвователя, волей которого определялась и тема изображения. Пожертвования проводились в разное время, потому нельзя было и думать о единстве красочной гармонии, но единство красочной гаммы, может быть и не было столь необходимо, ибо окна расположены достаточно далеко друг от друга и разнообразие могло лишь усилить богатства впечатления. К 1220 г. весь храм покрыли сводами; трансепт, хор с обходной галереей и капеллами, вероятно, были возведены между 1200 и 1230 гг. Долгое строительство не помешало единству и законченности внешнего и внутреннего облика Шартрского собора. Шартрский собор строился из очень прочного песчаника, добывавшегося в каменоломнях в 8 км. от Шартра. Некоторые камни в нижних частях достигают двух-трёх метров длины и одного метра высоты.[1]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
В 1260 году был освящен Шартрский собор. И до сих пор это строение, наравне с другими готическими соборами, справедливо считается вершиной творческого гения. Сколько же веков или даже тысячелетий прошло, прежде чем наскальная живопись палеолита поднялась до готических соборов? Сколько времени ушло на то, чтобы горловые звуки шамана под удары бубна преобразились в симфонию?[9]
С этого времени возникают разнообразные готические лабиринты. Отныне их узор оформляет вход в кафедральные соборы. Их смысл ясен: лишь тот, кто преодолеет этот путь, уводящий от греха, достоин встречи с Богом. Пример ― лабиринт Шартрского собора. Чтобы попасть в его центр, надо миновать 28 поворотов, ровно столько, сколько дней в лунном месяце. Пройти подобный лабиринт ― значило совершить символическое путешествие в Святую землю.[10]
Где-то я читал: в средние века в Шартре ― это во Франции, кажется, ― строился замечательный собор. И вот идет человек и встречает на дороге трех строителей. Каждый тачку толкал с камнями. Прохожий у них спрашивает, у каждого: «Ты что делаешь?» Один отвечает: «Тачку тяжелую тащу, пропади она пропадом». Второй отвечает: «Зарабатываю на хлеб семейству». А третий пот с лица вытер и гордо так сказал: «Я строю Шартрский собор!» Вот какая есть очень старинная притча...[12]
Я, наставив клякс, скрипучим «почтамтским» пером заполнила анкету и вопросительно взглянула на Екатерину Вторую. Она велела мне прийти на будущей неделе, чтобы узнать, годятся ли стихи. Почему «на будущей неделе»? И что со мной будет, если стихи «не годятся»? Через Таврический сад, где щелкали соловьи, я вернулась домой. А солнце все стояло высоко над деревьями и домами. И величественное убожество Петербурга было тихо и неподвижно: весь город тогда был величествен, тих и мертв, как Шартрский собор, как Акрополь.[5]
Дворцы с дворцами, соборы с соборами. И тех и других я за свою жизнь видал много. В соборах отдаю предпочтение готике. Видал самые великие творения ее: Нотр-Дам, Шартрский собор, Реймский, Миланский, Св. Стефана в Вене, Вестминстерское аббатство… И вот рядом с ними модерн… Не святотатство ли?[13]
Здесь вопрос, наверное, и психологический: если хотите снизить впечатление от чего-либо, то распишите этот предмет в самых превосходнейших, ярких красках, со страстью и восторгом, и вы добьетесь своего. Зато когда я несколько лет спустя попал в маленький провинциальный французский городок Шартр и увидел на крутом берегу извилистой сельской речушки поднимающуюся громаду Шартрского собора, я был так ошеломлен, так взволнован его красотой, буйством фантазии, стройностью и, если можно так выразиться, гармоничной хаотичностью, что вот именно это я и должен был бы почувствовать при встрече с главным собором Франции. О Шартрском соборе я до того ничего не знал, в уме не было никакого сооружения. У людей, которые видели то же, что видел и я, мои впечатления, может быть, не вызовут синхронности. Будьте терпимы к чужому ви́дению, к чужой фантазии. Всё! Предисловие окончено. Окончательно.[8]
Когда царицей золотой
Ты воссияла красотой
На стеклах Шартрского собора,
Глядел я на твои черты
И думал: понимала ль ты,
Что сын твой распят будет скоро?[6]
— Семён Липкин, «Когда мне в городе родном...», 1987
↑ 12Ревекка Фрумкина, Инга Розовская. «Бояться ль данайцев, дары приносящих?» — М.: «Знание — сила», № 1, 1997 г.
↑ 12Виктор Розов. «Удивление перед жизнью». — М.: Вагриус, 2000 г.
↑ 12Валерий Писигин. «Письма с Чукотки». — М.: «Октябрь», №1, 2001 г.
↑ 12Александр Волков, «В кольцах лабиринта». — М.: «Знание — сила», № 7, 2005 г.
↑А. И. Замошкин, «Музей шедевров». Парижские впечатления. — М.: «Советское искусство», Орган Всесоюзного комитета по делам Искусств при Совнаркоме Союза ССР № 8(414), 1938 г.
↑Панова В.Ф., Собрание сочинений: В 5 т. Том третий. — Л.: «Художественная литература», 1987 г.
