Так как, однако, приступы еще продолжались <...>, то я присоединил к предыдущей микстуре еще Adonis vernalis и Codein... После назначения Adonis vernalis вышеуказанные приступы более не повторялись.[2]
— Владимир Бехтерев, «О периодических приступах ретроактивной амнезии», 1900
Но в траве у склона,
Где убит был Адонис,
Лепестки цветов зажглись...
Есть целая малорусская песня, основанная на веровании в тайное сочувствие природы физической душе человека: плакала старуха Грициха, а молодая сестра сон-траву рвала, старуху пытала: что сон трава ― казацкая сила или казацкая могила? «Сон-трава, голубушка, выростала в поле, брала ту траву недоля, давала моей дочке! Ох, дочка моя, дочка! Пришло нам горевать, нашего молодого Ивана в могиле искать». Эта могильная сон-трава, открывающая человеку во сне тайны, принадлежит к роду Анемона (Anemone patens, pulsatilla).[комм. 3] Это растение в преданиях наших встречается с плакун-травой: как, по греческой мифологии, анемоны выросли от слёз Киприды, плакавшей над трупом Адониса, так у нас от слёз вырастала плакун-трава, от чего получила и самое название.[7]
— Фёдор Буслаев, «Об эпических выражениях украинской поэзии», 1850
Ввиду явных признаков бывшего мозгового поражения, больному были назначены мною с самого начала йодистый и бромистый калий, ванны в 28° R и бромистый хинин в небольших приёмах. Терапия эта оказала свое воздействие и субъективно больной начал чувствовать себя лучше. Так как, однако, приступы еще продолжались и случились в период моего наблюдения ― один в жаркой бане, а другой после тревоги, или, точнее говоря, после нравственных волнений, то я присоединил к предыдущей микстуре еще Adonis vernalis и Codein, а ввиду указания на мочекислый диатез назначено на весеннее время пить Виши. После назначения Adonis vernalis вышеуказанные приступы более не повторялись.[2]
— Владимир Бехтерев, «О периодических приступах ретроактивной амнезии», 1900
Наслаждение, человеческая жизнь, молодость ― это всё воспринимается Мимнермом по аналогии с весной и цветами. Перед нами уже не фольклор, не песни Сафо, не цветок ― Адонис и не весна ― Афродита, а уподобление молодости цветам и растительности, жизни ― весне в лучах солнца, уподобление, выросшее из былого тождества: В пору обильной цветами весны распускаются быстро В свете горячих лучей листья на ветках дерев. Словно те листья, недолго мы тешимся юности цветом, Не понимая ещё, что нам на пользу и вред.[8]
Мне кажется, что в этот раз он не очень рад моему приезду, и размышляю, не связано ли это с покупкой мяса. Как выяснилось вскоре, дело было в другом. Машина миновала заросли шиповника, усыпанные нежно-жёлтыми цветами. И словно в пандан к ним ― на просторной поляне, куда поднялась машина, ― то там, то здесь виднеются такие же пронзительно жёлтые пятна цветущего адониса. Художники называют это сочетание «яичница с луком». На картине получается по́шло. А в жизни ― глаз не оторвать.[6]
— Людмила Синицына, «Жена тополя», 1999
Отравления людей адонисом весенним и амурским в медицинской литературе не описаны. Результаты опытов на животных позволяют считать, что в общем они сходны. Лекарства, приготовляемые в домашних условиях, могут вызвать отравления ввиду передозировки. Помимо случайной передозировки причиной таких отравлений может оказаться и высокое содержание действующих веществ в растении, из которого приготовлено лекарство.
Первым признаком отравления является замедление пульса, периодические «перебои» в работе сердца. В дальнейшем появляются боль в животе, тошнота и рвота; экстрасистолы становятся всё чаще и чаще, а потом сердце начинает сокращаться очень часто. Кровяное давление при этом повышено, координация движений нарушена, развиваются одышка, синюшность кожи и слизистых оболочек. Нарастает сонливость. На этом фоне могут очень быстро развиваться судороги и острая сердечно-сосудистая недостаточность.[9]
Перед тем как ложиться спать, мы шли в сад, чтобы нарвать цветов и отнести в домик, где в двух комнатах помещались Ридушка и дядя Вацлав. Все мы хотели быть оригинальными и приносили Ридушке одиннадцать букетов «со значением»: капрал Джемс Муррей появлялся с красными розами; его товарищи приносили пурпурные адонисы, получившие название по имени мифического любимца Венеры, карминовые и лиловые цветы «ночная красавица», канареечные васильки; француз Эжен, раскланиваясь, ставил на столик пучок бордовых петушьих гребешков, а угрюмый Дик Смайлз приходил с огромным снопом рубинового цветка с белой подбойкой, напоминающей львиную пасть. Что касается меня, то я всем цветам предпочитал голубые русские незабудки. Я любил эти нежные цветы за их чистый цвет весеннего неба, за тонкий запах, за хрупкость и беззащитность.[10]
Больше часа идёт разговор о преимуществах тракторных колонн перед «таборной системой», ещё минут двадцать директор с притворно-равнодушным выражением лица подписывает бумаги. Наконец он поднимает глаза ― добрые, с оттенком иронии. На днях я выслушивала его ― больное сердце. Прописан теобромин и адонис, по одной столовой ложке три раза в день. Сон не меньше восьми часов, строгий режим и т.д. Не заметила я сегодня, чтобы он принял хоть одно из моих лекарств![4]
Я ведь толком и не знаю, как выглядит мать-и-мачеха…
― Всё меньше остается её на весенних склонах. Любка, ландыш, адонис почти исчезли из наших подмосковных лесов. Калган, корень валерьяны днём с огнём не сыщешь. <...>
― Могу сказать одно: она, безусловно, ядовита, как, впрочем, и наперстянка, и адонис верналис, цветок умирающего и оживающего с новой весной финикийского бога.
― Где яд, там исцеление. Змея с чашей. ― Жизнь и смерть, ― на свой лад откомментировал Баринович. <...>
― Какое название стоит в списке первым?
― Адонис.
― А за ним?
― Барбарис. ― Вывод не напрашивается?[5]
На фоне подобных вздохов и стонов забавными выглядят грёзы о превращении губернского Санкт-Петербурга в международный банковский центр и связанный с этой метаморфозой невиданный приток капиталов. Метаморфоза, которая после жалоб деловых людей кажется не более реальной, чем превращение Дафны в дерево, а Адониса ― в гиацинт.[11]
Рудра-Сива, Смерть-Любовь,
Губит Жизнь, и любит вновь,
Равнодушен к звукам стона, Вепря красного клыки
Ранят тело, рвут в куски,
Но в траве у склона,
Где убит был Адонис,
Лепестки цветов зажглись,
Дышит анемона[комм. 5].
↑Род Адонис включает в себя около 30 видов. Некоторые из них носят русское название «горицвет», однако это имя относится не только к видам с красными цветами. Так, горицвет весенний (лат.Adōnis vernālis) имеет ярко-жёлтые цветы.
↑В России адонисы встречаются достаточно редко. Эти растения распространены, в основном, в нагорной Европе и нежарких регионах Азии. Адонисы предпочитают прохладный климат с тёплым летом. Многие виды адонисов — ценные садовые и лекарственные растения.
↑Фёдор Буслаев излагает другую версию, согласно которой «от слёз Киприды, плакавшей над трупом Адониса» выросли вовсе не адонисы, а сон-трава(Anemone patens). При некоторой нелогичности этой «версии», она всё же представляется не лишённой интереса.
↑«И роза юная ― цветущий Адонис» — несмотря на то, что Николай Щербина ставит (видимо, по привычке) слово «Адонис» с большой буквы, из контекста однозначно видно, что речь идёт именно о цветке, скорее всего, красном...
↑Константин Бальмонт пишет: «Лепестки цветов зажглись, дышит анемона», однако имеет в виду именно (красные, кровавые) цветы адониса, как видно из контекста.
↑ 12Каверин В.А. «Открытая книга» (роман). — Москва, «Советская Россия», 1969 г.
↑ 12Е.И. Парнов, «Александрийская гемма». — М.: «Московский рабочий», 1992 г.
↑ 12Людмила Синицына, «Жена тополя». — М.: журнал «Дружба народов», №4 за 1999 г.
↑Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования. Статьи. Москва, «Художественная литература», 1990 г.
↑О.М.Фрейденберг. «Поэтика сюжета и жанра». — М.: Лабиринт, 1997 г.
↑П.С.Зориков, «Ядовитые растения леса», — Владивосток, Российская Академия Наук, Дальневосточное отделение; изд. «Дальнаука», 2005 г., ISBN 5-8044-0524-1. — стр.5-6.
↑В.А.Закруткин в книге: Советский военный рассказ. — М.: Правда, 1988 г.
