Зима́ — одно из четырёх времён года, самый холодный и тёмный период времени между осенью и весной. Смена времён года обусловлена наклоном оси вращения Земли к плоскости эклиптики.
Основной признак этого времени года — устойчивая низкая температура (ниже 0° градусов по Цельсию) во многих районах Земли, на поверхность земли выпадает и ложится снег.
Дистрофия оставила человеку защитное равнодушие, под покровом которого он мог облегченно умирать. Она оставила человека лицом к лицу с обнажившейся, первобытной двойственностью удовлетворения и страдания. Зима ― это сияющая красота, легкое дыхание и веселый огонь, нежный снег, нежный мех… А непобежденная зима ― это тьма, ведра, замерзшие и тяжелые как камень; это холод, всегда холод, от которого ноет сердце. Способы побеждать мир вещей ― побеждаемый любовью, познанием, конструкцией ― исчезли в хаосе и развале предметов цивилизации.[1]
Зима ― это ведь состояние души. Одно из самых болезненных и необратимых. Нужно бороться с вечной мерзлотой. Плевать на то, что ноябрь был бессолнечным и мрачным, а внеурочные ливни оборачивались ледяным панцирем под утро. Пакет кефира, купленный на уличном лотке, приходилось высыпать в миску по кускам, а тыква с балкона вместо сказочной кареты превращалась в сдувшийся коричневый шар посреди кухни.[2]
Деревья и кусты в саду стояли все осыпанные инеем, — точно лес из белых кораллов! Все ветви словно покрылись блестящими белыми цветочками! Мельчайшие разветвления ветвей, которых летом и не видно из-за густой листвы, теперь ясно вырисовывались тончайшим кружевным узором ослепительной белизны; от каждой ветки как будто лилось сиянье! Плакучая берёза, колеблемая ветром, казалось, ожила; длинные ветви её с пушистою бахромой тихо шевелились — точь в точь, как летом! Вот было великолепие![3]
Мама всегда говорит правду. И ведь ты же не навеки остаешься, дурачок мой маленький, ну довольно же… Поживешь здесь зиму, поправишься, а весной или, может быть, летом папа за тобой приедет, или я приеду, и заберем тебя ― как только поправишься, сразу заберем, ― и все опять будем вместе. Подумай, разве мы можем надолго тебя бросить? Да, а если он до лета не поправится? Да, а легкое ли дело ― прожить зиму? Зима ― это так длинно, так бесконечно… И как же перенести, что они уедут, а он нет? Будут жить без него, далеко, и им все равно, все равно![4]
Я знал весёлость лоз, меняющих окраску весной много раз, ― то темно-розовых, то оранжевых, то бледно-зелёных, будто обтянутых цветной лайкой. Лиственницы протягивали тонкие пальцы с зелёными ногтями, вездесущий жирный кипрей покрывал лесные пожарища. Всё это было прекрасно, доверчиво, шумно и торопливо, но всё это было летом, когда матовая зелёная трава мешалась с муравчатым блеском замшелых, блестящих на солнце скал, которые вдруг оказывались не серыми, не коричневыми, а зелёными. Зимой всё это исчезало, покрытое рыхлым, жёстким снегом, что ветры наметали в ущелья и утрамбовывали так, что для подъёма в гору надо было вырубать в снегу ступеньки топором.[5]
Дома было все иначе. Сначала ― дожди. Потом неделя сухих холодных ветров. И вдруг рано утром ― пелена белого снега. И снежные шапки на тумбах ограды. И белый узор на чугунных воротах. И улица, напоминающая черно-белый фотоснимок. Нелегко было шагнуть с крыльца в первый зимний день. Я хорошо запомнил ощущение решимости, которое требовалось, чтобы ступить на это белое полотно… А помните, друзья, кальсоны? Трикотажные импортные кальсоны румынской фирмы «Партизан»? И ощущение неловкости при ходьбе. И стянутые манжетами щиколотки. И загадочные белые пуговицы, которые внезапно таяли от стирки… Куда это всё подевалось?[6]
Сквозь волнистые туманы Пробирается луна, На печальные поляны Льёт печально свет она. По дороге зимней, скучной Тройка борзая бежит, Колокольчик однозвучный Утомительно гремит. Что-то слышится родное В долгих песнях ямщика: То разгулье удалое, То сердечная тоска...
Вот и зима. Трещат морозы.
На солнце искрится снежок.
Пошли с товарами обозы
По руси вдоль и поперек.
Ползет, скрипит дубовый полоз,
Река ли, степь ли ― нет нужды:
Везде проложатся следы!
На мужичке белеет волос,
Но весел он; идет ― кряхтит,
Казну на холоде копит.[7]
Уныние и сумрачность зимы, Пустыня неприветливых предгорий,
В багряной смушке дальние холмы,
А там, за ними, ― чувствуется ― море.[9]
— Иван Бунин, «Уныние и сумрачность зимы...», 1925
По линии, на середине всех бульваров,
Сияет снег в пушистых шароварах.
Зима ― зима, зима ― сама! сияет. Весна ― весна! Кричу сполна и я ей![10]
— Тихон Чурилин, «По линии и по бокам бульвара...», 1935
Зима идет своим порядком ― Опять снежок. Еще должок. И гадко в этом мире гадком Жевать вчерашний пирожок.
И в этом мире слишком узком,
Где все потеря и урон,
Считать себя с чего-то русским,
Читать стихи, считать ворон, Разнежась, радоваться маю, Когда растаяла зима… О, Господи, не понимаю, Как все мы, не сойдя с ума,
Встаем-ложимся, щёки бреем,
Гуляем или пьем-едим,
О прошлом-будущем жалеем,
А душу всё не продадим.[11].
Зимы холодное и ясное начало
Сегодня в дверь мою три раза простучало.
Я вышел в поле. Острый, как металл,
Мне зимний воздух сердце спеленал,
Но я вздохнул и, разгибая спину,
Легко сбежал с пригорка на равнину,
Сбежал и вздрогнул: речки страшный лик
Вдруг глянул на меня и в сердце мне проник.
Заковывая холодом природу,
Зима идёт и руки тянет в воду.[13]
Не за горами ранняя зима.
Рассеется туман, сгустится иней.
Один умрёт, другой сойдёт с ума,
как мотылёк в бесхозной паутине.
И человек вздыхает, замерев.
Давно ему грозит зима другая,
все дни его и годы нараспев
на музыку свою перелагая.
А из краев, где жаркий водород
шлёт луч на землю в реках и могилах,
глядит Господь ― жалеет, слёзы льёт,
одна беда ― помочь ему не в силах.
Кабы не было зимы,
А всё время лето,
Мы б не знали кутерьмы Hовогодней этой,
Hе спешил бы Дед Мороз
К нам через ухабы, Лёд на речке б не замёрз
Кабы, кабы, кабы…
Лёд на речке б не замёрз
Кабы, кабы, кабы…[14].
↑Лидия Гинзбург. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. Санкт-Петербург, Искусство-СПБ, 2002 г.
↑Ольга Пескова, Погодная критика. — Москва: журнал «Столица», №21 от 24 ноября 1997 г.
↑Собрание сочинений Г.Х.Андерсена в четырёх томах. — 1-e изд.. — СПб.: 1894. — Т. 2. — стр. 168.
↑Панова В.Ф., Собрание сочинений: В 5 т. Том 3. — Л.: «Художественная литература», 1987 г.
↑Шаламов В.Т., собрание сочинений, Москва: «Художественная литература» «Вагриус», 1998, том 1.
↑С. Довлатов. Собрание сочинений в 4-х томах. Том второй. — СПб: Азбука, 1999 г.
↑И. С. Никитин. Полное собрание стихотворений. — М.—Л.: Советский писатель, 1965 г. — (Библиотека поэта. Большая серия)
↑А. А. Фет. Лирика. — М.: Художественная литература, 1966 г. — стр.20, 76, 133
↑И. Бунин. Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1956 г.
↑Чурилин Т. В. Стихотворения и поэмы / Составление, подготовка текста и комментарии Д. Безносова и А. Мирзаева. — М.: Гилея, 2012. — Т. 2. Неизданное при жизни. — 372 с.
↑Г. Иванов. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2005 г.
Зима · 
Весна · 
Лето · 
Осень