Сере́бряный дождь, иногда серебристый дождь — игра воображения,в ряде случаев, поддержанная оптическим атмосферным явлением, когда дневной дождь, состоящий из крупных капель или длинных видимых струй, при взгляде со стороны приобретает отчётливо металлический, серебристый цвет. При этом свет солнца, проникая под слой облаков и освещая их снизу, подсвечивает дождевые капли, создавая красивый эффект беззвучно падающих капель из серебра. Серебряным может быть также и ночной дождь, подсвеченный яркими лучами луны. Следует отличать серебряный дождь от дождя белого, содержащего примеси и имеющего иную природу.
Между тем, очень часто в художественной литературе словосочетание «серебряный дождь» не несёт в себе фиксированной метеорологической информации, представляя собой только метафору, солнечный, осенний или просветлённый образ. При таком применении золотой (солнечный) дождь вполне может совпадать с дождём жёлтым, а также обернуться дождём грибным, спорым или слепым.
Вода прямо летит вниз, почти не дотрогиваясь до утёса горы, и, разбиваясь, так сказать, в воздушном пространстве, падает на землю в виде пыли или тончайшего серебряного дождя.[1]
...листья наверху, колеблясь от ветра, то сверкали, то чернели, то крутились мелкими блёстками, и казалось, что в лесу идет волшебный серебряный дождь.[3]
— Константин Бальмонт, «Северный венец» (из сборника «Северное сияние»), 1925
Тысячи голубей слетаются снова на огромные серые плиты, освещенные солнцем, как только серебряная сетка дождя перестает туманить легкий сизоватый венецианский воздух.[6]
— Иван Елагин, «У зимних яблонь — твёрдый наст...», 1951
...потоки белых солнечных лучей касались воды, и морская рябь играла и серебрилась, точно с небес и в самом деле были просыпаны звенящие лепестки. Да-да, звенящие... Правда, мне показалось, не лепестки — над морем как бы шел дождь из серебряных монет.[10]
Версты за две не доходя до Лаутербруннена, увидел я так называемый Штауббах, или ручей, свергающийся с вершины каменной горы в девятьсот футов вышиною. В сем отдалении кажется он неподвижным столбом млечной пены. Скорыми шагами приближился я к этому феномену и рассматривал его со всех сторон. Вода прямо летит вниз, почти не дотрогиваясь до утёса горы, и, разбиваясь, так сказать, в воздушном пространстве, падает на землю в виде пыли или тончайшего серебряного дождя. Шагов на сто вокруг разносятся влажные брызги, которые в несколько минут промочили насквозь мое платье.[1]
Длинной грабелькой крупье забирает золото или костяшки, одним подбрасывая, других оставляя ни с чем. Бритая и будто бы равнодушная рожа ставит кучки на номера и на дюжины; потерявшая облик крашеная дама пытает красное и черное, брошен шарик на бесшумную вертушку, и вы следите за его потерявшим всякий смысл бегом, потому что последнее поставлено и бесславно уплыло и теперь только приходится играть в бесстрастие, чтобы затем, зевнув правдоподобнее или взглянув на часы, уйти с приличным спокойствием. Никакое небо не улыбнется, и не прольется ни золотой, ни серебряный дождь, и еще много сложностей, может быть униженье, гадкое до отвратительности, но только потому, что судьба против вас...[11]
— Посмотри, посмотри, это оттуда, с ангельских полей, серебряные лепестки сыплются!
Розочка отстранилась от меня и с неестественной твердостью посмотрела в даль моря так, что и я посмотрел вслед ее взгляду. Я, конечно, не поверил в ее серебряные лепестки, подумал, что началась галлюцинация, но нет... Меня охватил восторг — над морем, словно кто-то распахнул окна, потоки белых солнечных лучей касались воды, и морская рябь играла и серебрилась, точно с небес и в самом деле были просыпаны звенящие лепестки. Да-да, звенящие... Правда, мне показалось, не лепестки — над морем как бы шел дождь из серебряных монет.
— Господи, как красиво! — выдохнула Розочка.
И это действительно было красиво. Словно зачарованные, мы не могли наглядеться. А окна то закрывались, то опять распахивались в новом месте, и тотчас под ними в лучах солнца являлись взору сверкающие серебряные поляны. А дождь все звенел и звенел. И море в благодарении все серебрилось и серебрилось. Да, это и впрямь был серебряный день!.. И вдруг, очнувшись, Розочка опять прильнула ко мне.
— Ты видишь, видишь радугу? — спросила и затаилась, словно давала время увидеть и оценить. Под впечатлением серебряного дождя я готов был увидеть всё, что угодно. Я вытягивал шею, крутил головой, оглядывался, но никакой радуги не видел.[10]
Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем.[2]
На смѣну его явился другой, но, къ великой досадѣ боярина, оказалось скоро, что и этотъ самъ ничего не видалъ.
— Слабъ на ноги, что ли?
— Никакъ нѣтъ, Ваше Превосходительство, благодареніе Господу, на ноги не могу пожаловаться, а только, значитъ, меня уже больно многіе знаютъ и доставалось не разъ; такъ что я ужъ давно не показываюсь въ народѣ и на этотъ разъ не посмѣлъ, а ходилъ по пивнымъ и харчевнямъ и разузналъ самое главное. Дѣло вотъ въ чемъ; съ неба серебряный дождикъ сыплется,
— Ты врешь?
— Никакъ нѣтъ-съ, не вру.
— Давно ли же это?
— Да не могу знать давно ли. А только замѣтили это третьяго дня, и стали выкатывать кадки на улицу и въ кадки эти сбираютъ божію благодать. И отъ этого высыпало народу такая тьма.
— Какой же такой серебряный дождь?… Монетою, что ли?
— Мелкой монетою, Ваше Превосходительство.
— Чеканеною?
— Чеканеною.[12]
...въ городѣ существуетъ до сихъ поръ преданіе о томъ, какъ нѣкогда шелъ серебряный дождь. И у многихъ изъ жителей хранятся еще — отъ праотцевъ ихъ — бронзовыя медали съ вышерѣченнымъ изображеніемъ и съ буквами Д. P. К.[12]
Он любовался у открытого окна, когда, бывало, вечером луна заливала своим чудным светом эту бесконечную водную даль со светлой серебряной полосой луны, сверкавшей в воде и терявшейся на далеком горизонте; он видел, как вдруг выплывшая лодка попадала в эту освещенную полосу, разрезая ее дружными, мерными взмахами весел, с которых, как серебряный дождь, сбегала напитанная фосфорическим блеском вода.[13]
Кривой и частый лес, обступивший тропинку, проникнутый лунным светом, становился все глуше и темнее, и только листья наверху, колеблясь от ветра, то сверкали, то чернели, то крутились мелкими блестками, и казалось, что в лесу идет волшебный серебряный дождь.[3]
Целый день играли они на берегу и в теплой воде, плескаясь, шумя и с громким смехом гоняясь друг за другом. Серебряным дождем летели вокруг светлые брызги...[14]
Лодки, парами, чернели на поверхности моря и с стоящими в них рыбаками, закидывавшими сети, казались вырезанными из черной бумаги. Солнечные лучи падали в воду сверкающими гвоздиками, шляпками вниз, и в полосе этого серебряного дождя извивались зеленовато-синие тропинки, точно арабские надписи на щите; вся эта ширь была полна впечатлением спокойного могущества.[4]
Раннее утро. Площадь святого Марка пустынна. Тысячи голубей слетаются снова на огромные серые плиты, освещенные солнцем, как только серебряная сетка дождя перестает туманить легкий сизоватый венецианский воздух.[6]
...тем временем бородач, как бы жестко ограниченный с боков, поклонился Софье Андреевне и протянул зеленый баллончик, который они вместе, передавая, уронили, и баллончик долго валялся под скамейкой, забрызганный серебряным помётом пролетевшего дождя.[16]
— Ольга Славникова, «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», 1999
Под дождиком серебряным по ягоду мы шли. А ветры сизы о́блаки в подне́бесье несли.
Качался лес, туманился под сеткою дождя
И всё-то звал, заманивал, подальше уводя.[18]
Вся небесная высь ― в полосе огневеющей гривы,
В перебросе копыт, в перескоке и ржанье коня.
И серебряный дождь напоил золотистые нивы,
В каждой травке ― припев; «И меня, напои и меня!»[5]
— Константин Бальмонт, «Северный венец» (из сборника «Северное сияние»), 1925
Серебряные нити дождя во тьме, на электрическом свете,
Вонзаются в кустики брызг, тоже блестящих.
Плоский зонтик, черная крыша, соединяет их обоих.
Стоят прижавшись.[7]
↑ 12Карамзин. Н.М. Письма русского путешественника. — Москва: Советская Россия, 1982. — 608 с. — (Библиотека русской художественной публицистики). — 100 000 экз.
↑ 12М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М. Л.: Academia, 1935-1937 гг.
↑ 12Телешов Н. Д. Рассказы. Повести. Легенды. — M.: Советская Россия, 1983 г.
↑ 12А. М. Фёдоров. Сила крови и др. рассказы. — Санкт-Петербург : тип. т-ва «Обществ. польза», 1911 г.
↑ 12К. Бальмонт. Избранное. — М.: Художественная литература, 1983 г.
↑ 12А. К. Виноградов. Три цвета времени. — Ставрополь: Книжное издание, 1967 г.
↑ 12Вс. Н. Иванов в книге: Русская поэзия Китая. — М.: Время, 2001 г.
↑ 12Ладинский А.П. Собрание стихотворений. — М.: Русский путь, 2008 г.
↑ 12Елагин И. В. Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 1998 г.
↑М.А. Осоргин. «Времена». Романы и автобиографическое повествование. — Екатеринбург, Средне-Уральское кн. изд-во, 1992 г.
↑ 12Н. Д. Ахшарумов. Русскiя сказки для детей. Морока. Серебряный дождь. Издание четвёртое. — С.Петербургъ. Книгоиздательство H. С. Аскарханова. 6, Троицкая ул., 6, 1911 г.
.jpg)
