У этого термина существуют и другие значения, см. Гроза (значения).
Под грозо́й (в грозу, во время грозы) — земля, вещи, предметы, растения, животные и люди, так или иначе оказавшиеся застигнутыми грозой, и одновременно, как правило, под дождём или ливнем, который её чаще всего сопровождает.
В зависимости от ситуации и времени года пребывание под грозой может доставлять очень сильные эмоции, начиная от резко отрицательных и кончая состоянием вострога или катарсиса перед стихийными силами природы. Не говоря о том, что пребывание под грозой может быть опасным для жизни, кроме того, промокание под сильным дождём, тёплым или холодным, может принести пользу или вред для здоровья.
...замечательна одна сцена, в которой светской человек хочет под проливным дождем в грозу соблазнить девушку: она противится, но удар грома пугает их, они прячутся в павильон, и невинность погибает там.[1]
В первое мгновение оба путника даже вздрогнули и отступили шаг назад — до того было неожиданно и странно это внезапное появление такой необыкновенной человеческой фигуры, под страшною грозою, в этой дикой пустыне.[4]
...здесь, под грозой, не может быть никаких раздумий и колебаний; всё, что будешь делать, будет хорошо нужно и будет как раз то, что и следовало делать.[9]
Гром действительно грянул как-то разом, неожиданно. Только что затихло всё, как прокатился сначала словно сухой треск вверху, точно массы брёвен раскололись там разом.[10]:138
Возвращаясь домой (в 6 вечера), попал под грозовой ливень. Хлестали потоки воды, из-под ворот бежали мутные ручьи с размытой глиной, песком. Резкие громовые раскаты… Фиолетовые и розово-фиолетовые зигзаги молний отражались в мокром асфальте… Кучки людей, укрывшихся в подъездах; промокшие милиционеры.[15]
Правительство выслало в места отдаленные и столь отдаленные (высылка на родину в нравственном отношении хуже ссылки на чужбину) несколько сот лучших сил молодежи и поставило их в невыносимые материальные и нравственные условия. Мы имеем письма от некоторых из этих юношей; уныние и тоска звучат в каждой строке. Но нет сомнения, что на многих из них такое положение отразится крайне благоприятно, — известно, что «зреет и крепнет душа под грозой».[6]
— Листок Народной воли, Социально-революционное обозрение, 1880
Другой замечательный случай удара молнии был в присутствии акцизного надзирателя Г. М. Бе-т, который ехал по своей дистанции в окрестностях Барнаула и на дороге попал под страшную грозу. Видя, что молния чертит у самого пути и ужасные удары следуют тотчас за появлением молнии, он закрылся в тарантасе кожаным фартуком и спустил верхний зонтик, а ямщику велел ехать как можно тише. Но вот страшный удар разразился у самой его повозки. В этот же момент он почувствовал сильное сотрясение воздуха, колокольчики замолкли, и лошади остановились. Бе-т спрашивает ямщика, что такое случилось, почему он остановился, но ответа нет, и только сильный дождь сечет и шумит около его экипажа, застилая непроглядной пеленой окружающую окрестность. Он приподнимает зонтик и видит, что ямщик согнулся на козлах, а одна лошадь лежит на земле. Оказалось, что ямщика и коня убило грозой![16]
Слушая Лира, вы не можете не повторить за ним его грозного обвинения жизни. Вы должны признать, что огонь, ветер, гром и дождь — не мёртвые силы, а подлые рабы, угодники двух дочерей преступных, если они могут идти войною против этой старой и седой головы, они подлые рабы, они служат преступлению, если они не обратили своей могучей силы против «этих дочерей», спокойно спящих в теплых комнатах, в то время, когда один в поле, под грозой бродит с разрывающимся на части от мук сердцем их старик отец.[17]
— Лев Шестов, «Шекспир и его критик Брандес», 1898
Этот вечер играли новую драму «L’homme du monde», взятую из романа того же имени сочинения J. Ансело, известного у нас плохим сочинением своим «6 месяцев пребывания в России», писанное им во время путешествия на коронацию Николая Павловича. — Драма сия весьма незанимательна, в ней ни действия, ни завязки, ни характеров, ярко обрисованных, — всё скучные разговоры, не связанные один с другим; замечательна одна сцена, в которой светской человек хочет под проливным дождем в грозу соблазнить девушку: она противится, но удар грома пугает их, они прячутся в павильон, и невинность погибает там.[1]
Вплоть до утра пробыл я под дождём и грозой; но на рассвете не выдержал и написал г-ну Кларку записку, в которой уведомлял его о своем прибытии и просил какого-нибудь помещения.[18]
И погода сначала была чудная, и множество грибов мы нашли, ну, словом, прогулка была бы идеальной, если б под конец не разыгралась совершенно неожиданно сильнейшая гроза. Пришлось возвращаться домой под страшным ливнем. Затем лошади в гору не могли вывезти экипажа по причине скользкости, так что пришлось выходить и помогать Ефиму втаскивать фаэтон. В конце концов, я приехал домой промоченный насквозь.[5]
— «Ох, захватит нас гроза! — восклицал Тургенев. — Давайте, батюшка, остановимся да подымем верх у тарантаса».
— Да как по-вашему, — спрашивал я, — далеко ли до ваших Опухтиных?
— Да пожалуй верст 15 ещё будет, и я вам говорю, мы попадем под самую страшную грозу.
Действительно, вечер начинал все хмуриться, так как только полнеба перед нами еще было чисто и сине, а полнеба за нами представляло сплошной черный зонт, все далее над нами надвигавшийся. Мы даже пустили пристяжных вскачь, стараясь уехать от грозы, так пугавшей Тургенева. Но ничто не помогало. Черный зонт окончательно закрыл небосклон, засверкала почти непрерывная молния, освещавшая нам дорогу, раздались раскаты грома и полился крупный дождик, скоро превративший пыльную дорогу в липкую грязь, прорезаемую бегущими ручьями. Пришлось поневоле ехать шагом. Так довелось ехать под непрерывным дождём и грозою часа два, показавшиеся нам вечностью. Наконец, при блеске молнии, влево от дороги показался огонёк, подавший нам надежду добраться до ночлега.[19]
— Афанасий Фет, «Мои воспоминания» (часть I), до 1889
Ты боишься бездны, как все, ты в книге скрываешься как в шалаш! Ты пишешь книгу о грозе? Не лучше ли — выйти постоять под грозой?[11]
Во время этих поисков мы как-то попали под грозовой ливень; вероятно, вследствие этого у меня явилась простуда с сильной лихорадкой; в это время во всей округе свирепствовала злокачественная инфлюэнца, называемая испанской болезнью, поэтому призванный врач заарестовал меня дома на несколько дней; простуда вскоре прошла, но врач нашел у меня старый бронхит в легком; о существовании бронхита я и не подозревал.[12]
— Одно хочу я, раз уж такая доля и я застигнут бурей, и я, беззащитный, брошенный среди беспощадной бури, я хочу под гром грозы и гремящие вихри, сам, как вихрь, наперекор — прилетайте со всех стран! вертящиеся, крутитесь, взлетайте жгите, жгитесь соединяйтесь![13]
Сегодня в районах воскресник по благоустройству города. Вышло 64000 человек. Уже собрано несколько миллионов штук кирпича, более тысячи тонн металла. Поправляют решетки, делают площадки для детских игр. Возвращаясь домой (в 6 вечера), попал под грозовой ливень. Хлестали потоки воды, из-под ворот бежали мутные ручьи с размытой глиной, песком. Резкие громовые раскаты… Фиолетовые и розово-фиолетовые зигзаги молний отражались в мокром асфальте… Кучки людей, укрывшихся в подъездах; промокшие милиционеры. Машины, вздымающие на ходу фонтаны воды; остановившиеся трамваи… Серая пелена ливня над Невой, и белые пятна брызг на набережных. Я не шел, а почти плыл по воде, быстро стекавшей с тротуара. Сквозь шум дождя ― радиопередача: иностранные новости.[15]
Поневоле вспомнишь слова Яблочкина, который сказал мне однажды, что молодости нужно дыхание любви, что она не может развиваться под холодом и грозою или развивается медленно и уродливо, что она замирает от ледяного прикосновения непрошеных объятий.[2]
Я люблю молодыя, веселыя и ясныя лица, я имъ завидую, но въ нихъ нѣтъ еще ручательства за то, что они не погибнуть подъ первою грозой. Я хотѣлъ бы любить женщину, которая страдала и уцѣлѣла подъ бурей... На такой я, пожалуй, и женился бы: вдвоемъ мы успѣли бы завоевать счастье дѣтямъ...[21]
Вдруг, в середине ската, у подошвы каменистой скалы, путники заметили человеческую фигуру. Это был высокий, босой старец в длинной, холщовой рубахе, с обнаженной, лысой головой, который спокойно глядел на небо и медленно крестился. Ветер взвевал остатки его волос и длинную совсем седую бороду. В первое мгновение оба путника даже вздрогнули и отступили шаг назад — до того было неожиданно и странно это внезапное появление такой необыкновенной человеческой фигуры, под страшною грозою, в этой дикой пустыне.
— Э! жегулевский старец! — оправясь от внезапного впечатления и отчасти обрадовавшись, сказал своему товарищу тот, который постарше. — Гей! дедушка! — закричал он вслед за тем, силясь перекричать гул бури, — пусти, Христа ради, переждать грозу![4]
— Как мне тяжело! — проговорила она. — Если б ты знал, как мне тяжело! Я ждала, — продолжала она, жмурясь, — что ты убьёшь меня или прогонишь из дому под дождь и грозу, а ты медлишь... медлишь...[22]
Кто-то вскрикнул в толпе женщин пронзительным голосом:
— Misericordia! И тысячи голосов ответили, перекликаясь. Словно колосья в поле под ветром, — волны за волнами, ряды за рядами, — теснясь, давя друг друга, как под грозою овцы в испуганном стаде, они падали на колени.[8]
Встали и пошли дальше. Темнело. Тучи на юге висели неподвижно, помигивая молниями. Дорога, обогнув овсы, шла в густой Давыдовский лес. Варвара Васильевна заговорила:
— Эх, славная вещь гроза! Люблю ее! Странное она производит впечатление; она так поднимает, в ней есть что-то такое уверенное, несомненное и творческое... Кажется, — здесь, под грозой, не может быть никаких раздумий и колебаний; всё, что будешь делать, будет хорошо нужно и будет как раз то, что и следовало делать. А как это хорошо, — действовать, не раздумывая, когда тебя подхватит и понесет вперед большая, могучая сила!..[9]
Еще бы, разве это не странно? Приемная дочь, узаконенная княжеская воспитанница и племянница, аристократка, носится по горам, как юноша-джигит, в рваном бешмете, совершая далекие поездки в окрестности Гори, попадает под грозу и ливень и возвращается пешком, с вывихнутой рукой… Вы правы, тысячу раз правы, Люда! Я ― мальчишка, необузданная дикарка, словом, ― все то, чем вы справедливо считаете меня, ты и отец.[23]
Туча далеко опередила нас. Вся окрестность разом как будто поблекла. Радужные тоны далёких гор погасли. Серые оттенки легли на недавно зелёные долины. Ближайшие скаты казались какими-то грязноватыми сквозь частую сетку ливня; далей же вовсе не было видно, точно они отодвинулись, ушли от глаз... Вверху тоже всё было серо. Тучи заполониили и небо. Ни одного просвета ни одного луча. Дождь буквально бил, — мы чувствовали на себе силу ударов этих крупных и холодных капель.[10]:136
...тучи как будто собирались с силами для нового удара, они как-то клубились к одному и тому же пункту, сосредоточивались. Так грозная армия стягивается, чтобы нанести врагу решительный удар, так подбирается хищный тигр и съёживается, чтобы разом кинуться на жертву и положить её под ударом своих неотразимых, когтистых лап. Гром действительно грянул как-то разом, неожиданно. Только что затихло всё, как прокатился сначала словно сухой треск вверху, точно массы брёвен раскололись там разом. Сухой треск становился всё глуше, но зато ширился, захватывая больше и больше простора, и спустя минуту над нами гремели тысячи боевых колесниц, точно по мановению вождя ринувшиеся все вместе, одной несокрушимой массой, на запад.
И не было конца этим колесницам. Гром не ослаблялся, не усиливался. Он шёл ровно и грозно, точно не удостаивая окрестностей более сильных порывов своего гнева...[10]:138
Боялся он так, как боятся грозы многие женщины. И если не крестился при вспышках молний и не прятал головы в подушки, то всё же старательно притворял окна, садился почему-то в угол, боялся глядеть на окна и прислушивался к раскатам грома с каким-то жутким замиранием в сердце. Всё казалось, ― вот-вот молния ударит в тебя, обожжёт, пронижет… Теперь и этой боязни не было. Напротив, хотелось сидеть у раскрытого окна, смело встречать глазами вспышки ярких молний и храбро, с какой-то неутолимой жаждой прислушиваться к раскатам грома. Хотелось высунуться из окна, подставить всего себя под дождевой ливень, вдыхать влажный воздух во всю грудь. Пусть дождь мочит. Пусть будет сыро и холодно.[24]
А в середине мая была гроза и такой ливень, что по улице ― она была не ровная, а покатая, ― бурно катилась целая река желтой воды. Река эта хлынула через ворота к ним на двор и сразу затопила его и весь сад, и она, Женя, помогала матери и Митрофану, который оказался в этот день дома, делать перед воротами запруду из глины и камней. При этом не только мать подоткнула юбку до колен, но даже и важный Митрофан, хотя и ругался все время, но засучил брюки и рукава рубахи; она же, Женя, радостно мокла вся сплошь, и потом, когда сделали уже плотину и отвели от себя воду, минут пять с визгом носилась под дождем: все равно уж намокнуть до нитки, а потом переменить платье!..[25]
Как океан меняет цвет,
Когда в нагромождённой туче
Вдруг полыхнет мигнувший свет, —
Так сердце под грозой певучей
Меняет строй, боясь вздохнуть,
И кровь бросается в ланиты...[26]
— Александр Блок, «Как океан меняет цвет...» (из сборника «Кармен»), 4 марта 1914
Мне приснилася чёрная даль,
Там повсюду летала печаль, Травы сохли под небом грозы,
Не видать благодатной росы.[27]
— Ирина Кнорринг, «Мне долина приснилася вдруг…», 16 апреля 1918
.jpeg)
