У этого термина существуют и другие значения, см. Дедовники.
Дедо́вник, дедовники, реже дедю́шник,[1]дидо́вник, дедки или просто дед — распространённое обиходное название для некоторых растений,[2] прежде всего, из семейства Астровые или Сложноцветные (лат.Asteraceae), чаще других — для Бодяка обыкновенного.[3]
Существуют две основные версии происхождения названия дедовник. Первая связана с понятием о патриархальности быта или семьи: дед, хозяин, господарь, деспот, тот, кто управляет, царит на земле. Григорий Потанин приводит пример, когда 120-летний дед «с плетью в руке» управлял семьей в 30 взрослых человек:[4]:85 «Такое деспотическое воспитание оставило по себе память в народном названии растения дедовник <Cirsium>,[4]:85 которое своими колючками кровавит руки жнецов и которое также называется татарником, мордовником и царь-травой». Вторая версия этимологически значительно более неожиданная, хотя имеет более ясный и убедительный вывод. Вполне вероятно, что слово дедовник со всеми вариантами имеет иное объяснение. Как и народный фитоним шишоба́р, оно, вполне возможно, скрывает за дедовской внешностью эвфемистическое имя «того, кого нельзя называть», а именно — чёрта. Легко сравнить с украинским дiдько (чёрт) или дiдьчий (чортов, дьяволов). Терминология родства в качестве эвфемизмов — вообще явление очень распространённое в народной лексике, напрямую сближающее слово дедовник с основным фитонимом группы сорных колючих растений — чертополохом.[5]:99
Мне рассказывали об одной семье в Ярославской губернии, которая состояла из 30 взрослых членов и 30 малолетних и жила под деспотическим управлением стодвадцатилетнего деда. <...> Старик обедал с детьми и садился в конце стола с плетью в руке, шалун и ослушник тут же получал воздаяние. <...> Такое деспотическое воспитание оставило по себе память в народном названии растения «дедовник», которое своими колючками кровавит руки жнецов...[6]
Были в этом странном букете лопухи, колючий дедовник, лебеда, полынь и многое другое, совершенно непонятное и ненужное с точки зрения среднего староборского обывателя.[11]:385
По дороге в заросли ныряли,
Головы дедовникам рубили.
Те росой холодной обдавали,
Чтобы мы немного поостыли.[13]:9
— Нина Романова, «Детство», 1990
Фасмер объяснял название дедок ‘лопух, репейник’ так: «из-за колючек, которые напоминают небритую бороду старика»...[14]:66
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
Не ограничиваясь простой связью ‘внешний вид’ → ‘название растения’, А. Н. Афанасьев пытался объяснить название дедовник как «трава, посвященная Деду-Перуну»...[14]:66
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
Г. Н. Потанин полагал, что этот фитоним отражает патриархальную организацию семьи и единоличное управление стариком своими уже взрослыми потомками...[14]:66
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
Однако более обоснованной представляется точка зрения, которая связывает этот и подобные ему фитонимы с культом умерших предков. <...> По некоторым данным, «лопух или репейник называли дедком потому, что существовал обычай ставить символ доброго духа — сноп этого колючего растения у ворот или дверей избы, хлева, чтобы отогнать чужих, враждебных духов, нечистую силу…»[14]:66
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
...к молодой женщине, которая убивалась по мужу-рекруту, стал летать огненный змей. Этот змей посоветовал ей мыть заболевшую корову настоем дедовника (чертополоха). Он же сказал, что этого растения боится вся нечистая сила. Корову женщина вылечила, но и от змея избавилась, окропив тем же настоем все внутри избы. Змей навсегда оставил ее. С тех пор пучки дедовника держат во всех дворовых постройках...[14]:67
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
Лопух где-то зовут дедовником, а где-то — репейником. Как разобраться, о каком растении идёт речь? <...> Вот тут на помощь приходит научная латынь.[15]
Значительную часть названий растений составляют слова, образованные путем метафорических переносов значений слова в результате омонимии. Это случаи, когда формальный анализ бессилен, а необходимо выяснение фольклорных, мифологических образов, легенд, элементов быта, стилистической, эмоциональной оценки предметов, животных, экспрессивной характеристики личных собственных имен. К такого рода сложным для анализа словам относится и русское диалектное название репейника дедовник: дед, дедовник (пск., опоч. Оп., 53); дедовина (калин., осташ. Копор., 102); дедовник (новг. Якуш., 78); дедки мн. (кур. Кардаш., 290).[5]:98
— Валентина Меркулова, «Очерки по русской народной номенклатуре растений: Травы. Грибы. Ягоды», 1967
Потанин высказывает предположение, почему это растение получило название дедовник. Описывая патриархальную емыо, где глава семьи, не выделяя сыновей, единовласто управляет всем хозяйством, Потанин добавляет: «Такое деспотическое воспитание оставило по себе память в народном названии растения дедовник (Cirsium), которое своими колючками кровавит руки жнецов...»
Возможно, что это слово имеет и иное объяснение. Как и слово шишобар, оно, может быть, скрывает в себе эвфемистическое название чёрта. Ср. укр. дiдько ‘чёрт’ (Гринч. II, 207) , 'дiдьчий ‘чортов, дьяволов’ (укр., буков. Колес., 41). Терминология родства в качестве евфемизмов — явление очень распространённое, ср. названия лихорадки тётка, кума и др.[5]:98-99
— Валентина Меркулова, «Очерки по русской народной номенклатуре растений: Травы. Грибы. Ягоды», 1967
ДЕД, а, м. 1. Репейник, чертополох. Там дет калючий р астеть, шышычки такии розывинькии, прицыпляюцца къ усяму. Смол. Сумароково. Дет колицца, визде калючий : листя, ствол. Листя уроди пальцыу, галоука сиренивыя, ръспускаицца, как адуванчик: гълъва пълукруглыя, а аттуда выходють светлиныши въласки. Смол. Тягловщина. <...>. Ср. дедовник в 1 знач.
2. Колючая, цепкая головка, соцветие этого растения. Дяды — ета калючки такии у лапушника. Ярц. Попкова. Воуцы маи лазили пъ кустам, так усе у дидах. В Ел. Барсуки; повеем. Ср. гузы, дедовник во 2 знач.[12]:113
ДЕДО́ВНИК, а, м. 1. То же, что дед в 1 знач. Дядоуник растеть къла двароу, а если нъ гарот усселицца, тъгда бида: адин вырвиш, другой растеть. Вел. Комиссарево. Дидоуник нъ старых усадьбых растеть, иде зимля харошыя, листя бальшыи, сам крепкий, высокий, а цвяты калючии. Угр. Каменка. Лапушник, дядоуник тожа завуть, во такей бальшей, шырокии листя, калючки яшшо такии. Ярц. Попкова. <...>
2. То же, что дед во 2 знач. Я к была малинькыя, тък мне у валостя нътыкали дядоунику, нияк ни мъгла вытинуть целую няделю. Ерш. Ржа вец. Прибегла събака, уся у дядоуники, два дня пръпъдала, тъкая худая прибегла. Саф. Н.-Погорелое; Шум. Гневково.[12]:113
Исследователи уделили большое внимание различным образованиям от корня дед-: дед, дедовник, дедовина, дедки, укр. did, d’adok, didovnyk, бел. дзед, србх. дед, дjед, деде, польск. диал. dziady, словен. dèd. Фасмер объяснял название дедок ‘лопух, репейник’ так: «из-за колючек, которые напоминают небритую бороду старика» (Фасмер, 1996. Т. 1. С. 494). Не ограничиваясь простой связью ‘внешний вид’ → ‘название растения’, А. Н. Афанасьев пытался объяснить название дедовник как «трава, посвященная Деду-Перуну» (Афанасьев, 1868. Т. 2. С. 415). Г. Н. Потанин полагал, что этот фитоним отражает патриархальную организацию семьи и единоличное управление стариком своими уже взрослыми потомками: «Такое деспотическое воспитание оставило по себе память в народном названии растения «дедовник» Cirsium, которое своими колючками кровавит руки жнецов и которое также называется татарником, мордовником и царем» (Потанин, 1899. С. 170-171). Однако более обоснованной представляется точка зрения, которая связывает этот и подобные ему фитонимы с культом умерших предков. Некоторые рефлексы праславянского *dĕdъ в славянских языках имеют значения ‘предок’, ‘домовой дух’, ‘поминки, поминовение усопших’ (ЭССЯ, 1977. Вып. 4. С. 227-228; Słownik.., 1979. Т. 3. С. 121-122). По некоторым данным, «лопух или репейник называли дедком потому, что существовал обычай ставить символ доброго духа — сноп этого колючего растения у ворот или дверей избы, хлева, чтобы отогнать чужих, враждебных духов, нечистую силу…» (Лукинова, 1986. С. 123).[14]:66
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
Произнесение заговора «от огненного змея» сопровождалось втыканием «в порог и во все щели избы» мордвинника (Майков, 1994. С. 162). Его способность оградить женщину от посещений змея сохранила и сказка: к молодой женщине, которая убивалась по мужу-рекруту, стал летать огненный змей. Этот змей посоветовал ей мыть заболевшую корову настоем дедовника (чертополоха). Он же сказал, что этого растения боится вся нечистая сила. Корову женщина вылечила, но и от змея избавилась, окропив тем же настоем все внутри избы. Змей навсегда оставил ее. С тех пор пучки дедовника держат во всех дворовых постройках (Ляметри, 1862. С. 35).[14]:67
— Валерия Колосова, «Чертополох», 2001
Даже у обычных, самых привычных для нас растений существуют разные названия. Ромашку аптечную в одном месте назовут румянка, в другом — моргун, а в третьем — романова трава. Лопух где-то зовут дедовником, а где-то — репейником. Как разобраться, о каком растении идёт речь? Особенно, если вы не можете показать его собеседнику? Вот тут на помощь приходит научная латынь.[15]
— Татьяна Подоскина, «Нескучная латынь», 2009
Дедовник в публицистике и документальной литературе
Мне рассказывали об одной семье в Ярославской губернии, которая состояла из 30 взрослых членов и 30 малолетних и жила под деспотическим управлением стодвадцатилетнего деда.
Вся семья помещалась в одном деревянном доме; сыновья занимались торговлей под строгим контролем главы семьи; сын не смел купить своей жене даже пряника, он докладывал о своем желании отцу, и тот покупал разом для всех снох ситцу или платков непременно одинаковой ценности. Обедали в три стола: первый стол — мужики, второй — бабы, третий — дети. Старик обедал с детьми и садился в конце стола с плетью в руке, шалун и ослушник тут же получал воздаяние. Конечно, при таком воспитании дети должны очень поздно развиваться; мужчина лет тридцати, женатый, имеющий детей, при таких порядках знает только отвезти проданный отцом хлеб по назначению и вообще исполнять только приказания, не имея права ни располагать работы по своему усмотрению, ни распорядиться имуществом. Такое деспотическое воспитание оставило по себе память в народном названии растения «дедовник», которое своими колючками кровавит руки жнецов и которое также называется татарником, мордовником и царь-травой.[6]
Для любителей филологическихъ изслѣдованій можно замѣтить еще что мѣстное староруссское нарѣчіе отличается многими особенностями, и если взять на выдержку хотя нѣсколько изъ тѣхъ своеобразныхъ словъ, которыя приводитъ въ своей книгѣ г. Полянскій, то можно, пожалуй, составить слѣдующую куріозную фразу: «Сѣлъ въ межень на мостецъ подлѣ досчана, а самъ изгиляется, калитку, хряпу и другое слѣтье ѣстъ, кокоркой прикусываетъ; дьянки на дѣдовникъ на опуко повѣсилъ, у юдка ярыги купилъ, а на что ему тыи, шишко его знаетъ; вухи у него длинныя, бухтится; эко вылюдье!» на общепринятомъ языкѣ это значило бы: «сѣлъ въ свободное время на ларь, а самъ кривляется, брюкву, капусту и другія огородныя овощи ѣстъ, ватрушкой прикусываетъ, рукавицы на репейникъ на выворотъ повѣсилъ; у жида-пьяницы купилъ, а на что они ему чортъ его знаетъ; экая красота!» [7]
Ивановщина теперь празднуется, не по прежнему; сперва, до Аракчеева, наканунѣ Ивана Купала, за ворота ставили выкопанный кустъ дѣдовника (рѣпейника?), который и стоялъ тутъ, пока совсѣмъ завянетъ, а вечеромъ, тоже наканунѣ, на улицахъ раскладывали кучи жигучей крапивы, чрезъ которыя перепрыгивали парни и дѣвушки. Теперь этотъ обычай вывелся; только на праздницкихъ хороводы играютъ.[16]
— Павел Якушкин, «Из Новгородской губернии», Старая Русса, 14 декабря 1859
В этом тумане и пережита первая любовь к мальчику, всегда сидевшему на заборе соседнего дома. Он никогда не принимал участия в играх детей во дворе, но, овладев высотой, надменно и победоносно дразнил оттуда девчонок, запуская им в косы колючие шишки дедовника.[9]
Перед глазами у меня пустынное, неровное поле, где пепелища бывших строений обозначены зарослями бурьяна, дедовника и крапивы, обвалившимися ямами погребов и ещё приметными щелями, в которых загорьевцы укрывались от немецкой авиации.[17]
...В город мы возвращались под вечер с «душисто-цветочным беремом» — огромной охапкой цветов, которые Виктор Павлович по своему обыкновению рвал вместе с корнями. Были в этом странном букете лопухи, колючий дедовник, лебеда, полынь и многое другое, совершенно непонятное и ненужное с точки зрения среднего староборского обывателя.
Сейчас начнётся, — сказал Виктор Павлович, усмехаясь. Узнать, что именно начнется, как только мы вошли в город, довелось сразу.
— Ай-ай-ай , кому это вы такой хороший букетик преподнести собираетесь? — поинтересовался первый встречный.[11]:385
Удивленный, я с камня встал,
Запах роз садовых услышав.
Небо мне показалось крышей
В неуютных этих местах. На струящийся аромат Я пошёл меж ольшин корявых, Птиц пугая в дремучих травах И непуганых лягушат.
Где репейник, дедовник злой,
Рядом — в грубом их окруженье —
Розы, словно ведя сраженье,
Пламенели передо мной.[18]:34
Были мы с братишкой рыбаками
И бежали утром рано-рано
По сырой траве за окуньками
К Рессете, укутанной туманом.
По дороге в заросли ныряли,
Головы дедовникам рубили.
Те росой холодной обдавали,
Чтобы мы немного поостыли.[13]:9
↑Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. — доп. том Ia (1905): Гаагская конференция — Кочубей, с. 716: из статьи Дедовник.
↑ 12Меркулова В. А. О некоторых принципах этимологии названий растений. В сборнике: Этимология. Принципы реконструкции и методика исследования. — М., 1965 г., c. 72-87
↑ 1234Меркулова В. А. Очерки по русской народной номенклатуре растений: Травы. Грибы. Ягоды. АН СССР. Ин-т рус. яз. — Москва : Наука, 1967 г. — 259 с.
↑ 12В. Д. Пришвина. Невидимый град. — М.: Молодая гвардия, 2003 г.
↑ 12А. В. Мишин. Рябиновая осень. Стихи. — Москва : Современник, 1979 г. — 126 с.
↑ 12Г. В. Метельский. Быстры, как волны... Повесть и роман. ― Вильнюс: VаGа, 1981 г. — 672 с.
↑ 1234А. И. Иванова. Словарь смоленских говоров. Выпуск третий (Г-Д). — Смоленск: Государственный педагогический институт им. К.Маркса, 1982 г. — 162 с.
↑ 12Нина Романова (Калуга), подборка стихотворений в журнале «Аврора». — М.: «Аврора», №12, 1991 г.
↑ 1234567В. Б. Колосова. Чертополох. В сборнике: Труды Факультета этнологии. Вып. 1. — СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2001 г.
↑ 12Татьяна Подоскина. «Нескучная латынь». — М.: журнал «Наука и жизнь», № 3 за 2009 г.
↑Путевыя письма изъ Новогородской и Псковской губерній, Павла Якушкина. Изданіе Д. Е. Кожанчикова. Санктпетербургъ. Типографія торговаго дома С. Струговщикова, Г. Похитонова, Н. Водова и Ко. 1860 г.
↑А. Т. Твардовский. Собрание сочинений в шести томах. Том 4. Проза. ― М.: Художественная литература, 1978 г. — 569 с.
↑А. Е. Решетов. Я вернулся домой: Стихи последних лет. — Ленинград, Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1967 г. — 88 с.
