Паук-крестовик

Паук-крестовик

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Пау́к-крестови́к или просто крестови́к, реже кресто́вик; под которым чаще всего имеется в виду крестовик обыкновенный (лат. Araneus diadematus) или другие пауки из рода крестовик — тривиальное название для распространённого вида пауков-тенетников, на верхней стороне имеющих белые или светло-бурого цвета пятна, так или иначе, образующие подобие креста. Этот знак служит для отпугивания животных. Кроме того, в случае опасности паук может свернуться и притвориться мёртвым.

Во всём мире существует более шести сотен видов крестовиков, из которых на территории бывшего Совестского Союза обитает до трёх десятков. Все крестовики ткут большие паутины правильной формы и поджидают добычу, зачастую сидя в центре своей сети.

Паук-крестовик в определениях и коротких цитатах

	Рим, как гигантский паук, уселся в центре латинского мира и заткал его своей бесконечной паутиной. <...> Дни духовного рабства миновали; старчески дряхлый, сидит старый паук-крестовик среди развалившихся колонн Колизея и все еще ткет свою старую паутину...
	— Генрих Гейне, «Путевые картины» («Северное море»), 1829

	Особенно в предсказателях <погоды> прославился домашний паук-крестовик <...> Будет дождь, когда крестовики совсем не приготовляют свежей ткани, забираются в паутину и садятся головою в угол, в самый кромешный кут. Быть грозе, когда они начинают рвать паутину, а сами залезают наверх и еще глубже забираются в щели, так что и ног не видать.
	— Сергей Максимов, «Куль хлеба и его похождения», 1873

	...они смотрят долгими вечерами на хитрого, подстерегающего паука крестовика, который сам проповедует мудрость паукам и так учит их: «под крестами хорошо ткать паутину!»
	— Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра» (часть третья), 1880-е

	...крестовики не умѣли ткать сѣтей и питались просто травой или падалью. Но у Критцеля была свѣтлая голова, и онъ доказалъ, что живыя мухи — лучшая пища пауковъ. Для ловли ихъ онъ и изобрѣлъ свои сѣти на основаніи труднѣйшихъ математическихъ формулъ, такъ какъ онъ, кромѣ того, былъ великимъ математикомъ. Съ тѣхъ порѣ всѣ крестовики ткутъ свои сѣти по созданному имъ образцу...
	— Фредерик Ван-Эден, «Маленький Иоганнес», 1887

	Там, где ветвей скрестились дуги, Смотри, — крестовик в вышине Повис на серебристом круге…
	— Андрей Белый, «Паук», 1908

	И распластался храм Господень, Как лёгкий крестовик-паук.
	— Осип Мандельштам, «На площадь выбежав, свободен...», 1914

	Крестовиком, свою скрутившим нить, Была такая сплетена картина, Что в споре сражена была Афина...
	— Константин Бальмонт, «Крестовиком, свою скрутившим нить...» (из цикла «Перстень», сборник «Дар Земле»), 1921

	Как лютый крестовик-паук, Москва пряла при Тёмных и при Грозных Свой тесный, безысходный круг.
	— Максимилиан Волошин, «Дом поэта», 25 декабря 1926

	Старые богомольные бабушки, помню, говорили нам в детстве так: — Убьёшь паука-крестовика — сорок грехов простится!
	— Иван Соколов-Микитов, «Пауки», 1928

	Паук-крестовик ткет свою паутину длиной семьдесят два метра, не принимая никакой пищи, а если добыча не попадается в эту сеть, он плетет в другом месте новую.
	— Владимир Брагин, «В стране дремучих трав», 1962

	Ожидание тянулось бесконечно, как паутина, которую выпускал из себя маленький крестовик, занятый ремонтом своих тенет.
	— Николай Дубов, «Небо с овчинку», 1966

	Если паук-крестовик встретит какого-нибудь домового паука, разговаривать между собою им будет не о чем: просто один из них постарается схватить и съесть второго.
	— Лев Успенский, «Слово о словах», 1971

	...однажды после дождя между столбами качелей за нашим домом раскинул искрящуюся сеть паук-крестовик, в центре которого красовалась мохноногая самка. Мне еще никогда не встречались такие красавицы, и я схватил добычу и зажал в горсти. Она меня укусила. Было очень больно.
	— Юрий Буйда, «Щина», 2000

	...начинали с того, что доили пауков <...>. Пригласили паучника из МГУ, поехали на Дальний Восток и наловили там крестовиков Уемуры (Araneus uemura — самый крупный представитель крестовиков, обитающий в Южном Приморье. — <комментарий> «РР»). Потом паука скотчем за лапки приклеивали к столу. Выдавливали кусочек паутинки, прилепляли к стеклянной палочке, вставляли ее в дрель и включали.
	— Ольга Андреева, Аминокислотная «Одиссея». Как соревновались пауки и биотехнологи, 2010

Паук-крестовик в публицистике и научно-популярной литературе

Паук-крестовик на паутине

Рим все время стремился к владычеству, и когда пали его легионы, он разослал по провинциям свои догматы. Рим, как гигантский паук, уселся в центре латинского мира и заткал его своей бесконечной паутиной. Поколения народов жили под ним умиротворенной жизнью, принимая за близкое небо то, что было на деле лишь римской паутиной; только стремившийся ввысь дух, прозревая сквозь эту паутину, чувствовал себя стесненным и жалким, и когда он пытался прорваться, лукавый ткач улавливал его и высасывал кровь из его отважного сердца, и кровь эта — не слишком ли дорогая цена за призрачное счастье бессмысленной толпы? Дни духовного рабства миновали; старчески дряхлый, сидит старый паук-крестовик среди развалившихся колонн Колизея и все еще ткет свою старую паутину, но она уже не крепкая, а гнилая, и в ней запутываются только бабочки и летучие мыши, а не северные орлы.

— Генрих Гейне, «Путевые картины» («Северное море»), 1829

Особенно в предсказателях прославился домашний паук-крестовик, который любит ткать паутину во всех кутных углах крестьянской избы. Его влажное толстое брюхо чувствительно к переменам в воздухе, а нежные длинные ноги ощущают сырость и влажность. Будет дождь, когда крестовики совсем не приготовляют свежей ткани, забираются в паутину и садятся головою в угол, в самый кромешный кут. Быть грозе, когда они начинают рвать паутину, а сами залезают наверх и еще глубже забираются в щели, так что и ног не видать.

— Сергей Максимов, «Куль хлеба и его похождения», 1873

	Они сидят по целым вечерам друг у друга и говорят: «будем опять как малые дети и станем взывать к милосердному богу!» — устами и желудком, которые испорчены набожными кондитерами. Или они смотрят долгими вечерами на хитрого, подстерегающего паука крестовика, который сам проповедует мудрость паукам и так учит их: «под крестами хорошо ткать паутину!»
	— Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра» (часть третья), 1880-е

	Быть «без себялюбия» — этого хотели бы с полным основанием сами себе все эти трусы и пауки крестовики, уставшие от мира! Но для всех для них приближается теперь день, перемена, меч судию, великий полдень: тогда откроется многое!
	— Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра» (часть третья), 1880-е

	Если насмешка моя некогда сметала, как сор, истлевшие слова, и я приходил, как метла, для пауков крестовиков, и, как очистительный ветер, для старых, удушливых склепов...
	— Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра» (часть третья), 1880-е

Часто охотники проваливались по пояс в густой валежник и с трудом выбирались из него. Пахло прелым, гнилым деревом, истлевшей травой, плесенью и грибами, а земля дышала паром и чем-то раздражающим, пряным. Огромные пауки-крестовики, стерегущие добычу, притаившись в центре своих сетей, неловко и пугливо падали на шапки и плечи охотников и сначала притворялись мертвыми, а потом, быстро перебирая цепкими лапами, бежали по платью и торопливо спускались с него вниз, вися на паутине.

— Антоний Оссендовский, «Тени недавнего», 1910

Паук живет и, если хотите, «трудится» в нелюдимом одиночестве. Он сам, один, сердито плетет сеть, — сам ловит мух. И ест их он тоже один, без сотрапезников. Если паук-крестовик встретит какого-нибудь домового паука, разговаривать между собою им будет не о чем: просто один из них постарается схватить и съесть второго. Да и с ближними родичами крестовик поступает столь же некрасиво. «Пауки очень неуживчивы, — пишет Брем. — Мало того: мелкий паук хорошая добыча для более крупного. Исключение не делается даже самкой для самца…» Довольно понятно, что этим свирепым отшельникам язык совершенно не нужен, сколько бы они ни «трудились». С кем будет делиться крестовик теми злыми «мыслями», которые приходят ему в голову, пока он сидит в центре своих тенет? У него нет языка. Нет у него, конечно, и никаких «мыслей».

— Лев Успенский, «Слово о словах», 1971

...работы по изучению паутины и сейчас начинаются с паучьей дойки. Из современных технологий для этого нужна только дрель. — Мы начинали с того, что доили пауков, — рассказывает Владимир Богуш. — Пригласили паучника из МГУ, поехали на Дальний Восток и наловили там крестовиков Уемуры (Araneus uemura — самый крупный представитель крестовиков, обитающий в Южном Приморье. — <комментарий> «РР»). Потом паука скотчем за лапки приклеивали к столу. Выдавливали кусочек паутинки, прилепляли к стеклянной палочке, вставляли ее в дрель и включали. Пять минут — и паук выдоен. Получалась бухточка весом в несколько миллиграммов.

— Ольга Андреева, Аминокислотная «Одиссея». Как соревновались пауки и биотехнологи, 2010

Паук-крестовик в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

Многие люди, особенно женщины, боятся и не любят пауков. Они громко вскрикивают, если паук проползёт по платью или голой руке, широко раскрывают глаза, машут руками. Старые богомольные бабушки, помню, говорили нам в детстве так: — Убьёшь паука-крестовика — сорок грехов простится! Пауками всегда называют жестоких, злых, жадных людей. Сравнение недобрых людей с трудолюбивыми чистоплотными мастерами и охотниками, искусно плетущими свои красивые сети, несправедливо. Молодые друзья! Если увидите в лесу развешанную пауком сеть-паутину — не обрывайте её.

— Иван Соколов-Микитов, «Пауки», 1928

	Речка хорошая, 10-15 м шириной, на излучинах у обнажений — часто глубокие ямы. Много крупных желтых крестовиков. Паутины крупные, до полуметра, правильные. Пауки прячутся в стянутых кулечком листах.
	— Анатолий Басарукин, Дневник, 2 августа 1984

В детстве я не боялся пауков. Брал их в руки, позволял бегать по лицу и не давил ногами на тропинках. Но однажды после дождя между столбами качелей за нашим домом раскинул искрящуюся сеть паук-крестовик, в центре которого красовалась мохноногая самка. Мне еще никогда не встречались такие красавицы, и я схватил добычу и зажал в горсти. Она меня укусила. Было очень больно. Я отшвырнул насекомое и растоптал ботинком. Боль усиливалась. Рука распухала. Начался жар. Пришлось вызвать врача. Мне сделали укол и уложили в постель. Пауков и других насекомых, хотя бы отдаленно напоминающих пауков, я возненавидел. При одном виде их у меня поднималась температура, а кожа покрывалась алыми пятнами. Ночные кошмары детства перенаселены пауками, при этом нередко совершенно безобидные люди, собаки, растения и даже слова каким-то непостижимым образом являлись мне в сновидениях мерзкими пауками. Память о физической боли причиняла душевные страдания. Я и сейчас их боюсь.

— Юрий Буйда, «Щина», 2000

Паук-крестовик в беллетристике и художественной прозе

	Жирные крестовики начали спускаться на своихъ блестящихъ нитяхъ прямо въ стаканы съ пивомъ, на головы и шеи присутствующимъ, вызывая ихъ громкія восклицанія.
	— Фредерик Ван-Эден, «Маленький Иоганнес», 1887

Приблизившись, Іоганнесъ увидѣлъ человѣка, сидѣвшаго около маленькаго свѣтильника, при нѣжно голубомъ свѣтѣ котораго можно было разсмотрѣть маленькое сморщенное личико съ длинною сѣдою бородой. Сдвинувъ свои густыя брови, онъ читалъ вслухъ. Голову его покрывала желудевая чашечка, украшенная маленькимъ перышкомъ, а передъ нимъ, подобравъ лапки, сидѣлъ большой паукъ- крестовикъ и внимательно слушалъ чтеніе. Услышавъ приближающіеся шаги, гномъ приподнялъ брови, паукъ же уползъ. — Добрый вечеръ, — сказалъ онъ, — я — Вюстишь, а вы оба кто? — Меня зовутъ Іоганнесъ, и я очень хотѣлъ бы познакомиться съ тобой. Что ты читалъ здѣсь? — Эта книжка не для тебя, — отвѣчалъ Вюстишь, — только пауки-крестовики могутъ слушать ее. — Но покажи ее мнѣ, милый Вюстишь, — просилъ Іоганнесъ. — Я не имѣю права. Это священная книга пауковъ, которую я берегу для нихъ и не могу отдавать въ чужія руки.

— Фредерик Ван-Эден, «Маленький Иоганнес», 1887

— Что же ты читалъ теперь? — Исторію Критцеля, великаго предка крестовиковъ, который жилъ много вѣковъ тому назадъ. Онъ первый растянулъ свою сѣть, прикрѣпивъ ее къ тремъ большимъ стволамъ, и сразу поймалъ въ нее болѣе двѣнадцати тысячъ мухъ. До него крестовики не умѣли ткать сѣтей и питались просто травой или падалью. Но у Критцеля была свѣтлая голова, и онъ доказалъ, что живыя мухи — лучшая пища пауковъ. Для ловли ихъ онъ и изобрѣлъ свои сѣти на основаніи труднѣйшихъ математическихъ формулъ, такъ какъ онъ, кромѣ того, былъ великимъ математикомъ. Съ тѣхъ порѣ всѣ крестовики ткутъ свои сѣти по созданному имъ образцу, нитка въ нитку, только въ гораздо меньшихъ размѣрахъ, потому что науки съ того времени сильно выродились. Критцель, ловилъ даже птицъ и убилъ тысячи своихъ собственныхъ дѣтей. Это былъ великій паукъ! Наконецъ, сильнѣйшій вихрь унесъ Критцеля съ его паутиной и тремя деревьями, къ которымъ она была прикрѣплена, въ далекій невѣдомый лѣсъ, гдѣ онъ и живетъ, прославляемый за свою кровожадность и мудрость.

— Фредерик Ван-Эден, «Маленький Иоганнес», 1887

Засмеялись насекомые, стали над бедным путником подтрунивать, стали задевать его разными злыми шутками, а то и щипками… — Не трогайте его, оставьте! — вмешался тут в дело старый паук-крестовик, выглянув из норки. — Подождите ночи! То, зачем вы гонитесь, чего так жадно ищите, то он имеет в себе самом. — Как? У него «свет во мраке»?! — удивились те, кто слышал слова старого паука. — Ну-ка, покажи, замарашка!

— Николай Каразин, «Свет во мраке», 1905

Сегодня утром я видел маленькое представление. Я прогуливался в коридоре взад и вперед, пока коридорный прибирал мою комнату. На маленьком окне, выходящем на двор, висит паутина, толстый паук-крестовик сидит в центре паутины. Госпожа Дюбоннэ не позволяет убрать паука: ведь пауки приносят счастье, а в доме и без того было достаточно несчастья. Вдруг я увидел другого паука, который был гораздо меньше первого; он осторожно бегал вокруг сети — это был самец. Неуверенно он пополз по колеблющейся нити паутины к середине, но стоило только самке сделать движение, как он сейчас же испуганно бросился назад. Он подполз к другой стороне и. попытался приблизиться оттуда. Наконец самка, сидевшая в середине, вняла его мольбам: она не двигалась больше. Самец дернул сперва осторожно за одну нить, так что паутина дрогнула; однако его возлюбленная не двинулась. Тогда он быстро, но с величайшей осторожностью приблизился к ней. Самка приняла его спокойно и отдалась его нежным объятиям; несколько минут оба паука неподвижно висели посреди большой паутины. Потом я увидел, что самец медленно освободил одну ножку за другой; казалось, он хотел потихоньку удалиться и оставить свою возлюбленную одну в любовных мечтах. Вдруг он сразу освободился и побежал так быстро, как только мог, вон из паутины. Но в то же мгновение самка выказала сильнейшее беспокойство и быстро бросилась за ним вдогонку. Слабый самец спустился по одной нити, но его возлюбленная сейчас же последовала его примеру. Оба паука упали на подоконник; всеми силами самец старался спастись от преследования. Но поздно, его подруга уже схватила его своими сильными лапками и потащила снова в середину паутины. И это же самое место, которое только что служило ложем любви, послужило местом казни. Сперва возлюбленный пытался бороться, судорожно протягивал свои слабые ножки, стараясь высвободиться из этих ужасных объятий. Однако его возлюбленная не выпустила его больше. В несколько минут она обволокла его всего паутиной, так что он не мог больше двинуть ни одним членом. Потом она сдавила его своими цепкими клещами и стала жадно высасывать молодую кровь из тела своего возлюбленного. Я видел, как она, наконец, с презрением выбросила из паутины изуродованный до неузнаваемости комочек — ножки и кожу, переплетенные нитями паутины. Так вот какова любовь у этих насекомых! Ну что ж, я очень рад, что я не молодой паук.

— Ганс Гейнц Эверс, «Паук», 1906

— Теперь дело в шляпе, вот только бы крепких ниток достать! — И, не отдохнув, жук-носорог опять полетел. Между ветками пестролистного клена расселся огромный паук-крестовик в своей паутинной квартире. Он сожрал только что десять мух, и ему сейчас казалось, что он стал очень добрым и больше никого никогда не съест. Сытый паук смотрел на круглую серебряную луну, считал ее пятна и думал, что, быть может, это не что иное, как тоже большущие пауки, конечно, все же поменьше его самого, которые, вот так же наевшись, отдыхают в своей паутине и, в свою очередь, принимают его паутину за простую луну, а его самого — за пятно на луне. Жук-носорог, как только заметил, что сытый паук размечтался и уже безо всякого толку пустил свою нитку, тихонько подкрался к нему, намотал себе полные лапки и дралым-драла!

— Ольга Форш, «Пумпин сад», 1914

	Биограф Бенедикта Спинозы Колерус (XVII век) сообщает о философе: «Он любил, в часы отдыха от научной работы, наблюдать, бросив муху в сеть к пауку<-крестовику>, жившему в углу его комнаты, движения жертвы и хищника. Иногда, говорят, он при этом смеялся».
	— Сигизмунд Кржижановский, «Спиноза и паук» (новелла), 1921

Старый мохнатолапый крестовик, почуяв на себе зрачки философа, чуть-чуть, что бывало с ним чрезвычайно редко, заволновался. Понятно: момент был слишком значителен. Вероятно, вследствие этого чисто артистического волнения мастера, две-три нити оборвались и спутались, но, в общем, дело было сделано, как всегда: быстро и чисто. Восемь тонких внутрь вогнутых лапок паука, ступая по туго натянутому плетению паутины, методически, с полной последовательностью, точно перенумерованные в нотной тетрадке с экзерсисами пальцы пианиста, обмотали истерически дёргающееся тело мухи в серебристо-серый ворсинчатый саван. Треугольная головогрудь мастера, с колючими глазками у краев, отыскав на вибрирующем чёрном брюшке мухи нужное место, сомкнула внутри брюшка остро-изогнутые челюсти. Муха дёрнулась было крылышками. Ещё раз. И всё. Тогда-то паук и поднял колючий гранёный глаз кверху: тогда-то глаза паука и зрачки метафизика встретились. На мгновение. А затем: и паук-крестовик, и метафизик, расцепив взгляды, разошлись.

— Сигизмунд Кржижановский, «Спиноза и паук» (новелла), 1921

...паук, потерев слегка закровавившиеся передние лапки о пару средних, вполз по влажному бархатистому изумруду плесени в щель, темневшую меж стеной и неплотно к ней примкнутыми трактатами Картезия, Гэреборда и Клаубергуса. Пройдя по сомкнувшим свои лезвия листам к одному из книжных вгибов, паук вобрал в себя, сколько мог глубже, все восемь лапок и замер. Метафизик же у окна писал: «…естественное право простирается во всей природе и в каждой отдельной особи так же далеко, как и сила. Следовательно, всё, что человек осуществляет в силу своих естественных законов, он делает с абсолютным естественным правом, и его право на Природу измеряется степенью его силы».

— Сигизмунд Кржижановский, «Спиноза и паук» (новелла), 1921

...однажды, когда за решеткой стояло хмурое утро петербургской ранней весны, обреченный на вечное одиночество человек увидел в камере живое существо. Это был паук — самый обыкновенный паук-крестовик. Они стали друзьями — человек и паук; человек заботился о пауке, кормил его, брал в руки. Паук спокойно влезал на палец человека. А когда человек трогал его лапки, паук спокойно и осторожно перебирал ими. Человек беспокоился — не слишком ли разжирело животное: это вредит здоровью. И заключенный срывал сеть паука — пусть потрудится, похудеет, это полезно. А паук? Он, в свою очередь, словно старался развлечь заключенного. Всякий раз было что-то новое в том, как паук ткал свою сеть, соединявшую ножки стола с перекладиной. Иногда он останавливался во время работы, разрушал часть сети, будто был чем-то недоволен, и начинал переделывать ее. Поэтому Поливанов писал о пауке, что это была «аристократическая натура»... Что же это такое?

— Владимир Брагин, «В стране дремучих трав», 1962

Я ищу ногами другой канат. Упираясь в него, отрываю руки от верхнего и, перебирая поочередно руками и ногами, спускаюсь все ниже и ниже. Еще два-три движения, еще один переход с одного каната на другой — и я дотянусь до шара. Но вдруг из угла сети показалось мохнатое чудовище. Я замер. ...Из густой шерсти глядят восемь глаз. Расположенные симметрично, они смотрят в разные стороны. Чудовище сделало движение, и на спине у него обозначился большой белый крест. Это паук-крестовик! Значит, качающаяся гигантская веревочная лестница с лучами, расходящимися во все стороны, — паутина. А барахтающееся, гудящее, мечущееся существо — муха. Как я был слаб, беспомощен перед пауком! Но тогда я не чувствовал испуга. Я еще, по-видимому, не привык к мысли, что меньше паука и что гибель моя неминуема. У меня было одно желание — получше рассмотреть это удивительное существо. Любознательность спасла меня. Я не сделал ни одного жеста, движения. Я замер. Смотрел. Предо мной был мастер-ткач в своей мастерской.

— Владимир Брагин, «В стране дремучих трав», 1962

	Ожидание тянулось бесконечно, как паутина, которую выпускал из себя маленький крестовик, занятый ремонтом своих тенет. Он сновал вверх и вниз, ветер срывал его, он повисал на еле различимой нити, долго раскачивался, потом цеплялся за полуразрушенную сеть и опять тянул бесконечную паутину, строя в воздухе свой геометрический чертёж.
	— Николай Дубов, «Небо с овчинку», 1966

	В красном углу, где у людей иконы, в сарае располагалась паутина, а в ней сидел здоровенный крестовик. И этот кивот природы, вернее, кивот сатаны, ханжески пометившего крестом бородавчатую спину восьминогого страшилища, был вполне под стать нечестивому делу, которое затеяли все трое...
	— Асар Эппель, «Сладкий воздух», 1994

Паук-крестовик в стихах

Паук-крестовик с добычей

	Ну, урони желтофиоль В мои трясущиеся пальцы! Ты вскрикиваешь, шепчешь мне: «Там, где ветвей скрестились дуги, Смотри, — крестовик в вышине Повис на серебристом круге…»
	— Андрей Белый, «Паук», 1908

	На площадь выбежав, свободен Стал колоннады полукруг, ― И распластался храм Господень, Как лёгкий крестовик-паук.
	— Осип Мандельштам, «На площадь выбежав, свободен...», 1914

	Усобицы кромсали Русь ножами. Скупые дети Калиты Неправдами, насильем, грабежами Её сбирали лоскуты. В тиши ночей, звездяных и морозных, Как лютый крестовик-паук, Москва пряла при Тёмных и при Грозных Свой тесный, безысходный круг.
	— Максимилиан Волошин, «Дом поэта», 25 декабря 1926

	Крестовиком, свою скрутившим нить, Была такая сплетена картина, Что в споре сражена была Афина, Всю жизнь богов сумел в узор он влить. Он радугой умеет распалить Отъединённый замок властелина, И так легко-изящна паутина, Что кружево лишь можно с ней сравнить.
	— Константин Бальмонт, «Крестовиком, свою скрутившим нить...» (из цикла «Перстень», сборник «Дар Земле»), 1921

См. также

• Паук-серебрянка
• Паук-птицеед
• Водяной паук
• Паутина
• Петров крест
• Хлеб-крестовик
• Тарантул
• Скорпион
• Водомерка
• Крестовник
• Крестовина
• Крестьянин
• Крестоносцы