Горо́шек мыши́ный (лат.Vícia crácca) — очень распространённые в умеренной климатической зоне вьющиеся травянистые полевые растения из семейства бобовых.[комм. 1] Мышиный горошек — это один из видов рода Горошек (лат.Vícia). Несмотря на свою кажущуюся субтильность, мышиный горошек — это многолетнее растение, очень изменчивое в рамках одного вида и имеющее очень большой (фактически, кругосветный) ареал распространения: от Дальнего Востока до Европы и Северной Америки.
Деревянная решётка с колышками, обделанными в виде четырёхгранных пик, когда-то выкрашенная зелёной масляной краской, теперь совсем облезла, рассохлась и развалилась; пики растащили для игры в солдаты деревенские мальчики и, чтобы отбиваться от сердитого барбоса с компаниею прочих собак, подходившие к дому мужики.
А цветник от этого разрушения стал нисколько не хуже. Остатки решётки заплели хмель, повилика с крупными белыми цветами и мышиный горошек, висевший целыми бледно-зелёными кучками, с разбросанными кое-где бледно-лиловыми кисточками цветов.
Пёстрый лес (чубар-агач) постепенно заменился травами, хотя и поблёкшими, но превосходящими вышиной всадника на лошади. <...> Местами эти травы были сильно обвиты мышиным горошком, который достигал их вершины. Иногда роскошные заросли травы перемежались с рощицами деревьев, из которых рощицы яблонь имели вид садовых насаждений; яблоки в это время года уже совершенно созрели и показались нам очень вкусными.[1]
Скоро послышался отзывный рёв: Женька уже подымалась по невысокому, некрутому откосу, но нужно было ещё объесть три куста жёлтого донника, куст мышиного горошку, очень пышный, и очень пышную ветку грабового куста… И когда она сделала всё это, она успокоенно ткнула в локоть Максима Николаевича мягкой мордой, метнула дружелюбно хвостом так, чтобы попасть ему легонько в живот, и пошла к дому, грузная, переревываясь с отставшей Толкушкой.[2]
Догнал сына, хотел сказать ему: «Садись! » ― но не посмел. Сын так же задумчиво шагал по тропке. В руках его пестрели васильки, веточка белого донника, мышиный горошек, две-три полевых гвоздики. Изредка он подносил цветы к лицу, будто целовал их.[3]
Петя с завистью смотрел на уютную соломенную халабуду. Он очень хорошо знал, как приятно бывает сидеть в таком шалаше на сухой, горячей соломе в знойной послеобеденной тени. Неподвижная духота насыщена пряными запахами чабреца и тмина. Чуть слышно потрескивают подсыхающие стручки мышиного горошка. Хорошо![4]
Лианы густо переплетались между прямыми стволами и преграждали мне дорогу. По-видимому, это были всем известные нежный вьюнок и цепкий мышиный горошек… Все мои представления и ощущения спутались. Я видел другие размеры и краски, слышал иные звуки, вдыхал новые запахи.[5]
И вот они идут по луговине к Гремячему яру. Из-под ног брызжут кузнечики, над головами вьются столбики мошкары. Где-то в Ста́рице, заросшей травой, квакают и стонут лягушки. Нюра то и дело нагибается, рвёт скромные блёклые незабудки, фиолетово-синий мышиный горошек и похожий на яичницу-глазунью бело-желтый поповник. Цветы тонко и нежно пахнут свежестью реки и сеном.[6]
Это обман, чары, ересь. Там вовсе и не светило, это лишь отраженье свечи в божьей горнице, куда нам не попасть, ― молол я чепуху. Господи, как только язык не отвалится у меня, как не засохнет и не отпадет, как стручок мышиного горошка.[7]
Заколелые, на негнущихся деревянных ногах, путники вползли на берег по едва заметной тропе и огляделись. Кругом трава по пояс: там, где когда-то резвилась детвора, где копилась жизнь, где катали в погреба, набитые льдом, бочки с рыбой, где растягивали на вешалах невода, где бродил скот и вставал на чищеницах высокий ячмень, где затевали свиданья и провожали мужиков на фронт, где гуляли свадьбы и несли усопшего на жальник, ― всё полонила трава забвения, та самая, что выпивает всякое напоминание о человеке, ― чертополох, крапива, осот. Мышиный горошек свил, заплёл всю бережину в частый уловистый невод, так что путники едва продирались забытой деревенской улицей. Четыре последние избы едва чернели крышами над дурниной.[8]
Весь в розовом цвету ― горох мышиный,
По ели высохшей проворно в высь взбираясь,
Весёлый разговор ведет с седой крушиной,
А мак заслушался, дремотно улыбаясь.[10]
Шуршали мыши про горошек,
Мол, нас горошек огорошит,
Горошек нас не хочет, мышек,
Горошек хочет только кошек,
Хочу их ― раз-очаровать,
Горошек только... твою мать.
↑Мышиный горошек — не только вьющееся, но и лазающее растение, для чего листья у него снабжены хитрым приспособлением. Длинные, парно-перистые листочки (на них от 6 до 10 пар очерёдных овальных листочков) на конце черешка имеют ветвистые чувствительные усики, способные как лассо — едва ощутив опору — очень быстро обвиться вокруг неё, закрутившись в несколько оборотов, чтобы растение могло подниматься выше к свету.
↑Мышиный горошек традиционно широко применяется в народной медицине. Отвары и настойки принимают внутрь — в качестве кровоостанавливающего, успокаивающего, противосудорожного и при почечных заболеваниях, для снятия отёков. А наружно — для ускорения созревания нарывов и в качестве ранозаживляющего.
