Толокня́нка, чаще всего толокня́нка обыкнове́нная (лат.Arctostáphylos úva-úrsi) — типовой вид миниатюрных вечнозелёных стелющихся кустарников из рода толокнянка семейства Вересковые (лат.Ericaceae). Широко распространена в Северной Америке и на севере Евразии (в северной половине европейской части России, в Сибири и на Дальнем Востоке). Сравнительно редко встречается в средней полосе России, изредка — на Кавказе. Растёт в изреженных сухих сосновых и лиственных лесах, на гарях и вырубках, приморских дюнах и каменистых осыпях. Предпочитает открытые, хорошо освещённые солнцем места и не переносит конкуренции других растений. В пределах своего ареала встречается рассеянно, куртинами, часто соседствует с брусникой, с которой её легко спутать. Ягоды толокнянки на вкус «сухие» и мучнистые (как толокно).
Научное латинское название образовано от др.-греч.άρκτος — «медведь» и др.-греч.σταφυλή — «лоза», видовой эпитетuva-ursi — от этих же слов, но латинских (лат.uva — виноград и лат.ursus — медведь). Русские народные названия толокнянки обыкновенной — медвежья ягода, медвежье ушко, медвежьи ушки. Встречается также под названиями медвежий виноград, костянка-толокнянка, толоконко, мучница, толокница, толоконка боровая. Финские названия растения — sianmarja (в дословном переводе — «свиная ягода») и sianpuolukka («свиная брусника»).
Весной толокнянка имеет непривлекательный, беспорядочный вид, но осенью, когда сухие листья уже опадут, а живые окрасятся в ярко-красный цвет, она является, по рассказам местных жителей, одним из самых красивых растений на горах.[3]
На сухих боровых горушках встречается родная сестра брусники ― толокнянка. С виду её не вдруг от брусники отличишь, а попробуй на зуб ― и окажется, что сухая ягода полна твёрдых как камень семечек.[8]
Латинское название растения ― от греческих слов «arctos» ― «медведь» и «staphylos» ― «виноград», a «uva-ursi» в переводе с латыни означает «медвежья ягода».[9]
Другие растения, покрывающие скалы: водяника (Empetrum nigrum), брусника, толокнянка альпийская (Arctous alpina Nied), линнея северная (Linnaea borealis L.) растут в близком соседстве, перемешиваясь друг с другом; кое-где к ним присоединяется черника. Альпийская толокнянка ― стелющееся растение с листьями более нежными, чем у обыкновенной. Они отмирают на зиму, но остаются на растении, покрывая и защищая молодые побеги. По некоторым авторам, явление это довольно распространено на крайнем севере. Так, не сбрасывают листвы некоторые ивы (Salix reticulata L. и др). Чельман говорит, что тонкий покров прошлогодних листьев не может сильно влиять на отдачу тепла, но действует косвенно, задерживая на своей поверхности снег, ослабляя резкие колебания температуры и иссушающее действие ветра. Весной толокнянка имеет непривлекательный, беспорядочный вид, но осенью, когда сухие листья уже опадут, а живые окрасятся в ярко-красный цвет, она является, по рассказам местных жителей, одним из самых красивых растений на горах.[3]
Не следует забывать и о почвопокровных растениях для подобного сада. Наиболее неприхотлива наша толокнянка обыкновенная, или медвежье ушко (Arctostaphylos uva-ursi). Её коврики быстро разрастаются и прекрасно гармонируют с вересками, горными соснами и валунами. Цветет и плодоносит толокнянка аналогично бруснике. Но плоды ее несъедобны, как и плоды североамериканской гаультерии распростертой (Gaultheria procumbens).[7]
— Александр Чечуров, «Зелень!» 2002
Разумеется, наш рассказ о лесных ягодах на этом не закончен. Есть в лесах ядовитые ягоды, такие, как занесённые в Красную книгу волчье лыко и вороний глаз. Встречается жимолость татарская ― её сдвоенные ягоды нарядны, но крайне невкусны и вызывают понос. На болотах растут морковного цвета шишки белокрыльника, самый вид которых указывает, что в рот это брать нельзя (всё растение белокрыльника в свежем виде ядовито). На сухих боровых горушках встречается родная сестра брусники ― толокнянка. С виду её не вдруг от брусники отличишь, а попробуй на зуб ― и окажется, что сухая ягода полна твёрдых как камень семечек. Толокнянку, впрочем, собирают, чтобы потом, заварив наподобие чая, пить в качестве мочегонного средства.[8]
Однако, если бы вдруг возникла надобность в антисептике, местная флора пришла бы на помощь. Невысокий кустик с каплями красных ягод, напоминающих бруснику, оказался толокнянкой, известным лекарственным растением. Её плотный ковёр вперемежку с ягелем расстилался на Большом Заяцком острове, плавно заворачивая к морю. Хотя, как считается, обычно обширных зарослей толокнянка не образует. <...>
Толокнянка обыкновенная (Arctostaphylos uva-ursi L. Spreng), семейство вересковых. Латинское название растения ― от греческих слов «arctos» ― «медведь» и «staphylos» ― «виноград», a «uva-ursi» в переводе с латыни означает «медвежья ягода». Русское название растения происходит от слов «мука», или «толокно», поскольку в древности крестьяне в голодные годы толкли из сухих ягод толокнянки муку, из которой выпекали хлеб. Муку из толокнянки иногда добавляют к пшеничному или ржаному тесту, это придаёт хлебу приятный фруктовый вкус и запах.[9]
Раза два ездили мы в Щёкино, на его родину, на могилу моего деда. Хорошо помню эти поездки ― зыбучую песчаную лесную дорогу, протянутые через дорогу узластые сосновые коренья, цветущий сухой вереск, ягоды ― толокнянку, за которой, соскочив с дрожек, хожу по сухой, мягкой, покрытой скользкой сосновой хвоей земле. Помню и самое село Щекино ― церковь, чай у заросшего львиною гривою седого попа, толстую матушку; помню могилу деда с похинувшимся крестиком, на которой отец заказывал панихиду; дым и запах кадила, странно не идущий к ослепительному летнему дню.[5]
А вот собрались в кисточку крохотные белые кувшинчики с яркими красными горлышками. Кувшинчики опрокинуты горлышками вниз, и из них целый день льется и льется аромат. Это целебная трава толокнянка. Нет, только издали похожи друг на друга боровые цветы. Если вглядеться но тонкости работы, по изящности и хрупкости ничем не уступит брусничныйколокольчик другому, большому цветку.[6]
Матушка Медведица дома осталась, хворала, а с ней Медвежонок.
Проснулся Мишка ночью — стонет Матушка Медведица. Струсил, глаза открыть боится. Но какой же ты сын, если маме худо, а ты спящим притворяешься? Притворством беду не прогонишь.
– Матушка Медведица, – зовёт Мишка, – как помочь тебе?
– Травку нужно добыть! – отвечает Матушка. – Медвежье ушко! Да ведь ночь, небо в тучах – не найдёшь.
– А где искать-то?
– Ох, Мишка! Далеко надо идти. Через лес да через реку, по полю, а там овраг. За оврагом
травка растёт, под ракитовым кустом.
– А какая она, травка-то?
– Потрогай ушко-то своё. Такая же! Кругленькая.[10]
– Думаешь, люди голодуют, а этот разожрался, как хряк? Не, доча, хворый я…
– Почки? – утверждающе спросила Александра.
– Тю, а ты откуда знаешь про мои почки? – удивился дядька, видимо, свято уверенный, что больные почки на этом свете только у него одного.
– Вижу. Медвежьи ушки заваривайте. Можно корень солодки. А сейчас земляника пойдет, и ягоды, и лист, — всё вам хорошо.
– Спасибо, доча. Ты врач или знахарка?
– Фельдшер я. Военный фельдшер. <...>
― А ты оказалась права: ко мне на другой день жена бабку-знахарку из Алексеевки привозила, так она мне все точь-в-точь казала, шо ты: медвежьи ушки, корень солодки, землянику.[11]
По сухим борам у Асе-Янги,
Где болот разорвано кольцо,
На подзоле зреет толокнянка —
Ягода хантейских мертвецов. <...> Их давно оплакали живые. Им остались на втором веку Скудные, мучнистые, сухие Ягоды, приникшие к песку.
Обойди, не попирай ногами
Пятна толокнянки на бору, —
Может быть, сюда придём мы сами
Через годы, рано поутру.[4]
_-_fruits_and_leaves.JPG)
.svg){kind=logo}
