После грозы

Материал из Викицитатника
Алексей Саврасов, «После грозы» (1870-е)

По́сле грозы́ — момент времени, когда любая гроза, будь она долгая или быстро проходящая, заканчивается и возобновляется нормальный процесс жизни, а также занятия и дела, прерванные дождём. Момент окончания грозы часто воспринимается как просветление, эмоциональный подъём и обновление в природе или жизни, «омытой» атмосферной влагой.

«После грозы» часто понимается как социальное состояние общества, а также психологическое состояние людей, переживших бурный разговор или преодолевших «треволнения».

После грозы в афоризмах и кратких цитатах[править]

  •  

Но будет смерть моя похожа
На ясный вечер после гроз...[1]

  Николай Огарёв, Т. Н. Грановскому («Твоё печальное посланье...»), 6 апреля 1843
  •  

Так обаятелен этот чудный запах леса после весенней грозы, запах берёзы, фиялки, прелого листа, сморчков, черёмухи, что я не могу усидеть в бричке...[2].

  Лев Толстой, «Отрочество», 1854
  •  

Но не умчит к лазурной дали
Грозой разбитое крыло.[3]

  Иннокентий Анненский, «Майская гроза», 1890-е
  •  

...там, где разразилась гроза, был чёрт. После ухода чёрта (то есть после грозы) кругом воцаряется спокойствие...[4]

  Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923
  •  

...в десятом часу ливень затих так же внезапно, как и начался. Гроза переместилась немного южнее, впрочем, на небе не было ни единой звёздочки, и тихий обложной дождик не переставал.[5]

  Владимир Богомолов, «Момент истины (В августе сорок четвертого...)», 1973
  •  

...гроза уходит, и над умытой, просветлевшей землей снова появляется солнце. Но потоки дождевой воды продолжают свою разрушительную работу.[6]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том первый), 1991
  •  

...с первыми же каплями дождя на землю посыпались... старинные серебрянные монеты. Когда гроза миновала, школьники собрали их более тысячи.[7]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том второй), 1991
  •  

Июльской ночью после грозы ему приснился сон: внесли длинную серую змею, бросили на пол, сказали, что она смертельно ядовита[8]

  Андрей Дмитриев, «Поворот реки», 1995

После грозы в публицистике и документальной прозе[править]

  •  

Едва только мы тронулись в путь, как пошел дождь. Сначала с неба упало несколько крупных капель, а затем хлынул настоящий ливень. Пока молния сверкала вдали, было ясно видно, где именно происходят контакты небесного электричества с землей, но когда она стала вспыхивать в непосредственной близости, то утратила свой искровый характер. Вспышки молнии происходили где-то в пространстве, кругом, всюду… Удары грома были настолько сильные, что можно было ощущать, как вздрагивает атмосфера, и от этого сотрясения каждый раз дождь шел еще сильнее. Обыкновенно такие ливни непродолжительны, но в Уссурийском крае бывает иначе. Часто именно затяжные дожди начинаются грозой. Так было и теперь. Гроза прошла, но солнце не появлялось. Кругом, вплоть до самого горизонта, небо покрылось слоистыми тучами, сыпавшими на землю мелкий и частый дождь.[4]

  Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917
  •  

Когда чёрт долго держится в одном месте, то бог Эндули посылает грозу, и Агды гонит черта. Значит, там, где разразилась гроза, был черт. После ухода чёрта (то есть после грозы) кругом воцаряется спокойствие: животные, птицы, рыбы, травы и насекомые тоже понимают, что черт ушёл, и становятся жизнерадостными, весёлыми… О грозе со снегом он сказал, что раньше гром и молния были только летом, зимние же грозы принесли с собой русские. Эта гроза была третья, которую он помнил за всю свою жизнь. За разговором незаметно прошло время.[4]

  Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923
  •  

В середине первого действия «Месяца в деревне» Ракитин говорит, что Наталья Петровна мягка и тиха, как вечер после грозы.
― Да разве была гроза? ― спрашивает Наталья Петровна.
― Собиралась, ― отвечает Ракитин.
Что за гроза и почему она прошла мимо? Перемена настроения у Натальи Петровны связана с Верочкой. Пока ни Верочки, ни учителя нет рядом, Наталья Петровна испытывает беспокойство.[9]

  Анатолий Эфрос, «Профессия: режиссёр», 1987
  •  

Летний дождь проходит быстро. Прогромыхав, гроза уходит, и над умытой, просветлевшей землей снова появляется солнце. Но потоки дождевой воды продолжают свою разрушительную работу. И там, где залегают известняк, гипс, каменная соль, возникают гигантские подземные «дворцы», похожие на сказочные. К чему это приводит? … В 1980 году в Америке, в штате Луизиана, в буквальном смысле на глазах у всех исчезло большое озеро, по которому ходили даже суда.[6]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том первый), 1991
  •  

Летом 1940 года в Горьковской области случилось что-то совсем необъяснимое, как писал тогда один из очевидцев. Стояли очень жаркие дни. Было душно. На горизонте то и дело появлялись грозовые облака. А в один из вечеров над деревней Мещёры Павловского района разразилась сильная гроза. И с первыми же каплями дождя на землю посыпались... старинные серебрянные монеты. Когда гроза миновала, школьники собрали их более тысячи. Специалисты определили: деньги чеканились при Иване IV, в XVI веке.[7]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том второй), 1991
  •  

Жители увидели приближающуюся со стороны моря густую тучу. К полудню туча закрыла окрестные горы и начала заслонять солнце; цвет ее, сначала бледно-розовый, стал огненно-красным. Скоро город был окутан таким густым мраком, что в домах пришлось зажечь лампы... Мрак продолжал усиливаться, и все небо казалось состоящим из раскаленного железа. Загремел гром, и начали падать крупные капли красноватой жидкости, которую одни принимали за кровь, а другие — за расплавленный металл. К ночи воздух очистился, гром и молния прекратились.[7]

  Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том второй), 1991
  •  

Теория западноевропейских коллег о формировании сложных органических молекул на Титане под влиянием гроз вполне состоятельна, считает Олег Кораблёв. Электрические разряды могут синтезировать из простых молекулярных соединений более сложные, но это требует дополнительной проверки. Кроме того, ожидать, что вызванные атмосферным явлением химические реакции приведут к появлению белков и белковых соединений, не приходится.[10]

  — Андрей Леонов, «Титаническая жизнь», 2008

После грозы в мемуарах и дневниковой прозе[править]

  •  

История последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет и истина. Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других, все старое, полузабытое воскресало ― отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка ― эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь.[11]

  Александр Герцен, «Былое и думы» (часть вторая «Тюрьма и ссылка»), 1858
  •  

Прокатилось в тучах, ударил гром… Разом как-то, неожиданно… Пчелы попрятались. Зашумело в зелени. Точно проснулась дремавшая листва и давай перешептываться. Запрыгали капли дождя по лесной чаще. Сбегают по листве, на головы нам катятся… А вдали уже опять солнце вовсю. Другим, золотым дождем брызжет. Серые тучи сползают, и через несколько минут от всего этого грома и дождя только благодатная свежесть в воздухе, да блеск на только что обмытых листьях… Кое-где капли висят; в каждой из них солнечные лучи дробятся.

  Василий Немирович-Данченко, «Святые горы», 1886
  •  

В день моего приезда ― в теплый майский день ― над нашей стороной пронеслась первая весенняя гроза. Когда дождь перестал и солнце выглянуло из-за темных клочков разорвавшихся туч, я отправился в деревню, к своему старому другу-приятелю, Алексею-кузнецу. Деревня показалась мне такой жалкой, такой убогой, какой я никогда еще не видал ее. Я увидел покривившиеся избы с подслеповатыми оконцами, бревенчатые стены, почерневшие от недавнего дождя, серые полусгнившие соломенные крыши, поразметанные ветрами, грязную улицу и груды соломы и навоза в проулках между избами и на задворках.[12]

  Павел Засодимский, История одной уставной грамоты (Из деревенских летописей), 1886
  •  

Он никогда не подводил меня: не опаздывал на встречи, не хныкал при неудачах, не обращал внимания на капризы погоды. Иногда даже казалось, что невозмутимость этого человека граничит с каким-то безразличием. Помню одну зарю. После ночной грозы, щедрой ливнем, полной грохота и вспышек молний, взошло солнце. Нежаркое, оно ласкало водную гладь, такую ровную, что виден был каждый всплеск рыбы. Мне хотелось запеть, закричать, но, обернувшись к Николаю Викторовичу, я только протяжно выдохнул: «Хорошо!» Спутник мой неотрывно смотрел в озерную даль. Лицо его было внимательно и ясно, но он молчал. [13]

  Алексей Ливеровский, «Журавлиная родина», 1966
  •  

Я шлифую рассказик «Зеркало» и новеллу «Двое». Прогрохотала на Гатчиной весенняя гроза. В землю зло били короткие оранжевые молнии, лупил крупный дождь. Теперь чисто, свежо, птицы делятся впечатлениями.[14]

  Дмитрий Каралис, «Автопортрет», 1999

После грозы в беллетристике и художественной литературе[править]

  •  

Но вот дождь становится мельче; туча начинает разделяться на волнистые облака, светлеть в том месте, в котором должно быть солнце, и сквозь серовато-белые края тучи чуть виднеется клочок ясной лазури. Через минуту робкий луч солнца уже блестит в лужах дороги, на полосах падающего, как сквозь сито, мелкого прямого дождя и на обмытой, блестящей зелени дорожной травы. Чёрная туча также грозно застилает противоположную сторону небосклона, но я уже не боюсь её. Я испытываю невыразимо отрадное чувство надежды в жизни, быстро заменяющее во мне тяжёлое чувство страха. Душа моя улыбается так же, как и освежённая, повеселевшая природа. Василий откидывает воротник шинели, снимает фуражку и отряхивает её; Володя откидывает фартук; я высовываюсь из брички и жадно впиваю в себя освежённый, душистый воздух. Блестящий, отмытый кузов кареты с важами и чемоданами покачивается перед нами, спины лошадей, шлеи, вожжи, шины колёс ― всё мокро и блестит на солнце, как покрытое лаком. С одной стороны дороги ― необозримое озимое поле, кое-где перерезанное неглубокими овражками, блестит мокрой землёю и зеленью и расстилается тенистым ковром до самого горизонта; с другой стороны ― осиновая роща, поросшая ореховым и черемушным подседом, как бы в избытке счастия стоит, не шелохнётся и медленно роняет с своих обмытых ветвей светлые капли дождя на сухие прошлогодние листья. Со всех сторон вьются с весёлой песнью и быстро падают хохлатые жаворонки; в мокрых кустах слышно хлопотливое движение маленьких птичек, и из середины рощи ясно долетают звуки кукушки. Так обаятелен этот чудный запах леса после весенней грозы, запах берёзы, фиялки, прелого листа, сморчков, черёмухи, что я не могу усидеть в бричке, соскакиваю с подножки, бегу к кустам и, несмотря на то, что меня осыпает дождевыми каплями, рву мокрые ветки распустившейся черёмухи, бью себя ими по лицу и упиваюсь их чудным запахом. Не обращая даже внимания на то, что к сапогам моим липнут огромные комки грязи и чулки мои давно уже мокры, я, шлепая по грязи, бегу к окну кареты.[2].

  Лев Толстой, «Отрочество», 1854
  •  

В таком полусумасшедшем состоянии находился Евгений, когда случились, как это часто бывает после июньских гроз, июньские проливные дожди, продолжавшиеся два дня. Дожди отбили от всех работ. Даже навоз бросили возить от сырости и грязи. Народ сидел по домам. Пастухи мучались с скотиной и, наконец, пригнали ее домой. Коровы и овцы ходили по выгону и разбегались по усадьбам. Бабы, босые и покрытые платками, шлепая по грязи, бросились разыскивать разбежавшихся коров. Ручьи текли везде по дорогам, все листья, вся трава были полны водой, из желобов текли, не умолкая, ручьи в пузырящиеся лужи.[15]

  Лев Николаевич Толстой, «Дьявол», 1889
  •  

— Вы помните, — начал через несколько минут снова мой гость, — ту весеннюю грозу, которая так напугала меня в Ораниенбауме? Вы помните, каким странным я был тогда? Весенние грозы всегда производили на меня, как на нервного человека, сильное впечатление. Они напоминают мне весенние грозы моей жизни с Сашей. Эти нежданные грозы налетали на нас в горячей атмосфере нашего счастья и проходили, по-видимому, бесследно, оставляя одно освежающее сознание, что мы горячо любим друг друга и ничто не может поколебать этой любви. Нам казалось даже, что после этих гроз мы начинали любить друг друга еще более страстно, что наши объятия становились крепче, поцелуи жгучее. Так казалось нам обоим, но не так было на самом деле. Эта первая маленькая вспышка у домашнего очага окончилась тем, что мы стали ещё нежнее друг с другом.[16]

  Александр Шеллер-Михайлов, «Вешние грозы» (рассказ), 1892
  •  

Я бросился к ней, сжал ее в объятиях, стал целовать ей руки. И опять прошла эта весенняя гроза, опять прошла, очистив воздух наших отношений: я выяснил Саше, что никогда я не пробовал даже ухаживать за Чельцовой; она сказала, что она даже на минуту не заподозрила меня ни в чем; она заговорила со мной о Чельцовой просто потому, что слышала о моем знакомстве с Чельцовой и хотела узнать, что это за женщина, как я знаком с нею. Это было так просто, так понятно.[16]

  Александр Шеллер-Михайлов, «Вешние грозы» (рассказ), 1892
  •  

Разве может утешиться женщина в положении Склирены? В этом вопросе я не узнаю тебя, Марциан!
― Прости, несравненная!.. Но женское горе ― что весенняя гроза. Прогремит гром, соберутся тучи, сверкнет молния, а затем снова все ясно и светло, снова светит радостное солнце… Но что там за шум?
Действительно, из одного из переулков доносились бряцание оружия, громкие голоса, хохот и отчаянные крики о помощи.[17]

  Александр Красницкий, «Гроза Византии», 1898
  •  

Гувернантка, тревожно поглядывая на часы, соображала вслух, что если даже буря застанет хозяина в поезде, в дороге, то от станции всё-таки четверть часа ходьбы. Ведь это нитки живой не останется… А извозчиков, наверное, там не будет. Их, ведь, никогда нет, когда они нужны.
В шестом часу гроза кончилась. Тучи унесло, солнце засверкало, запели птицы, закричали разносчики. Деревья, сверкая умытыми листочками, отряхивали брызги дождя. Все окна открылись, и жизнь, притаившаяся, было, снова вступила в свои права. Детские голоса радостно звенели на террасе. Горничная гремела посудой, накрывая на стол. Бледнолицая гувернантка упорно глядела на дорогу и нетерпеливо вздёргивала худенькими плечами, когда Маня шептала: «Что же он не едет? А вдруг его убило?..»
Вот по щебню загрохотал экипаж. Дети, взвизгнув, бросились по мокрым дорожкам.[18]

  Анастасия Вербицкая, «Поздно», 1903
  •  

Под самый вечер ливень пронесся над тайгой; он налетел бурею и в мгновение ока накрыл сопки мутною сеткою косо падающей воды. Пока бушевал ливень, день погас, и клокочущий раскатами грома мрак черною шапкою покрыл все. Вспышки молний выхватывали из темени стволы деревьев с черными сучьями, подобными костлявым, пощады просящим рукам. Потом ветер присмирел, и дождь стих, и ночная тайга заговорила разными голосами: бурлили невидимые глазу ручьи, пищали какие-то зверьки, и трещали ветви под крадущимися в стороне шагами. Сыро, неприветливо и страшно в такую ночь в тайге; черными платками проносятся над головою бесшумные совы, а кусты, кажется, шепчут: не ходи… не ходи…[19]

  Альфред Хейдок, «Призрак Алексея Бельского», 1931
  •  

А в середине мая была гроза и такой ливень, что по улице ― она была не ровная, а покатая, ― бурно катилась целая река желтой воды. Река эта хлынула через ворота к ним на двор и сразу затопила его и весь сад, и она, Женя, помогала матери и Митрофану, который оказался в этот день дома, делать перед воротами запруду из глины и камней. При этом не только мать подоткнула юбку до колен, но даже и важный Митрофан, хотя и ругался все время, но засучил брюки и рукава рубахи; она же, Женя, радостно мокла вся сплошь, и потом, когда сделали уже плотину и отвели от себя воду, минут пять с визгом носилась под дождём: все равно уж намокнуть до нитки, а потом переменить платье!.. Но главное было тогда не это, а то, что после ливня высоко, почти посредине неба, засияла радуга, незабываемая, совершенно исключительная, единственная из радуг, огромнейшая, широчайшая, в которой было целых три лиловых дуги одна за другою с небольшими промежутками. И в новом сухом платье Женя опять выбежала на двор смотреть на эту радугу и ахать от восторга, складывая руки лодочкой перед грудью. И хотя в это время из какой-то отсталой тучки посыпался мелкий град с совершенно незаконным уже дождем и Женя снова промокла, но она не сдвинулась с места, пока Митрофан не втащил ее на крылечко, отчего у нее потом целый день болела рука. А на дорожках в саду после этого ливня дня три еще было грязно.[20]

  Сергей Сергеев-Ценский, «Воронята», 1933
  •  

Гроза омыла Москву 29 апреля, и стал сладостен воздух, и душа как-то смягчилась, и жить захотелось. В сером новом моём костюме и довольно приличном пальто я шёл по одной из центральных улиц столицы, направляясь к месту, в котором никогда ещё не был. Причиной моего движения было лежащее у меня в кармане внезапно полученное письмо.[21]

  Михаил Булгаков, «Записки покойника (Театральный роман)», 1937
  •  

Антошка встал на ноги и с интересом детства рассматривал чужого маленького деда, стоявшего на вымокшей земле на коленях, с кошелкой на голове. Ливень перешел в сплошной частый дождь с пузырями, и молнии вспыхивали уже далеко в стороне, откуда гром не успевал доходить сюда, умариваясь в дороге. <...>
Дождь лился мелкими, частыми каплями; грозы уже не было. И вскоре Наташа увидела сквозь дождь прясло крайнего двора своего колхоза; здесь жили Чумиковы. Она не знала, что колхоз их так близко, и она улыбнулась от радости. Значит, все было цело и пожара нет, а то бы люди бежали на пожар. А может быть, их дом уже сгорел и потух, — и Наташа опять загорюнилась.[22]

  Андрей Платонов, «Июльская гроза», 1938
  •  

Синяя, с огненными краями туча грозно висит над колокольней. Ветер хлопает потемневшими верхами палаток и балаганов, раздувает ленты. Пустеет, суетится, разбегается потревоженная дождем и грозою ярмарка. А все чаще и быстрее носятся над землею ласточки, громче и страшнее гремит приближающийся гром. Вся ярмарка, краснеясь сарафанами, стоит под деревьями. Но быстро, как начался, проходит и кончается летний дождь. Яркая радуга, упершись одним концом в реку, еще серо-молочную от дождя, широким полотенцем раскидывается над ярмаркой, над колокольней. И опять, точно умывшись и повеселев, собирается, оживленнее прежнего шумит народ, а над обмытой, с катящимися мутными ручьями землею по-прежнему падают и свистят стрижи.[23]

  Иван Соколов-Микитов, «Детство», 1953
  •  

― Да, в ту ночь я у приятеля задержался. Помню, большая гроза была. С ливнем. А когда дождь кончился, я домой пошел. И еще помню ― на горе, в монастыре, одиннадцать пробило.
«Одиннадцать пробило», ― повторил я машинально в полудремоте вслед за стариком. И, уже не слушая его, дорисовал в своем воображении захолустный ночной городок после дождя: когда ливень кончился, наверное, сразу же небо очистилось от туч; умытые дождем звезды стали большими и начали пристально смотреть на мокрые крыши заснувшего городка. Вот смолк последний, одиннадцатый удар колокола; и еще тише стало кругом, но совсем ясно слышно, как на деревьях, в палисадниках, скатываясь и падая с листа на лист, постукивают тяжелые капли.[24]

  Владимир Брагин, «В стране дремучих трав», 1962
  •  

Меж тем гроза на какое-то время утихла, чтобы вскоре разразиться с ещё большим ожесточением. Злостно нарушая маскировку, молнии блистали одна за другой, и где-то совсем над головой оглушающе гремело и грохотало. Казалось, разгулу стихии не будет конца. Однако в десятом часу ливень затих так же внезапно, как и начался. Гроза переместилась немного южнее, впрочем, на небе не было ни единой звёздочки, и тихий обложной дождик не переставал. Отдалённые молнии полыхали чуть реже, каждый раз выхватывая на мгновение из мрака тёмные от дождя домики и палисады.[5]

  Владимир Богомолов, «Момент истины (В августе сорок четвертого...)», 1973
  •  

Он ужасно боялся провала и всё время импровизировал разные варианты этого провала. Я никогда не видел его таким взволнованным. Даже вечное чувство юмора оставило его. Как раз в это время совсем некстати разразилась гроза, один из тех июльских ливней, о которых потом вспоминают несколько лет. Подземная речка Неглинка вышла из стоков и затопила Трубную площадь, Цветной бульвар, все низкие места Москвы превратила в озёра, а улицы в бурные реки. Движение в городе нарушилось. А ливень всё продолжался и продолжался, и конца ему не предвиделось.[25]

  Валентин Катаев, «Алмазный мой венец», 1977
  •  

Майя и дети впервые отправились в Судак без него. Июльской ночью после грозы ему приснился сон: внесли длинную серую змею, бросили на пол, сказали, что она смертельно ядовита… Одним взмахом тесака он отсек змее голову, долго смотрел на обезглавленное вялое тело и вдруг раскаялся до слез, поднял змею, принялся судорожно зализывать обрубок, потом ужаснулся: на язык мог попасть яд, бросился к умывальнику, долго полоскал рот, затем шел куда-то по Ворошиловскому посаду, и волосатая кожа слезала клочьями с языка… Проснувшись, он не пытался разгадать этот замысловатый сон, но легко убедил себя, что предвещает он что-то значительное и хорошее в самом ближайшем будущем[8]

  Андрей Дмитриев, «Поворот реки», 1995
  •  

Детей подняли с кроваток, поставили на ноги, умыли и без завтрака выставили на крыльцо барского дома. Перед рассветом бушевала мощная июньская гроза. Еще и теперь дул сильный верховой ветер, так что верхушки высоких тонких берез выгибались так сильно и молодые зеленые листья на них лепетали под ветром так громко, что говорить приходилось в полный голос. Мелкие нежные листья на белостволых берёзах, свежесть отшумевшего ливня, мокрые дорожки сада ― все было так чисто, так ярко, так празднично! А по голубому высокому небу летели большие кучевые облака ― темно-серые внутри и совсем белые, легкие по краям. [26]

  Вацлав Михальский, «Весна в Карфагене», 2001

После грозы в поэзии[править]

Архип Куинджи. «После грозы», 1879
  •  

И вдруг ужасный вихрь со свистом восшумел,
Со треском грянул гром, ударил дождь со градом,
И пали пастухи со стадом.
Потом прошла гроза, и солнце расцвело,
Всё стало ярче и светлее,
Цветы душистее, деревья зеленее ―
Лишь домик у Чижа куда-то занесло.[27]

  Иван Дмитриев, «Чижик и Зяблица» (басня), 1793
  •  

Быть может, жизнь мою тревожа,
Судьба мне бедствие сулит;
Но будет смерть моя похожа
На ясный вечер после гроз,
Улыбку мирную сквозь слёз.[1]

  Николай Огарёв, Т. Н. Грановскому («Твоё печальное посланье...»), 6 апреля 1843
  •  

В мире есть бурные грозы,
Грозы сменяет покой,
Лета румяные розы
Снег покрывает седой.[28]

  Николай Щербина, «Исход», 1851
  •  

Замерли грома раскаты. Дождем окропленное поле
После грозы озарилось улыбкой румяного солнца.
Заревом пышет закат. Золотисто-румяные тучи
Ярко горят над вершиной кудрявого леса.
Спят неподвижные ивы, обвеяны негой вечерней.
О, как хорош этот воздух, грозой и дождем освеженный!
Как ему рады повсюду, куда он проник, благодатный!
Видел я в полдень вот этот цветок темно-синий: от жару
Грустно свернув лепестки, он клонился к земле раскаленной;
Вот он опять развернулся и держится прямо на стебле.
Солнце-художник покрыло его золотистою краской,
Светлые капли, как жемчуг, горят на головке махровой;
Крепко прильнула к нему хлопотливо жужжащая пчелка,
Сок ароматный сбирая. А как забелелася ярко
Гречка расцветшая, чистой омытая влагой от пыли![29]

  Иван Никитин, «Вечер после дождя», май 1854
  •  

Гром затих. Умчались тучи,
Бурю ветром унесло;
Снова блещет полдень жгучий,
В небе ясно и светло:
В сад скорее! Потенистей
Мы дорожку изберем;
Зелень здесь еще душистей,
Теплым вспрыснута дождем.[30]

  К. Р., «После грозы», Альтенбург, 16 октября 1887
  •  

Смеется солнце с высоты.
Поля зеленые пахучи.
Гроза прошла, мои мечты
Полны таинственных созвучий. <...>
Как нет без бурь живого лета
И как без жизни нет слезы,
Так нет в живой душе поэта
Без вдохновения грозы…[31]

  Константин Фофанов, «Летние грозы», 1890
  •  

Вечером темным, грозою взволнованный,
Ожил заплаканный сад;
Ветки друг к другу в объятья склоняются,
Тихо вершины шумят.[31]

  Константин Фофанов, «После грозы», 1893
  •  

Разогнали раскаты громовые
Смутных снов налетевшую стаю.
Перед бездной огнисто-лиловою
Разорвалась завеса до краю. <...>
Вдруг затихло… Там кто-то прощается,
И просветы лазури открыты…
Но двоится твой взор: улыбается
И темнеет грозой позабытой.[32]

  Владимир Соловьёв, «Гроза утром», 18 июня 1896
  •  

Но вот уж тучи будто выше,
Пробились жаркие лучи,
И мягко прыгают по крыше
Златые капли, как мячи.
И тех уж нет… В огне лазури
Закинут за спину один,
Воспоминаньем майской бури
Дымится чёрный виксатин.
Когда бы бури пролетали
И все так быстро и светло…
Но не умчит к лазурной дали
Грозой разбитое крыло.[3]

  Иннокентий Анненский, «Майская гроза», 1890-е
  •  

Июльская гроза, шумя, прошла.
И тучи уплывают полосою.
Лазурь неясная опять светла…
Мы лесом едем, влажною тропою.[33]

  Зинаида Гиппиус, «Вечер», 1897
  •  

Под величавые раскаты
Далёких, медленных громов
Встаёт трава, грозой примята,
И стебли гибкие цветов.
Последний ветер в содроганье
Приводит влажные листы,
Под ярким солнечным сияньем
Блестят зелёные кусты.[34]

  Александр Блок, «После грозы», 3 июня 1900
  •  

Затихли громы. Прошла гроза.
На каждой травке горит слеза.
В дождинке каждой играет луч,
Прорвавший полог свинцовых туч.[35]

  Мирра Лохвицкая, «После грозы», 1902
  •  

Горит вся золотом стеклянная теплица,
Как огненный рубин.
Сверкает дождь в листве… Но засыпает птица,
И сладок сон провеянных вершин.
Привет тебе, о вечер нисходящий!
Привет, прошедшая гроза!
Привет тебе, сверкнувшая над чащей
Небес стыдливых бирюза![31]

  Константин Фофанов, «После дождя», 1903
  •  

Несутся с бешенством свирепые циклоны,
Разгульной вольницей ликует взрыв громов,
И в неурочный час гудят на башнях звоны,
Но после быстрых гроз так изумрудны склоны
Под детским лепетом апрельских ветерков.
Чертогом радости и мировых слияний
Сверкает радуга из тысячи тонов.
И в душах временных тот праздник обаяний
Намеком говорит, что в тысячах влияний
Победно царствуют лишь семь первооснов.[36]

  Константин Бальмонт, «Поэзия Стихий» (Наш Воздух только часть безбрежного Эфира...), 1905
  •  

Все реже, реже влажный звон;
кой-где светлеет небосклон;
отходят тучи грозовые,
жемчужным краем бороздя
просветы пышно-голубые,
и падают лучи косые
сквозь золотую сеть дождя.[37]

  Владимир Набоков, «После грозы», 4 июля 1918
  •  

Гроза прошла. Пылали георгины
Под семицветной радужной дугой.
Он вышел в сад и в мокрых комьях глины
То яблоко пошевелил ногой.
В его глазах, как некое виденье,
Не падал, но пылал и плыл ранет,
И только траектория паденья
Вычерчивалась ярче всех планет.[38]

  Павел Антокольский, «Ньютон», 1962

Источники[править]

  1. 1 2 Н. П. Огарёв. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия.— М.: Советский писатель, 1956 г.
  2. 1 2 Л.Н.Толстой. Собрание сочинений. — М.: «Художественная литература», 1958 г.
  3. 1 2 И.Анненский. Стихотворения и трагедии. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
  4. 1 2 3 В.К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
  5. 1 2 В. О. Богомолов. Избранное. ― М.: Дружба народов. 1996 г.
  6. 1 2 В. А. Мезенцев «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 1. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
  7. 1 2 3 В.А.Мезенцев, К. С. Абильханов. «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 2, книга 4. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
  8. 1 2 Дмитриев А. В. «Поворот реки». — Москва, Вагриус, 1997 г.
  9. Анатолий Эфрос, «Професия: режиссёр». — М.: Вагриус, 2001 г.
  10. Андрей Леонов. Титаническая жизнь. — М.: Ежедневная деловая газета «РБК Daily», 4 августа 2008 г.
  11. А.И. Герцен, «Былое и думы» (Часть вторая. Тюрьма и ссылка, 1854-1858). Вольная русская типография и журнал «Колокол» (1866)
  12. П. В. Засодимский в книге: Крестьянские судьбы: Рассказы русских писателей 60-70-х годов XIX века. — М.: «Современник», 1986 г.
  13. А. А. Ливеровский. «Журавлиная родина». Рассказы охотника. — Л.: Лениздат, 1966 г.
  14. Дмитрий Каралис, «Автопортрет». — СПб.: Геликон Плюс, 1999 г.
  15. Толстой Л.Н., Собрание сочинений в 22 томах. — Москва, «Художественная литература», 1958 г.
  16. 1 2 Шеллер-Михайлов А.К. Господа Обносковы. Над обрывом. — М.: «Правда», 1987 г.
  17. А. И. Красницкий. Гроза Византии. — М.: Издательство «Терра» 1996 г.
  18. Анастасия Вербицкая. Сны жизни. — М.: Товарищество А. А. Левенсон, 1904. — С. 149-190.
  19. Хейдок А. Звёзды Манчжурии. ― М.: ИДЛи, 2001 г.
  20. Сергеев-Ценский С.Н. Собрание сочинений. В 12 томах. Том 3. — М.: «Правда», 1967 г.
  21. Булгаков М.А. Избранная проза. — М.: Худ. лит., 1966 г.
  22. Андрей Платонов. Сухой хлеб: Рассказы, сказки. — М.: Время, 2011 г.
  23. И. С. Соколов-Микитов. На теплой земле. — Л. О.: Советский писатель, 1978 г.
  24. В.Брагин. «В стране дремучих трав». — М.: Детская литература, 2004 г.
  25. Катаев В.П. Трава забвенья. — Москва, «Вагриус», 1997 г.
  26. Вацлав Михальский, «Весна в Карфагене». — М.: Согласие, 2003 г.
  27. И.И.Дмитриев. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1967 г.
  28. Н. Ф. Щербина, Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1970.
  29. И. С. Никитин. Полное собрание стихотворений. — М.—Л.: Советский писатель, 1965 г. — (Библиотека поэта. Большая серия)
  30. К. Р.. Времена года: Избранное. — СПб.: Северо-Запад, 1994 г.
  31. 1 2 3 К. М. Фофанов. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — М.-Л.: Советский писатель, 1962 г.
  32. В.С.Соловьёв. Стихотворения и шуточные пьесы. — Л.: Советский писатель, 1974 г. — стр. 113
  33. Гиппиус З.Н. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2006 г.
  34. А. Блок. Собрание сочинений в восьми томах. — М.: ГИХЛ, 1960-1963 гг.
  35. Лохвицкая-Жибер М. А. Собрание сочинений тт. 1-5. — М., 1896-1898, СПб., 1900-1904 гг.
  36. К. Д. Бальмонт. Белые зарницы. — СПб.: Издание М. В. Пирожкова, 1908 г.
  37. В. Набоков. Стихотворения. Новая библиотека поэта. Большая серия. СПб.: Академический проект, 2002 г.
  38. Антокольский П.Г. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Ленинград, «Советский писатель», 1982 г.

См. также[править]