Неви́нность (буквально «отсутствие вины») — в самом общем смысле, понимаемая как свойство личности или душевное качество, используется в качестве синониманепорочности, нравственной чистоты, отсутствия опыта и подробного знания как хороших, так и плохих сторон жизни, отсутствия опыта и оценок.
Слово кокетка обрусело, но prude не переведено и не вошло еще в употребление. Слово это означает женщину, чрезмерно щекотливую в своих понятиях о чести (женской), ― недотрогу. Таковое свойство предполагает нечистоту воображения, отвратительную в женщине, особенно молодой. Пожилой женщине позволяется многое знать и многого опасаться, но невинность есть лучшее украшение молодости.[2]
До 1844-го года, государь, мои грехи были грехи внутренние, умственные, а не практические: я съел не один, а много плодов от запрещенного древа познания добра и зла, ― великий грех, источник и начало всех последовавших преступлений, но еще не определившийся тогда еще ни в какое действие, ни в какое намерение. По мыслям, по направлению я был уж совершенным и отчаянным демократом, а в жизни неопытен, глуп и почти невинен как дитя. Отказавшись ехать в Россию на повелительный зов правительства, я совершил свое первое положительное преступление. Вследствие этого я оставил Швейцарию и отправился в Бельгию в обществе моего друга Рейхеля.[3]
Герой французского романа так неопытен и невинен, что самая чистая лилия кажется, по сравнению с ним, бурой свиньей.
Он всегда обманут, всегда несчастлив и всегда уважает волю своих родителей, живущих сельскими продуктами, где-то «там», среди ландышей и бузины.
Не будем же говорить о герое. Ну его!
Работ с доказательством правоты лысенковских идей не счесть, их тысячи. После того как Лысенко провозгласил, что один вид порождается в недрах другого, в научной печати начали появляться десятки статей с описаниями: пшеница твёрдая, 28-хромосомная порождала мягкую, 42-хромосомную; и просто ― пшеница порождала рожь, рожь ― пшеницу; овёс порождал сорняк овсюг; рожь ― сорняк костёр; подсолнечник ― сорняк заразиху; чечевица ― вику; капуста ― брюкву; сосна ― ель; граб ― лещину; пеночка ― кукушку (да-да, пеночка ― кукушку, это не анекдот, это слова самого Лысенко!) и так далее. Всё это не невинные нелепости.[4]
И ты не стыдишься перед этими деревами, перед цветами, растущими вокруг, пред этим голубым сводом, которые были свидетелями наших взаимных обещаний… посмотрите, дерева, с какой адской улыбкой, притворной невинностью она стоит между вами, недвижна, как жена Лотова… взгляни и ты, девушка, на них… они качают головами, укоряют тебя, смеются над тобой… нет… надо мной они хохочут… слышишь, говорят: безумец, как мог ты поверить женщине, клятвы ее на песке, верность…[5]
Впрочем, глупость составляет особенную прелесть в хорошенькой жене. По крайней мере, я знал много мужей, которые в восторге от глупости своих жен и видят в ней все признаки младенческой невинности. Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она — и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение.
Бледно-зелёные газоны, окружённые светло-жёлтыми лентами дорожек, примыкали к плоским цветущим клумбам, сплошь засаженным каждая каким-нибудь одним видом. Преобладали левкои и розовая гвоздика; их узорные, светлые ковры тянулись вокруг нас, заканчиваясь у высокой, хорошо выбеленной каменной ограды маленькими полями нарциссов. Своеобразный подбор растений дышал свежестью и невинностью. Не было ни одного дерева, нежно цветущая земля без малейшего тёмного пятнышка производила восхитительное впечатление.
Он присел на скамейку и как-то неожиданно для самого себя крикнул гарсону: ― Абсент, пожалуйста. Пока таял сахар на ножичке и сладкие капли падали в зелёную влагу, Веничка думал о том, как прекрасно целомудрие и как ужасны чувственные наслаждения. «Бедная Шурочка не может предаваться чистому созерцанию, потому что её кровь отравлена вожделением и она забыла, какое счастье быть невинной». В это время Веничка взглянул на свой абсент и покраснел. Несколько раз давал он себе слово не пить этого пьяного яда, но время от времени его всё-таки тянуло к столику кафе и ему снова хотелось испытать лёгкое приятнее головокружение...[6]
Вот для каких покупок
Пустилось за море любезное дитя!
О молодость! себя к спасению претя,
Вот как свою невинность
Меняешь на бесчинность
И, к аду с радостью приемля путь, грешишь,
И, слишком свет любя, ты кажешь небу шиш.[7]
Читай, ты, узурпатор губ глагола:
я обещаю грифельность волос,
их кружевность на шее, семиснежность, хрусталь ключиц кастальских (я не сплю! )
и поцелуи пальцев на сосцах
у пишущей машинки (пятьдесят
их у нея!). Цитируем цинизм:
на фалле же ― флажок из зверя фиги
(такое зверя вкусное росло!).
Невинность лишь у ненависти… Я
невинность у любви не объявлял.[9]
↑Бог не ангел: Афоризмы / составитель Душенко К. В. — М.: ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-МАРКЕТ, 2000.
↑А. С. Пушкин, Записные книжки. — М.: «Вагриус», 2001 г.
↑М. А. Бакунин. Собрание сочинений и писем 1828-1876. Том 4. В тюрьмах и ссылке 1849-1861. — М., 1935 г.
↑В. Я. Александров, «Трудные годы советской биологии», — М., «Знание — сила». №12, 1987 г.
↑Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом). — Изд. 2-е, испр. и доп. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1979-1981 г.
.svg){kind=logo}
