Варвара

У этого термина существуют и другие значения, см. Варвара (значения).

Варва́ра (греч. Βαρβάρα «чужеземка») — женское имя греческого происхождения (ср. ва́рвары). Слово варвар, по-видимому, звукоподражательного происхождения. В ряде европейских языков слово заимствовано через латин. barbarus. Русское «варвар» — через др.-русск. варъваръ (заимствовано из среднегреческого). В переносном значении варвары (вандалы) — невежественные, грубые, жестокие люди, разрушители культурных ценностей.

Имя Варвара в святцах первоначально связывали со святой Варварой Илиопольской, — раннехристианской мученицей, пострадавшей за веру. Католиками, протестантами и православными она равно почитается как защитница от внезапной и насильственной смерти. В Католической церкви Святая Варвара входит в число четырнадцати святых помощников.

Варвара в характеристиках и коротких цитатах

	Варвара ночи урвала, ночи урвала — дня притачала!^[1]
	— русская присловица

	...я опоздал к родинам её приехать несколькими часами, ― и оттого дочь наша вечно будет Антонина? Нет, вечного ничего нет на свете: мы через время переименовали её Варварою.^[2]
	— Иван Долгоруков, «Повесть о рождении моем, происхождении и всей моей жизни...», 1788-1822

	Она звалась Варюшею. Но я Желал бы ей другое дать названье...^[3]
	— Михаил Лермонтов, «Сашка: Нравственная поэма», 1839

	Зато Варвара ― томная луна, Как ты была прекрасна и скромна!^[4]
	— Афанасий Фет, «Талисман», 1842

	Милый ангел Бетси! (я никак не решаюсь назвать тебя Barbe или Варвара — Varvara). Я напрасно прождал тебя на углу бульвара...
	— Иван Тургенев, «Дворянское гнездо», 1858

	Лермонтов в поэме не решается обозначать полностью имя изображаемого им падшего существа, потому что она именовалась Варварой, а ограничивается выставкой только первой буквы, переделывая затем Варюшу в Парашу.^[5]
	— Павел Висковатов, «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова», 1891

	Вчера в день св. Варвары в Москве было много именинниц. Варвара ― одно из самых распространенных имен в Москве.^[6]
	— «На лету», декабрь 1916

	В чаду горячечного жара. Исчезла дивная Варвара, И с ней зловещий Бурундук...^[7]
	— Борис Садовской, «Идеал», 1920

	Две основные черты характеризуют Варвару; и соединение их определяет своеобразие этого имени. Одна черта — страстная непреклонность, другая — мечтательность.^[8]
	— Павел Флоренский, «Имена», 1926

	Ради своей мечты Варвара может порвать со всем привычным ей, близким и дорогим, с самым дорогим, что есть у нее, и сделать это молча и сдержанно.^[8]
	— Павел Флоренский, «Имена», 1926

	Варвара под мост проплыла горделиво <...> Варвара как рыбка в Неву уплыла.^[9]
	— Игорь Бахтерев, «Варвыра», 1929

	У неё был приятный юмор, ― она-то и прозвала сестру Ваней, в те годы, когда меньшая требовала, чтобы ее звали Монна-Ванной, находя в звуке своего имени ― Варвара ― что-то толстое и рябое.^[10]
	— Владимир Набоков, «Соглядатай», 1930

	и Варвара в камилавке с топором летит вокруг.^[11]
	— Даниил Хармс, «чтобы в пулю не смеяться...», 14 января 1930

	Не ползти мне по травам к тычинковым тварям, я ворочаюсь. Варюшка, Варя, Варвара!^[12]
	— Семён Кирсанов, «Энтомология любви», 1940

	― Пожалуйста, ― попросила Варвара, ― пожалуйста, называйте меня по имени. Меня зовут…^[13]
	— Татьяна Устинова, «Подруга особого назначения», 2003

Варвара в публицистике, эссеистике и документальной прозе

Когда пришло время выдать отроковицу замуж, многие богатые, благородные и знатные юноши, услышав о дивной красоте Варвары, просили у Диоскора руки её. Взойдя на башню к Варваре, Диоскор стал говорить ей о браке и, указывая ей различных хороших женихов, спрашивал, с кем из них она пожелала бы обручиться. Слыша от отца такие слова, целомудренная девица покраснела лицом, стыдясь не только слушать, но и подумать о браке; она всячески отказывалась от него, не склоняясь на желание отца; ибо считала большим для себя лишением дать увянуть цвету своей чистоты и потерять бесценный бисер девства. На неотступные увещания отца подчиниться его воле она много ему возражала и наконец объявила:
— Если, отец мой, ты еще станешь говорить об этом и будешь принуждать меня к обручению, то больше уже не будешь называться отцом, ибо я убью себя, и ты лишишься своего единственного детища.^[14]

— Дмитрий Ростовский, «Житие и страдание Святой Великомученицы Варвары», 1690-е

Он не мог простить ей, что она вышла замуж за богатого и «ничтожного» человека, что она могла изменить чувству своему к поэту и предпочесть ему такую посредственность, какую представлял из себя Бахметев. И на такую-то женщину он молился! Ее мог он возвести в идеал, бывший целые годы неразрывным спутником всех его помыслов и мечтаний! Эта была та особа, любовь которой одна только могла спасти его от душевного мрака! Как Демон его излюбленной поэмы ждал обновления от непорочной девушки, так он «молил ее любви»; и что же? ― все одно коварство и притворство с ее стороны! В поэте, случайно встречавшем имя «Варвара», просыпается горечь воспоминаний. Рассказывая о девушке, которую звали этим именем, поэт восклицает: Она звалась В(арюшею)… Но я Желал бы дать другое ей названье...^[5]

— Павел Висковатов, «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова», 1891

Знаменательно, что Лермонтов в поэме не решается обозначать полностью имя изображаемого им падшего существа, потому что она именовалась Варварой, а ограничивается выставкой только первой буквы, переделывая затем Варюшу в Парашу. Несмотря на всю неприязнь, в сердце поэта все еще теплилась любовь и уважение к Вареньке. Так храм покинутый ― всё храм, Кумир поверженный ― все Бог! Раз в душу Лермонтова запала мысль о коварстве Вареньки, а неприязнь к Бахметову усилилась, ему опять захотелось выставить в литературном произведении лиц из жизни, да так, чтобы и они себя узнали, да узнали их и другие.^[5]

— Павел Висковатов, «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова», 1891

Вчера в день св. Варвары в Москве было много именинниц. Варвара ― одно из самых распространенных имен в Москве. Бойко торговали кондитерские магазины, много было закушено именинных тортов и пирогов. Но все же день прошел сравнительно с довоенным временем тихо. На столах у именинниц отсутствовала живительная влага, которую волей неволей приходится заменять ситро и безалкогольной шпанкой.^[6]

— «На лету», декабрь 1916

Варвары идут по пути Варвары, но, не достигая ее ответственной и потому рискованной высоты, легко искажают в себе этот образ. Но, однако, и при всех искажениях, в них явно усматриваются смятые и не достигающие заветной цели черты мученицы; отсюда трудность этого имени и для носительниц его, и для окружающих: этот образ не из тех, которые могут быть осуществленными постепенно и выработаны в той или другой мере. Он или удается вполне, или же срывается и дает совсем не то; Варварой-Мученицей нельзя быть лишь приблизительно.
Две основные черты характеризуют Варвару; и соединение их определяет своеобразие этого имени. Одна черта — страстная непреклонность, другая — мечтательность. Как и Мученица, всякая Варвара отрезывает себя от окружающей жизни и, видя, не видит ее. Она берет жизнь не трезво, потому что не имеет с нею настоящего соприкосновения, выглядывая на нее из какого-то окна и с башенной высоты, любуется ею как человек чужой и не хочет вникнуть в жизнь, как она есть на самом деле. Варвара вместо этого мечтает над жизнью и имеет волю к этой мечте. Обыкновенная действительность ей представляется слишком мелкой и недостойной ее внимания. Она обезвкушена у нее в сравнении с возвышенным предметом Варвариной мечты, и Варвара, доверяя лишь себе самой, закрывает глаза, когда представится возможность проверить надежность ее мечты, тех красивых, но расплывчатых и отнюдь не доказанных представлений, которые она составила себе по поводу тех или других людей и обстоятельств жизни. Вполне явное свидетельство против этих представлений она отстраняет от себя с властным негодованием, не допуская их ни до сознания, ни до сердца. Кто бы ни был, покушающийся на туманные образы ее мечтаний, она не станет слушать, хотя бы это был человек близкий к ней, заведомо ее любящий и о ней заботящийся. И она тем тверже держит эту линию, тем непреклоннее ведет свою мысль по предрешенному пути, чем менее в облюбованной ею действительности данных для окружения ее этою оболочкою нечеловеческих совершенств или, реже, преувеличенных недостатков.^[8]

— Павел Флоренский, «Имена», 1926

Сильный, властный, тяжеловесно-страстный, непреклонный и самонадеянный склад Варвары делает эту ее погоню за мечтою не смешною странностью, каковою она легко могла стать при других обстоятельствах, но настойчивым стремлением, вовлекающим в свой водоворот и многих других, связанных с Варварою. Это не вялая фантазия о несбыточном, но акт воли, полной решимости и сосредоточенного жара. Ради своей мечты Варвара может порвать со всем привычным ей, близким и дорогим, с самым дорогим, что есть у нее, и сделать это молча и сдержанно. Тут нередки также разрывы с родительским домом и с родителями на почве любви и увлечения. И однако, родители бывают здесь значительно правее своей дочери, справедливо не усматривая в избраннике ее невероятного героизма и просветленного величия, и потому не ставя себя в необходимость впоследствии истечь кровью разбитого сердца, когда герой не оказывается героем, а светлый гений линяет пред взором наградившей его нечеловеческим блеском.^[8]

— Павел Флоренский, «Имена», 1926

Варвара в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

Возмущение Франции все умы занимало, казнь поносная королевы Антуанетты кого не трогала? Подействовала она сильно и на мою добрую душу, и так как у нас была уже дочь Марья, то, желая в семье своей составить имя французской королевы, я уговорил жену, чтобы, если родит она дочь, дать ей имя Антуанетты, по-русски Антонины. Она на сие странное предложение согласилась с таким условием, что если родит ее без меня, то исполнит мою прихоть. Подлинно, я опоздал к родинам ее приехать несколькими часами, ― и оттого дочь наша вечно будет Антонина? Нет, вечного ничего нет на свете: мы через время переименовали ее Варварою. Год рождения сей девочки несчастливо был замечен, дай Бог, чтобы она никогда не почувствовала той тягости судьбы, какую ощутили родители ее при первых минутах ее жизни! Но чем виноват младенец? Зависит ли от него расположить обстоятельства, среди которых природа первым лучом света его озаряет?^[2]

— Иван Долгоруков, «Повесть о рождении моем, происхождении и всей моей жизни...», 1788-1822

Варвара в беллетристике и художественной прозе

Войдя однажды в отсутствие Варвары Павловны в ее кабинет, Лаврецкий увидал на полу маленькую, тщательно сложенную бумажку. Он машинально ее поднял, машинально развернул и прочел следующее, написанное на французском языке:
«Милый ангел Бетси! (я никак не решаюсь назвать тебя Barbe или Варвара — Varvara). Я напрасно прождал тебя на углу бульвара; приходи завтра в половине второго на нашу квартирку. Твой добрый толстяк (ton gros bonhomme de mari) об эту пору обыкновенно зарывается в свои книги; мы опять споем ту песенку вашего поэта Пускина (de votre poete Pouskine), которой ты меня научила: Старый муж, грозный муж! — Тысячу поцелуев твоим ручкам и ножкам. Я жду тебя.
Эрнест».
Лаврецкий не сразу понял, что такое он прочел; прочёл во второй раз — и голова у него закружилась, пол заходил под ногами, как палуба корабля во время качки. Он и закричал, и задохнулся, и заплакал в одно мгновение.
Он обезумел. Он так слепо доверял своей жене; возможность обмана, измены никогда не представлялась его мысли. Этот Эрнест, этот любовник его жены, был белокурый, смазливый мальчик лет двадцати трех, со вздернутым носиком и тонкими усиками, едва ли не самый ничтожный изо всех ее знакомых. Прошло несколько минут, прошло полчаса; Лаврецкий все стоял, стискивая роковую записку в руке и бессмысленно глядя на пол; сквозь какой-то темный вихрь мерещились ему бледные лица; мучительно замирало сердце; ему казалось, что он падал, падал, падал… и конца не было. Знакомый легкий шум шёлкового платья вывел его из оцепенения; Варвара Павловна, в шляпе и шали, торопливо возвращалась с прогулки. Лаврецкий затрепетал весь и бросился вон; он почувствовал, что в это мгновенье он был в состоянии истерзать ее, избить ее до полусмерти, по-мужицки, задушить ее своими руками. Изумленная Варвара Павловна хотела остановить его; он мог только прошептать: «Бетси» — и выбежал из дому.

— Иван Тургенев, «Дворянское гнездо», 1858

— Вы, конечно, давно уже догадались, — продолжал я, помолчав, — зачем я каждый день хожу сюда и своим присутствием мозолю ваши глаза. Как не догадаться? Вы, наверное, давно уже, со свойственною вам проницательностью, угадали во мне то чувство, которое… (Пауза.) Варвара Петровна!
Варя еще ниже нагнулась. Пальчики ее заплясали.
— Варвара Петровна!
— Ну?
— Я… Да что говорить?! Понятно и без того… Люблю, вот и всё… Чего ж тут еще говорить? (Пауза.) Ужасно люблю! Я вас так люблю, как… Одним словом, соберите все на этом свете существующие романы, вычитайте все находящиеся в них объяснения в любви, клятвы, жертвы и… вы получите то, что… теперь в моей груди того… Варвара Петровна! (Пауза.) Варвара Петровна!! Чего же вы-то молчите?!^[15]

— Антон Чехов, «Пропащее дело : Водевильное происшествие», 1882

― Проигрался будущий инспектор, ― блеющим голосом закричал Володин, ― жаль денежек!
― Несчастлив в игре ― счастлив в любви, ― сказал Рутилов, посмеиваясь и показывая гниловатые зубы. Передонов и без того был не в духе из-за проигрыша и от испуга, да ещё его принялись дразнить Варварою. Он крикнул:
― Женюсь, а Варьку вон! Приятели хохотали и поддразнивали:
― А вот и не посмеешь.
― А вот посмею. Завтра же пойду свататься.

— Фёдор Сологуб, «Мелкий бес», 1902

Хозяйкой дома считалась Евгения Евгеньевна. У нее был приятный юмор, ― она-то и прозвала сестру Ваней, в те годы, когда меньшая требовала, чтобы ее звали Монна-Ванной, находя в звуке своего имени ― Варвара ― что-то толстое и рябое. Я не сразу привык к этому мужскому уменьшительному; постепенно же оно приняло для меня как раз тот оттенок, который грезился Ване в томных женских именах. Сестры были похожи друг на дружку, но откровенная бульдожья тяжеловатость лица старшей была у Вани только чуть-чуть намечена, и была иначе, и как бы придавала значительность и своеродность общей красоте ее лица.^[10]

— Владимир Набоков, «Соглядатай», 1930

Лина деловито насыпала себе сахару ― три ложки, Варвара считала.
― Что вы хотели узнать, госпожа Лаптева?
― Пожалуйста, ― попросила Варвара, ― пожалуйста, называйте меня по имени. Меня зовут…
― Извините, Варвара, ― перебила юристка, ― это я по привычке. Мы все друг друга именуем господами.^[13]

— Татьяна Устинова, «Подруга особого назначения», 2003

Варвара в стихах

Она звалась Варюшею. Но я
Желал бы ей другое дать названье:
Скажу ль, при этом имени, друзья,
В груди моей шипит воспоминанье,
Как под ногой прижатая змея;
И ползает, как та среди развалин,
По жилам сердца. Я тогда печален,
Сердит, ― молчу или браню весь дом,
И рад прибить за слово чубуком.
Итак, для избежанья зла, мы нашу
Варюшу здесь перекрестим в Парашу.^[3]

— Михаил Лермонтов, «Сашка: Нравственная поэма», 1839

И так ты кончил жизнь, почтеннейший наш друг!
Фадей-паук!
Досель обременен ты был тяжелым грузом!
Ты в одиночестве, на тоненьких ногах,
Таскался по земле с большим узорным пузом
И часто, часто мог затоптан быть во прах!
Но счастием судьба на миг тебя прельщала!
Варвара Павловна в саду тебя нашла,
В великокняжеский дворец перевела
И там ― увы! ― тебя до смерти заласкала!
Прости! ты кончил жизнь в ея прекрасном цвете!
И будут многие завидовать на свете
Кончине счастливой твоей,
Фадей!^[16]

— Василий Жуковский, «Надгробное слово», 1823

Мы младшую оставим: что нам в ней?
Она блондинка стройная, положим,
Но этот взгляд и смысл ее речей ―
Всё говорит, что и лицом пригожим
И талией она горда своей,
Что весело ей нравиться прихожим.
Зато Варвара ― томная луна,
Как ты была прекрасна и скромна!^[4]

— Афанасий Фет, «Талисман», 1842

	Варвара сеет ртом петрушку, Морковку, свеклу и укроп. Смотрю с пригорка на старушку, Как отдыхающий Эзоп.^[17]
	— Саша Чёрный, «Пища», 1910

― Я, сударь, доложить обязан,
Что дом с усадьбой вам отказан.
― А завещание? ― Оно̀-с
У барышни Варвары в зале.
― Какой Варвары? ― Всё равно̀-с.
Покойный барин приказали
Им компаньонку отыскать,
Чтобы садилась их встречать
Здесь по утрам у самовара.
Так эта самая Варвара… <...>
Лишь через шесть недель я встал
В чаду горячечного жара.
Исчезла дивная Варвара,
И с ней зловещий Бурундук...^[7]

— Борис Садовской, «Идеал», 1920

Давайте пойдемте
На берег Фонтанки
Взойдемте на мост
Распивая октавы
Отчалит Варвара
От ближней стоянки
К мосту приплывет нарушая речные уставы.
Давайте возьмем
По лампадке украдкой
Давайте зажжем
Огоньки на мосту.
И вымолвим кратко
О желании сладком
Встречая Варвару на сухопутном посту.
Варвара под мост проплыла горделиво
На нас не глядела
Плескалась игриво
И долго мы слышали шорох весла
Варвара как рыбка в Неву уплыла.^[9]

— Игорь Бахтерев, «Варвыра», 1929

чтобы в пулю не смеяться
мы в бочёнок спрячем лик
да затылки не боятся
отвечая хором пик
и печонка усмехаясь
воскресает из могил
и несётся колыхаясь
над убитыми Ахилл.
и змея в песочной лавке
жрёт винтовку, дом и плуг
и Варвара в камилавке
с топором летит вокруг.^[11]

— Даниил Хармс, «чтобы в пулю не смеяться...», 14 января 1930

	за Фонтанкой мантанкой Варвера Вабера Варвира Барфьера Гардьера Унера Небира Варгира Набира Варвара-Bаpвapа!^[9]
	— Игорь Бахтерев, «Сатира в темноте квартиры», 1934

Не ползти мне по травам к тычинковым тварям,
я ворочаюсь. Варюшка, Варя, Варвара!
Не заглядывать в рыльце родного цветка,
хоботочком не рыться, не ведать медка!
Всем видна твоя в сердце булавка, Варвара,
и сижу я, и жду на скамейке бульвара.
В шесть часов ты покажешься из-за стола,
и застряла во мне часовая стрела.^[12]

— Семён Кирсанов, «Энтомология любви», 1940

Пословицы да поговорки о Варваре

Варвара мосты мостит (на юге) — домащивает (на севере)!^[1]

На Варвару зима дорогу доварваривает!^[1]

Всё тепло да тепло, погоди — придёт Варвара: заварварят и морозцы!^[1]

Трещит Варюха — береги нос да ухо!^[1]

Варвара мостит, Савва стелет, Никола гвоздит!^[1]

Варвара заварит, Савва засалит, Никола закуёт!^[1]

Лучше не саввить и не варварить, а пониколить!^[1]

Просаввились мужики, проварварились, последний грош прониколили!^[1]

Варвара ночи урвала, ночи урвала — дня притачала!^[1]

Источники

↑ ¹ ² ³ ⁴ ⁵ ⁶ ⁷ ⁸ ⁹ ¹⁰ А. А. Коринфский, Народная Русь. — М., 1901., стр. 503—520; Переиздание в совр. орфографии. — Смоленск: Русич, 1995 г.
↑ ¹ ² И. М. Долгоруков, «Повесть о рождении моем, происхождении и всей моей жизни, писанная мной самим и начатая в Москве, 1788-го года в августе». В 2-х томах. Т.1. — СПб.: Наука, 2004-2005 г.
↑ ¹ ² М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М. Л.: Academia, 1935-1937 г.
↑ ¹ ² Фет А.А. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Третье издание. — Ленинград, Советский писатель, 1986 г.
↑ ¹ ² ³ Висковатов П. А. «Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество». — М.: Книга, 1989 г.
↑ ¹ ² Из рубрики «На лету». Заметки об актуальной московской жизни. — М.: газета «Вечерний курьер» (Москва), 18 декабря 1916 года
↑ ¹ ² Б. Садовской. Стихотворения. Рассказы в стихах. Пьесы. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2001 г.
↑ ¹ ² ³ ⁴ П. А. Флоренский. «Имена». — М.: Купина, 1993 г.
↑ ¹ ² ³ И. В. Бахтерев, Обэриутские сочинения: В 2 т. — М.: Гилея, 2013 г.
↑ ¹ ² Набоков В. В. Собрание сочинений в 4 томах — М.: Правда, 1990 г. Том первый
↑ ¹ ² Д. Хармс. Собрание сочинений: В трёх томах. СПб.: Азбука, 2011 г.
↑ ¹ ² С. Кирсанов, Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2006 г.
↑ ¹ ² Татьяна Устинова. Подруга особого назначения. — Москва, Эксмо, 2003 г.
↑ Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. IV. Месяц декабрь. — С. 688.
↑ Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 1. (Рассказы. Повести. Юморески), 1880—1882. — стр.204
↑ Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем. — М.: Языки славянской культуры, 2000 г.
↑ Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.

См. также

[кор-1] ¹ ² ³ ⁴ ⁵ ⁶ ⁷ ⁸ ⁹ ¹⁰ А. А. Коринфский, Народная Русь. — М., 1901., стр. 503—520; Переиздание в совр. орфографии. — Смоленск: Русич, 1995 г.

[долго-2] ¹ ² И. М. Долгоруков, «Повесть о рождении моем, происхождении и всей моей жизни, писанная мной самим и начатая в Москве, 1788-го года в августе». В 2-х томах. Т.1. — СПб.: Наука, 2004-2005 г.

[мюл-3] ¹ ² М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М. Л.: Academia, 1935-1937 г.

[Фет-4] ¹ ² Фет А.А. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Третье издание. — Ленинград, Советский писатель, 1986 г.

[викол-5] ¹ ² ³ Висковатов П. А. «Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество». — М.: Книга, 1989 г.

[курьер-6] ¹ ² Из рубрики «На лету». Заметки об актуальной московской жизни. — М.: газета «Вечерний курьер» (Москва), 18 декабря 1916 года

[садов-7] ¹ ² Б. Садовской. Стихотворения. Рассказы в стихах. Пьесы. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2001 г.

[флр-8] ¹ ² ³ ⁴ П. А. Флоренский. «Имена». — М.: Купина, 1993 г.

[бах-9] ¹ ² ³ И. В. Бахтерев, Обэриутские сочинения: В 2 т. — М.: Гилея, 2013 г.

[набок-10] ¹ ² Набоков В. В. Собрание сочинений в 4 томах — М.: Правда, 1990 г. Том первый

[дини-11] ¹ ² Д. Хармс. Собрание сочинений: В трёх томах. СПб.: Азбука, 2011 г.

[кирс-12] ¹ ² С. Кирсанов, Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2006 г.

[подру-13] ¹ ² Татьяна Устинова. Подруга особого назначения. — Москва, Эксмо, 2003 г.

[жития-14] Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. IV. Месяц декабрь. — С. 688.

[чех-15] Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 1. (Рассказы. Повести. Юморески), 1880—1882. — стр.204

[жук-16] Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем. — М.: Языки славянской культуры, 2000 г.

[саша-17] Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]

[9]

[10]

[11]

[12]

[13]

[14]

[15]

[16]

[17]