Нарци́сс (лат.Narcissus) — травянистые луковичные растения из семейства амариллисовых (лат.Amaryllidáceae), имеющие цветы очень характерной «двойной» формы, которые нельзя спутать ни с какими другими. Именно за свою тонкость и красоту растение-нарцисс получило мифологическое имя самовлюблённого мальчика-Нарцисса, после смерти превратившегося — в цветок.
Нарцисс — широко распространённое неприхотливое садовое растение, за века его культивирования было выведено огромное количество сортов и гибридов самой разной расцветки. Однако, присутствие белого и жёлтого цвета как основных — по-прежнему отличает цветок нарцисса.
Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс;
великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать; слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона; они увидят славу Господа, величие Бога нашего.
Я нарцисс Саронский, лилия долин!
Что лилия между тёрнами, то возлюбленная моя между девицами.
Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени её люблю я сидеть, и плоды её сладки для гортани моей.
...они вошли и увидели сад, да какой ещё сад! И ворота его были со сводами, точно портик, и были покрыты лозами, а виноград там был разных цветов — красный, как яхонт, и чёрный, как эбен. И они вошли под навес и нашли там плоды, <...> И были тут абрикосы — от камфарных до миндальных и хорасанских, и сливы, подобные цвету лица прекрасных, и вишни, уничтожающие желтизну зубов, и винные ягоды двух цветов — белые отдельно от красных, — и померанцы, цветами подобные жемчугам и кораллам, и розы, что позорят своей алостью щеки красивых, и фиалка, похожая на серу, вспыхнувшая огнями в ночь, и мирты и левкои и лаванда с анемонами, и эти цветы были окаймлены слезами облаков, и уста ромашек смеялись, и нарциссы смотрели на розы глазами негров, и сладкие лимоны были как чаши, а кислые — только ядра из золота.
Генрих принёс много цветов, и мы всю комнату убрали зелёными листьями и гирляндами. И плющ был и ещё такие широкие листья, — уж не знаю, как они называются, — и еще другие листья, которые за всё цепляются, и белые цветы большие были, и нарциссы были, а я их больше всех цветов люблю, и розаны были, такие славные роза́ны, и много-много было цветов.
Они облечены светлыми одеждами, на который Солнце проливает нежные оттенки и переливы своего света. Вот они спустились с холма; одни из них держат в руках цитры и кимвалы и волны гармонии разносятся в воздухе; другие несут дивныя корзины, наполненныя розами, лилиями, гиацинтами и нарциссами...
Пришла весна. Она прелестна на нашем острове. Воздух тогда — пьяный от благоуханий. Пышные тюльпаны, золотистый анемон, белый нарцисс, дикий жасмин и разноцветные ползучие розы затягивают сплошным ковром каждую береговую полянку, каждую прогалинку в лесу.
Паж Иродиады. Не смотри на неё. Я прошу тебя, не смотри на неё! Молодой сириец. Она как голубка, которая потерялась… Она как нарцисс, колеблемый ветром… Она похожа на серебряный цветок.
Бледно-зелёные газоны, окружённые светло-жёлтыми лентами дорожек, примыкали к плоским цветущим клумбам, сплошь засаженным каждая каким-нибудь одним видом. Преобладали левкои и розовая гвоздика; их узорные, светлые ковры тянулись вокруг нас, заканчиваясь у высокой, хорошо выбеленной каменной ограды маленькими полями нарциссов. Своеобразный подбор растений дышал свежестью и невинностью. Не было ни одного дерева, нежно цветущая земля без малейшего тёмного пятнышка производила восхитительное впечатление.
Но особенно смущали его от природы необычайно тонкое обоняние запахи этих сильных, полумужских обнажённых тел. Они пахнули по-разному: то сургучом, то мышатиной, то пороховой гарью, то увядающим нарциссом...[1]
Те ушли, и одинокий устремился витязь вдаль.
Тело сходно было с пальмой, сердце было словно сталь;
Было радостей прошедших быстроскачущему жаль,
Из нарциссов ливень грянул на тускнеющий хрусталь.
Мартышка, видя страшны грозы, Сказала: «Здесь нарциссы, розы Цветут». Лев ей ответствовал: «И ты такой же плут: Нарциссов, роз и не бывало тут. Напредки не сплетай ты лести, А за такие вести И за приязнь Прими и ты достойну казнь».[2]
Свет знает и без нас, полезно что ему,
Где сердце зиждется, где пища есть уму; Пчела не чересчур виется круг навоза,
Любимы ей места ― нарцисс, пион иль роза.
Подобно как в саду, где роза с нежным крином,
Нарцисс и анемон, аврикула с ясмином
И тысячи цветов
Пестреют на брегу кристальных ручейков,
Не знаешь, что хвалить, над чем остановиться,
На что смотреть, чему дивиться, ―
Так я теряюсь в красотах
Прелестных ваших душ.[3]
А Лила почивает
На ложе из цветов…
И ветер тиховейной
С груди её лилейной
Сдул дымчатый покров…
И в локоны златые
Две розы молодые
С нарциссами вплелись;
Сквозь тонкие преграды
Нога ища прохлады,
Скользит по ложу вниз…
В окно твоё влетает
Цветов приятный дух;
Террас пред ним дерновый
Узорный полукруг;
Там ландыши перловы,
Там розовы кусты, Тюльпан, нарцисс душистый
И тубероза — чистой
Эмблема красоты...
Взглянул я на кудри седые, вздохнул и промолвил:
Цвет белый пастушкам приятен в нарциссах, в лилеях;
А белые кудри пастушкам не милы. Вот, други,
Вам песня моя: весела ли, судите вы сами».
Нарцисс Сарона, Соломон,
Любил Балькис, царицу Юга.
Она цвела, как анемон,
Под лаской царственного друга.
Но часто плакал от испуга, Умом царицы ослеплён.
Великолепный Соломон...[4]