Перейти к содержанию

Плаун

Материал из Викицитатника
(перенаправлено с «Баранец (плаун)»)
Плаун годичный, весна

Плау́н, или Ликопо́диум (лат. Lycopódium) — очень древние по происхождению вечнозелёные и многолетние травянистые растения из семейства Плауновых. Так же как хвощи и папоротники, плауны размножаются спорами.[комм. 1]

Плауны представляют собой вечнозелёные многолетние травянистые растения, чаще всего с характерным дихотомическим ветвлением. Побеги ползучие с приподнимающимися ветвями. Самые известные виды: плаун булавовидный, годичный и плаун-баранец.

Плаун в коротких цитатах и определениях

[править]
  •  

Сверкающая искра Прометея погасла. Её заменил плаунный порошок — театральный огонь, от которого не раскуришь и трубки.

  Фридрих Шиллер, «Разбойники», 1781
  •  

Мне <...> всё едино, что слане́ц, что мочене́ц, что плаун, что долгуне́ц ― всякий Демид в мой кошель угодит.[1]

  Павел Мельников-Печерский, «В лесах», 1874
  •  

Цепкий плаун колючими хищными лапами ложится на темно-зелёную, пышную грудь лишаёв.[2]

  Алексей Ремизов, «В плену. Северные цветы», 1903
  •  

Пламя <небесное> представлялось выдуванием на огонь семени плауна—ликоподиума. <...> Халдеи увеличивали пламя, зажигая внутри множество восковых свеч и посыпая в горно порошок плауна, вспыхивавший, как порох. Вдруг сверху в пещь к отрокам спускался ангел Господень при раскатах грома.

  Сергей Непеин, «Вологда прежде и теперь», 1906
  •  

Тропа давно кончилась <...> под ногами появились мхи, на которых обильно произрастал плаун (Lycopodium odscurum Thund.)...[3]

  Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923
  •  

...плаун этот имеет способность и к вегетативному <размножению>, образуя почки у основания своих мелких жестких листьев. Каждая почка снабжена летательным аппаратом; при сотрясении растения она освобождается и улетает, увлекаемая ветром.[4]

  Геннадий Боч, «Экскурсия на Север», 1926
  •  

Пленники тащились следом, еле волоча ноги, цеплявшиеся за коренья и плауны.[5]

  Леонид Леонов, «Русский лес», 1953
  •  

...есть плауны, которые могут иной раз обходиться и без воды.[6]

  Алексей Смирнов, «Мир растений», 1982

Плаун в научно-популярной литературе и публицистике

[править]
  •  

Растение это <Полушница> принадлежит к числу немногочисленных корнеплодных плаунов, споры которых развиваются у самого корня, и растёт на самом дне рек и озёр.
В прежнее время его разводили, разрезая пополам его луковицеобразное утолщение, но часто губили этим и само растение. Теперь же размножают прямо спорами. Сам посев очень прост, но главное затруднение заключается в уменье отыскать споры и отличить мужские спорангии (споровые мешочки) от женских.

  Николай Золотницкий, «Аквариум любителя», 1885
  •  

Пред праздником Рождества Христова в неделю Св. Отец или Праотец у нас в старину особенным образом воспоминался подвиг трёх исповедников веры отроков еврейских Анании, Азарии и Мисаила, вверженных за непоклонение идолу в раскалённую печь. В 7—8 песни канонов воспевается этот подвиг. В старину же он изображался в лицах, причем были на лицо и отроки в белых стихарях полотняных с оплечьями и перерукавьями цветнаго бархата и крашенинными полосами—источниками; и халдеи, — в юпах или юпках из красного сукна с выбойчатыми оплечьями. Отроки были в шапках или венцах с медными литыми крестами, опушеных горностаем или заечиной, раскрашенных и позолоченых, а халдеи в таких же, но без крестов. Пламя представлялось выдуванием на огонь семени плауна—ликоподиума. Спускался с неба ангел (изображение, написанное на коже).

  Сергей Непеин, «Вологда прежде и теперь», 1906
  •  

После этого отроков вводили в печь по одному и затворяли там, внизу же поставляли горн с горячими углями. Протодиакон громогласно восклицал: Благословен еси Боже отец наших… И отроки продолжали петь эту песнь. Халдеи же увеличивали пламя, зажигая внутри множество восковых свеч и посыпая в горно порошок плауна, вспыхивавший, как порох. Вдруг сверху в пещь к отрокам спускался ангел Господень при раскатах грома. Халдеи падали и сами опалялись своим огнём, да диаконы ещё «опаляли их вместо ангельского паления». При этом случались несчастные случаи, — некоторые из участников мистерии получали обжоги и увечья.

  Сергей Непеин, «Вологда прежде и теперь», 1906
  •  

На нашем земном шаре в Каменноугольную эпоху при сходных климатических условиях уже пышно расцвела растительная и отчасти животная жизнь: густо росли гигантские хвощи, плауны, мхи, а между стеблями их, во влажной полутьме, жили насекомые исполинских размеров. Возможно, что подобная жизнь процветает в настоящее время и на Венере.[7]

  Яков Перельман, «Далёкие миры », 1914
  •  

Упомяну здесь еще об одном споровом растении ― плауне живородящем (Lycopodium Selago L.), который на скалах изредка можно найти растущим небольшими группами. Кроме обычного размножения спорами, плаун этот имеет способность и к вегетативному, образуя почки у основания своих мелких жестких листьев. Каждая почка снабжена летательным аппаратом; при сотрясении растения она освобождается и улетает, увлекаемая ветром. На южных склонах высоких гор описанная растительность достигает полноты своего развития: растения крупнее, ковёр их гуще и цветение богаче.[4]

  Геннадий Боч, «Экскурсия на Север», 1926
  •  

Соблюдая достоверность, нужно добавить, что есть плауны, которые могут иной раз обходиться и без воды. Не круглый год, конечно, а какую-то его часть. В особенности, плаун каролинианский. Он обитатель замбийской саванны. Она горит дважды в году. Её выжигают нарочно, чтобы удалить старую ветошь трав и дать место молодой зелени, а заодно и уничтожить вредных насекомых. Многие растения гибнут и не восстанавливаются. Плаун отрастает вновь и вновь. Этим он обязан подземным клубенькам — утолщённым участкам стебля.[6]

  Алексей Смирнов, «Мир растений», 1982
  •  

Очень экзотично смотрится коврик водяники, или шикши (Empetrum nigrum). Длинные, покрытые узкими зелеными листиками побеги напоминают какое-то стелющееся хвойное растение или одревесневший плаун. Водяника довольно красиво цветёт, но главное ее украшение ― матово-чёрные плоды. Хорошо смотрятся в таких посадках клюква (Oxycoccus) и брусника (Vaccinium vitis-idaea).[8]

  — Александр Чечуров, «Зелень!» 2002

Плаун в мемуарах и художественной прозе

[править]
  •  

О, как мне гадок становится этот век бездарных борзописцев, когда я читаю в моём милом Плутархе о великих мужах древности. Сверкающая искра Прометея погасла. Её заменил плаунный порошок — театральный огонь, от которого не раскуришь и трубки.[комм. 2]

  Фридрих Шиллер, «Разбойники», 1781
  •  

И денег добрый человек не берёт ― по осени, говорит, приеду, бабы льном заплатят, хошь мыканым, хошь немыканым, хошь изгрёбным, как им в ту пору будет сподручнее. Мне ведь, говорит, всё едино, что слане́ц, что мочене́ц, что плаун, что долгуне́ц ― всякий Демид в мой кошель угодит.[1]

  Павел Мельников-Печерский, «В лесах», 1874
  •  

Цепкий плаун колючими хищными лапами ложится на темно-зелёную, пышную грудь лишаёв.
Суровый вереск бесстрастный, как старик, стоит в изголовье.
Сохнет олений мох, грустно вздыхая, когда вся в изумрудах ползёт зеленица.
В медных шлемах, алея, стройно идут тучи войска кукушкина льна.
А кругом пухом северных птиц бледно-зелёные мхи.
Из трясины змеёй выползает линнея, обнимает лесных великанов, и, пробираясь по старым стволам, отравляет побеги.
Дорогим ковром, бледно-пурпурный, будто забрызганный кровью, по болотам раскинулся мёртвый мох, желанья будя подойти и уснуть навсегда…
Запах прели и гнили, как паутина, покрывает черты ядовитые, полные смерти.[2]

  Алексей Ремизов, «В плену. Северные цветы», 1903
  •  

В собранном мною здесь гербарии отмечены: стелющийся по мху дёрен канадский с розеткой из шести листочков и красными ягодами; потом тоже канадский майник, имеющий два сердцевидных, ярко блестящих сочных листа; затем особый вид плауна. Первый по внешнему виду несколько напоминает низкорослый орляк, который имеет довольно простой перистый лист. Отдохнув немного на перевале, мы пошли дальше.[3]

  Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923
  •  

Тропа давно кончилась, и мы шли некоторое время целиною, часто переходя с одного берега реки на другой. По мере приближения к Сихотэ-Алиню лес становился гуще и больше был завален колодником. Дуб, тополь и липа остались позади, и место чёрной берёзы заняла белая. Под ногами появились мхи, на которых обильно произрастали плаун (Lycopodium odscurum Thund.), папоротник (Athyrium spinulosum Milde), мелкая лесная осока (Carex pilosa Scop.) и заячья кислица...[3]

  Владимир Арсеньев, «Дерсу Узала», 1923
  •  

Иван молча указал на одинокую, на отлёте, берёзу; кто-то давно и, видно, неспроста повесил там, в развилину сука, ржавую подковку, наполовину утонувшую в белой мякоти коры. Отсюда и начинался великий переход на Пустошa. Дорогу сразу преградила замшелая колода, могила лесного великана, ставшая колыбелью целой сотни молодых ёлочек. Она хрустнула, как гробовой короб, и просела под Демидкой ― еле ногу вытащил, но зато тотчас за нею, сквозь плаун и моховой войлок, проступила тропка. Она услужливо повела ребят, но для чего-то поминутно петляла, пересекалась со звериными ходами, уводила в ласковые, приманчивые трясинки, заросшие таволгой и валерьяной. «Лукавит… » ― от сознанья своей силы усмехнулся Демидка.[5]

  Леонид Леонов, «Русский лес», 1953
  •  

И двинулся напрямки, без тропки. Калина шёл впереди, а в лысине его, нагоняя дрему, мерцал звёздный свет. Пленники тащились следом, еле волоча ноги, цеплявшиеся за коренья и плауны. Недавний страх без остатка растворился в непреодолимом желании сна[5]

  Леонид Леонов, «Русский лес», 1953

Плаун в поэзии

[править]
Плаун булавовидный
  •  

Ни дыханья, ни звука… Затихла волна,
Не колышет листы плаунов,[комм. 3]
И далёко, далёко по взморью видна
<В лунном блеске кайма> берегов…[9]

  Семён Надсон, «Серебрясь переливами звёздных лучей…», 1883
  •  

И солнце парит топь в полдневном жаре,
И в зарослях хвощей из затхлой мглы
Возносятся гигантских сигиллярий [комм. 4]
Упругие и рыхлые стволы.[10]

  Михаил Зенкевич, «Тёмное родство», 1911
  •  

Осенний дышит пар и хвоей, и теплом.
Чрез жёлтый папортник, плаун и бурелом
Ступаю сторожко. Едва шуршат вершины.
Луч бродит ощупью, и лоснится крушины
Коварной гроздие; и, пышно разодет
В листву румяную, кичится бересклет...[11]

  Вячеслав Ива́нов, «Осенний дышит пар и хвоей, и теплом...», 1919
  •  

Чтобы гумно, где Пушкин и Кольцов
С Есениным в венке из васильков,
Бодягой поросло, унылым плауном,
В разлуке с песногривым скакуном...[12]

  Николай Клюев, «Клеветникам искусства», 1932
  •  

Заплелась плауном с паутиною,
Закустилась колючей малиною,
Заросла подорожным листом
Эта тропка сквозь сумрак ольшаника...[13]

  Борис Нарциссов, «Память», 1965

Комментарии

[править]
  1. Такие растения, не имеющие цветов, Карл Линней называл тайнобрачными. Кроме плаунов, к ним относятся папоротники, хвощи, селагинеллы, полушники, псилотовые, а также мхи, водоросли и грибы.
  2. «Плаунный огонь» — это вовсе не иносказательное (хотя и устаревшее) замечание Шиллера. В самом деле, безопасный плаунный огонь в театре создавали при помощи распыления спор плауна. Об этом см. ниже, в цитате из книги «Вологда прежде и теперь».
  3. По всей видимости, в стихотворении Надсона речь идёт не о плауне в строгом ботаническом смысле слова. В XIX и начале XX века поэты и писатели иногда называли «плаунами» плавающие растения, например, нимфеи.
  4. Сигиллярии (Sigillaria), упомянутые здесь Зенкевичем — это гигантские ископаемые плауны, распространённые на земле в каменноугольном и пермском периодах. Относятся к классу полушниковых (именно это растение здесь немного выше упомянуто Золотницким).

Источники

[править]
  1. 1 2 П. И. Мельников-Печерский. Собрание сочинений. М.: «Правда», 1976 г.
  2. 1 2 Ремизов А. М. Собрание сочинений. — М.: Русская книга, 2000 г. Том 3. Оказион. С. 75-112
  3. 1 2 3 В.К. Арсеньев. «В дебрях Уссурийского края». М.: «Мысль», 1987 г.
  4. 1 2 Боч Г.Н., «Экскурсия на Север». — М.: Государственное издательство, 1926 г.
  5. 1 2 3 Леонов Л.М., «Русский лес». — М.: Советский писатель, 1970 г.
  6. 1 2 Смирнов А.В., «Мир растений», М: Молодая гвардия, 1982 г., стр.146
  7. «Далёкие миры». Астрономический очерк Я.И. Перельмана. — Издательство П.П. Сойкина. — Петроград, 1914 г.
  8. Александр Чечуров. «Зелень!» — М., журнал «Сад своими руками», от 15.11. 2002 г.
  9. С. Я. Надсон. Полное собрание стихотворений. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2001 г.
  10. М. Зенкевич. «Сказочная эра». М.: Школа-пресс, 1994 г.
  11. В. Иванов. Собрание сочинений в 4 томах. — Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1971-1987 г.
  12. Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.
  13. Б. А. Нарциссов. «Письмо самому себе». — М.: Водолей, 2009 г.

См. также

[править]