Петру́шка (лат.Petroselinum crispum) — душистая пищевая трава, неприхотливое двухлетнее растение из семейства зонтичных, ботаническое название: петрушка кудрявая (или курчавая). Листья и черешки петрушки содержат эфирные масла, придающие ей ярко выраженный запах и вкус. Петрушка в свежем, сушёном и солёном виде — едва ли не самая популярная салатная трава и кулинарная приправа.[комм. 1] Кроме прекрасных вкусовых качеств, петрушка обладает лекарственными свойствами, известными с древнейших времён.
Масло семян петрушки обладает выраженными наркотическими свойствами. В 2011 году Роспотребнадзор внёс семена петрушки курчавой в реестр запрещённых растений, содержащих сильнодействующие наркотические и ядовитые вещества. За распространение плодов петрушки с целью наркотического сбыта предусмотрено уголовное наказание. Отдельную знаменитость петрушке придаёт сходство её листьев с близким родственником, другим легендарным растением из семейства зонтичных — цикутой (одно из народных названий цикуты — кошачья петрушка).
Тарелки загремели от восторга, а половая щётка достала из ящика с песком зелень петрушки и увенчала ею миску; она знала, что это раздосадует всех остальных, да к тому же подумала: «Если я увенчаю её сегодня, она увенчает меня завтра!»
Так и «Ревизор» его ― фарс, который нравится именно тем, что в нем нет ни драмы, ни цели, ни завязки, ни развязки, ни определённых характеров. Язык в нём неправильный, лица ― уродливые гротески, а характеры ― китайские тени, происшествие ― несбытное и нелепое, но всё же вместе уморительно смешно, как русская сказка о тяжбе ерша с лещом, как повесть о Дурне, как малороссийская песня: Танцовала рыба с раком, А петрушка с пастернаком, А цыбуля с чесноком… Не подумайте, чтобы такие создания было легко писать, чтобы всякой мог писать их.[1]
Явившись через несколько дней в гости на мельницу, Руди нашёл там молодого англичанина; Бабетта как раз угощала его варёною форелью, которую, конечно собственноручно, украсила зеленью петрушки, чтобы блюдо смотрело аппетитнее. Это уж было совсем лишнее!
«Человек настолько тщеславен и глуп, что вообразил он себе будто мы созданы единственно для него; несмотря на свою разумную душу, он не может однакож отличить толчёный сахар от мышьяка и ест цикуту, принимая её за петрушку, по внушению своего здравого рассудка; утверждая, что мы мыслим только на основании свидетельства чувств, человек обладает самыми слабыми, медленными и лживыми чувствами; в довершение всего, создав его уродом, природа, вместе с тем, внушила человеку честолюбивые желания повелевать всеми животными и истреблять их!»
— И ежели с просоленными огурчиками… — добавил Ребротёсов тоном сердечного участия. — Когда мы в Польше стояли, так, бывало, пельменей этих зараз штук двести в себя вопрёшь… Наложишь их полную тарелку, поперчишь, укропцем с петрушкой посыплешь и… нет слов выразить![2]
Способность звукоподражания у Херра была изумительная, и он перенимал почти всё, что слышал. Так, например, когда дядя хандрил, то имел привычку говорить: «Оставьте меня, стар я, болен я!» И вот Херр, наевшись на кухне петрушки, — эта трава очень вредна попугаям, а особенно такому слабому, — заболел и сидел в своём домике, нахохлившись, ничего не ел и ничего не говорил.[3]
— Екатерина Балобанова, «Рассказы старой бабушки» (Дядя Коша и его птичник, быль), 1900
Кроме церковного ладана (незаменимого средства против всякой нечистой силы) — против чар и козней русалок отыскалось ещё снадобье, равносильное священной вербе и свечам Страстной недели, — это «полынь, трава окаянная, бесколенная». Надо только пользоваться её силой и применять её на деле умеючи. Уходя после Троицына дня в лес, надо брать эту траву с собою. Русалка непременно подбежит и спросит:
— Что у тебя в руках: полынь или петрушка?
— Полынь.
— Прячься под тын, — громко выкрикнет она и быстро пробежит мимо. Вот в это-то время и надо успеть бросить эту траву прямо русалке в глаза. Если же сказать «петрушка», то русалка ответит:
— Ах, ты моя душка, — и примется щекотать до тех пор, пока не пойдёт у человека изо рта пена, и не повалится он, как мёртвый, ничком.[4]
— Сергей Максимов, «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1903
Петрушка выгоняется в парниках исключительно для зелени, которая весною в особенности в раннее время находить себе хороший сбыт в больших городах. Для выгонки употребляются преимущественно особые сорта петрушки: «обыкновенная душистая» и улучшенное её видоизменение, «кудрявая петрушка», но на промышленных огородах нередко выгоняют зелень из прошлогодних корней корневой петрушки: «ранней толстой сахарной». Выгонку можно вести двумя способами: посевом семян или посадкою сохраненных прошлогодних корней. Культура с посевом семян употребляется гораздо реже, так как семена петрушки всходят туго и растение вообще развивается настолько медленно, что едва бывает готово к употреблению через 3 месяца. Кроме того, очень важно иметь петрушку возможно ранее и потому посев приходится делать ещё в январе в тёплый парник, который обходится всегда очень дорого, а между тем использовать его во второй раз не так выгодно, потому что он освободится совсем не ранее половины апреля.
— П.И.Каменоградский, «Парники и ранняя выгонка овощей, рассады и земляники», 1906
Николай Петрович мог приехать к обеду.
Из деревни был вызван старый повар Василий, и заказан обед.
Приготовили карасей в сметане, начинили цыплят жареной петрушкой и сделали мороженое.
Лихорадочно ждали Николая Петровича.
— Пять лет тому назад — как сейчас помню — заказал я у «Альбера» навагу, фрит и бифштекс по-гамбургски. Наваги было 4 штуки, — крупная, зажаренная в сухариках, на масле, господа! Понимаете, на сливочном масле, господа. На масле! С одной стороны лежал пышный ворох поджаренной на фритюре петрушки, с другой — половина лимона. <...> И я сверху прикладывал немного петрушки — о, для аромата только, исключительно для аромата, — выпивал рюмку и сразу кусок этой рыбки — гам!
Так над столом блещет новый Зодиак. Здесь есть Рыбы, есть Телец (вот он, в соусе из томатов и посыпанный петрушкой), есть Рак (даже несколько, они куплены к пиву), есть Девы и есть Стрелок. А стрелок ― это я сам. Стрелок 67-го стрелкового полка.[5]
― Ты что, идиот? ― ледяным голосом осведомилась бабушка, и ожидание похвалы на дедушкином лице увяло, как забытая в холодильнике петрушка. ― Наказал Бог с кретином жить, живи ― терпи.[6]
— Павел Санаев, «Похороните меня за плинтусом», 1995
Папирусы, словно пожёванные крокодилами, я выкупил у торговца петрушкой на городском рынке. Этот зеленщик отмечал на оборотной стороне древних манускриптов, сколько пучков травы он продал сегодня и почём. «Палка, тире, две палки» ― что в переводе с аграрного означало: «За один пучок петрушки получено две монеты». Как говорит Гиппократ, если общаешься с идиотами ― будь проще. Я тут же нагрёб из петрушки немилый такой стожок и потребовал его упаковать… От этого простого требования мой зеленщик пришел в полнейшее замешательство. Во-первых, он никак не мог уразуметь ― за каким дьяволом мне понадобилось такое количество петрушки. А во-вторых, зеленщик не решался расстаться с корзиной, в которой таскал свой товар на рынок. О папирусе как упаковочном материале он и не подумал. ― А почём нынче петрушка? ― засомневался зеленщик, предполагая, что продешевил. Он принялся озираться по сторонам и шлепать губами, призывая на подмогу сотоварищей-зеленщиков, да тщетно. Никто не обращал на него внимания.[7]
У самого подножия каменной ограды, разделявшей наши участки, подлая ведьма насадила целую плантацию петрушки. О, как прекрасна, развесиста и кучерява была петрушка у мерзейшей старухи! Кажется, никогда прежде за всю свою жизнь — я не видывал такой славной петрушки (разве что сельдерей).
И вот, словно вечный сеятель плевел (подобно великому Сократу), десятками щедрых горстей я закидывал её вылизанные грядки семенами цикуты — смертельно ядовитого сорняка, внешний вид которого почти невозможно отличить от петрушки, но зато вкус... Ох, что за дивный это был вкус, мой бедный друг Сократ! — и я заранее преклоняю голову, если этот вкус оказался — дороже истины![8]
↑Петрушка — одна из самых употребительных салатных и приправных трав на столе европейцев, наряду с укропом, сельдереем и кинзой (все три перечисленные травы принадлежат к семейству зонтичных). Из того же семейства происходят и более редкие приправы: анис, тмин, фенхель, зира, пастернак и многие другие.
↑Н.Г.Чернышевский, Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. Статьи по философии и эстетике. — М., «Правда», 1974 г.
↑Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 3. (Рассказы. Юморески. «Драма на охоте»), 1884-1885. — стр. 46
↑Е.В.Балобанова, «Рассказы старой бабушки». — СПб.: Издание Е.В.Лавровой и Н.А.Попова, 1900 г. — стр.3
↑С.В.Максимов «Нечистая, неведомая и крестная сила». — Санкт-Петербург: ТОО «Полисет», 1994 г.
↑Кин В., Избранное — М.: Советский писатель, 1965 г., стр.427
↑Павел Санаев, «Похороните меня за плинтусом». — М., журнал «Октябрь», 1996 г. №7.
↑Иржи Грошек, «Реставрация обеда». — СПб: Азбука-классика, 2003 г.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
.svg){kind=logo}
