...одни только вечнозеленые деревья апельсинные и лимонные сохраняют свои листья и, обмытые сильными дождями от летней пыли, являются к зиме словно с свежими листьями.[1]
Я был поражён тут огромным количеством лимонных и апельсинных деревьев, которые гнулись под тяжестью золотых плодов, покрывавших ветви их. Никогда я не видел прежде такого множества этих благородных растений; воздух кругом наполнен был благоуханием.[2]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
Она гуляла по террасам, обращенным в висячие сады, откуда померанцевые и лимонные деревья сыплют на прохожих снежный дождь своих цветов и упоительную негу их благоухания.[3]
...посетителей удивляли апельсиновыми и лимонными деревьями, которые были врыты в грунт с зимними кадками и зеленели ярко, как печати на белом конверте.[5]
Огромное лимонное дерево было осыпано плодами. Под луной лимоны поблескивали своей бледной желтизной и казались стеклянными, как на новогодней ёлке.[7]
В монастыре св. Розы ― покровительнице Лимы и в особенности всех прекрасных ― нас встретила старушка-монахинька, которая исправляла должность привратницы. Она нам показывала то, другое, наконец подвела нас к мощам; показывала кость из ее ноги, пучок волос, гвоздь, за который вешалась святая, чтобы не заснуть во время молитвы, показывала стул, на коем сидела святая, и, наконец, место, где росло лимонное дерево, за которое св. Роза вешалась во время молитвы и которое, примолвила она с кислым лицом, нечистая сила, чертёнок, с маленьким хвостом и большими рогами, ей в досаду сжёг.[8]
— Фёдор Матюшкин, «Журнал кругосветного плавания на шлюпе «Камчатка» под командою капитана Головнина», 1817
От Лимы в 2 или 3 верстах начинается аллея: по дороге насажены высокие деревья в четыре ряда; между средними двумя лежит широкая ездовая дорога, а по обеим сторонам ― узкие аллеи под тенью дерев для пешеходов. Подле города на левой стороне находится публичный сад, чрезвычайно пространный и наполненный разного рода плодоносными деревьями, а на правой стороне ― целые рощи апельсинных и лимонных дерев. <...>
Гораздо уже после Ванкувера американцы доставили на здешние острова лимонные и апельсинные деревья, которые теперь и плод приносят, и деревья хлопчатой бумаги.[9]
— Василий Головнин, «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе...», 1822
По прибытии домой, несколько отдохнув, мы прохаживались с супругою губернатора в саду. Задний сад ограничивается с одной стороны полукруглым, довольно крутым, деревьями обросшим косогором, на поверхности коего находится аллея из вновь посаженных и обстриженных лимонных дерев, вышиною в три с половиною фута. <...> Из сего сада мы перешли во второй, называемый английским, находящийся пред домом. Прогуливаясь по извилистым дорожкам, между апельсиновыми, померанцевыми и лимонными деревьями, на каждом из коих представлялось несколько периодов их произведений; зрелые желтеющиеся фрукты, вовсе зелёные, сильно ароматный белый цвет, и, наконец пупочки.[10]
— Фаддей Беллинсгаузен, «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света…», 1831
С половины июля вся Андалузия, сожженная своим африканским солнцем, становится голою пустынею, и зелень виднеется только по берегам полувысохших рек. Но в конце сентября начинают изредка перепадать дожди, зелень снова возвращается: скаты гор и поля покрываются нарцизами, гиацинтами и белыми колокольчиками; в конце ноября все это снова исчезает; проливные зимние дожди сбивают нежные листья южных растений; одни только вечнозеленые деревья апельсинные и лимонные сохраняют свои листья и, обмытые сильными дождями от летней пыли, являются к зиме словно с свежими листьями. Тут в их темной, густой зелени начинают желтеть апельсины, и январь едва успеет кончиться, как уже распускающиеся цветы миндальных дерев возвещают наступающую весну. Такой здесь райский климат![1]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
Я был поражен тут огромным количеством лимонных и апельсинных деревьев, которые гнулись под тяжестью золотых плодов, покрывавших ветви их. Никогда я не видел прежде такого множества этих благородных растений; воздух кругом наполнен был благоуханием. Деревья впрочем содержались дурно; они стояли слишком тесно и близко друг к другу, а между тем в изобилии росли на них сладкие и горькие апельсины (бертуган) и кислые и сладкие лимоны (лымун). Сладкие апельсины можно, не пробуя, различать от горьких по форме листьев: крылышко (alula), находящееся с обеих сторон листового стебелька, гораздо шире на деревьях, дающих плоды горькие, чем на других, где оно едва заметно. Впрочем фуэские апельсины далеко не так хороши как розетские, считаемые лучшими в Египте, и действительно превосходные.[2]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
Дорога наша вела к северу, через Шубру, любимое зимнее местопребывание Мехмета-Али; тут находится дворец его с прекрасным садом, содержащим, кроме цветов, одни только лимонные и апельсинные деревья разных сортов; между последними весьма много так называемых китайских апельсинов (мандаринок), внутри жёлтых или красных и отличного вкуса.[2]
— Артемий Рафалович, «Путешествие по Нижнему Египту и внутренним областям Дельты», 1850
Самый бедный немец не может обойтись без дачи; летом его так и тянет ins Grüne. Где есть только подозрение природы, слабый намёк на зелень, какие-нибудь три избушки и одна берёза, одну из этих избушек немец непременно превратит в дачу: оклеит её дешёвенькими обоями, привесит к окнам кисейные занавесочки, поставит на подоконники ерань и лимон, который посадила в замуравленный горшок сама его Шарлота...[11]
Справа между тем вдруг потянул запах лимонных и апельсинных деревьев; минуту спустя мы огибали густую стену зелени, которая в этом месте превращает берег в роскошнейшую прогулку: это Alameda Cristiana, любимый загородный сад жителей Севильи; между совершенно черными стволами кипарисов, олеандров, гранатовых, лимонных и апельсинных дерев мелькали в голубоватом полусвете белые движущиеся пятна и раздавались голоса гуляющих. <...> Идите дальше: под сенью душистых лимонных дерев или розовых акаций, окружающих площадь, на мраморной скамье, ближайший угол которой охвачен голубым лучом месяца, сидят мужчина и женщина; затаенный ли любовный лепет, вздохи ли несутся оттуда, или то слышится неровный шелест фонтана, который как призрак белеет посреди темной площади… <...> В самом воздухе, напитанном запахом лимонных и апельсинных дерев, проносятся словно какие-то жаркие струи, чье-то страстное дыхание, которое наполняет сердце неведомыми до того волнением, желаниями, страстью…[12]
Зато миссионеры, даже в самых отдалённых углах Африки, обучают негров вещам, несравненно более пригодным: как сажать деревья, как обеспечивать себя от голода. Всякую, самую маленькую миссию окружают манго, кокосы, хлебные и кофейные деревья, мандарины, лимоны и пр. Нужно знать, что подобные деревья, по крайней мере, в той части страны, которую я видел, растут только в садах. Негры, живущие в диком состоянии, следуют примеру монахов, — окружают свои жилища садами в то время, как у живущих дальше мы часто не встречали ни одного плодового деревца. Легко сообразить, что творится в этих деревушках, когда маниок не уродится.
Лимон не может быть определен как «нечто округлое, желтое, кислое, растущее на дереве» не только потому, что под это определение можно подвести, скажем, яблоко кислого сорта, а потому, что словом лимон мы называем плод, выросший на лимонном дереве. И даже если на лимонном дереве вырастет новый сорт лимона, например сладкий, или оранжевого цвета, или непривычно крупный, мы все равно будем называть этот плод словом лимон.[13]
Начиная с VII столетия рощи лимонных деревьев покрыли север Африки, Кипр, Сицилию, Италию, Испанию, где до сих пор лимоны являются одной из основных культур. Позднее лимонные деревья появились в Португалии и на юге Франции, а затем вместе с эмигрантами из Европы пересекли Атлантический океан и прижились в Южной и Северной Америке. В настоящее время известно до сорока семи разновидностей лимона, которые культивируются во всех странах с субтропическим климатом. Лимон славится высоким содержанием витамина С, хотя по этому показателю уступает другим цитрусовым. Тем не менее начиная с XVIII века включение в рацион мореплавателей лимона и лимонного сока дало возможность совершать кругосветные путешествия.[14]
— Игорь Сокольский, Наталья Замятина, «Золотые плоды Гесперид», 2009
Но что более меня поразило из его рассказов, то это описание лимоновых дерев, за которыми его сестры имеют уход. Он говорил, что на одном лимонном дереве снимали плоды весом в восемь фунтов. Это почти невероятно!? Но правда, потому что лгать он считает грехом, а грех для него страшен, потому что он набожен.[4]
Растения от черенков, от пеньков, сунутые в любой черепок с землёю, принимались под рукою матери. От одного такого обломка, поднятого на улице, разрастается её знаменитый на весь город филодендрон, чуть не на глазах выпускавший колена и разворачивавший огромные листья. В своё время я специально обмеривал в ботанических садах Москвы и Петербурга размеры листьев лучших филодендроновых экземпляров, и они уступали нашему хлыновскому отщепенцу. В доме, как в тропическом лесу, трудно было пробраться от вьющихся, тянущихся и распластывающихся растений: нежнолистые пальмы, олеандры в розовых платьях, целое дерево стройного пахучего лимона с крошечными лимончиками.[15]
Сталин покуривал трубку. Он был одет в простой парусиновый китель, коричневые брюки и невысокие легкие сапоги. И. В. очень радушно встретил нас, и, заметив наше волнение, очень просто, по-хозяйски, предложил:
― Может быть, погуляем?
И он стал показывать нам деревья, посаженные вокруг дачи. Нас особо заинтересовали лимонные деревья с желтевшими на них ароматными лимонами. И. В. тотчас же заметил это:
― Можете сорвать по лимону, ― сказал он с улыбкой. <...>
В это время подошли наши жёны, которые снова восхищенно заговорили о лимонных деревьях. Сталин рассмеялся:
― Ну, раз так понравилось ― сорвите себе столько лимонов, сколько кто захочет![16]
Вышли на крыльцо в ясную лунную ночь. Огромное лимонное дерево было осыпано плодами. Под луной лимоны поблескивали своей бледной желтизной и казались стеклянными, как на новогодней ёлке.[7]
Но петербургские жители умели вознаградить себя за все неблагосклонности природы: превратили ночь в день, заменили искусственным светом, и все произрастания целого мира собрали в своих оранжереях и гостиных. Я нигде не видала таких прелестных миртовых, померанцевых, лимонных дерев, как здесь; нигде не видала таких редких и таких ранних цветов и никогда не ела таких драгоценных и вкусных плодов, как в Петербурге. Я уже сказала тебе, что Петербург есть другой, очарованный мир, и чем долее живу здесь, тем более утверждаюсь в этой мысли. <...> Наконец едем! Вообрази себе, добрая моя Полина, что на дворе двадцать градусов мороза, входим на лестницу и ― что бы ты думала? вступаем в сад, цветущий, как в июле. Тут вьется плющ, там блестят цветы сквозь густую зелень. Вот уж слышны звуки музыки… входим в залу… Какая пестрота, какой блеск, какое сиянье! Не это ли Елисейские поля или, по крайней мере, елисейские комнаты! Позолота рам, карнизов блестит сквозь густые ветви миртовых, лимонных, померанцевых дерев...[17]
Она гуляла по террасам, обращенным в висячие сады, откуда померанцевые и лимонные деревья сыплют на прохожих снежный дождь своих цветов и упоительную негу их благоухания. Всё её удивляло и занимало, но ничто не развеселяло; любуясь, она погружалась все более и более в безмолвные думы, в тихую, но неразвлекаемую тоску. <...>
Теперь, когда солнце полудня озаряло морской берег, ее выносили на креслах в ее сад, доходящий почти до самого моря и отделенный от него только стеною, предохраняющей от наводнения во время бурь. Кресла ставили под померанцевое или лимонное дерево, и бледная странница смотрела с грустною улыбкою на бледные бенгальские розы, украшающие на немного дней отцветший сад.[3]
На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и разными цветами, отгороженной от двора большой решёткой и обращённой к цветнику и саду, стояла девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом платье, брала горстями пшено и бросала птицам.
Однажды, в сумерках, он вышел из лодки на знакомую пристань и отворил чугунную решётку сада. Тихо-тихо, вдыхая полною грудью вечернюю прохладу, он поднялся по мраморным ступеням и повернул направо, вдоль берега, в аллею апельсинных и лимонных деревьев. Пряный аромат их цветов пропитывал воздух, и как только он очутился под их густым сводом, его охватила такая глубокая, таинственная тишина, что казалось, будто всё заснуло кругом.[18]
Он стоял на высоком берегу. Сквозь гибкие ветви азалий и олеандров, отягчённых белыми и розовыми цветами, сверкало голубое озеро. Над его головой сплетались апельсинные и лимонные деревья, благоухали их цветы — ароматные жемчужины венчальной короны.[19]
...то поднимая глаза, как женщина честная и весёлая, то опуская их долу, вышла она из дома, гонимая слабой надеждой, тщету которой она и, сама сознавала. Тепло светило осеннее солнце, сладко пахло листом ещё зелёного лимона, и красными пятнами, как, кардинальская сутана, горела под кручею распустившаяся герань...
― Над Россией мели метели, заносили заносы, ― в Германии небо было бледное, как немецкая романтика, и снег уже стаял, в Тироле надо было снять пальто, в Италии цвели лимоны.
Сад наполнялся сумраком. На чистом, вот уже добрых полгода, небе четко, как транспарант, рисовалась мелкая листва олеандровых деревьев, вырезные листья платанов без дрожи каменели в вышине, за ними, и к ним подступая, царила утихомиренная неразбериха вечернего сада. Перед фасадом дома ― с тонкоколонными галереями и балконами, с мавританскими вырезами и завитушками, но достаточно запущенного, ― на просторе расчищенной площадки было светло. Приходивших сюда посетителей удивляли апельсиновыми и лимонными деревьями, которые были врыты в грунт с зимними кадками и зеленели ярко, как печати на белом конверте.[5]
Эти фазаны из нашего фамильного леса. Пробирен зи, битте! Мой егерь большой чудак. В этом месте я сделал жест, указав на крону одного из камфорных деревьев, под которыми мы проходили. Спутники мои удивлённо подняли головы…
― Знаете ль вы край, где лимоны цветут? ― спросил я у капитана, как всегда, не зная меры и не умея вовремя остановиться. Капитан молчал.[21]
Повсюду чудеса Ветрана обретала;
Где только ступит лишь, тут роза расцветала;
Здесь рядом перед ней лимонны дерева,
Там миртовый кусток, там нежна мурава...[22]
...в стране волшебной той
В зелёной тьме горит лимон златой,
И померанец багрецом Авроры
Зовет и манит длань, гортань и взоры.
И под навесом виноградных лоз
Восходит фимиам гвоздик и роз...[23]
Что была она далеко, В неизвестных сторонах, Где зимы нет, где высоко Горы в самых небесах;
Что у моря там зелёный
Вечно лес растёт; что там
Зреют желтые лимоны
По высоким деревам...[24]
↑ 12Б.Ю. Поплавский. Сочинения. — СПб.: Летний сад; Журнал «Нева», 1999 г.
↑ 12Виктор Розов. «Удивление перед жизнью». — М.: Вагриус, 2000 г.
↑Ф. Ф. Матюшкин. К берегам Нового Света. Журнал кругосветного плавания на шлюпе «Камчатка» под командою капитана Головнина. — М.: Наука. 1971 г.
↑В.М.Головнин. «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным». — М.: «Мысль», 1965 г.
↑Ф.Ф. Беллинсгаузен. «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах «Востоке» и «Мирном» под начальством капитана Беллинсгаузена командира шлюпа «Восток», шлюпом «Мирным» начальствовал лейтенант Лазарев». — Государственное издательство географической литературы. — М., 1949 г.
↑И. И. Панаев. Избранная проза. М.: «Правда», 1988 г.
↑Д.В. Григорович. Сочинения в трёх томах. Том 3. — М.: «Художественная литература», 1988 г.
↑Р. М. Фрумкина. «Психолингвистика». — М.: Академия, 2001 г.
↑И. Н. Сокольский, Н. Замятина, «Золотые плоды Гесперид». — М.: журнал «Наука и жизнь», № 2 за 2009 г.
↑Петров-Водкин К.С., «Хлыновск. Пространство Эвклида. Самаркандия». — М: «Искусство», 1970 г.
↑Бронтман Л. К. Дневники и письма. 1932–1947 гг. — М., «Самиздат», 2004 г.
.svg){kind=logo}
