Пшённая каша

Материал из Викицитатника
Индийская пшёнка
(пшённая каша на кокосовом молоке с фруктами)

Пшённая ка́ша (разг. пшёнка) — самое известное блюдо из пшённой крупы, получаемой из зёрен растений из рода Просо). Пшённая каша — распространённый продукт питания, чаще всего готовится путём варки на молоке, как и все прочие каши, может быть крутая (густая) или жидкая. Подаётся с маслом, черносливом, тыквой (кулеш), грецкими орехами, морской капустой.

Кроме собственно пшёнки, в южных районах России была распространена пшённая похлёбка (особенно во время полевых работ) , а также особо жирная каша с добавлением сала или растительного масла.

Пшённая каша в коротких цитатах[править]

  •  

К борщу подавали нам по большому куску пшённой каши, облитой коровьим маслом.[1]

  Григорий Квитка-Основьяненко, «Пан Халявский», 1839
  •  

Просо, так же, как и лён, составляет любимое растение Анге-Патяй: оттого больных детей кормят просяною кашей (пшённою), сваренною на овечьем молоке, такою же кашей кормят на свадебном пиру молодых...[2]

  Павел Мельников-Печерский, «Очерки Мордвы», 1880
  •  

Молодые женщины, разряженные в лучшие платья, подают в окошко крашенные луком яйца, свиные кишки, начиненные пшённою кашей, сдобные пресные лепешки и так называемые «кёлянгемен» — пирожки с пшённою кашей и яйцами, сделанные в виде овец, свиней и кур.[2]

  Павел Мельников-Печерский, «Очерки Мордвы», 1880
  •  

Свинья, право, свинья. Наелся пшённой каши, укрылся тулупом и чувствует себя как в царствии небесном. Идиот![3]

  Алексей Будищев, «Тень», 1897
  •  

На столе возле него — тарелка с самой обыкновенной пшённой кашей, и удивительно, что он ее ест самым обыкновенным способом, как все.[4]

  Евгений Замятин, «Икс», 1919
  •  

Лети! На девичьем окне
Клевать остатки каши пшённой...[5]

  Михаил Кузмин, «Встала заря над прорубью...», январь 1923
  •  

Сегодня после пшённой каши
Мы учредили трибунал.[6]

  Александр Безыменский, «Кипят сердца и мысли наши...» (из цикла «Комсомолия»), 1923
  •  

...нас обкормили экзотикой, и уже Атлантида имеет для нас вкус пшённой каши...[7]

  Юрий Тынянов, «Сокращение штатов», 1924
  •  

...ярко пылает веселый костёр над которым весело побулькивая висит испытанный верный закопчённый друг ― котелок. Варится в нём ― увы! ― скудная вещь ― пшённая каша с мясными консервами.[8]

  Борис Вронский, Дневник, 30 августа 1935
  •  

И я сочиняю кашу
Из пшённого концентрата.[9]

  Борис Слуцкий, «Болезнь», 1955
  •  

Она льва пшённой кашей кормит, а львиную долю своим детям отдаёт. Видел я этого льва!.. Худой, как велосипед!..

  — из телефильма «Люди и манекены», 1974
  •  

...в слоях XIV и XV веков встречаются самые ничтожные количества проса. В эту эпоху пшено было дефицитным товаром, и любителям пшённой каши, даже если они принадлежали к числу государственных деятелей и крупнейших землевладельцев, не зазорно было искать его, возлагая надежды на богатейший Юрьев монастырь.[10]

  Валентин Янин, «Я послал тебе бересту...», 1975
  •  

кое-как примостившись у стенки,
тихо кушает пшённую кашу
постаревший подросток Савенко.[11]

  Бахыт Кенжеев, «После пьянки в смоленской землянке...», октябрь 2003
  •  

Каждый день на ужин одно и то же: очень жесткая курятина с жёлтой кашей на прогорклом подсолнечном масле. Я не знаю, как эта каша называется. У неё такие твердые, вязкие крупинки. Жуткая гадость![12]

  — Елена Литинская, «Тревожное лето», 2012

Пшённая каша в публицистике и документальной прозе[править]

  •  

Просо, так же, как и лён, составляет любимое растение Анге-Патяй: оттого больных детей кормят просяною кашей (пшённою), сваренною на овечьем молоке, такою же кашей кормят на свадебном пиру молодых; при рождении ребенка (теперь на крестинах) бабушка-повитуха пшённою кашей кормит всех присутствующих, пшенную кашу старухи приносят в жертву (богине Анге-Патяй на так называемом «бабань-моляне»; ею, призывая имя богини, кормят кур, чтобы лучше неслись.[2]

  Павел Мельников-Печерский, «Очерки Мордвы», 1880
  •  

Молодые женщины, разряженные в лучшие платья, подают в окошко крашенные луком яйца, свиные кишки, начиненные пшенною кашей, сдобные пресные лепешки и так называемые «кёлянгемен» — пирожки с пшенною кашей и яйцами, сделанные в виде овец, свиней и кур. Все поданное дети кладут в мешок и переходят от одного дома к другому. Обойдя деревню, они собираются в одну избу: ставят большой украшенный веник и горящий штатол в передний угол и все вместе ужинают собранным; что останется, относят домой.[2]

  Павел Мельников-Печерский, «Очерки Мордвы», 1880
  •  

После приглашения богов хозяин приказывает собирать обед. <...> Обойдя все домашние принадлежности, возвращаются в избу, где на столе, покрытом чистым рядном, поставлены уже все кушанья, и в числе их три пирога с пшенною кашей (кёлянгемен), два рядом, третий на них: верхний посвящен самой Анге-Патяй, а нижние — Нишки-Пасу и остальным сыновьям и дочерям богини Анге-Патяй.[2]

  Павел Мельников-Печерский, «Очерки Мордвы», 1880
  •  

На другой день, 26-го декабря, был совершаем всею деревней «пециона-молян» (общественное деревенское молебствие) в дом повивальной бабушки, которая при этом была главным действующим лицом. Пуре, пироги, каша, необходимые при совершении обрядов, были сборные, как вообще бывало на волостных и деревенских молянах, но припасы для того не собирались париндяитамн и янбедами, а готовые пуре и кушанья были приносимы к повивальной бабушке хозяйками домов, а сама она варила только две пшенные каши, крутую н жидкую, для чего, еще за несколько дней до Рождества, приносили ей проса и масла родившие в продолжение последнего года женщины. <...>
Каждый внук или внучка приносили бабушке пирог с пшенною кашей и маком и два ситные коровая.[2]

  Павел Мельников-Печерский, «Очерки Мордвы», 1880
  •  

Даёт мужику подспорье и просо пшенной (белою) кашей. Но эта каша — не чета гречневой, не так плотно ложится. По народным пословицам: «Пшённая кашка — ребячья!» «Просо реде́нько, так и каша жиде́нька!», «Просо ветру не боится, а морозу кланяется».[13]

  Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Радоница — Красная Горка», 1901
  •  

Роман нужен, чтобы снова ощутить жанр. А для романа нужен герой. Мы отвергли экзотику («Ленинград», и «Атеней», и «Всемирная литература» нас обкормили экзотикой, и уже Атлантида имеет для нас вкус пшенной каши). Стало быть, нам нужен русский роман.[7]

  Юрий Тынянов, «Сокращение штатов», 1924
  •  

А. В. Кирьянов, организовав экспедиционную лабораторию, обеспечившую первичную сохранность берестяных грамот и тысяч древних вещей, изучал средневековое новгородское земледелие. Бывший агроном, он и в экспедиции все свободное время проводил в исследовании и подсчёте добываемых из древних слоев зёрен, которых за годы раскопок было найдено несколько миллионов. И вот, подсчитывая эти миллионы зерен, он смог установить судьбы разных сельскохозяйственных культур в разные века новгородской истории. Оказалось, например, что просо, которое было главной культурой в X веке, уже в XI веке стало энергично вытесняться рожью. В XII веке проса еще довольно много, хотя и меньше, чем ржи. В слоях XIII века его становится мало, а в слоях XIV и XV веков встречаются самые ничтожные количества проса. В эту эпоху пшено было дефицитным товаром, и любителям пшённой каши, даже если они принадлежали к числу государственных деятелей и крупнейших землевладельцев, не зазорно было искать его, возлагая надежды на богатейший Юрьев монастырь.[10]

  Валентин Янин, «Я послал тебе бересту...», 1975

Пшённая каша в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]

  •  

Опять вокруг молчаливо сгрудились горы, опять ярко пылает веселый костёр над которым весело побулькивая висит испытанный верный закопченный друг ― котелок. Варится в нём ― увы! ― скудная вещь ― пшённая каша с мясными консервами. Не осуждай-же строго за то что я упорно не ем этой каши в Москве ― как видишь она назойливо преследует меня даже в тайге, так хоть в городе я пытаюсь мало-мальски забыть про нее. С продовольствием у нас вообще швах дело. Остается мука, консервы, да пшёнка вот и все. Да еще есть нечто худшее нежели пшёнка ― сухая капуста. На этих вот харчах мы пробудем до середины сентября. Кто знает улучшится ли наше положение после середины.[8]

  Борис Вронский, Дневник, 30 августа 1935
  •  

Составляю меню удачного дня. Например: завтрак ― зелёная (это из ботвы) каша с хлебом, поджаренным на олифе, и чай с подсушенным хлебом; обед ― два овсяных супа и каша пшённая.Лидия Гинзбург. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. Санкт-Петербург, Искусство-СПБ, 2002 г.</ref>

  Лидия Гинзбург, «Записные книжки. Воспоминания. Эссе», 1920-1943
  •  

Гудзенко был одарённый поэт, тогда еще искренний. <...> Его провинция была война, и вся Россия для него была провинция с мечтой об украинских борщах и жарком. Он становился романтиком борщей и мяса, которого судьба нечаянно поверстала в солдаты. Я пришел к нему. Мы варили пшённую кашу. Пили водку. И спать легли рядом под двумя шинелями.[14]

  Давид Самойлов, «Общий дневник», 1989

Пшённая каша в беллетристике и художественной прозе[править]

  •  

Марке, старшина цеха пирожников, отвечал ему на это:
— Право, ты слишком сердит сегодня утром. Верно вчера, вечером наелся пшенной каши. Подойди-ка поближе, я дам тебе пирожков.[15]

  Франсуа Рабле, «Гаргантюа», 1532
  •  

Давно, очень давно, жила одна бедная, но честная девочка, жила она со своею старушкою-матерью, и у них нечего было даже поесть. Пошла бедная девочка в лес, а к ней навстречу старушка. Старушке известны было её горе и бедность; она и подарила ей глиняный горшочек. Горшочку надо только сказать: «Горшочек, вари!», и в ту ж минуту в нём заваривалась сладкая пшённая кашица; а скажут ему: «Горшочек, перестань!», он сейчас слушался и переставал варить кашицу.
Девочка скорей принесла горшочек к матери, и с той уже поры не знали они бедности и голода, кушая себе на здоровье сладкую пшённую кашицу, сколько душе хотелось.[16]

  Братья Гримм, «Кашица», 1830-е
  •  

К борщу подавали нам по большому куску пшённой каши, облитой коровьим маслом. Потом мясо из борща разрежет тебе нянька кусочками на деревянной тарелке, и сверху еще присолит крупною, невымытою солью — тогда еще была натура: так и уписывай.[1]

  Григорий Квитка-Основьяненко, «Пан Халявский», 1839
  •  

Затем адмирал, по обыкновению, осведомлялся: что сегодня готовят для людей? (Для людского обеда было недельное расписание на каждый день.) Ларион доложил, что кислые щи с говядиной и пшённая каша с маслом. Тогда адмирал шел в кабинет, доставал из письменного стола деньги и, возвратившись, неизменно говорил суровым тоном, подавая повару деньги:
— Не транжирь… смотри![17]

  Константин Станюкович, «Грозный адмирал», 1891
  •  

У дороги на завалинке он услышал какой-то исступлённый храп. «Человек или собака? — подумал он, робко прислушиваясь. — Нет, собака, конечно, собака», решил затем он. Он проехал еще несколько шагов и снова подумал, невольно прислушиваясь к храпу: «Нет, это человек, положительно человек. Небось наелся перед сном до одурения пшённой каши да еще с конопляным маслом и храпит, как повешенный. У самого-то нервы в зачаточном состоянии, а до других ему дела нет!» Тальников поморщился… Боже мой, Боже мой, они все точно сговорились раздражать меня! Ну, чего он храпит, ну, чего он храпит, скажите, пожалуйста? Свинья, право, свинья. Наелся пшенной каши, укрылся тулупом и чувствует себя как в царствии небесном. Идиот![3]

  Алексей Будищев, «Тень», 1897
  •  

Вечером сварили кашу. Занятно было смотреть, как это делали на баркасе. Взяли большой котёл, развели в нем огонь, а над огнем приладили другой маленький котелок с кашей. Пламя освещало лица, недвижно повисшие паруса. А за бортом хлюпало море, слегка покачивая баркас, и звёзды светили вверху, как маяки, зелеными огнями.
Славно было сидеть у котла, протянув к огню стынущие от холода руки. В котелке ворчит каша, вода кипит ключом, и двое режут большими ломтями чёрный хлеб. А когда пшено укипело, сняли котелок с огня, взялись за ложки и выхлебали все дочиста. Вкусной показалась Сеньке каша, — проголодался за день. Даже жарко стало — так усердно работал он ложкой.

  Павел Сурожский, «В море», 1912
  •  

Болонка юркнула в кабинет, выскочила обратно, помахала Стерлигову хвостиком:
— Пожалуйте,
И через секунду телеграфист Алёшка уже стоял перед самим товарищем Папалаги. На столе возле него — тарелка с самой обыкновенной пшённой кашей, и удивительно, что он ее ест самым обыкновенным способом, как все. Но усы у Папалаги — громадные, черные, острые, греческие — или еще какие усы… <...>
Тишина. Пшённая каша. Рога нацелены на Стерлигова.
— Чёрт возьми! — понимаете: сотрудники заявляют, чтоб им выдали прозодежду… И дернуло же их там, в Москве, придумать! Слушайте, Стерлигов: у вас там в магазинах ничего не осталось, чтобы реквизировать и раздать им?
Стерлигов роется в своих мехах, уставившись в пшённую кашу.[4]

  Евгений Замятин, «Икс», 1919
  •  

Из салона, где по-прежнему красиво думает Восток, он идет в кухню. От обеда осталась каша. Разогревать её и трудно и скучно. Нехотя холодной ложкой он выковыривает в кастрюле пшённую ямку, с отвращением жуёт. Много немытой посуды. Следы крыс. Яичная скорлупа валяется под столом.[18]

  Михаил Осоргин, «Смерть джентльмена», 1924
  •  

Довольна ли была аудитория, осталось неизвестным, но завшколой был удовлетворен и уже собирался уйти к себе, чтобы принять и свою порцию селёдочного бульона и пшенной каши, как вдруг всю эту хорошо проведенную программу нарушил эконом. Речь кончилась. Шкидцы нюхом почуяли неладное, физиономии их вытянулись, и добрая пшёнка, пища солдат и детдомовцев времен гражданской войны и разрухи, обычно скользкая, неощутимая и гладкая, вдруг сразу застряла в десяти глотках и потеряла свой вкус.[19]

  Григорий Белых, Л. Пантелеев «Республика ШКИД», 1927
  •  

— Чем они вас там кормят в этом особом доме престарелых? — спросила озабоченная моим нездоровым видом Ирина.
— Каждый день на ужин одно и то же: очень жесткая курятина с жёлтой кашей на прогорклом подсолнечном масле. Я не знаю, как эта каша называется. У неё такие твердые, вязкие крупинки. Жуткая гадость! Да, ещё дают клюквенный кисель, густой, как жевательная резинка. Один сплошной крахмал. Ну никак не лезет в глотку, — пожаловалась я.
— Бедная девочка! — посочувствовала мне Ирина. — Ты не привыкла к пшёнке. В былые времена пшеном кормили кур. Для кур пшёнка — самый лучший корм. А вот для людей — не знаю. Ты и так худенькая, смотри: совсем силы потеряешь. Может, лучше переберешься жить ко мне?[12]

  — Елена Литинская, «Тревожное лето», 2012

Пшённая каша в поэзии[править]

Пшёнка (пшённая каша)
  •  

Две крысы были нищи,
Они не имели пищи.
Мучает голод обеих подруг;
Первая крыса пискнула вдруг:
«В Касселе пшённая каша есть,
Но, жаль, часовой мешает съесть...»[20]

  Генрих Гейне (перевод Тынянова), «Эпоха кос», до 1820-е
  •  

Подавай пирога! —
Не дашь пирога,
Замараем ворота;[21]
Не дашь каши горшок,
Всадим вилы в бок;
Подавай пирога,
Пшённой каши горшок,
Таунсяй![2]

  Павел Мельников-Печерский, «Мордовские новогодние заклички», 1880
  •  

Встала заря над прорубью,
Золотая, литая зима.
Выпускаю за голубем голубя,
Пока не настала тьма. <...>
Лети! На девичьем окне
Клевать остатки каши пшённой,
Но, приручённый и влюблённый,
Ты не забудешь обо мне.[5]

  Михаил Кузмин, «Встала заря над прорубью...», январь 1923
  •  

Кипят сердца и мысли наши,
А речь встревоженно буйна.
Сегодня после пшённой каши
Мы учредили трибунал.[6]

  Александр Безыменский, «Кипят сердца и мысли наши...» (из цикла «Комсомолия»), 1923
  •  

Прости, насыть, помилуй. Господи,
Пошли еще один кусок тем,
Кто после пшённой каши ногтем
Скребёт по днищу котелка;
Кто, попадая в тёплый госпиталь,
Сестер, хирургов молит тупо:
«Товарищ доктор, супа… супа!»[22]

  Даниил Андреев, «Ленинградский апокалипсис», до 1953
  •  

И ходят в квартиру нашу
Дамы второго разряда,
И я сочиняю кашу
Из пшённого концентрата.[9]

  Борис Слуцкий, «Болезнь», 1955
  •  

А, почтеннейшая публика!
Дорогие современники!
Всем вам ― дырочка от бублика,
А мне ― с вишнею вареники.
Мне ― тарелку каши гречневой,
Мне ― говядину тушеную!
Современники, конечно, вы
Обойдётесь кашей пшённою.[23]

  Иван Елагин, «Петрушка», 1979
  •  

«Нет, режим у нас все-таки свинский». ―
«Но и Борькин романчик ― прескверный».
Честный Слуцкий и мудрый Сельвинский
«Жигулёвское» пьют у цистерны.
И, брезгливо косясь на парашу,
кое-как примостившись у стенки,
тихо кушает пшённую кашу
постаревший подросток Савенко.[11]

  Бахыт Кенжеев, «После пьянки в смоленской землянке...», октябрь 2003

Пшённая каша в кинематографе и массовой культуре[править]

  •  

Она льва пшённой кашей кормит, а львиную долю своим детям отдаёт. Видел я этого льва!.. Худой, как велосипед!.. Зато её дети на велосипедах катаются — во! Загривки!.. Как у львов!

  — из телефильма с участием Аркадия Райкина «Люди и манекены», 1974

В пословицах да поговорках[править]

  •  

Пшённая кашка — ребячья.[13]

  русская пословица
  •  

Просо реде́нько, так и каша жиде́нька.[13]

  русская пословица

Источники[править]

  1. 1 2 Г. Ф. Квитка-Основьяненко в сборнике: Русские повести XIX века 20―30-х годов. Том второй. М.,―Л., ГИХЛ, 1950 г.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 П. И. Мельников-Печерский. Собрание сочинений. — М.: «Правда», 1976 г.
  3. 1 2 Алексей Будищев в книге: Сборник рассказов «Распря». Санкт-Петербург: тип. Спб. т-ва «Труд», 1901 г.
  4. 1 2 Замятин Е. И. Мы: Роман, рассказы, литературные портреты, эссе. ― Ставрополь: Книжное изд-во, 1990 г.
  5. 1 2 М. Кузмин. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
  6. 1 2 А. И. Безыменский в кн. «Комсомольские поэты двадцатых годов». Библиотека поэта (большая серия). — Ленинград, «Советский писатель», 1988 г.
  7. 1 2 Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. — М., 1977 г. — С. 144-146
  8. 1 2 Вронский Б. И. По таёжным тропам: Записки геолога. — Магадан: Кн. изд-во, 1960 г.
  9. 1 2 Б. А. Слуцкий. Собрание сочинений: В трёх томах. — М.: Художественная литература, 1991 г.
  10. 1 2 Янин В. Л. «Я послал тебе бересту...» Москва, «МГУ», 1975 г.
  11. 1 2 Бахыт Кенжеев. Невидимые: Стихи. — М.: ОГИ, 2004 г.
  12. 1 2 Елена Литинская, Тревожное лето. — Ростов-на-Дону: «Ковчег», № 36, 2012 г.
  13. 1 2 3 Аполлон Коринфский. «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. — М., 1901 г., стр. 243
  14. Давид Самойлов. «Перебирая наши даты...» — М.: Вагриус, 2001 г.
  15. Франсуа Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль» (Gargantua et Pantagruel). — СПб.: Типография А. С. Суворина., 1901 г.
  16. Братья Гримм. Народные сказки, собранные братьями Гримм. — СПб.: Издание И.И.Глазунова, 1870 г. — Том I.
  17. Станюкович К.М. Собрание сочинений в десяти томах, Том 3. — Москва, Правда, 1977 г.
  18. Осоргин М. Воспоминания. Повесть о сестре. ― Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1992 г.
  19. Белых Г., Пантелеев Л. Республика Шкид. — Л.: Детская литература, 1986 г.
  20. Гейне Г. Собрание сочинений в десяти томах (Под общей редакцией Н.Я.Берковского, В.М.Жирмунского, Я.M.Металлова). — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956 г. — том 2. — стр. 249
  21. Тут вместо «замараем» употребляют слово, неудобное к печати.
  22. Д. Л. Андреев. Собрание сочинений. — М.: «Русский путь», 2006 г.
  23. Елагин И. В. Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 1998 г.

См. также[править]