Симби́рск (официальное название в 1780-1924 гг.), ранее — Синби́рск, после 1924 года Улья́новск — крепость, основаная в 1648 году окольничим и воеводой Богданом Матвеевичем Хитрово и дьяком Григорием Кунаковым, с целью защиты восточных границ Русского царства от набега кочевых племён, а также с целью колонизации богатого природными ресурсами Поволжья.
Впрочем, город сей пред другими городами, которые нам от Москвы проезжать случилося, гораздо лучше выстроен. В нем есть несколько гражданских каменных дворов. Купечество Симбирское для протекающей Волги многая имеет выгоды; оно может отсылать свои товары по одной реке и вниз и вверх. Город Симбирск пред другими городами может хвалиться и яблонными садами, которых как в самом городе, так и около онаго великое находится множество: один только там недостаток, что подошли степныя и безлесныя места, и строельный лес должно получать сверху по Волге.[1]
На другой день, часов в десять утра, въехали мы в Симбирск. Погода стояла самая неблагоприятная: по временам шел мелкий, осенний дождь и постоянно дул страшный ветер. Мы остановились в том же доме, выкормили лошадей и сейчас поехали на перевоз. Спуск с Симбирской горы представлял теперь несравненно более трудностей, чем подъем на нее: гора ослизла, тормоза не держали, и карета катилась боком по косогору.[2]
— Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858
«Князь Пожарский» сегодня как-то особенно медленно двигался вперед. А может быть, мне это так показалось, потому что Симбирск не сходил с горизонта, в котором мне хотелося побывать засветло, взглянуть на монумент Карамзина. Симбирск же вместо того, чтобы приблизиться ко мне, он, увы! совершенно скрылся за непроницаемой завесой, сотканной из дождя и снега. Мерзость эта усиливалась, вечер быстро близился, и я терял надежду видеть на месте, видеть музу истории, которую я видел только в <г>лине в мастерской незабвенного Ставассера. Чего я боялся, то и случилось.[3]
— Самого вора Стеньку… Воин Ордин-Нащокин… саблею посек в голову… а Воина изрубили… Гонец не договорил. От Симбирска до Москвы он загнал семь лучших коней — не спал и не ел во весь путь…
Гонца увели, он потерял сознание…[4]
— В Симбирске лимоны будут вызревать, в Васильсурске персики, в Костроме арбузы.
— Нельзя ли что-нибудь и в Вологде? Мне на днях туда ехать и там четыре года жить, а город-то, говорят, дрянь дрянью…
Не останавливаясь, проплыли мимо Казани, где разлив омывал белые стены. Миновали высокобережный Симбирск и городок Самару, в защиту от кочевников обнесённый деревянным частоколом на земляных раскатах.[5]
Ты будь неутомим! Когда на Русь святую,
Когда в чужбине я свою
Неугомонную тоску перетоскую
И чашу горькую допью,
В Симбирск я возвращусь, в мое уединенье,
В покой родимого гнезда,
На благодатное, привольное сиденье,
Здоров и радостен, ― тогда
Меня ты посетишь в моем приюте милом;
Тогда камин, домашний друг
Моих парнасских дел, янтарным, ярким пылом
Осветит мирный наш досуг...[6]
↑И. И. Лепёхин. Дневныя записки путешествія доктора и Академіи Наукъ адъюнкта Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства, 1768 и 1769 году, в книге: Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. — Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936 г.
↑Аксаков С.Т. «Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. Аленький цветочек». Москва, «Художественная литература», 1982 г.
↑Шевченко Т. Г. Полное собрание сочинений в 12-и томах. – К.: Наукова думка, 2003 г.
↑Мордовцев Д.Л. Сочинения. В 2-х т. Том 2. — М.: Худож. лит., 1991 г.
Города России