Метрдотель

Материал из Викицитатника
Метрдотель Людовика XIV

Метрдоте́ль (фр. maître d'hôtel) — лицо, координирующее работу обслуживания посетителей ресторана или постояльцев отеля. В маленьких ресторанах метрдотель может также исполнять роль официанта. Ресторан фактически делится на две независимые территории — кухню и столовое помещение. Шеф-повар управляет кухней, а метрдотель — залом с посетителями. Нормальное функционирование ресторана (кухни и зала) обеспечивается слаженной работой шеф-повара и метрдотеля.

Ранее должность метрдотеля (а также мажордома) имелась практически при каждом европейском монархе, в частности при императрицах Елизавете Петровне и Екатерине II.

Метрдотель в коротких цитатах[править]

  •  

Хорошее кушанье есть принадлежность метрдотеля или повара, но вино и гости дело самого хозяина.[1]

  Фаддей Булгарин, «Обед», 1840
  •  

Шеридан есть maitre d'hotel <метрдотель (франц.).> гастрономов чтения, как Бомарше.[2]

  Александр Дружинин, Дневник, 1853
  •  

Приказано было метрдотелю, чтобы ввести меня в оранжерею при доме и напротив самого зала, куда государь взойдет, в углу поставить.[3]

  Николай Лесков, «Старые годы в селе Плодомасове» (очерк третий), 1862
  •  

...метрдотель ― не хочу отнимать его достоинства ― имел замечательный талант устраивать стол в плоских, обитаемых странах, где водятся города да деревушки, а не навык еще находить, что нужно, и там, где, кажется, ничего нет.[4]

  Фёдор Торнау, «Воспоминания о Кавказе и Грузии», 1869
  •  

Метрдотель выполнял свою роль с глубоким знанием дела. Подливал соуса, смотрел вино на свет, слегка перемешивал салат перед тем, как положить его на тарелку, и проводил по усам корочкой хлеба.[5]

  Надежда Тэффи, «Два Вилли», 1911
  •  

Метрдотель, это чудо неизменности, иногда бывает чуть-чуть выше или чуть-чуть толще, но его пробор и его нагло-почтительная улыбка всегда одинаковы. Вы видели ее в Ментоне, видели на Лидо и увидите на Мадагаскаре.[6]

  Надежда Тэффи, «Эскалоп», 1913
  •  

...в двухсветной зале, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках и смокингах, стройными лакеями и почтительными метрдотелями, среди которых один, тот, что принимал заказы только на вина, ходил даже с цепью на шее, как лорд-мэр.[7]

  Иван Бунин, «Господин из Сан-Франциско», 1915
  •  

Леонид Ильич ― верный лакей народа. Нет, неточно. Метрдотель народа. Или еще лучше ― народный мажордом Советского Союза.[8]

  Виктор Некрасов, «Взгляд и Нечто», 1977
  •  

С фронта дед привез трёхлинейную винтовку и несколько медалей. Вроде бы имелся даже Георгиевский крест. Неделю он кутил. Потом устроился метрдотелем в заведение «Эдем».[9]

  Сергей Довлатов, «Наши», 1983
  •  

В шестидесятом году я был в Стокгольме и помню русскую даму-метрдотеля ― это ведь редкость. Мы жили неделю в «Мальмене», и каждый день она нас приветливо встречала в ресторане. Запомнил я ее потому, что она была русская ― высокая, с тонкой талией, в строгом английском костюме с бабочкой. Говорила она хриплым басом.[10]

  Василий Катанян, «Лоскутное одеяло», 1999
  •  

Настоящий метрдотель всегда серьёзен и в меру говорлив.[11]

  Евгений Сухов, «Делу конец ― сроку начало», 2007
  •  

Самый сведущий человек в ресторане ― это метрдотель.[11]

  Евгений Сухов, «Делу конец ― сроку начало», 2007

Метрдотель в публицистике и документальной прозе[править]

  •  

В хороших трактирах также можно обедать. ― Это важнейшая часть науки. Только здесь хозяин может показать свой ум, свое уменье жить в свете (savoir vivre), свой такт и свое значение в обществе. Хорошее кушанье есть принадлежность метрдотеля или повара, но вино и гости дело самого хозяина.[1]

  Фаддей Булгарин, «Обед», 1840
  •  

Рослый господинъ безъ сертука, въ одномъ жилетѣ, съ засученными рукавами, исправлялъ должность метрдотеля, и распоряжался какъ дома, напѣвая во все горло знаменитый романсъ Ванька-Танька.[12]

  Феофил Толстой, Петербургские письма, 1853 г.
  •  

Сделали оне себе наряд бесценный и мне французу-портному заказали синий фрак аглицкого сукна с золотыми пуговицами, панталоны — сударыни, простите!— жилет и галстук белые; манишку с кружевными гофреями и серебряные пряжки на башмаках, сорок два рубля заплатили. Алексей Никитич для маменькиного удовольствия так упросили, чтоб и меня туда можно было на бал взять. Приказано было метрдотелю, чтобы ввести меня в оранжерею при доме и напротив самого зала, куда государь взойдет, в углу поставить.
Так это, милостивые государи, все и исполнилось, но не совсем. Поставил меня, знаете, метрдотель в уголок у большого такого дерева, китайская пальма называется, и сказал, чтоб я смотрел, что отсюда увижу. А что оттуда увидать можно? Ничего.[3]

  Николай Лесков, «Старые годы в селе Плодомасове» (очерк третий), 1862

Метрдотель в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]

  •  

Шеридан есть maitre d'hotel <метрдотель (франц.).> гастрономов чтения, как Бомарше. Что б ни говорили наши художники, простота и описание Петров Иванычей не возвысят словесности. Да если б и возвысили, за что же гастрономам сидеть на щах и каше.[2]

  Александр Дружинин, Дневник, 1853
  •  

Полагаю, мы некоторое время жили не хуже его высокопревосходительства господина Корпусного командира, у которого метрдотель ― не хочу отнимать его достоинства ― имел замечательный талант устраивать стол в плоских, обитаемых странах, где водятся города да деревушки, а не навык еще находить, что нужно, и там, где, кажется, ничего нет. Знаю, что у барона Григория Владимировича под конец не стало хлеба, и он у солдат покупал сухари за дорогую цену, а у нас водились еще кое-какие хотя чёрствые корки; видел я, как у него в безлесных местах перед палаткой едва теплились несколько хворостинок, а у Засса ― вокруг один камень ― вырастал шалаш из хвороста и бурок, в котором хотя и тесновато было, но лежалось сухо и тепло, а перед входом его весело пылал видный костёр.[4]

  Фёдор Торнау, «Воспоминания о Кавказе и Грузии», 1869
  •  

Но шутки шутками, а если говорить серьезно, долг каждого честного человека, оказавшегося в условиях, в которых оказался я, пользоваться каждым подвернувшимся случаем, чтоб говорить и доносить ПРАВДУ до тех, кто лишен возможности знать ее. И каким лакеем или слугой империализма ни обзовет меня «Литературка» или «Неделя», стерплю. Улыбнусь только. Кстати, не пора ли уже на шестидесятом году жизни освежить как-то эти клише? Давайте подумаем. Что хуже ― слуга или лакей? Слуга все-таки народа, лакей же ― империализма. А может, переменить? Леонид Ильич ― верный лакей народа. Нет, неточно. Метрдотель народа. Или еще лучше ― народный мажордом Советского Союза. По-моему, прекрасно. И главное ― ново. Повезло Солженицыну, ему придумали новое ― «литературный власовец». Пригвоздили! Но дальше этого не пошли.[8]

  Виктор Некрасов, «Взгляд и Нечто», 1977
  •  

Она живёт в центре Стокгольма, в просторной квартире, дети ей помогают. Она большая поклонница России, часто ездит в Москву, до сих пор скучает. У нее там масса знакомых. И мы ее очень любим.
― А как она попала в Швецию?
― Ее вызволил из лагеря Красный Крест Швеции и привез сюда. Она здесь осела, много лет работала метрдотелем…
― Стоп! Я ее знаю!
― Ты? Каким образом?
― В шестидесятом году я был в Стокгольме и помню русскую даму-метрдотеля ― это ведь редкость. Мы жили неделю в «Мальмене», и каждый день она нас приветливо встречала в ресторане. Запомнил я ее потому, что она была русская ― высокая, с тонкой талией, в строгом английском костюме с бабочкой. Говорила она хриплым басом. Она была в чем-то загадочной: русская? эмигрантка? перебежчица? женщина с прошлым! Ей понравился Галич, тогда он еще не написал своих песен, а прекрасно пел Вертинского. И она просила его петь ещё и ещё.[10]

  Василий Катанян, «Лоскутное одеяло», 1999

Метрдотель в беллетристике и художественной прозе[править]

  •  

И вот, честное слово, дом оказался слишком тесен для стольких гостей, а в особенности конюшни; тогда метрдотель и фурьер вышеназванного господина де Пенансак, желая узнать, нет ли в доме еще где пустых конюшен, обратились к мальчишечке Гаргантюа и тайком спросили у него: где конюшни для больших лошадей, полагая, что дети охотно всё выбалтывают.
Тут он повел их по большой лестнице замка и через вторую залу вывел в большую галерею, а оттуда они вошли в большую башню, и так как им пришлось опять подниматься по лестнице, то фурьер сказал метрдотелю:
— Этот ребёнок нас обманывает: где же видано, чтобы конюшни строили наверху дома!
— Вы ошибаетесь, — отвечал метрдотель: я знаю дома в Лионе, в Бамете, Шеноне и других местах, где конюшни расположены наверху, и, может быть, тут есть спуск вниз на задней стороне дома.[13]

  Франсуа Рабле, «Гаргантюа», 1534
  •  

И вот, когда они входили в огромный, переполненный народом зал модного ресторана, он, Вилли, и та самая испанка, которая была с Гульдом, свиной король вдруг остановился. Та самая штука, которую он так долго придумывал, вдруг сама собой прыгнула прямо ему в голову.
Это было так просто и так похоже на то, что выкинул Гульд, и так же красиво, но вместе с тем совсем не то, и никто не посмеет сказать, что это подражание.
Он вдохновенно помнил к себе пальцем метрдотеля.
— Я миллионер Броун! Ага! Знаешь. Я сам не обедаю. Мне лень. Вы будете есть за меня. Садитесь!
Метрдотель взметнул фалдами и мгновенно уселся за отдельный столик. Вилли с испанкой сели в некотором отдалении. Вилли заказал обед, вынул бинокль и стал смотреть, как тот ест.
Метрдотель выполнял свою роль с глубоким знанием дела. Подливал соуса, смотрел вино на свет, слегка перемешивал салат перед тем, как положить его на тарелку, и проводил по усам корочкой хлеба.
После третьего блюда испанка вздохнула.
— Слушай, Вилли! А ведь я, собственно говоря, не прочь тоже пообедать!
Но тот остановил ее.
— Молчи! Не порти дела! Ты не прогадаешь!
Он был бледен, и хотя сохранял наружное спокойствие, посвистывал и болтал ногой, но чувствовалось, что весь он горит какой-то великой творческой мыслью.
Публика, впрочем, мало обращала на него внимания. Ближайшие соседи сначала удивленно посматривали на человека, разглядывающего в бинокль какого-то обедающего господина, но потом, вероятно, решили, что Вилли просто пьян, и окончательно перестали им интересоваться.
— Ну, скоро ли? — бесилась испанка.
Наконец метрдотель допил последнюю рюмку ликёра, встал и, почтительно держа обеими руками счет, подал его Вилли.
Ага! Вот он, тот самый момент![5]

  Надежда Тэффи, «Два Вилли», 1911
  •  

Все хорошие отели всего мира похожи друг на друга, как две капли стерилизованной воды. Пойдете ли вы в Лондон, на остров Таити, на реку Миссисипи, в Париж или в центральную Африку, — у вас везде будет номер в два окна, с балкончиком, кровать и кушетка из белого дерева стиля модерн. Горничная, везде одинаково состоящая из крахмального передника, крахмального чепчика и рыжих веснушек, одинаково извинится в чем-то на одинаково скверном немецком языке.
Метрдотель, это чудо неизменности, иногда бывает чуть-чуть выше или чуть-чуть толще, но его пробор и его нагло-почтительная улыбка всегда одинаковы. Вы видели ее в Ментоне, видели на Лидо и увидите на Мадагаскаре.
Может быть, и вы для него та, которую он встречал много раз на белом свете:
— Я, кажется, уже имел честь служить мадам в Брейтоне?
— Нет, я не была в Брейтоне.
— Два года назад. Или это, может быть, было в Нагасаки в девятьсот восьмом году? В таком случае, я не ошибусь, если скажу, что это было в Марселе. Мадам потеряла свой чемодан… Нет? Неужели же в Шанхае?..
Он нагло почтительно склонит свой прямой пробор над меню и предложит жареную соль и «эскалоп де-во».
В какой бы стране земного шара вы ни находились, порядочный метрдотель ничего иного предложить вам себе не позволит.
Где-нибудь в Китае, где все кругом вас будут обедать какими-нибудь ласточкиными гнездами, павлиньими седлами и акульими плавниками, метрдотель склонит пробор и предложит вам эскалоп, как там — в Брейтоне, в Ницце, в Калифорнии
Дирекция хорошего отеля позаботится обо всем.[6]

  Надежда Тэффи, «Эскалоп», 1913
  •  

— Терпеть не могу риса. Закажите просто что-нибудь полегче.
— Скушайте дупеля, — посоветовал метрдотель, потихоньку распрямляя согнутую спину.
— Это такие носатые? Ну, их.
Метрдотель бросил на господина взгляд, полный отчаяния. А господин, наоборот, ответил ему, — да мимоходом и мне — взглядом, в котором ясно читалось: «Ну, что это за очаровательное взбалмошное существо! Она вся соткана из чудесных маленьких капризов и восхитительных неожиданностей».
Вслух сказал:
— И носатые дупеля провалились? Ха-ха! Видите, метрдотель, и вы не счастливее. Ну, вот, возьмите, принцесса, закройте глазки и подумайте: чего бы вы сейчас очень, очень хотели?..[14]

  Аркадий Аверченко, «Женщина в ресторане», 1914
  •  

...на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой, сирена, но немногие из обедающих слышали сирену ― ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра, изысканно и неустанно игравшего в двухсветной зале, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках и смокингах, стройными лакеями и почтительными метрдотелями, среди которых один, тот, что принимал заказы только на вина, ходил даже с цепью на шее, как лорд-мэр.[7]

  Иван Бунин, «Господин из Сан-Франциско», 1915
  •  

С фронта дед привез трёхлинейную винтовку и несколько медалей. Вроде бы имелся даже Георгиевский крест. Неделю он кутил. Потом устроился метрдотелем в заведение «Эдем». Как-то раз повздорил с нерасторопным официантом. Стал орать. Трахнул кулаком по столу. Кулак очутился в ящике письменного стола. Беспорядков мой дед не любил. Поэтому и к революции отнёсся негативно. Более того, даже несколько замедлил её ход.[9]

  Сергей Довлатов, «Наши», 1983
  •  

Ежедневно он видит десятки людей, он большой психолог и солидного посетителя от обладателя тощего кошелька отделяет так же легко, как торговка семечками шелуху от зёрен. Настоящий метрдотель всегда серьёзен и в меру говорлив.
Самый сведущий человек в ресторане ― это метрдотель. С высоты своего роста, сравнимого разве что с буровой вышкой, он смотрел на людей снисходительно, будто на каждого у него хранилось толстенное досье, и всякий, кто встречался с ним глазами, не выдерживал взгляда его вороватых цыганских глаз. Казалось, его глаза, подобно высокотехнологичному сканеру, считывали с закоулков души любую грешную мыслишку.[11]

  Евгений Сухов, «Делу конец ― сроку начало», 2007

Метрдотель в стихах[править]

  •  

Свиданья миг мне был бы дорог,…
А впрочем: ей теперь за сорок!
Меньшой из братьев пансион
Теперь содержит, да и он
Не слишком молод. Вот когда бы
Была у Генриэтты дочь,
Такая же как мать, точь-в-точь!
А нет такой. Один лишь слабый
Винченцо, старый метрдотель,
Остался верен мне досель.[15]

  Сергей Соловьёв, «Сорренто» (из цикла «Италия»), 1915
  •  

В «Грандотеле»
сёмгу жрет
Врангель толсторожий.
Разевает баба рот
на рыбешку тоже.
Метрдотель
желанья те
зрит ―
и на подносе
ей
саженный метрдотель
карточку подносит.
Всё в копеечной цене.
Съехал сдуру разум.
Молвит баба:
― Дайте мне
всю программу разом!..[16]

  Владимир Маяковский, «Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума», 1920
  •  

Нам стала лестница крута,
недёшев стал банкет.
А впрочем, это суета,
всё суета
сует
.
А впрочем, это канитель…
Но в кабачок пустой
один вхожу,
и метрдотель
один
передо мной.
И свечи задувает он,
и голубой дымок,
как будто в церкви, унесён
под самый
потолок.[17]

  Николай Ушаков, «Баллада со свечами», 1947

Источники[править]

  1. 1 2 Петербургские очерки Ф. В. Булгарина. — СПб: «Петрополис», 2010 г.
  2. 1 2 А. В. Дружинин. «Полинька Сакс». Дневник. — М.: «Правда», 1989 г.
  3. 1 2 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 томах. — Москва, «Правда», 1989 г.
  4. 1 2 Торнау Ф. Ф. Воспоминания кавказского офицера. — Москва: «АИРО-ХХ», 2002 г.
  5. 1 2 Надежда Тэффи. Юмористические рассказы. — СПб.: Шиповник, 1911 г.
  6. 1 2 Надежда Тэффи. Собрание сочинений. Том 5: «Карусель». — М.: Лаком, 2000 г. — С. 316-317
  7. 1 2 И. Бунин. Стихотворения. Рассказы. Повести. — М.: «Художественная литература», 1973 г.
  8. 1 2 Виктор Некрасов. «Записки зеваки». — М.: Вагриус, 2004 г.
  9. 1 2 С. Довлатов. Собрание прозы в 3 томах. — СПб: Лимбус-Пресс, 1993 г. том 1.
  10. 1 2 В.В.Катанян, «Лоскутное одеяло». ― М.: «Вагриус», 2001 г.
  11. 1 2 3 Евгений Сухов. Делу конец ― сроку начало. — М.: Эксмо, 2007 г.
  12. Три возраста. Дневникъ наблюденій и воспоминаній музыканта-литератора Ѳ. Толстаго. — Санктпетербургъ. Издатель, книгопродавецъ В. Исаковъ, на Невскомъ проспекте, противъ Католической церкви, въ домѣ Кудряшева. 1855 г.
  13. Франсуа Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль» (Gargantua et Pantagruel). — СПб.: Типография А. С. Суворина., 1901 г. — С. 50.
  14. Аркадий Аверченко. «О хороших, в сущности, людях!» — СПб: издание „Новаго Сатирикона“, 1914 г. — стр. 64—65
  15. С. М. Соловьёв. Собрание стихотворений. — Москва: Водолей, 2007 г.
  16. В.В. Маяковский. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Москва, ГИХЛ, 1955-1961.
  17. Н. Ушаков. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1980 г.

См. также[править]