Перейти к содержанию

Горничная

Материал из Викицитатника
Леди и её горничная (Джон Каролюс, 1897)

Го́рничная (от слова го́рница) — женщина (чаще всего молодая) из числа прислуги богатого дома, а также — служащая отелей, пансионов и гостиниц (иногда одновременно — уборщица).

В обязанности горничной могут входить разные задачи, к примеру: приготовление пищи, уборка, покупка продуктов и предметов быта, помощь в сервировке стола, прислуживание при приёме пищи, выгул домашних животных и забота о маленьких детях в отсутствие родителей. В XVIII-XIX веках горничные считались атрибутом аристократических и купеческих резиденций.

Горничная в афоризмах и кратких цитатах

[править]
  •  

«Влюбился! а в кого?»
― «Да в горничную Катерину!
Охотою идет Катюша за него…»[1]

  Александр Измайлов, «Каприз Госпожи», 1817
  •  

Разде́вщик, раздевщица, комнатный слуга, горничная, кто ходит за господами, раздевает и одевает их.

  Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля, Раздевать, 1863
  •  

Проклятие холостяка всем горничным, какого бы они ни была возраста или национальности![2]

  Марк Твен, «О горничных», 1867
  •  

Сердце горничной мертво для всякого человеческого чувства.[2]

  Марк Твен, «О горничных», 1867
  •  

Если мне удастся провести в законодательном порядке билль об уничтожении всех горничных, я это непременно сделаю.[2]

  Марк Твен, «О горничных», 1867
  •  

Горничная питалась остатками от барской трапезы.[3]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Пошехонская старина» (Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина), 1887
  •  

Лакей и горничная намекали, что он жил с гувернанткой, как раньше жил с ее предшественницами, причем не брезговал и горничными.

  Иван Путилин, «40 лет среди грабителей и убийц», 1889
  •  

― «Одна, без горничной!.. Прекрасно!..»
― «Меня удерживать напрасно...[4]

  Дмитрий Мережковский, «Смерть», 1892
  •  

Гурьба учащихся ослов
Бежит за горничною Лидкой.[5]

  Саша Чёрный, «На петербургской даче», 1909
  •  

Она некрасивая! Понимаешь, такая некрасивая, что я чуть не упал в обморок. У нас шесть горничных — есть хорошенькие, средние и некрасивые, но это — Бог мой! Что я с ней буду делать![6]

  Аркадий Аверченко, «Горничная из большого дома», 1912
  •  

Я сделаюсь горничной на пароходе
И уеду за океан.[7]

  Мария Моравская, «Уехать», 1914
  •  

Аж может устроить
любая горничная
затмение лунное
и даже
солнечное.[8]

  Владимир Маяковский, «Пролетарка, пролетарий, заходите в планетарий», 1929

Горничная в публицистике, мемуарах и документальной прозе

[править]
  •  

Любопытно, что многим из них основным типом послужила великолепная, несравненная Венера Милосская из Луврского музеума. Художники только, вероятно, из тонкой лести мещанству представили эту энергическую, страстную женщину в ее вседневных занятиях: в расческе роскошной косы, в омовении чудного тела ее и даже в перемене хитона; можно подумать, что все это злая нескромность горничной девушки Венеры.[9]

  Павел Анненков, «Письма из-за границы», 1841-1843
  •  

Между тем в один прекрасный день барин накушался свиного сычуга и приказал долго жить, по беспечности своей не отпустив на волю экономку и не сделав никаких распоряжений насчет «молодой барышни». А барин был холост, и потому все имение его перешло немедленно к прямой наследнице — сестрице, княгине Чечевинской, которая и приехала туда вводиться во владение.
Наушничества и сплетни дворни сделали то, что сестрица, ненавидевшая братца, возненавидела и экономку, которую сослала на скотный двор, а дочку ее, в виде особенной милости, оставила при своей особе горничных и увезла в Петербург.[10]

  Всеволод Крестовский, «Петербургские трущобы» (Часть 1), 1867
  •  

Господа кушали свое, домашнее, и я как сейчас вижу синюю бумагу, в которую была завязана жареная курица, несколько пшеничных колобушек с запеченными яйцами и половина ситного хлеба. Горничная питалась остатками от барской трапезы. За «постоялое» платилось только в ненастье (около 20 коп.); в вёдро же матушка располагалась отдохнуть в огороде.[3]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Пошехонская старина» (Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина), 1887
  •  

Раньше он служил в полку, вышел в ранних чинах в отставку и жил доходами, иногда играл на бирже. Он был вдов, имел дочь Лизу, четырнадцати лет, при которой находилась гувернантка, девица двадцати трех лет, очень красивой наружности. Кузнецов любил пожить и пожуировать. Лакей и горничная намекали, что он жил с гувернанткой, как раньше жил с ее предшественницами, причем не брезговал и горничными. Часто случалось, что, уйдя вечером, он не ночевал дома, но на другой день к завтраку он всегда сидел за столом на своем месте.

  Иван Путилин, «40 лет среди грабителей и убийц», 1889
  •  

Телесные наказания изгнаны из нашего воспитания, но гувернантка придумала заменить их другими мерами устрашения; если я в чем-нибудь провинюсь, она пришпиливает к моей спине бумажку, на которой крупными буквами значится моя вина, и с этим украшением я должна являться к столу. Я до смерти боюсь этого наказания; поэтому угроза гувернантки имеет способность мгновенно разогнать мой сон. Я моментально спрыгиваю с кровати. У умывальника уже ждет меня горничная с приподнятым кувшином в одной и с большим лохматым полотенцем в другой руке.[11]

  Софья Ковалевская, «Воспоминания детства», 1890

Горничная в беллетристике и художественной прозе

[править]
Бэнкси: Уборка в Хокстоне, 2008
  •  

Только случилось так, что она выздоровела, а умерла любимая горничная сестры Г. Арновского. И умерла, говорят, не своею смертию. Она гладила утюгом своей барыне платье в воскресенье, да немного опоздала: уже во все колокола прозвонили, а платье не было готово. Вот барыня рассердилась, выхватила у нее из рук утюг, да и хвать ее нечаянно по голове так, что та, бедная, тут же и ноги протянула. Правда ли, нет ли, наверное не знаю.[12]

  Тарас Шевченко, «Музыкант», 1855
  •  

Проклятие холостяка всем горничным, какого бы они ни была возраста или национальности!
Причины следующие:
Всегда они кладут подушки на конце кровати, противоположном газовой горелке, так что, читая и куря перед сном (такова давнишняя и уважаемая привычка холостяков), приходится высоко держать книгу, чтобы защитить глаза от падающего прямо на них света. <...>
Всякий раз они стараются забросить один из ваших сапогов в недостижимое место и особенно радуются, если поместят его под кроватью, настолько далеко, насколько допускает это стена.
Делают они это с единственною целью заставить вас ползать по полу и в недостойной позе отчаянными движениями шарить в темноте машинкой для снимания сапог, и при этом ругаться. <...>
Они всякий раз пытаются начать убирать вашу постель прежде чем вы встали, дабы этим расстроить остаток вашего спокойного сна. Зато, когда вы встанете, они не показываются ранее следующего дня.
В общем они способны на всякие гадости, какие только можно придумать и делают их из чистейшей злобы, без всякого другого основания. Сердце горничной мертво для всякого человеческого чувства.
Если мне удастся провести в законодательном порядке билль об уничтожении всех горничных, я это непременно сделаю.[2]

  Марк Твен, «О горничных», 1867
  •  

Бабушка объяснила ему это явление. В дворню из деревни была взята Марина девчонкой шестнадцати лет. Проворством и способностями она превзошла всех и каждого, и превзошла ожидания бабушки.
Не было дела, которого бы она не разумела; где другому надо час, ей не нужно и пяти минут.
Другой только еще выслушает приказание, почешет голову, спину, а она уж на другом конце двора, уж сделала дело, и всегда отлично, и воротилась.
Позовут ли ее одеть барышень, гладить, сбегать куда нибудь, убрать, приготовить, купить, на кухне ли помочь: в нее всю как будто вложена какая-то молния, рукам дана цепкость, глазу верность. Она все заметит, угадает, сообразит и сделает в одну и ту же минуту.
Она вечно двигалась, делала что нибудь, и когда остановится без дела, то руки хранят прием, по которому видно, что она только что делала что-нибудь или собирается делать.
И чиста она была на руку: ничего не стащит, не спрячет, не присвоит, не корыстна и не жадна: не съест тихонько. Даже немного ела, все на ходу: моет посуду и съест что-нибудь с собранных с господского стола тарелок, какой-нибудь огурец, или хлебнет стоя щей ложки две, отщипнет кусочек хлеба и уж опять бежит.
Татьяна Марковна не знала ей цены и сначала взяла ее в комнаты, потом, по просьбе Верочки, отдала ее в горничные. В этом звании Марине мало было дела, и она продолжала делать все и за всех в доме. Верочка как-то полюбила ее, и она полюбила Верочку и умела угадывать по глазам, что ей нужно, что нравилось, что нет.[13]

  Иван Гончаров, «Обрыв», 1869
  •  

В шестом часу гроза кончилась. Тучи унесло, солнце засверкало, запели птицы, закричали разносчики. Деревья, сверкая умытыми листочками, отряхивали брызги дождя. Все окна открылись, и жизнь, притаившаяся, было, снова вступила в свои права. Детские голоса радостно звенели на террасе. Горничная гремела посудой, накрывая на стол. Бледнолицая гувернантка упорно глядела на дорогу и нетерпеливо вздёргивала худенькими плечами, когда Маня шептала: «Что же он не едет? А вдруг его убило?..»[14]

  Анастасия Вербицкая, «Поздно», 1903
  •  

Ко мне зашел Васюканов и со стоном покатился на кровать.
— Ужасный случай!
— Да?
— Да! Глупый хозяин нанял новую горничную.
— Не обязал ли он тебя платить ей жалованье?
— Она некрасивая! Понимаешь, такая некрасивая, что я чуть не упал в обморок. У нас шесть горничных — есть хорошенькие, средние и некрасивые, но это — Бог мой! Что я с ней буду делать!
— Предложи ей вместо любви дружбу.
— Это не то. Моя специальность требует не дружеских, а интимных отношений с женщинами, посвятившими себя услугам человечеству и уборке комнат.
— Неужели она такая некрасивая?
— А вот посмотри сам.
Опечаленный специалист по горничным нажал кнопку звонка и мрачно опустился на диван.
Вошла новая горничная.
Была она маленького роста, с длиннейшими красными руками, широкоскулая, с микроскопическим нацелившимся в потолок носом, веснушчатая, серолицая, увенчанная жидким пучком волос бледно-желтого цвета.
— Вот она, — сказал жестокий с женщинами сердцеед Васюканов. — Рекомендую! Звезда Востока. Лакомый кусочек для любителей изящного и элегантного!
Горничная смутилась, опустила голову и из-под нахмуренных бровей метнула сердитый взгляд на Васюканова.[6]

  Аркадий Аверченко, «Горничная из большого дома», 1912
  •  

Все хорошие отели всего мира похожи друг на друга, как две капли стерилизованной воды. Пойдете ли вы в Лондон, на остров Таити, на реку Миссисипи, в Париж или в центральную Африку, — у вас везде будет номер в два окна, с балкончиком, кровать и кушетка из белого дерева стиля модерн. Горничная, везде одинаково состоящая из крахмального передника, крахмального чепчика и рыжих веснушек, одинаково извинится в чем-то на одинаково скверном немецком языке.
Метрдотель, это чудо неизменности, иногда бывает чуть-чуть выше или чуть-чуть толще, но его пробор и его нагло-почтительная улыбка всегда одинаковы.[15]

  Надежда Тэффи, «Эскалоп», 1913
  •  

Недавно, часов в двенадцать утра, моя горничная сообщила, что меня спрашивает по делу горничная господина Зверюгина.
Василий Николаевич Зверюгин считался моим приятелем, но, как всегда случается в этом нелепом Петербурге, с самыми лучшими приятелями не встречаешься года по два.
Зверюгина не видел я очень давно, и поэтому неожиданное получение весточки о нем, да еще через горничную, очень удивило меня.
Я вышел в переднюю и спросил:
— А, что, милая, как поживает ваш барин? Здоров?
— Спасибо, они здоровы, — сверкнув черными глазами, ответила молоденькая, очень недурной наружности, горничная.
— Так, так… Это хорошо, что он здоров. Здоровье прежде всего.
— Да уж здоровье такая вещь, что действительно.
— Без здоровья никак не проживешь, — вставила свое слово и моя горничная, вежливо кашлянув в руку.
— Больной человек уж не то, что здоровый, — благосклонно ответила моей горничной горничная Зверюгина.
— Где уж!
Выяснив всесторонне с этими двумя разговорчивыми девушками вопрос о преимуществе человеческого здоровья над болезнями, я, наконец, спросил пришлую горничную:
— А зачем барин вас прислал ко мне?
— Как же, как же! Они записку вам прислали. Ответа просили.[16]

  Аркадий Аверченко, «Мопассан», 1914
  •  

Полуодетый Коля вдруг бросил свой туалет, сел на кровать около Женьки и, закрыв ладонями лицо, расплакался искренно, совсем по-детски…
— Господи, господи, — шептал он, — ведь это правда!.. Какая же это подлость!.. И у нас, у нас дома было это: была горничная Нюша… горничная… ее еще звали синьоритой Анитой… хорошенькая… и с нею жил брат… мой старший брат… офицер… и когда он уехал, она стала беременная и мать выгнала ее… ну да, — выгнала… вышвырнула из дома, как половую тряпку… Где она теперь? И отец… отец… Он тоже crop… горничной.
И полуголая Женька, эта Женька-безбожница, ругательница и скандалистка, вдруг поднялась с постели, стала перед кадетом и медленно, почти торжественно перекрестила его.[17]

  Александр Куприн, «Яма», 1915
  •  

Через полчаса горничная принесла два узла с бельем и девочку лет четырех. Горничная была заплакана, девочка была заплакана и даже узлы были заплаканы — так щедро облила их слезами верная служанка.
Девочка бросилась к матери, а Подходцев, чтобы не растрогаться, отвернулся и обратился сурово к горничной.
— Передай своему барину, что тут ты видела барыню и трех каких-то генералов с золотыми эполетами. Скажи, что ты слышала, как один собирается ехать жаловаться министру на твоего барина.
Когда горничная ушла, Марья Николаевна удалилась с девочкой в отведенную для нее комнату, а трое друзей принялись укладываться на диване и кроватях.[18]

  Аркадий Аверченко, «Подходцев и двое других», 1917
  •  

Высокая горничная в чёрном платье, с белой наколкой, отворила дверь и спросила строго:
— К кому это?
В прихожей ярким пламенем светила с вешалки красная подкладка генеральской шинели, и от паркета пахло мастикой.
— К его превосходительству… с докладом.
Горничная все держалась за двери, наклонила голову набок и зло жевала губы. Потом вдруг захлопнула дверь.
— Так и доложу — квартальный, — и застукала острыми каблучками по коридору. И Вавич слышал, как сказала она в двери: — Квартальный какой-то… Не знаю, стоит в прихожей.
— Проводи, пусть обождет, — деревянный голос и слова, как обкусывает.
— Пройдите, — сказала горничная, глядя в пол.
Виктор шагнул неслышным шагом.
— Ноги оботрите, как же так и идете.
Виктор вернулся, и горничная глядела, как он тер ноги. Стыдно уж больше тереть. А горничная не подымала глаз.
Виктор сильно мазнул еще по разу подошвой и чувствовал, что краснеет.
Виктор шагнул с половика и, не глядя на горничную, пошел, оглядывая стены коридора; горничная затопала впереди. По коридору, дальше, дальше. Вот дверь налево. И боком глаза Виктор успел увидать генерала: он, с салфеткой у горла, сидел перед тарелкой. Блеснул никелированный кофейник с важным носом. Горничная толкнула дверь. В просторной кухне за самоваром толстая кухарка дула в блюдечко.
— Обождите, позовут.
Горничная вскинула головой и хлопнула глазами.[19]

  Борис Житков, «Виктор Вавич» (книга вторая), 1941
  •  

Суд интересуется, когда бабы ушли, сами они ушли или под руку их выводили, сколько пустых бутылок нашли, заблевана была уборная или нет. В общем, сцена из «Воскресения», и свидетели такие же ― швейцар, коридорный, буфетчик, горничные.
― Да, но самоубийство-то всё-таки было самое настоящее, ― строго напомнил Яков Абрамович.[20]

  Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть вторая, 1978

Горничная в стихах

[править]
Горничная
  •  

«Послушай, маменька мой друг, ―
Супруге говорит супруг. ―
Ванюшка давиче мне в ноги повалился…»
― «Что, верно, пьян вчера напился?
Ну, папенька, прости для праздника его».
― «Нет, маменька, не то, он, знаешь ли, влюбился ―
«Влюбился! а в кого?»
― «Да в горничную Катерину!
Охотою идет Катюша за него…»
― «Велю я положить женитьбу им на спину!»
― «Ты шутишь?» ― «Никогда я с вами не шучу».
― «Послушай, маменька…» ― «И слушать не хочу
Жените их, а я уж на своем поставлю,
В деревню их отправлю
И там свиней пасти заставлю.
Вот вздумали женить слугу!
Да я, сударь, терпеть женатых не могу».[1]

  Александр Измайлов, «Каприз Госпожи», 1817
  •  

Она ждала ее: «Вы смели
Уйти: признайтесь же ― куда?»
― «К Каменскому. Не вижу цели
Скрывать…» ― «Как, вы решились?..»
― «Одна, без горничной!.. Прекрасно!..»
― «Меня удерживать напрасно:
Он болен, при смерти…» Но здесь
Покину сцену мелодрамы
И в двух словах открою весь
Расчёт глубокий умной дамы...[4]

  Дмитрий Мережковский, «Смерть», 1892
  •  

Ручьи сбегают со стволов.
Городовой одел накидку.
Гурьба учащихся ослов
Бежит за горничною Лидкой.
Собачья свадьба… Чахлый гром.
И два спасенья: бром и ром.[5]

  Саша Чёрный, «На петербургской даче», 1909
  •  

Я ― прислуга со всеми удобствами ―
Получаю пятнадцать рублей,
Не ворую, не пью и не злобствую
И самой инженерши честней.
Дело в том, что жена инженерская
Норовит обсчитать муженька.
Я над нею труню (я ведь дерзкая!)
И словесно даю ей пинка.[21].

  Игорь Северянин, «Шансонетка горничной», 1913
  •  

Так по-книжному я думаю о южной природе…
Я не видела жарких стран…
Я сделаюсь горничной на пароходе
И уеду за океан.[7]

  Мария Моравская, «Уехать», 1914

Источники

[править]
  1. 1 2 А. Е. Измайлов в книге: Поэты-радищевцы. Библиотека поэта. — Л., Советский писатель, 1979 г.
  2. 1 2 3 4 Марк Твен. Собрание сочинений. Том 1. — Москва, Государственное издательство художественной литуратуры. 1959 г.
  3. 1 2 М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 17. Москва, Художественная литература, 1973 г.
  4. 1 2 Д. С. Мережковский. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
  5. 1 2 Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. — Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
  6. 1 2 А.Т.Аверченко. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 3. Круги по воде. — М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2012 г.
  7. 1 2 Мария Моравская. На пристани. — Санкт-Петербург, 1914 г.
  8. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Москва, «ГИХЛ», 1955-1961 гг.
  9. П.В.Анненков. Парижские письма. — М.: Наука, 1983 г.
  10. Крестовский В.В., Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных. Роман в шести частях. Москва, «Правда», 1990 г.
  11. Ковалевская С.В. Воспоминания. Повести. — Москва-Ленинград, «Наука», 1974 г.
  12. Тарас Шевченко. «Зібрання творів»: (у 6 томах) том 3. — Киев, 2003 год
  13. Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8 томах. — Москва, «Художественная литература», 1979 г.
  14. Анастасия Вербицкая. Сны жизни. — М.: Товарищество А. А. Левенсон, 1904. — С. 149-190.
  15. Надежда Тэффи. Собрание сочинений. Том 5: «Карусель». — М.: Лаком, 2000 г. — С. 316-317
  16. Аркадий Аверченко. «О хороших, в сущности, людях!» — СПб: издание „Новаго Сатирикона“, 1914 г. — стр. 10
  17. А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 т. Том 5. — Москва: Гослитиздат, 1957 г.
  18. А.Т. Аверченко. «Шутка мецената». Олма-Пресс, 2001. «Подходцев и двое других» (1917)
  19. Житков Борис, «Виктор Вавич», роман. — Москва, Издательство «Независимая Газета», (Серия «Четвёртая проза»), 1999 г.
  20. Домбровский Ю.О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.
  21. Игорь Северянин, «Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы.». — М.: «Наука», 2004 г. — стр.53.

См. также

[править]