«Волше́бная фле́йта» (нем.Die Zauberflöte) — опера-зингшпиль Моцарта, написанная композитором в последний год жизни (1791) по либретто Эмануэля Шиканедера. В свою очередь, сюжет, обработанный в духе популярных в то время народных феерий, полных экзотических чудес, Шиканедер почерпнул в сказке К. Виланда «Лулу».
С момента премеры в Вене (сентябрь 1791 года) опера имела большой успех и поробила множество подражателей. Виртуозная ария Царицы ночи из втрого действия оперы («В моей душе пылает жажда мести...») до сих пор входит в число самых популярных и часто исполняемых оперных арий.
Возвратясь домой услышалъ я, что сегодня будетъ здѣсь театръ, на которомъ играютъ нѣмецкую оперу Волшебная Флейта (Zauber-Flöte). <...> Зрителями были человѣкъ десять русскихъ офицеровъ, и больше никого. По окончанiи оперы, съигранной двумя актерами, я ушелъ, но слышалъ продолженiе начавшихся еще при мнѣ рукоплесканiй и вызововъ по именамъ актеровъ, которые, выходя изъ за ширмъ, откланиваются публикѣ.[1]
...капельмейстер поднял кверху сглоданную бычачью кость, которая служила ему палочкою, махнул, и весь оркестр грянул увертюру из «Волшебной флейты». Надобно сказать правду: были местами нескладные и дикие выходки, а особливо кларнетист, который надувал свой инструмент носом, часто фальшивил, но, несмотря на это, увертюра была сыграна недурно.[2]
«Волшебная Флейта» обязана своим возникновением следующему случаю: в Вене жил один антрепренёр Шиканедер, незаслуженно пользовавшийся дружбою Моцарта, что, к сожалению, случалось довольно часто. Антрепренер этот прогорел, и ему приходилось плохо. Он обратился за помощью к Моцарту, прося написать ему оперу с чудесными превращениями, чтобы заинтересовать публику и привлечь толпу в театр.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Моцарт, увлеченный великодушием <...>, написал музыку безвозмездно, прося только вернуть ему партитуру, которая могла бы послужить ему источником большого дохода.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Шиканедер благодаря «Волшебной Флейте» поправил свои дела и не только ничего не заплатил автору за его труды, но без его ведома перепродал партитуру. Моцарт назвал его подлецом, но на другой же день позвал его к себе обедать. «Волшебная Флейта» была дана в первый раз 30 сентября 1791 года.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
По возвращении в Вену он снова принялся за «Волшебную Флейту»; часто во время работы ему делалось дурно, он лежал в продолжительных обмороках, но, оправившись, принимался за сочинение с удвоенным рвением; и трудно себе представить, сколько мог создать этот больной и расстроенный человек в последний и самый тяжелый год своей жизни, как будто спешил дать искусству сразу все то, что могла бы отнять у него преждевременная смерть.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
В то время как Моцарт был всецело погружен в «Волшебную Флейту», к нему пришел какой-то странный незнакомец — высокий, худой, в сером плаще, с серьезным лицом, и передал ему анонимное письмо, автор которого в самых лестных выражениях просит его написать «Реквием».[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Часто вечером он переносился мысленно в театр и, глядя на часы, говорил: «Вот теперь поёт Царица Ночи!» За день до смерти он сказал жене: «А я бы хотел ещё раз послушать её!»[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Моцарт применил эту флейту в своей опере «Волшебная флейта», после чего в Германии Пан-флейта стала называться Папагено-флейта...[4]
— Картина третья. Сад в лунную ночь. — Моносгазос любуется сонной Паминой. Пока он к ней крадётся, к дочери является Царица Ночи. Она вручает ей кинжал, с приказанием убить Зарастро, и исчезает.[5]
Две оперы Моцарта написаны им на немецкий текст, «Похищение» и «Волшебная флейта» — две чудесные зори его творчества, обе исполненные непревзойденного романтизма.[6]
Королева ночи.
Клокочет в сердце яростное мщенье, Смерть и проклятье — вот мечта моя,
Если навек Зарастро не погубишь, —
Тебе — не мать, ты — не моё дитя.
...мать жены музыканта, полная, строгая, бранит его за скверное поведение. И вдруг преображается в его глазах в царицу ночи, тон её брани перерастает вдруг в ту арию...[8]
— Владимир Бибихин, «Из записей на тему самопознания», 4 июня 1987
...самым высоким тоном колоратурного сопрано является «фа» третьей октавы (1354 Гц) из знаменитой арии «Царицы ночи» в «Волшебной флейте» Моцарта при исполнении «стаккато».[9]
Моцарт, бессильный присутствовать на спектакле «Волшебной флейты», прикованный к кровати, с часами в руках «следит» за представлением — «…сейчас закончился первый акт — теперь это место: Тебе, великая Царица ночи…»[10]
Действие первое. Скалистая местность. — Принц Тамино спасается от преследований дракона и падает без чувств. Дракона убивают три женщины в чёрном, прислужницы Царицы Ночи. Каждая из них хотела бы остаться с прекрасным юношей, и поэтому все трое уходят одновременно. Тамино приходит в чувство. Он видит перед собою человека-птицу, Папагено, который уверяет, что дракона убил он.[5]
Темнеет. На землю спускается, в венце из звёзд, Царица Ночи. Она уговаривает Тамино спасти её дочь, томящуюся в плену у злого колдуна Зарастро. С её исчезновением, снова светлеет. Три дамы Ночи снимают замок с уст Папагено и снаряжают их обоих на поиски царевны Памины Тамино получает волшебную флейту, Папагено — волшебные колокольчики: на этих инструментах они должны заиграть в минуту опасности.[5]
— Испытания Тамино и Папагено продолжаются. Болтливость Папагено искушает старуха, называющая себя Папагеной. Тамино выдерживает характер и отворачивается от Памины, приходящей в отчаяние от его молчания. Являются дикие звери, которых смиряет звук волшебной флейты.[5]
— Картина третья. Сад в лунную ночь. — Моносгазос любуется сонной Паминой. Пока он к ней крадётся, к дочери является Царица Ночи. Она вручает ей кинжал, с приказанием убить Зарастро, и исчезает. Моностазос опять надоедает Памине своим волокитством; его прогоняет Зарастро. Памина извещает жреца Солнца о плане Царицы Ночи и просит для матери пощады. Зарастро успокаивает её: мудрецы не мстят.[5]
Скалистая местность с двумя пещерами: в одной — огонь, в другой вода. Два закованных в панцыри воина стерегут пещеру. Жрецы вводят с разных сторон Тамино и Памину. Оба проходят невредимо через испытание, огнем и водой, при звуках волшебной флейты. Перед ними открывается широкая и высокая лестница, вход в храм Солнца и Мудрости.[5]
Действие четвёртое. Картина вторая. Подземная пещера. — Царица Ночи, её дамы и Моностазос, исчадия мрака, клянутся вступить в борьбу с жрецами Солнца. Гром и молния заставляют их спрятаться.[5]
Папагено. Они — приближенные Королевы ночи, которая живет неподалеку отсюда и набирает птиц в свои сады, так как там певчих птиц не водится. Тамино. Постой, постой. Теперь я скажу: не так много зараз. Королева ночи, недалеко отсюда, сады, приближенные дамы. Разберем по пунктам. Кто она, Королева ночи? Папагено. А кто ее знает! Тамино. Ты видел её? Папагено. Ее никто не видал. Тамино. Так почему же ты знаешь, что она живет недалеко отсюда? Папагено. Так ее дамы сказывали. Тамино. Дамы красивые? Папагено. Ничего. Сойдет. Тамино. И каждый день к тебе приходят? Папагено. Ты не подумай чего дурного. Сказать откровенно, я думаю, что эта королева какая-нибудь страшная карга. Иначе чего бы ей ото всех прятаться? Дамы — это, конечно, болтушки и пустышки, но в пустыни рад и с ними перекинуться словечком, а то разучишься и говорить-то.
Дамы. Будешь хвастаться и попусту болтать? (К Тамино, указывая на змею). Юноша, мы спасли тебя от смерти. Нас послала к тебе королева ночи. Она благосклонна к тебе, но и от тебя ждет услуги. Тамино. Как? Этим очаровательным ручкам я обязан своею жизнью? Королева ночи заинтересована в моей участи и ждет от меня услуги? Говорите скорее! В чем дело?
Папагено (пятясь, возвращается в среднюю дверь). Чего я, дурак, испугался? Ведь бывают черные птицы: вороны, галки, например. Почему же не быть и черным людям?.. А, и девица здесь. Не дурна! Позвольте вас спросить: вы, грехом, не дочка ли будете королевы Ночи? Памина. Вы знаете мою матушку? Папагено. Да, если вы ее дочка. Памина. Да, да… Папагено. А это мы сейчас проверим. (Вынимает медальон и говорит, глядя на него, приметы актрисы). Чёрные глаза, русые волосы, прямой нос, маленькие уши и так далее.
Моцарта волшебная флейта, для піано-форте сочиненная опера съ Рускимъ и Нѣмецкимъ текстомъ. Музыка сія столь извѣстна, что всякая похвала оной была бы излишнею. Цѣна 5 рублей въ переплетѣ.[11]
— Повѣстка къ магазину для распространенія общеполезныхъ знаній и изобрѣтеній, августъ 1795
Жена часто звала к себе друзей его, он был рад гостям, но не переставал работать. Они говорили, он не слушал. Начинали говорить с ним, он отвечал «да» или «нет» и продолжал писать.
В этом состоянии Моцарт сочинил свою Очарованную флейту и Титово милосердие. Занимаясь первою, он всей душой предавался своему гению, не отдыхал, ни днем, ни ночью, не оставлял пера, а только ронял его в частых обмороках. В Вене несколько раз к ряду представляли ее. Моцарт был уже так слаб, что, наконец, не мог править оркестром театра. Он грустил, клал перед собой часы и слушал музыку свою в воображении. Говорил: первый акт кончился, теперь поют такую-то арию, такое-то дуо. Вдруг представлялась ему мысль, что скоро все для него кончится. Он трепетал и лишался памяти.
«Волшебная Флейта» обязана своим возникновением следующему случаю: в Вене жил один антрепренёр Шиканедер, незаслуженно пользовавшийся дружбою Моцарта, что, к сожалению, случалось довольно часто. Антрепренер этот прогорел, и ему приходилось плохо. Он обратился за помощью к Моцарту, прося написать ему оперу с чудесными превращениями, чтобы заинтересовать публику и привлечь толпу в театр. Текст составил сам Шиканедер, и Моцарт, увлеченный великодушием, а также фантастическим сюжетом, написал музыку безвозмездно, прося только вернуть ему партитуру, которая могла бы послужить ему источником большого дохода.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Шиканедер благодаря «Волшебной Флейте» поправил свои дела и не только ничего не заплатил автору за его труды, но без его ведома перепродал партитуру. Моцарт назвал его подлецом, но на другой же день позвал его к себе обедать. «Волшебная Флейта» была дана в первый раз 30 сентября 1791 года.
Вопреки ожиданиям успех её в первом действии был небольшой. Моцарт, бледный и взволнованный, побежал на сцену к Шиканедеру, который всячески старался его успокоить. С каждым актом успех оперы возрастал, и под конец публика стала усиленно вызывать автора. Но Моцарт, оскорбленный холодным приемом вначале, спрятался в самый дальний угол сцены; его насилу разыскали и с трудом убедили выйти к публике.
Некто Шнек, сидевший во время первого представления в оркестре, пришел в такой восторг, что со своего стула дополз до дирижерского места, схватил руку Моцарта и поцеловал ее. Моцарт ласково поглядел на него и, продолжая дирижировать правой рукой, левой погладил его по щеке. Вскоре «Волшебная Флейта» облетела всю Германию и стала одной из любимейших опер. Небывалый успех ее вызвал массу подражаний, и повсюду стали давать: «Волшебное кольцо», «Волшебную стрелу», «Волшебное зеркало» и т. д. Все эти оперы, однако, доказали авторам и публике, что одного волшебного названия мало для верного успеха. В продолжение одного октября «Волшебная Флейта» давалась двадцать четыре раза; в ноябре 1792 года, то есть через год, объявлено было сотое представление, а в 1795 году — двухсотое! К сожалению, ее гениальный автор был тогда уже давно в могиле![3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
...друзья его — пражцы, верные своей симпатии, поручили Моцарту написать оперу в честь коронования Леопольда II королем Богемским. Для текста были взяты слова Метастазио, знаменитого в свое время либреттиста, и опера называлась «Милосердие Тита». Моцарт в то время уже работал над «Волшебной Флейтой», но не мог отказаться от такого лестного заказа и исполнил его с необычайной быстротой, свидетельствовавшей о высокой степени напряженности и возбуждения, в которой он находился вследствие своего тяжёлого положения.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
По возвращении в Вену он снова принялся за «Волшебную Флейту»; часто во время работы ему делалось дурно, он лежал в продолжительных обмороках, но, оправившись, принимался за сочинение с удвоенным рвением; и трудно себе представить, сколько мог создать этот больной и расстроенный человек в последний и самый тяжелый год своей жизни, как будто спешил дать искусству сразу все то, что могла бы отнять у него преждевременная смерть.
В то время как Моцарт был всецело погружен в «Волшебную Флейту», к нему пришел какой-то странный незнакомец — высокий, худой, в сером плаще, с серьезным лицом, и передал ему анонимное письмо, автор которого в самых лестных выражениях просит его написать «Реквием». Моцарт принял заказ, назначив за него пятьдесят дукатов. Незнакомец снова явился, выплатил все деньги сполна вперед, обещав по окончании заказа увеличить вознаграждение за то, что автор был скромен в своих требованиях; при этом он заявил, чтобы Моцарт никогда не пытался узнать имя заказчика, ибо это ему не удастся.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Успокоенная жена, поверив его словам, исполнила его желание, но только что он принялся за реквием, как впал в прежнее уныние, заговорил снова об отравлении и наконец слёг в постель. Руки и ноги у него распухли и он не мог сделать почти ни одного движения, после явилась внезапная рвота. Две недели пролежал он больной, с необыкновенным терпением и кротостью перенося свои страдания: ни единой жалобы не вырвалось у него, напротив того, он старался быть приветливым, весёлым и с неудовольствием позволил перенести в другую комнату свою любимую канарейку, пение которой ему мешало. Часто вечером он переносился мысленно в театр и, глядя на часы, говорил: «Вот теперь поёт Царица Ночи!» За день до смерти он сказал жене: «А я бы хотел ещё раз послушать её!» И стал напевать чуть слышным голосом арию Папагено.[3]
— Мария Давыдова, «Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1891
Моцарт применил эту флейту в своей опере «Волшебная флейта», после чего в Германии Пан-флейта стала называться Папагено-флейта, по имени действующего лица в опере, играющего на этой флейте.[4]
Если не первым, то основным камнем в здании немецкой оперы является «Похищение из Сераля». Две оперы Моцарта написаны им на немецкий текст, «Похищение» и «Волшебная флейта» — две чудесные зори его творчества, обе исполненные непревзойденного романтизма.[6]
Имя Неждановой на афише уже начинает привлекать публику. Дирекция вынуждена принять певицу и даёт ей новые партии: Лакме в одноименной опере Делиба, Царицы ночи в «Волшебной флейте» Моцарта и, наконец, Татьяны в «Евгении Онегине» Чайковского. После выступления в Одессе (1906 год), затем в Петербурге (1907 год) о Неждановой заговорили, как о певице мирового класса. Артистка получила предложения на гастроли в Вену, Берлин и Ниццу.[12]
Её прослушали и... приняли солисткой Венгерского государственного оперного театра. Десять лет выступает Мария Матьяш на сцене Оперного театра, по радио, в концертах. Первым её большим успехом была роль Царицы Ночи в опере «Волшебная флейта», а потом последовали Маргарита в «Фаусте», Микаэла в «Кармен», Виолетта в «Травиате», Мими в «Богеме», Маженка в «Проданной невесте». За исполнение партий в операх Эркеля и Кодая Мария Матьяш была награждена премией имени Кошута.[13]
— «Искусство друзей», 1956
Если слово, ощущаемое как действие, получило развитие в военном красноречии наполеоновской эпохи и с трибуны Национальной ассамблеи перенеслось на поля Аустерлица и Бородина, то слово как выражение природной чистоты естественного человека не боялось косноязычия от Папагено в «Волшебной флейте» Моцарта до Акима из «Власти тьмы» Льва Толстого.[14]
— Юрий Лотман, «Слово и язык в культуре Просвещения», 1989
Некоторые низкие голоса имеют крайние тоны с частотой 50–60 Гц. Самый низкий тон, который может быть взят человеческим голосом ― это «фа» контроктавы с частотой 43,2 Гц. <...> Известно, что самым высоким тоном колоратурного сопрано является «фа» третьей октавы (1354 Гц) из знаменитой арии «Царицы ночи» в «Волшебной флейте» Моцарта при исполнении «стаккато».[9]
В духе народных феерий, полных экзотических чудес, была написана любимая опера Моцарта «Волшебная флейта». В сюжете участвуют жрец Зарастро, Царица ночи, феи, птицелюди, египетские пирамиды и таинственные превращения. Однако в России всегда ко всему относились слишком серьёзно. Не было европейской легкости — климат не тот.[15]
— Виктория Дормидонтова, «Садовый спектакль эпохи Просвещения», 2001
Моцарт, бессильный присутствовать на спектакле «Волшебной флейты», прикованный к кровати, с часами в руках «следит» за представлением — «…сейчас закончился первый акт — теперь это место: Тебе, великая Царица ночи…» …За 11 часов до смерти он призывает к себе трёх друзей и исполняет с ними на четыре голоса, (соответствовавшие четырехголосному хору и четырем солистам) те фрагменты из «Реквиема», которые успел сочинить.[10]
— Александр Избицер, «Музыка вечности», 2004
В Вене, прощаясь, Моцарт сказал Гайдну, отбывавшему в Лондон, и его лондонскому импресарио Залмону, что больше они не увидятся никогда. Провожая обоих, Моцарт плакал, как ребёнок, и всё повторял: «Мы больше не увидимся, нет». До смерти ему оставалось написать свои лучшие произведения: «Die Zauberflüte» («Волшебную флейту»), Реквием, и несколько симфонических партитур.
Оперу ему заказал для своего «Фрай-хауз-театра» его давний друг Э. Шиканедер, музыкант, литератор, импресарио и актер. (Одновременно пражская опера заказала ему «La clemenza di Tito» («Милосердие Тита»), над созданием и постановкой которой он работал вместе с женой Констанцей и учеником Францем Ксавьером Зюсмайром (Franz Xaver Süßmayer); для её подготовки они втроем отправляются в Прагу. Премьера «Волшебной флейты» состоялась в Вене 30 сентября 1791 года. Его последним инструментальным сочинением стал концерт для кларнета с оркестром a-moll (К. 622).
— Лев Гунин, «Жизнь Моцарта и её тайны», 2005
Волшебная флейта в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
Возвратясь домой услышалъ я, что сегодня будетъ здѣсь театръ, на которомъ играютъ нѣмецкую оперу Волшебная Флейта (Zauber-Flöte). Я отнюдь не любопытенъ былъ ее видѣть, воображая, что надобно одѣваться, идти туда, и что какому хорошему театру можно быть въ такомъ глухомъ мѣстѣ; но Ивановъ сказалъ мнѣ, что я не выходя изъ горницы могу видѣть эту оперу. — «Какъ это?» (спросилъ я съ удивленiемъ). — «Да она будетъ представляться здѣсь за этими дверьми; намъ стоитъ только отворить ихъ» (отвечалъ онъ). — «Хорошо (сказал я) инъ посмотримъ. » — Въ назначенный часъ дверь отворилась; мы переступили черезъ нее, и пьеса въ другой, такой же какъ наша, комнатѣ началась. Зрителями были человѣкъ десять русскихъ офицеровъ, и больше никого. По окончанiи оперы, съигранной двумя актерами, я ушелъ, но слышалъ продолженiе начавшихся еще при мнѣ рукоплесканiй и вызововъ по именамъ актеровъ, которые, выходя изъ за ширмъ, откланиваются публикѣ. Вотъ, подумалъ я, меньше-ли веселятся здѣсь театральными представленiями, чѣмъ въ Парижѣ или Петербургѣ?[1]
Мы пели до самого ужина, и я так славно вторил Schwester Dorchen в дуэте из «Волшебной флейты», что заслужил общее одобрение: так и заливался:
Mann und Weib, und Weib und Mann Reichen an die Gottheit an![16]
— Степан Жихарев, «Записки современника», 31 января 1804
Был здесь на прошлой неделе консерваторский спектакль. Давали «Волшебную Флейту» Моцарта. Исполнение было великолепное в отношении ансамбля и не особенно блестящее в отношении голосов солистов. Бедность на голоса в нашем отечестве вообще приводит иногда в отчаянье. Я пока еще тверд в своем намерении не писать больше опер; уж одна уверенность в том, что не найдется у нас вполне хороших певцов и певиц, способна охладить самое горячее рвение к оперному делу. Как давно я ничего не делаю![17]
9 февраля (27 января). Большой театр. «Волшебная флейта». Фантастическая опера в 2-х действиях и 16 картинах, музыка Моцарта. В ознаменование 150-летия со дня рождения Моцарта. Исполнение и постановка прекрасны.[18]
Молодой учёный обожал музыку и часто посещал оперу. Между прочим, ему запала в душу ария из «Волшебной флейты»: «Будь я мал, как улитка, забился б я в свою скорлупку!»[19]
Потом решили смотреть «Северного cоловья». <...> Красива инсценировка сказки о китайском императоре и cоловье в финале. Был один момент из «Волшебной флейты» — ария царицы Ночи. После сумерек кинотеатра зелень и солнце казались такими неожиданными...[20]
Сегодня в Филармонии — «Волшебная флейта». Прекрасно; мудрая ясность и увлекательно без «личной ответственности».
Война кончается, но с нею ничего не кончается.[7]
Оз отрывочных воспоминаний. <...> Помню репетицию любительского спектакля (это уже в Рязани). Маленькая сцена, на ней много народа. Все больше женщины, я теряюсь среди длинных юбок. Помню спектакль «Волшебная флейта». Мама села где-то позади, а меня усадили в первом ряду. Когда героя стали вязать, я заорал: «Мама!» и побежал по проходу, чтобы найти ее. Помню, как раздвинулся куст, впрочем, больше похожий на шкаф, и в нем обнаружилась флейта. Больше ничего не помню.[21]
В Консерватории состоялся спектакль силами студентов «Волшебная флейта» Моцарта. Пели старательно, но не безукоризненно. Такая опера требует исключительного мастерства.[20]
В фильме «Amadeus» мать жены музыканта, полная, строгая, бранит его за скверное поведение. И вдруг преображается в его глазах в царицу ночи, тон её брани перерастает вдруг в ту арию (а до того Моцарт, дирижируя, смотрит на вызванного им из стены Командора с ужасом и зачарованно, это дух его отца, привороженный им).[8]
— Владимир Бибихин, «Из записей на тему самопознания», 4 июня 1987
Волшебная флейта в беллетристике и художественной прозе
Лауретта молча указала на моего соседа; контрабасист соскочил с кресла, взял бедного Волгина за шею и втащил на помост; потом поставил его головою вниз, одной рукой обхватил обе его ноги, а другой начал водить по нем смычком, и самые полные, густые звуки контрабаса загремели под сводом ротонды. Вот наконец сладили меж собой все инструменты; капельмейстер поднял кверху сглоданную бычачью кость, которая служила ему палочкою, махнул, и весь оркестр грянул увертюру из «Волшебной флейты». Надобно сказать правду: были местами нескладные и дикие выходки, а особливо кларнетист, который надувал свой инструмент носом, часто фальшивил, но, несмотря на это, увертюра была сыграна недурно.[2]
А! Театр освещен? Давно уж я там не был — да, благо, и за вход не надобно платить. Посмотрим-ка, что такое дают? «Волшебную Флейту» — никогда не видал. Ах, да, опера! Вот музыки я никогда не любил — так, душа к ней не лежала... Ну, да нужды нет, только бы вечер убить... Что это за аллегория такая?[22]
Королева ночи(приближается к Тамино)
Сын дорогой, отбрось свой страх.
Ты — не запятнан, верен, благ.
Ведь юноша, как ты, понять все может
И горю материнскому поможет.
А я уж радости не знаю,
С тех пор, как дочки лишена,
В печали горькой изнываю.
Украдена была она…
Сама я видала:
Бедняжка дрожала,
Рыдала, молила,
О воле просила…
Смотрела я на похищенье,
Но ах, бессильна я помочь.
Напрасны все мои мученья,
Уж не видать мне больше дочь…
Ты, ты, должен пойти по следу,
Ты должен дочь мне возвратить.
Лишь одержи, мой сын, победу,
Твоей она могла бы быть.
Королева ночи.
Клокочет в сердце яростное мщенье,
Смерть и проклятье — вот мечта моя,
Если навек Зарастро не погубишь, —
Тебе — не мать, ты — не мое дитя.
Навеки покидаю, оставляю,
Я разрываю связи естества,
Когда тобой Зарастро не избавлюсь!
К вам, боги мести, к вам мои слова!!! (Исчезает).
Голоса.
Памина все жива! Тамино.
Жива! жива! Какое счастье в том! (Берёт флейту).
О, если б был я в состоянье
Пред Небом тут излить признанья!
В единый звук соединю,
Что полнит ныне грудь мою. (Играет на флейте).
Как звонок, чу, волшебный звук
И нежной флейты чудо-пенье!
Зверей приводит в умиленье,
Лишь безучастна ты, мой друг.
Памина, где ты ждешь меня?
Вотще, вотще! О как найду тебя?
Королева Ночи, 1-ая, 2-ая и 3-тья дамы.
Ну, тихо, тихо, тихо, тихо,
Мы проберемся прямо в храм. Моностатос.
Не надо забывать, царица:
Должна ты верной быть словам, —
Если мы совершим… Ваша дочь будет моей женой. Королева Ночи
Словам верна, к чему страшиться?
Я дочь свою тебе отдам. 1-ая, 2-ая и 3-тья дамы. Её дитя будет твоей женой!
↑ 12Записки, мнѣнiя и переписка адмирала А. С. Шишкова. Томъ 1. Записки (1780―1814.) Издание подготовлено Н. Киселевым и Ю. Самариным. Типографiя I. С. Скрейшовского, въ Прагѣ, 1870 г.
↑ 12М.Н. Загоскин. «Аскольдова могила». Романы. Повести. — М.: «Современник», 1989 г.
↑ 1234567891011Давыдова М. А., Вольфганг Амадей Моцарт. Его жизнь и музыкальная деятельность. — М.: «Директ-Медиа», 2014 г.
↑ 12Словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. — Том XXIIa (1897): Оуэн — Патент о поединках, с. 714: Из статьи Пан-флейта.
↑ 1234567Спутник меломана. Собрание оперных либретто. Сост. Д. Марголин. — Киев, Изд. С. М. Богуславского, 1908 г.
↑ 12Кузмин М. А. Условности. — Пг.: Полярная Звезда, 1923 г.
↑ 12Н.Н.Пунин, Дневники. Письма. ― М.: АРТ, 2000 г.
↑ 12В. В. Бибихин, Узнай себя. Из записей на тему самопознания. Отдельные записи и отрывки из дневников. — СПб.: «Наука», 1998 г.
↑ 12С. И. Рязанцев. «В мире запахов и звуков». (Занимательная оториноларингология). — М.: Терра, 1997 г.
↑ 12Александр Избицер. Музыка вечности. — Интернет-альманах «Лебедь», 4 января 2004 г.
↑Повѣстка къ магазину для распространенія общеполезныхъ знаній и изобрѣтеній, No. 8. августъ, 1795 — Магазинъ общеполезныхъ знанïй и изобрѣтенïй съ присовокупленіемъ Моднаго Журнала, раскрашенныхъ рисунковъ, и музыкальныхъ нотъ. Часть Вторая. съ Іюля по Декабрь. В Санктпетербургѣ, печатано въ Типографіи І. К. Шнора. 1795 г.
↑В. Яковлев. А. В. Нежданова. ― Москва, Народное творчество, № 8, 1937 г.
↑Искусство друзей. — М.: «Огонек». № 18 за 1956 г.
↑Ю. М. Лотман. Избранные статьи. Том 1. — Таллинн, 1992 г. — С. 216-223
↑В. В. Дормидонтова. Садовый спектакль эпохи Просвещения. — М.: «Ландшафтный дизайн», №1, 15 января 2001 г.
↑С. П. Жихарев. Записки современника. Редакция, статья и комм. Б. М. Эйхенбаума. — М.―Л.: Изд-во АН СССР, 1955 г.
↑Живаго А. В. Дневник А. В. Живаго: театральные заметки (1874-1912). Сост. Ю. И. Проскуровская. — М. : ГЦТМ им. А. А. Бахрушина, 2016 г. — 376 с. — (Бахрушинская серия).
↑И.И. Мечников. «Этюды оптимизма». (1907-1913) — М.: Наука, 1988 г.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
