Ледови́тый океа́н или Се́верный Ледови́тый океа́н(официальное название) — наименьший по площади и глубине океанЗемли, полностью находящийся в северном полушарии, между Евразией и Северной Америкой. Большую часть рельефа дна Северного Ледовитого океана занимают шельф (более 45 % дна океана) и подводные окраины материков (до 70 % площади дна). Благодаря полярному географическому положению ледяной покров в центральной части океана сохраняется в течение всего года, хотя и находится в подвижном состоянии. К Северному Ледовитому океану примыкают территории Дании (Гренландия), Исландии, Канады, Норвегии, России и Соединённых Штатов Америки. Правовой статус океана на международном уровне прямо не регламентирован.
Океан был выделен как самостоятельный географом Варениусом в 1650 году под названием Гиперборейский океан. В иностранных источниках того времени также применялись названия: Oceanus Septentrionalis — «Северный океан» (лат.Septentrio — север), Oceanus Scythicus — «Скифский океан» (лат.Scythae — скифы), Oceanes Tartaricus — «Тартарский океан», Μare Glaciale — «Ледовитое море» (лат.Glacies — лёд). В Слове о погибели Русской земли Северный Ледовитый океан назван «Дышючимъ моремъ». В послании новгородского архиепископа Василия епископу тверскому Феодору Ледовитый океан также назван Дышащим морем: «Много детей моих, новогородцев видоки тому на Дышучем мори: червь неусыпающий и скрежет зубный, и река молненная Морг, и что вода входить в преисподняя и пакы исходить 3-жды днём». На русских картах XVII — XVIII веков употребляются названия: Море океан, Море океан Ледовитый, Ледовитое море, Северный океан, Северное или Ледовитое море, Ледовитый океан, Северное Полярное море, а русский мореплаватель адмиралФ. П. Литке в 20-х годах XIX века называл его Северный Ледовитый Океан.
Внешне истечение менее свободно, ибо от Уральскаго хребта, Сибирь от Европы отделяющего, все реки течение имеют внутрь Сибири и, впадая в Ледовитое море, воспрещают иметь водяное сообщение...[1]
...отправились они сухопутно в зимовье Туруханск, где, построив кочи, пошли вниз по рекам к устью Енисея и через четыре недели увидели Ледовитое, или, как тогда называли, Студёное море; здесь встретили столько льду, что должны были стоять пять недель на месте...[2]
— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841
Трауернихт отправил два отряда ― один к устью реки Яны, другой на Колыму; им предписали обозреть Ледовитое море летом или зимой и не возвращаться, доколе не разрешат вопроса об островах или новой земле.[2]
— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841
За Тобольском вскоре начинается безлюдный, пустынный приобский край, теряющийся в тундрах Ледовитого океана...
...русское общество только через 82 года после смерти Ломоносова могло ознакомиться с его сочинением о Ледовитом океане и узнать настоящую причину отправления первой русской полярной экспедиции. Неудача экспедиции Чичагова надолго отвадила русских людей от проникновения в Ледовитый океан...[4]
— Дмитрий Анучин, «География XVIII века и Ломоносов», 1912
Ледовитый океан усеян в области, примыкающей к материкам Европы, Азии и Северной Америки, многочисленными большими и малыми островами и лишен их в центральной области, вокруг полюса.[6]
Бараба, как известно, покрыта вся болотами и озерами, то иначе нельзя в сей поход отправиться как зимою. То учинено было в 159… году на лыжах. Ничто алчности прибытка в Россиянах противиться не могло. Презирая все трудности и препятствия, превозмогая самую естественность, жители Берёзова, покорив всех окрестных народов, известилися, что суть другие великие реки в Ледовитое море впадающие, при коих обитают разные народы. Сего уже было довольно, и вследствие разведанного Березовскими жителями отправлены были Князь Шаховской и Хрипунов и письменные головы с 100 козаками из Тобольска для строения на сих реках города. Сии, спустясь от Берёзова в Обьскую губу, а оттуда на лыжах на реку Таз, построили в 1600 году город Мангазею.[1]
— Александр Радищев, «Сокращенное повествование о приобретении Сибири», 1773
Все сие пространство земли разсекается на три части большими двумя реками: Обью и Енисеем, протекающими в длину всея губернии от юга к северу, <которые>, соединяяся с другими большими реками, как то: с Иртышем, Тоболом, Кеттою, Чулимою, Омью, Турою, Тунгузкою и др., омывают большую часть городов, открывая им легкий путь к внутреннему торгу, который, однако же, весьма мал по причине малаго населения и образа жизни жителей. Внешне истечение менее свободно, ибо от Уральскаго хребта, Сибирь от Европы отделяющего, все реки течение имеют внутрь Сибири и, впадая в Ледовитое море, воспрещают иметь водяное сообщение, и все, что вывозится из Сибири, вывозят гужом на пространстве пятисот верст. Перевоз весьма дорогой и затруднительный для товаров тяжеловесных и громостных. По сей причине многие вещи, которые бы для Сибири источником могли быть богатства, как то: лес, хлеб всякого рода, рыба в реках с избытком, икра, соленое мясо и другия многия вещи, остаются мертвыми без рачения и удобрения в земле, их родившей.[1]
В том же году составилось в Мангазее общество из купцов и промышленников; с двоякою целью открытий и торговли отправились они сухопутно в зимовье Туруханск, где, построив кочи, пошли вниз по рекам к устью Енисея и через четыре недели увидели Ледовитое, или, как тогда называли, Студёное море; здесь встретили столько льду, что должны были стоять пять недель на месте, доколе южный ветер, разогнав льды, открыл возможность выйти в море. Известно, что они достигли устья реки Пясины, но о дальнейших успехах сего предприятия нет никаких сведений.[2]
— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841
Трауернихт отправил два отряда ― один к устью реки Яны, другой на Колыму; им предписали обозреть Ледовитое море летом или зимой и не возвращаться, доколе не разрешат вопроса об островах или новой земле. Первый отряд из 11 казаков поручен казаку Меркурию Вагину. Он отправился из Якутска 1711 года осенью; выехал из Устьянска на нартах в мае месяце 1712 года и, держась берега до Святого Носа, пустился прямо на север. Они приехали к одному острову, на котором не было никакого леса; вокруг него езды 9 или 12 дней. С сего острова видели другой остров или землю, но за поздним временем и по недостатку в съестных припасах отправились назад к матерой земле, с тем, чтобы летом запастись рыбой и следующей зимой опять выступить в путь.[2]
— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841
В царствование императрицы Анны Иоанновны предпринято опознание берегов Сибири от Белого моря до Берингова пролива, и исследование возможности Ледовитым морем пройти из Архангельска в Камчатку. Адмиралтейств-Коллегия, для лучшего исполнения сего предприятия, положила отправить мореплавателей в Ледовитое море в одно время из трех разных мест: 1) от города Архангельска два судна на восток до устья Оби; 2) из реки Оби на восток, до устья Енисея одно судно; 3) из реки Лены два судна ― одно на запад к устью Енисея, другое на восток, мимо устья Колымы до Берингова пролива. Для первого отряда коллегия сделала все нужные распоряжения, предоставя главному командиру Архангельского порта выбор и снабжение судов. По совету мореходцев того края построили два коча ― «Экспедицион» и «Обь», длиной в 52 1/ 2 фута, шириной в 14 футов, глубиной в 8 футов.[2]
— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841
Через сутки с небольшим, ранним утром, пароход подходил к Тобольску, единственному сколько-нибудь населённому городу на всём громадном расстоянии между Тюменью и Томском. За Тобольском вскоре начинается безлюдный, пустынный приобский край, теряющийся в тундрах Ледовитого океана; деревни и юрты будут попадаться всё реже, а два попутные городка, Сургут и Нарым, брошенные в этой неприветной и мрачной пустыне, — захолустные сибирские дыры, называемые городами единственно потому, что в них живут исправники.
Впервые проект Ломоносова стал известен только в 1847 г., когда он был издан Географическим Департаментом Морского Министерства, благодаря стараниям Ал. Соколова, который заинтересовался рукописью и напечатал несколько статей, посвященных идее Ломоносова и экспедиции Чичагова. Таким образом, русское общество только через 82 года после смерти Ломоносова могло ознакомиться с его сочинением о Ледовитом океане и узнать настоящую причину отправления первой русской полярной экспедиции. Неудача экспедиции Чичагова надолго отвадила русских людей от проникновения в Ледовитый океан, как по направлению к полюсу, так и в обход северных берегов Сибири. Последующие плавания в первой половине XIX века Литке и сведения, собранные на Колымском побережье лейтенантом Врангелем и на Новой Земле академиком Бэром, только подтвердили мнение о непроходимости Ледовитого океана и Карского моря и о невозможности морского пути в Сибирь и к Тихому океану.[4]
— Дмитрий Анучин, «География XVIII века и Ломоносов», 1912
Ледовитый океан в мемуарах и художественной литературе
Мы подружились, но я в душе возненавидела его. Однажды вечером мы сидели на берегу Ледовитого океана и при блеске заходящего солнца радостно смотрели, как, гоняясь друг за другом, плескались в волнах киты и китихи. Я обрывала лепестки морской лилии; коновал играл пальцами на губах и вдруг со всего размаха упал к моим ногам, клянясь мне в вечной безумной любви. Я вся затрепетала от гнева, услышав эти бессовестные слова, но в этот миг со мной сделался мой обычный столбняк; я в бессилии раскинула руки, шепча бессвязные слова; вакхическая нега блеснула в моих глазах, и я упала на дёрн скамьи.[8]
― А ведь это бегемот. Вот даже и на дощечке написано. ― Его зовут и бегемот, и гиппопотам, и нильская лошадь.
― Нильская лошадь, вы говорите, господин? А нешто актёр Нильской на этой животине ездить будет? ― задает вопрос длиннополый сюртук.
― На юродивые вопросы я не отвечаю. В бытность в Париже, сударыня, я видел…
― В реке Ниле ловится ― ну вот и нильская лошадь, ― пояснил сюртуку чиновник.
― А я думал, что актеру Нильскому для игры такую лошадку приготовили. Их, барин, из Сибири с Ледовитого моря привезли?[9]
В противоположность Антарктике, окружающей Южный полюс Земли и являющейся большим материком, Арктика представляет собой море. Ледовитый океан усеян в области, примыкающей к материкам Европы, Азии и Северной Америки, многочисленными большими и малыми островами и лишен их в центральной области, вокруг полюса. Вследствие холодного климата эти острова покрыты все время толщами льда и снега, и только немногие освобождаются от них в течение короткого полярного лета. Море вокруг островов также сковано льдом, большею частью неподвижным, а остальное пространство моря покрыто толстым многолетним льдом, движущимся в разных направлениях под влиянием течений и ветров.[6]
Поздно вечером, когда незаходящее уже солнце катилось красным шаром на северном горизонте, «Полярная звезда» вышла из Берингова пролива в Ледовитый океан. Вдали, на западе, виднелся северо-восточный конец Азии ― мыс Дежнева, на крутых откосах которого алели освещенные солнцем многочисленные снежные поля. Путешественники послали последний привет негостеприимному безлюдному берегу, все-таки составлявшему часть родной земли. На востоке можно было различить в легком тумане оставшийся уже позади мыс Принца Уэльского. Впереди море было почти свободно ото льдов.[6]
И я тут на юге, далеко, а если бы и не далеко, это тоже ничего не меняет, ничего не могу поделать. Это конец. А потом мысль: такова судьба, таков путь. Россия умирает, Россия в ранах, ― как же смеем мы не гибнуть, не корчиться в судорогах вместе с ней? И она тоже кончает свое искание Георгия и Надежды, она в аду напряжения. Скоро, скоро пробьет вещий час, и Россия, как огромный, оснащенный корабль, отчалит от земли в Ледовитый океан, в ледовитую мёртвую вечность. И на этом корабле повезет она мертвенный груз наших обледенелых душ.[7]
Меня крупно знобило, морозило от полярной стужи, не попадал зуб на зуб, предсмертная тошнота подступала к горлу, и ни капли тепла не было вокруг, как в брошенном стальномбронепоезде ― среди бесконечных пространств, среди этих тонких, негреющих, госпитальных одеял навсегда замерзшего Ледовитого океана, над которым переливалась стеклярусом толстая короткая занавеска северного сияния, еще более усиливая стужу, и в глаза мне смотрела остановившаяся прямо надо мной голая электрическая лампочка Полярной звезды, ― смотрела, смотрела, смотрела и никак не могла насмотреться на меня своим убивающим взглядом слабого накала. Меня посещали пророческие видения, которые я тут же навсегда забывал, но одно из них все-таки оставило слабый след в моей памяти.[10]
Пусть в повести имен нет настоящих,
Пусть даже всей губернии известно,
Что откупщик бездетен, что чиновник ―
Положим, N ― женат ни разу не был
И что судья ― вдовец уже три года;
Пусть будет так. Но все ли это знают?
Но сказано, что все они женаты,
Что все они детей имеют ― ergo:
В губерниях Иркутской, Енисейской,
В Шпицбергене, на Ледовитом море,
У полюса ― за правду это примут![11]
И в зыбях песчаных Сахары.
Ты страшное в нашей России лесной,
Когда, воспринявши палящий твой зной,
Рокочут лесные пожары.
Ты в отблесках мертвых ― в пределах тех стран,
Где белою смертью одет океан,
Что люди зовут Ледовитым,
Где стелются версты и версты воды
И вечно звенят и ломаются льды,
Белея под ветром сердитым.
В Норвегии бледной ― полночное ты; Сияньем полярным глядишь с высоты,
Горишь в сочетаньях нежданных.
Ты тусклое там, где взрастают лишь мхи,
Цепляются в тундрах, глядят как грехи
В краях для тебя нежеланных.
Но Солнцу и в тундрах предельности нет,
Они получают зловещий твой свет,
И если есть черные страны,
Где люди в бреду и в виденьях весь год, ―
Там день есть меж днями, когда небосвод
Миг правды дает за обманы,
И тот, кто томился весь год без лучей,
В миг правды ― богаче избранников дней.[3]
Железносонный, обвитый Спектрами пляшущих молний, Полярною ночью безмолвней
Обгладывает тундры океан Ледовитый.
И сквозь ляпис-лазурные льды,
На белом погосте,
Где так редки песцов и медведей следы,
Томятся о пламени ― залежи руды,
И о плоти ― мамонтов желтые кости. <...>
Сгинул Ермак,
Но, как путь из варяг в греки,
Стлали за волоком волок ―
К полюсу под огненный полог
Текущие разливами реки.
И с таежных дебрей и тундровых полей
Собирала мерзлая земля ясак ― Золото, мамонтову кость, соболей.
Необъятная! Пало на долю твою ―
Рас и пустынь вскорчевать целину, Европу и Азию спаять в одну
Евразию ― народовластий семью.
Вставай же, вставай,
Как мамонт, воскресший алою льдиной,
К незакатному солнцу на зов лебединый ―
Ледовитым океаном взлелеянный край![5]
Река больна, река в бреду. Одни, уверены в победе, В зоологическом саду Довольны белые медведи.
И знают, что один обман —
Их тягостное заточенье:
Сам Ледовитый Океан
Идёт на их освобожденье.[12].
― Это
Лапит не Иван Иванович
Ивана Ивановича,
А волю.
Это
Льдины
Ледовитого Океана
У Северного Полюса
Расколоты огненным, как ракеты, Революции ломом.[13]
И Оби холодной тяжелый туман
Промчит его в тундры морозное сито.
А там ― ширина. Там лежит океан,
Большой и зеленый, старик Ледовитый. Он сладко полюбит тебя, властелин, И, вынув из пены твое отраженье, Запечатлеет на ребрах у льдин ― Пленять путешественников и оленей.
И буду ли жив иль бесславно умру,
Но утром вчера, без усилия воли,
Я твердо наметил суровый маршрут
К тебе в Ледовитый, на Северный полюс.[15]
Да, океаном-нелюдимом
Был Ледовитый океан,
Где льдина стукалась о льдину,
Как о стакан стучит стакан. Он всех, кто шел к нему на праздник, Кто из стакана пригубил, ― В своих хоромах непролазных Коварством Арктики губил.
Но, долгу верные повсюду,
Мы чувства страха лишены.
Гремит ледовая посуда
В холодных залах тишины![17]
↑Катаев В.П. Трава забвенья. — Москва, «Вагриус», 1997 г.
↑Поэты "Искры". Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1987 г. Том 1.
↑Гумилев Н. С. Полное собрание сочинений в 10 т. — М.: Воскресенье, 2001. — Т. 3. Стихотворения. Поэмы (1914—1917). — С. 12. — 5000 экз. — ISBN 5-88528-233-1
↑А.Мариенгоф. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта (малая серия). — СПб.: Академический проект, 2002 г.
↑В. Хлебников. Творения. — М.: Советский писатель, 1986 г.
↑Дементьев Н.И. — Комсомольские поэты двадцатых годов. Библиотека поэта (большая серия). Ленинград, «Советский писатель», 1988 г.
↑Игорь Северянин, «Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы.» — М.: «Наука», 2004 г. — стр.53.
↑Уткин И. П. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — М.: Советский писатель, 1966 г.
.svg){kind=logo}
