Бе́лая гли́на или каоли́н — глина белого цвета, горная порода, состоящая из минерала каолинита, смеси глинозёма и кремнезёма. Образуется при разрушении (выветривании) гранитов, гнейсов и других горных пород, содержащих полевые шпаты (первичные каолины). В результате перемыва первичных каолинов происходит переотложение их в виде осадочных пород; образуются вторичные каолины, называемые также «каолиновые глины».
Основные свойства каолина — высокая огнеупорность, низкая пластичность и связующая способность. Каолин ненабухающий материал с пластинчатыми зернами. Обычно каолин обогащают, удаляя примеси, уменьшающие белизну и огнеупорность. Обогащённый каолин используют как сырьё в производстве фарфора, фаянса, электротехнической керамики;а также для получения ультрамарина; в качестве наполнителя в производстве бумаги, резины, пластмасс, основ для кровельных материалов; он входит в состав пестицидов и косметических изделий (под названием «белая глина»). Каолин применяется для изготовления коленкора и других переплётных материалов, а также входит в состав мелованной бумаги и картона.
При подошвах сих гор глубокими слоями лежит белая и весьма вязкая глина, которая без сумнения будет пригодна на всякие домостроительные потребы, на какие тонкая и вязкая глина употребляется.[1]
Старая хата была тщательно вымазана, хотя и желтой глиной, ― белую глину нужно купить или на хлеб выменять, а за жёлтой стоит только сходить на берег Случи.
— Иван Новиков, «Повесть о коричневом яблоке», 1913
...празднование свадьбы продолжается пять месяцев и на свадьбе все приглашенные с аппетитом едят белую глину, смешанную с листьямиараукарии (туземное лакомство).[4]
При сих хуторах начинаются так называемые Илавлинские горы. Они окружают правый берег реки Илавлы даже до донского ее устья. Горы сии состоят по большей части из мелу, а местами из белой опоки. При подошвах сих гор глубокими слоями лежит белая и весьма вязкая глина, которая без сумнения будет пригодна на всякие домостроительные потребы, на какие тонкая и вязкая глина употребляется.[1]
Въ углу озера на небольшомъ увалѣ оказывалася желѣзистая матерія, которая отмѣннымъ своимъ видомъ о золотыхъ жилахъ внутри сокрытыхъ свидѣтельствовала. Кромѣ сихъ признаковъ въ четырехъ мѣстахъ около сего села, на той обширной ровнинѣ, которая между Уральскимъ хребтомъ и селомъ Кундравой находилася, на самой наружной поверьхности видна бѣлая весьма вязкая и тонкочастистая глина, ни въ чемъ Чебаркульской глинѣ, употребляемой на дѣло фарфоровой посуды, не уступающая.[11]
— Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...», 1770
Отъ сея деревни до пригородка Новошешминска дорога была степными мѣстами, гдѣ находилось множество рѣчекъ, впадающихъ въ рѣку Шешму. Изъ нихъ двѣ называемыя Челна и Шахмамай всѣ протчїя превозходили какъ чистотою воды своея, такъ и тѣмъ, что въ берегахъ и на днѣ оныхъ находилась бѣлая глина. Та, коя лежитъ на днѣ сихъ рѣчекъ, будучи промываема непрестаннымъ стремленїемъ воды, добротою и мяхкостїю своею превосходитъ въ берегахъ находящуюся.[12]
— Николай Рычков, «Журналъ или дневныя записки путешествїя Капитана Рычкова по разнымъ провинцїямъ Россїйскаго государства, въ 1769 и 1770 году», 1770
Въ небольшомъ разстоянїи отъ села Ицкаго устья подлѣ береговъ рѣки Камы находится песчаная гора, довольствующая многїе мѣдные заводы отмѣннымъ и рѣдкимъ пескомъ, которой заводчики употребляютъ для горновыхъ кирпичей. Они соединивъ его съ бѣлою крѣпкою глиною дѣлаютъ квадратные камни, которые сушатъ обыкновенно на солнцѣ. Польза отъ него произходящая есть та, что онъ, будучи чрезъ мѣру крѣпокъ, сноситъ самое сильное пламя огня, такъ что плавильная печь, внутрь коея выкладываютъ онымъ камнемъ, можетъ отъ дватцати до сорока дней стоять, не опасаясь жестокости пламени, разбивающаго самые крѣпкїе камни. Одна глина или хотя бы съ обыкновеннымъ пескомъ соединенная, не можетъ удержаться отъ пылающаго огня и отъ непрестаннаго волненїя кипящей мѣди, но тотъ часъ расплавливается, и тѣмъ разрушаетъ самой горнъ. И для того какъ тѣ заводы кои находятся на нагорной сторонѣ рѣки Камы, такъ и другїе находящїеся въ Оренбургской губернїи, достаютъ оной отъ жителей сего села и употребляютъ въ пользу промысловъ своихъ.[12]
— Николай Рычков, «Журналъ или дневныя записки путешествїя Капитана Рычкова по разнымъ провинцїямъ Россїйскаго государства, въ 1769 и 1770 году», 1770
Бледная глина, из коей делается ценинная посуда, трубки и проч. Самая чистая и белая глина употребляется на фарфор.[13]
— Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785
Россійская фарфоровая глина бѣлая, находится въ Новгородѣ Сѣверской Губерніи въ 10 верстахъ отъ Глухова. Подъ крышею сѣрой глины въ нѣсколько саженъ, составляетъ она пространной слой, въ два и болѣе фута толщиною, перемѣняющійся съ слоями простой глины, извести или мѣла, и содержитъ много желѣзнаго камня. Съ 1766 года добывается она для Московскихъ горшечниковъ, и наипаче для частной фарфоровой фабрики (въ 1798) близь Дмитревска на Яхромѣ 60 верстъ отъ Москвы; при промываніи теряетъ сія глина половину своего вѣса содержащагося въ ней песку. Бѣлая же, но нѣсколько известковатая фарфоровая глина находится въ Восточномъ Башкирскомъ Уралѣ близь Чебаркульска на озерѣ Мизяшѣ. Глина сія лежитъ тотчасъ подъ черноземомъ отъ трехъ до пяти футовъ толщиною, большею частію на пескѣ, или обыкновенной глинѣ; при осязаніи весьма нѣжна, и почти жирна. Добываютъ и промываютъ ее для С. П. Бургскаго фарфороваго завода, который съ 1745 года ежегодно по нѣскольку сотъ пудовъ оной употребляетъ. Промываніе производится въ трехъ, одна надъ другою стоящихъ большихъ кадяхъ, отъ чего и глина получается двоякой мелкости. Для осажденія въ кадяхъ требуется отъ 2 до 3 недѣль по мелкости и легкости ея частицъ.[14]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
В другом типе (такой тип я встречал только белый) камешки почти совершенно отсутствуют: на стакан такого щебня едва ли придется два или три камешка в 2-3 см. Остальное все есть (в сухом виде) сыпучая пыль и песок. Но вместе с этим во втором типе встречаются, как сказано уже, очень большие валуны, например, в 1-2 м (3-7 футов). Замечательно, что в Швеции этот мелкий тип встречается всегда белого цвета и всегда под щебнем первого типа. Иногда мелкие камешки ледникового щебня так редки, что он представляется просто глиною с валунами; но эта глина в сухом виде оказывается не обыкновенною глиною, а глиною с ледниковой мукой. Таково, например, внутреннее ядро оза у Рётен.[15]
— Пётр Кропоткин, Главы из неопубликованного 2-го выпуска книги «Исследования о ледниковом периоде», 1876
Миновав предгорья Джетыма, мы были уже среди открытой степи, и одни только Тамдинские горы всё яснее и яснее рисовались впереди нас. В степи этой находятся большие котловины; одну из них мы видели близ Джетым-тау, а другие в урочищах Яны-казган и Биш-булак. Котловины эти, происшедшие от размыва почвы атмосферными водами, в берегах своих представляют хорошие обнажения, причём гладкое, как паркет, дно их состоит из плотной белесоватой глины. Таким гладким глиняным площадям, представляющим собой снос с береговых возвышенностей тончайшей глины, и которые мы не раз встречали при следовании нашем из Петроалександровска, киргизы дают название такыров.[16]
Река Кусун придерживается левой стороны долины. Она идет одним руслом, образуя по сторонам много сухих рукавов, играющих роль водоотводных каналов, отчего долина Кусуна в дождливое время года не затопляется водой. По показаниям удэхейцев, за последние тридцать лет здесь не было ни одного наводнения.
Левый, возвышенный, террасообразный берег реки имеет высоту около 100 футов и состоит из белой глины, в массе которой можно усмотреть блёстки колчедана.[17]
Серо-белая, серебристая глина самая лучшая из всех как по своему благородному серебристому цвету, так и по изящно тонкой и благородной консистенции. Недостатки жёлтой и зелёной глины у нее совершенно отсутствуют. В ней нет ни излишней жирности и вязкости зеленой, ни грубых частиц желтой ― она тонка, изящна и послушна. Найти и оценить ее ― большое приобретение для художника.[18]
Приток воды в шурф усилился вскоре настолько, что насос, который качали беспрерывно четверо рабочих, едва справлялся с водой. Стенки шурфа подмывались и сползали; пришлось окружить шурф забивной крепью, расширив его до трех метров в стороне квадрата. На его дне вскоре появилась сплошная жёлтая, и белая песчаная глина, которую можно было считать порфиром, разложившимся на месте под действием минеральной воды, выбивавшейся большими струями из него. [19]
Кроме фарфорового камня в фарфоровую массу входит ещё один компонент ― белая глина, каолин. Каолин получил свое название от местности «Гаолин» <Гао Лянь> («Высокие холмы»), где его добывали древние китайцы. Глина делает массу пластичной, пригодной для лепки; фарфоровый камень придает будущему фарфору звонкость и прозрачность. Китайцы называют фарфоровый камень мясом, а каолин ― костями фарфора.[20]
Ортоклаз превращается в каолин (разновидность глины), песок и поташ. Песок и глина идут на построение минерального костяка почвы, а калий, перешедший из ортоклаза в поташ, «раскрепощается», становится доступным для растений. Но не весь сразу. В почвенных водах молекулы К2СО3 диссоциируют... Подсчитано, что из тысячи атомов калия, освобождающихся при химическом выветривании, только два достигают морских бассейнов, а 998 остаются в почве. «Почва поглощает калий, и в этом ее чудодейственная сила», ― писал академик А. Е. Ферсман.[7]
— Павел Иванов, «Калий», 1968
Белая глина в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
На одной станции зашел я после обеда к одному из своих товарищей, был уже вечер, хозяин, только что воротившийся с панщины, сидел усталый на печи, подле него две женщины, сидели они молча. Хата бедная, но чистоты необыкновенной, красивее и изящнее хат малороссийских, кроме белой глины и мелу, здесь употребляют глину кофейного цвета, которою обводится нижняя часть стен и печей.[21]
Агапито Пина оказался весельчаком и балагуром. Он пригласил нас в свой домик, чисто вымазанный белой глиной и похожий на украинскую хату. Был серый зимний денёк. Внезапно посыпался снег, и вскоре все побелело ― и удивительные куполообразные печи, и несколько голых деревьев, похожих на окаменевшие дымы, и вся бедная крестьянская площадь.[22]
Кроме того, мы наткнулись здесь на какую-то странную штуку, похожую на растопленный смалец, так что ребята решили сперва, что кто-то закопал масло. По-моему, это что-то вроде Al(OH)3, эта чертовщина в одном месте погребена под галькой, и когда Гриша проходил по галечному полю, то увяз и был несколько напуган, увидев в чем он чуть не оставил своих сапог. Где-нибудь, где эта странная штука (назовем ее условно аркагалит) обладает значительной глубиной, попасть в такое место ― верная гибель. Попробуй-ка выбраться из ямы, заполненной полурастопленным салом, а аркагалит чертовски смахивает внешностью на него, хотя жировых качеств в нем и нет. Хорошо, если бы это оказался гель алюминия. То-то Михаил Петрович толковал нам о каком-то гиблом месте на Тал-уряхе (ниже Дусявджугунджи), где имеется площадь, покрытая белой глиной, совершенно непроходимая, и где он видел как погиб дикий олень, пытавшийся перебежать эту площадь. В такой штуке действительно немудрено погибнуть кому угодно. Чертовски интересно все это. Завтра двигаемся на Тал-урях, там подробнее осмотрим все эти достопримечательности.
Михаил Дроздов хвалился расписной хотьковской посудой: цветастыми чашками, чайниками, блюдами. Фарфоровый и фаянсовый завод Попова был здесь. Поповский фарфор был плоть от плоти здешнего народного искусства. Обилие белых глин и земляных красок породило исконное здешнее художество. Встарь отдельные семьи по деревням лепили и обжигали. Потом завелись заводы: Дунаева в Митине, Попова близ монастыря. В XIX веке дунаевские куклы ― фарфоровые головки для шитых кукол ― славились и за границей. Фарфоровые части пресловутых саксонских игрушек были сделаны и расписаны в хотьковских деревнях.[23]
Бедная! Во всей хате ее была видна скудость и нищета. Но при всем том все было чисто и опрятно. Старая хата была тщательно вымазана, хотя и желтой глиной, ― белую глину нужно купить или на хлеб выменять, а за жёлтой стоит только сходить на берег Случи. Вся бедная домашняя утварь была в чистоте и порядке. Рубахи, как на ней самой, так и на дочери, были чистые, белые. Всё у неё было в таком порядке, что и самая нищета показалась мне не так отвратительною, как я себе ее воображал.
С холмистого берега гляделись в нее постройки хутора ― весёлый флигелек, обмазанный белою глиной, плетнёвые варки, рубленая конюшня.[24]
— Александр Эртель, «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги», 1889
Пищик. Постой… Жарко… Событие необычайнейшее. Приехали ко мне англичане и нашли в земле какую-то белую глину… (Любови Андреевне.) И вам четыреста… прекрасная… удивительная… (Подаёт деньги.) Остальные потом. (Пьёт воду.) <...> Сдал им участок с глиной на двадцать четыре года… А теперь, извините, некогда… надо скакать дальше…[2]
Полицейский Семёныч сражался с бабами за непорядок: было заказано вымести улицы, убрать бревна, побелить хаты ― никто своевременно не озаботился этим, а теперь вот, перед самым прибытием генерала, бабы, высоко подоткнув подолы и вооружившись помазками и ведром жидкой белой глины, спешили благообразить внешний вид своих жилищ. И получалась нелепая картина, отнюдь не соответствующая нужному представлению о благоустройстве и благоприличии: забрызганные до самых бровей белой глиной крикливые бабы с голыми икрами, полуоблупленные курени, свежий кизяк по улице, кучи сухого дряму у плетней…[25]
Отметить полный контраст дикарской психологии с культурным русским поверьем: «возьми глаза в зубы»). Можете добавить, что празднование свадьбы продолжается пять месяцев и на свадьбе все приглашенные с аппетитом едят белую глину, смешанную с листьямиараукарии (туземное лакомство).
Эта заметка тоже совершенно безопасна в смысле достоверности. Ни один из ваших читателей не устроит себе такой свадьбы...[4]
― Ты это куда гнёшь? ― Про землю то ись… Ну, сам посуди, земля там жирная…
― По-твоему, стал быть, нам хоть на белой глине сеять можно?
― Вот-вот!.. Опять же и про глину… Зачем на глине? Можно уважить…
― Земля у Переносного жирная… Гляди, дядя Игнат, как бы ты не подавился жирным куском!..[26]
Я сидел в стороне и молчал. И вот от голода, от холода, от тоски я стал заниматься лепкой. В бывшей мастерской живописи и ваяния было сколько угодно белой скульптурной глины. Как-то я взял кусок, размочил его кипятком и начал мять в пальцах. И вот сама собой получилась жаба. Я сделал ей большие ноздри, выпученные глаза и попробовал вылепить зайца.[27]
Но вот кончилось и это увлечение, и в несколько дней мама так изменилась, что её стало трудно узнать. Скучная, усталая, она бродила по комнате и жаловалась на сердце. Какой-то врач велел ей прикладывать к сердцу блин из белой глины, и каждый день она прикладывала этот блин, но сердце не проходило.[6]
Погода удивительно благоприятствовала лихому делу. Уже совершенно отчетливо виднелось сухое русло, разделенное темной горкой, а слева холм белой глины стоял невредимым, как и пятнадцать лет назад.[28]
― Ежели хату обновлять задумаете, то возле клуни белая глина лежит. Воз целый, ― сказал он по выходе.
Хату мы побелили внутри и снаружи, и она сразу стала похожа на тётку в праздник. Мы целыми днями работали, никуда не отлучаясь, и никто над нами не смеялся, тётка зря боялась.[29]
За Афонкой, впадающей в лиман, в излучине небольшой бухточки, называемой Собачьей, были залежи белой глины, которая заменяла въэнцам известь. На подвозку этой глины были назначены Ринтын, Кайон и русский юноша Саша Гольцев ― тщедушный и белотелый. Саша сам вызвался присоединиться к ним, но Ринтын не ожидал от него большой пользы. Он хорошо знал, какое это трудное дело возиться с глиной. Еще в Улаке во время ремонта интерната он не раз ездил за глиной на противоположный берег лагуны.[30]
Яма, откуда брали белую глину, находилась на крутом склоне, на который можно было вскарабкаться только на четвереньках. Крутизна склона обрадовала Ринтына: значит, мешки с глиной не нужно будет тащить на себе, их можно скатывать прямо вниз. Ребята взялись за работу. Саша держал мешок, а Кайон с Ринтыном наваливали туда глину. Кайон старался подцепить на лопату побольше глины ― в общем работал на совесть, и Ринтын удовлетворенно прикинул: если ничего не помешает, до вечера можно будет сделать еще два рейса. Мешки, как и предполагал Ринтын, пущенные с высоты, докатились до самой лодки.[30]
Тот почувствовал, что Стрелок укрывает сердце плотью. Она служила хорошим укрытием сердцу: тяжёлая, сбитая… Он попытался поднять голову и увидел, что руки Стрелка белы от глины, и тут до ноздрей его долетел этот странный знакомый запах болот, болотной глуби, развороченной гусеницами вездехода, волшебной глины, съедобной глины, плоти земли… И вот, пока Стрелок отирал ему грудь тряпицей, которой повязывал лоб, застегивал рубаху, куртку, он все думал: как же так, ведь глина не приживётся на теле, глина мертва…
― Вставай, вставай, ― вдруг зашептал Стрелок ему в ухо. ― Поднимайся, иначе ты опоздаешь и не улетишь.[31]
— Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002
День ещё не самый длинный,
длинный день в году,
как кувшин из белой глины,
свет стоит в саду.
А в кувшин из белой глины
вставлена сирень
в день ещё не самый длинный,
длинный летний день.[8]
туда нас впустит музыка, в иное,
но бытие, в разумный век покоя,
что кровью изошёл, что порван был в клочки,
что глиной стал, как станет всё живое, ―
но обожжённой глиной ― голубою
и белой глиной, чьи бесценны черепки.[9]
↑ 12И. И. Лепёхин. Дневныя записки путешествія доктора и Академіи Наукъ адъюнкта Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства, 1768 и 1769 году, в книге: Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. — Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936 г.
↑ 12А.П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем. — М.: «Наука», 1974 г.
↑И.А.Новиков. «Золотые кресты»: Роман. Повести и рассказы. — Мценск 2004 г.
↑ 12Аркадий Аверченко. Записки Простодушного «Я в Европе». — Турция, Чехо-Словакия 1923-1924 г.
↑ 12Н. К. Завадская в книге: Русская поэзия Китая. — М.: Время, 2001 г.
↑ 12П. П. Иванов. «Калий». — М.: «Химия и жизнь», № 12, 1968 г.
↑ 12С. Кирсанов, Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2006 г.
↑ 12В. Кривулин. Воскресные облака. — СПб.: Пальмира, 2017 г.
↑Г. П. Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», — Москва. Прибой. 1997 г.
↑И. И. Лепёхин. Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія академика и медицины доктора Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства въ 1770 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1802 года
↑ 12Н. Рычков. Журналъ или дневныя записки путешествїя Капитана Рычкова по разнымъ провинцїямъ Россїйскаго государства, въ 1769 и 1770 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академїи Наукъ 1770 году
↑В. Ф. Зуев. «Педагогические труды». — М.: Изд-во АПН, 1956 г.
↑Севергин В. М. Начертаніе технологіи минеральнаго царства, изложенное трудами Василья Севергина... Томъ первый. С. Петербургъ. При Императорской Академіи Наукъ. 1821 г.
↑Н. П. Барбот де Марни «Труды Арало-Каспийской экспедиции. Выпуск VI». Приложение к Трудам Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей. — СПб.: Типография Н. А. Лебедева, 1889 г.
↑В.К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
↑А. С. Голубкина. Несколько слов о ремесле скульптора. — М.: Советский художник, 1958 г.
↑Обручев В.А., «Мои путешествия по Сибири». — М., Л.: Изд-во АН СССР, 1948 г.
↑В. В. Станцо. Не боги горшки обжигают. — М.: «Химия и жизнь», № 6, 1967 г.
↑И. С. Аксаков. Письма к родным (1849-1856). Серия «Литературные памятники». Москва, «Наука», 1994
