Свет в мемуарах, публицистике и документальной прозе[править]
Навстречу восходящему светилу раскрыл лепестки лотос, и павиан издаёт ликующий крик, приветствуя новый день. Горные павианы считались в Египте священными, поскольку при восходе солнца они издают радостные крики. Кроме того, эти обезьяны считались священными животными бога мудрости Тота. Таким образом, павиан <…> символизирует сразу двух богов —Тота и Ра, как бы их «слияние воедино». Это, к примеру, может означать, что свет, который Ра дарует земле, и существующий мудрый миропорядок едины и неразделимы.[1]:10
Увы! Человеческое тело трудно обрести, свет и тьма с лёгкостью сменяют друг друга, и нельзя с точностью рассчитать, будет ли жизнь долгой или короткой. Как же избежать последствий совершённых поступков?! Если не будешь вглядываться в себя, чтобы быстрее достичь пробуждения, то тебе останется только ждать своего конца...[2]:55
Ноги его утопали в зыбучем песке, а он чувствовал, что за плечами у него вырастают крылья, которые несут его, несут… И сердце ширится и рвется, и глаза куда ни обратятся, везде им навстречу: свет, свет, свет…[3]
И он рассыпается блесками огней, капризных и причудливых, иногда искажённых гримасою, непонятною и чуждою, иногда обольстительным призраком, то вдруг озаряется ослепительным сиянием, в котором может почудиться свет великого сознания. Что это такое? Разве эти прихотливо сменяющиеся образы, то обольстительные, то ужасные, то грациозные, то «вежливые» — разве они не знакомы тем, кто погружался активно в мистический путь? Это — стихия дьяволизма, океан призраков — великая область астрала. В эту область иногда светят лучи, отражённые высшими сферами, иногда она погружена в мрак низших областей.[4]:76
Несколько лет тому назад химики Никольс и Гуль, сделает замечательный и очень удачный опыт. Они подогрели споры гриба-дождевика, с очень красивыми, упругими и шарообразными формами: споры были очень маленькие, их диаметр равнялся одной пятисотой миллиметра, температура была доведена до степени каления, затем они смешали белый, легкий, губкообразный порошок грибка с более тяжелым наждачным порошком и положили смесь в сосуд, наподобие песочных часов, откуда был выкачан воздух. Наконец, они эту смесь пропустили тонкой струей из верхнего отделения песочных часов в нижнее и одновременно освещали со стопины дуговой электрической лампой, свет котоpoй увеличили концентрацией его в двояковыпуклом стекле; при этом оказалось, что наждачный порошок падал перпендикулярно, тогда как смешанные с ним споры уклонялись в сторону, и именно, в противоположную освещению. На этом опыте с точностью был доказан чрезвычайно важный факт, что свет производит давление на все тела, и что это давление может при известных обстоятельствах, преодолеть закон тяжести, если, конечно, тело довольно легкое.[5]
Между прочим, в пасмурный день перед дождём приглядитесь к свету. До дождя он один, во время дождя ― другой, а после дождя ― совершенно особый. Потому что мокрые листья придают воздуху слабый блеск. Серый, мягкий и теплый. Вообще изучать краски и свет, милый вы мой, ― наслаждение. Я свою долю художника ни на что не променяю.[6]
Со времён Ньютона шли дебаты является ли свет волной — то есть распространяющимся в некоторой среде возмущением — или частицей, которая двигается вне зависимости от наличия среды. Наблюдения Максвелла показали, что электромагнитные волны существуют и что их скорость в точности равна скорости света, таким образом дебаты были закончены: свет был признан электромагнитной волной.
Now, since the time of Newton there had been a debate about whether light was a wave — that is, a traveling disturbance in some background medium — or a particle, which travels regardless of the presence of a background medium. The observation of Maxwell that electromagnetic waves must exist and that their speed was identical to that of light ended the debate: light was an electromagnetic wave.
Алтарь становится всё более светлым ― в конце XIX века это уже целый ряд свечей. Но самый главный свет ― свет витражей: собственно, с этого началась готика. По Сугерию, человек не в силах достичь истины без помощи того, что материально, и потому будет направляться «истинными», хотя и лишь «чувственно воспринимаемыми светами» ― новый насыщенный светом прозрачный хор заменил тёмную прежнюю абсиду в Сен-Дени. Душа таким образом поднималась, вызволялась из земного плена.[7]
— Светлана Еремеева. Лекции по истории искусства, 1999
Свет, свет ― видел купол света, как бы сверху, этот купол переливался и сверкал, свет исходил прямо из него и воздушно заполнял всё вокруг, из него изливались поющие голоса, гармония, такая, будто бы это звучали хором откуда-то из будущего тысячи и тысячи голосов… Но почему же будущая жизнь, вообще все это «будущее» погрузило в такое ожидание: предчувствие чего-то, приготовление к чему-то…[8]
Впереди уже виднеется родной лес. А вот то место, где он лежал сегодня после встречи с ней. Это место не узнать: оно золотое, а за ним совершенно чёрная река. «Сфотографировать ― никто не поверит», ― думает парень. Вдруг золотой свет гаснет, завораживающая, но изнурительная борьбасвета и тьмы прекращается, и в целом становится как будто яснее, светлее, хоть и темно, конечно, перед грозой. Парень чувствует себя простой частью природы, которая ожидает дождя. Он прольётся уже очень скоро.[9]
Свет в беллетристике и художественной литературе[править]
Существует предел для оптического изучения звёзд — предел, о котором достаточно упомянуть, чтобы понять его значение. Если бы всё зависело от силы оптических стёкол, человеческая изобретательность несомненно справилась бы в конце концов с этой задачей, и у нас были бы чечевицы каких угодно размеров.[10] К несчастию, по мере возрастания увеличительной силы стёкол, вследствие рассеяния лучей уменьшается сила света, испускаемого объектом. Этой беде мы не в силах помочь, так как видим объект только благодаря исходящему от него свету — его собственному или отражённому.
В семь часов вечера, когда затонувшее солнце еще золотило горизонт, и вдали на западе чернели крохотные точки кораблей, и полная луна плыла высоко над головой, а море стало иссиня-черным, в причудливом свете заката, в смешении ярких красок, света и тьмы мы увидели великолепный Стромболи. Как величественно вставал из моря этот одинокий царь островов! Даль окутала его темным пурпуром, мерцающим покровом тумана смягчила суровые черты, и мы видели его словно сквозь паутину серебряной дымки. Факел его погас, огонь едва тлел где-то в глубине, и лишь столб дыма, поднимавшийся высоко в небо и таявший в лунном свете, один свидетельствовал, что перед нами живой самодержец моря, а не призрак мертвого владыки.[11]
— Марк Твен, «Простаки за границей или путь новых паломников» (Книга вторая, Глава V), 1869
Оба спускались в теософскую глубину. Один говорил другому: «Белый свет ― свет утешительный, представляющий собою гармоничное смешение всех цветов…» «Пурпурный свет ― ветхозаветный п священный, а красный ― символ мученичества». «Нельзя путать красное с пурпурным. Здесь срываются». «Пурпурный цвет нуменален, а красный феноменален».[12]
― Ты, умник, ― бросил ему Чернаков, ― с завтрашнего дня сам будешь себе свет в рану направлять. А то орет каждые три минуты: свет, свет! Паша, свет сделай, ничего не вижу. Хрен тебе будет, а не свет.[13]
↑И.В.Рак «Легенды и мифы Древнего Египта». — СПб.: ИТД Летний Сад, 1998. — 192 с. — 5000 экз. — ISBN 5-89740-016-4
↑Чжан Бо-дуань. Главы о прозрении истины / Перевод Е. А. Торчинова. — СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1994. — 344 с.
↑Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в двадцати томах, Том 9. — Москва, «Художественная литература», 1970 г.
↑Сабанеев Л. «Скрябин». — М.: к-во «Скорпион», 1916. — 274 с.
↑«Библия безбожника»: Пер. с нем. Гуго Эферот. - 2-е изд., доп. — Москва: Гос. изд-во, 1925 г. — 368 с.
↑К.Г. Паустовский. «Золотая роза». — М.: «Детская литература», 1972. г.
↑С.А.Еремеева. Лекции по истории искусства. — М.: ИДДК, 1999 г.
↑О. Павлов. Асистолия. ― М.: «Знамя», №11, 2009 г.
↑Ю. И. Лунин, Три века русской поэзии. — Нижний Новгород: «Волга», № 7-8, 2016 г.
↑В астрономии и оптике слово «чечевица» (из-за формы своих семян) употребляется в смысле «линзы».
↑Марк Твен. Собрание сочинений. Том 1. Простаки за границей или путь новых паломников, Книга вторая (перевод И. Гуровой). — Москва, Государственное издательство художественной литуратуры. 1959 г.
↑Андрей Белый. Старый Арбат: Повести. Москва, Московский рабочий, 1989 г.
↑Влада Валеева. Скорая помощь. — М.: Вагриус, 2002 г.
↑Зенкевич М.А., «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.
↑И.С.Холин. Избранное. — М.: Новое литературное обозрение, 1999 г.
