Стромболи

Стромболи в 2009 году

Стро́мболи (ит. Stromboli, сиц. Struògnuli) — маленький вулканический остров с действующим вулканом. Расположен в Тирренском море к северу от Сицилии, принадлежит к группе Липарских островов (Италия). Вулкан Стромболи имеет три кратера, он постоянно активен и знаменит маленькими взрывными извержениями, наблюдаемыми из разных точек острова и окружающего моря. Последнее крупное извержение произошло 13 апреля 2009 года. Высота вулкана равна 926 метров над уровнем моря.

Название происходит от латинской формы strongulē др.-греч. слова στρογγύλη («круглый»), благодаря округлой выпуклой форме острова с диаметром около 4 километра. Площадь острова всего 12,5 кв. км. Остров Стромболи является туристической достопримечательностью, туристы в составе организованных групп совершают пешее восхождение на вершину вулкана. Население острова колеблется от 400 до 850 человек.

Стромболи в коротких цитатах

	Вот вздымается целый столб пламени… Это Стромболи, горящий остров, внезапно поднявшийся со дна моря. Он сын Этны, вынырнувший со своими братьями из морской глубины, подальше от родного материка.
	— Ганс Христиан Андерсен, «В Лександе», 1842

	Стромболи! Какое впечатление произвело на меня это легендарное название! Мы находимся посреди Средиземного моря, в мифологической Эолии, в древнем Стромболи, на острове, где некогда Эол держал на цепи ветры и бури.
	— Жюль Верн, «Путешествие к центру Земли», 1864

	...полная луна плыла высоко над головой, а море стало иссиня-чёрным, в причудливом свете заката, в смешении ярких красок, света и тьмы мы увидели великолепный Стромболи. Как величественно вставал из моря этот одинокий царь островов!
	— Марк Твен, «Простаки за границей или путь новых паломников» (Книга вторая, глава V), 1869

	Стромболи. Это круглая высокая гора, вершина которой дымится, а подножие погружено в море. Это просто огромный конус, подымающийся из воды. На склонах горы видишь несколько домов, прилепившихся к ней, как морские раковины к скале.
	— Ги де Мопассан, «Сицилия» (Из цикла «Бродячая жизнь», перевод Г.Рачинского), 1890

	Проезжая мимо Стромболи, поэт заметил Трелани: «Вы увидите эту сцену в 5-й песне Чайльд Гарольда».
	— Николай Александров, «Лорд Байрон. Его жизнь и литературная деятельность», 1892

	...вулкан Стромболи <...> каждую ночь как гигантский фонарь освещает тёмную пустыню моря...
	— Генрик Сенкевич «Письма из Африки», 1894

	...когда я стою у кратера, хотя бы даже незначительного, вроде Стромболи или поццуоланской Зольфатары, это у меня постоянное чувство: тянет туда.
	— Александр Амфитеатров, «Жар-цвет», 1895

	...странам южным, где синее небо над синим морем, <...> мало трёх отдушин Этны, Везувия и Стромболи, оставленных европейским континентом подземному огню, и которая, поэтому, нет-нет да и развернётся под ногами населяющего её жительства, вспученная извержением огнедышащей горы или могучими ударами землетрясения.
	— Александр Амфитеатров, «Землетрясение», 1897

	Самая грозная средневековая легенда вулканического характера — измышление папы Григория Великого, — будто жерло Стромболи — уголок адского пекла, в котором дьяволы денно и нощно забавляются душою Теодориха Великого.
	— Александр Амфитеатров, «Наука и магия в античном мире», 1907

	Стромболи с его почти километровым конусом — на первый взгляд угрюмый, с плоской закопченной вершиной и черными засыпанными пеплом склонами, с огромным пятижерловым кратером, разрушенным на северо-западе, — многие тысячи лет прятал в своем магматическом очаге живой и острый разум.
	— Леонид Панасенко, «С той поры, как ветер слушает нас», 1981

	Стромболи. Есть на свете гора. Уже тысячи лет Грохоча и дымя неустанно, Маяком кораблям Она служит во мгле.
	— Андрей Карп, «Стромболи» (из сборника «Истоки вдохновения»), 2003

Стромболи в публицистике и документальной прозе

	Из Лехгорна Байрон 24 июля отплыл в Кефалонию. В пути он много занимался чтением, а также наблюдением исторических берегов, мимо которых проходил его корабль. Проезжая мимо Стромболи, поэт заметил Трелани: «Вы увидите эту сцену в 5-й песне Чайльд Гарольда».
	— Николай Александров, «Лорд Байрон. Его жизнь и литературная деятельность», 1892

В иных местах вещая сила работала сразу через воду и через огонь. В Вифинии, по рассказу Плиния, брызжет пламенный каскад, служащий для испытания преступников, так как он никогда не коснётся грешного. О подобном же испытании клятвопреступников в Сицилии сообщают Аристотель и Макробий: заподозренных опускали в один из кратеров вулкана, возвышающийся над горячим источником. Вообще же, как ни странно, огнедышащие горы, которые оставили столько впечатлений в фантазии древнейших европейцев в теологическом первоначале, когда зачинались и слагались их мифологии, весьма мало влияли на воображение исторических потомков их, когда развивалось демоническое мировоззрение и возобладал демонический культ. Мифы, связанные с катастрофами Везувия, Этны, Липарских островов, — до-гомерического и гомерического происхождения. Они не подновлялись. Любопытно, что даже средневековое суеверие и невежество не искали каких-либо особенных чудес в этой области, казалось бы, столько соблазнительной уже по наглядной своей декоративности. Самая грозная средневековая легенда вулканического характера — измышление папы Григория Великого, — будто жерло Стромболи — уголок адского пекла, в котором дьяволы денно и нощно забавляются душою Теодориха Великого. Автор этого этюда провёл в неаполитанском краю столько дней своей жизни, что вправе считать его как бы второю родиною.

— Александр Амфитеатров, «Наука и магия в античном мире», 1907

Стромболи в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

В семь часов вечера, когда затонувшее солнце еще золотило горизонт, и вдали на западе чернели крохотные точки кораблей, и полная луна плыла высоко над головой, а море стало иссиня-черным, в причудливом свете заката, в смешении ярких красок, света и тьмы мы увидели великолепный Стромболи. Как величественно вставал из моря этот одинокий царь островов! Даль окутала его темным пурпуром, мерцающим покровом тумана смягчила суровые черты, и мы видели его словно сквозь паутину серебряной дымки. Факел его погас, огонь едва тлел где-то в глубине, и лишь столб дыма, поднимавшийся высоко в небо и таявший в лунном свете, один свидетельствовал, что перед нами живой самодержец моря, а не призрак мертвого владыки.

— Марк Твен, «Простаки за границей или путь новых паломников» (Книга вторая, глава V), 1869

Потом вы ненадолго засыпаете — монотонный шум винта убаюкивает — и открываете глаза уже при свете зарождающегося дня. Вон там, прямо против вас, Липарские острова. Первый слева и последний справа выбрасывают в небо клубы густого белого дыма. Это Вулькано и Стромболи. Между этими двумя огнедышащими горами вы видите Липари, Филикури, Аликури и несколько островков, невысоко подымающихся над водой. Вскоре пароход останавливается перед маленьким островом и маленьким городком Липари. <...> Я медленно возвращаюсь, с трудом переводя дух, запыхавшись, чувствуя удушье от невыносимого дыхания вулкана, и, вскоре достигнув вершины конуса, вижу все Липарские острова, рассыпанные, как бусинки, вдоль берега. Вон там, прямо напротив, возвышается Стромболи, а позади меня — гигантская Этна, которая словно смотрит издали на своих детей и внуков. На обратном пути я заметил с лодки скрывавшийся за Липари остров. Лодочник назвал его «Салина». На этом-то острове и выделывают мальвазию. Мне захотелось выпить на месте бутылку этого знаменитого вина. Оно похоже на сироп из серы. Это подлинное вино вулканов, густое, сладкое, золотистое и настолько насыщенное серою, что вкус ее остается у вас во рту до самого вечера. Вино сатаны. Грязный пароходик, который доставил нас сюда, увозит меня и обратно. Сперва я вижу Стромболи. Это круглая высокая гора, вершина которой дымится, а подножие погружено в море. Это просто огромный конус, подымающийся из воды. На склонах горы видишь несколько домов, прилепившихся к ней, как морские раковины к скале. Затем глаза мои обращаются к Сицилии, куда я возвращаюсь, и уже не могут оторваться от Этны, грузно усевшейся на острове, подавляя его своей страшной, чудовищной тяжестью и возвышаясь снежною вершиною над всеми другими сицилийскими горами. Все эти высокие горы выглядят карлицами перед Этной, но и сама она кажется невысокой, настолько она широка и тяжела. Чтобы постигнуть размеры этого грузного великана, надо глядеть на него с открытого моря.

— Ги де Мопассан, «Сицилия» (Из цикла «Бродячая жизнь», перевод Г.Рачинского), 1890

Солнце мало-помалу закатывается за Искию. «Равенна» не вздрагивает, только своим винтом разбивает вдребезги сапфиры, жемчуг, опалы и, слегка наклонившись на бок, летит как чайка. Мы минуем Сорренто, потом проскальзываем между возвышенностью Кампанелли и обрывистым берегом Капри, и в открытом море мало-помалу начинаем погружаться в ночной мрак. Я решил не спать, чтоб увидать Липарские острова и вулкан Стромболи, который каждую ночь как гигантский фонарь освещает тёмную пустыню моря, и поэтому после позднего обеда вышел на палубу. Ветрено и холодно. Пароход начинает карабкаться на волны, но проделывает это свободно, без затруднения, как играющий дельфин. Сейчас видно доброе судно! Но до Липарских островов ещё далеко, вдали ни малейшего огонька. Тем временем тучи, которые днём укрывались точно сказочные змеи в ущельях гор, теперь, словно пользуясь мраком, выползают из своей засады и начинают ползти по небу. То и дело заслоняют они месяц и звёзды, а ветер в свою очередь сгоняет и разгоняет их как овчарка стадо. Тучи скопляются всё в новые и новые громады и, кажется, преследуют наше судно. <...> Проливной дождь согнал меня с палубы и не позволил увидать Стромболи. Утро застало нас уже в Мессинской теснине.

— Генрик Сенкевич «Письма из Африки», 1894

Поднимались вы когда-нибудь на Этну или Везувий? Нет? Я очень жизнерадостный человек и жесточайший враг самоубийства. Но, когда я стою у кратера, хотя бы даже незначительного, вроде Стромболи или поццуоланской Зольфатары, это у меня постоянное чувство: тянет туда. Жутко и весело, энтузиастически отважно тянет. Начинаешь понимать Эмпедокла, радостно прыгнувшего в Этну, а миру назад, вверх презрительно выбросившего подметки своих сандалий. В Трофониев грот, говорят, было жутко вползать только до половины тела, а потом ― как вихрем подхватывало и волокло вниз. Всё тот же экстаз нарождался!

— Александр Амфитеатров, «Жар-цвет», 1895

Я странник и скиталец по призванию. Быть прикованным к одному и тому же месту земного шара круглый год для меня немыслимо и невыносимо. Человек грешный, я, конечно, по смерти своей не рассчитываю попасть в рай; но, если попаду, паче чаяния, полагаю, что никакие золотые яблоки на серебряных яблонях, никакие райские напевы не утешат меня в моей посмертной оседлости. И, конечно, я не утерплю, найду какую-нибудь лазейку, чтобы хоть одним глазком взглянуть на чистилище, или, время от времени, делать тайные прогулки в ад, к друзьям грешникам, пекомым на железных сковородах. Скитаюсь я, преимущественно, по странам южным, где синее небо над синим морем, по вулканической почве, которой мало трёх отдушин Этны, Везувия и Стромболи, оставленных европейским континентом подземному огню, и которая, поэтому, нет-нет да и развернётся под ногами населяющего её жительства, вспученная извержением огнедышащей горы или могучими ударами землетрясения.

— Александр Амфитеатров, «Землетрясение», 1897

	Шторм. В 10 часов вечера с левого борта я увидел действующий вулкан Стромболи. Красный огонь с правого склона высокого острова. Ночью дождь, московский, холодный.
	— Илья Ильф, из записных книжек, 1933

Стромболи в беллетристике и художественной прозе

Ночь. Раздаётся возглас юнги: «Проснитесь! Проснитесь! Стромболи горит! Идите смотреть!» Закутанные в плащи, стоим мы у борта и смотрим через море, вспыхивающее фосфорическим блеском. Там на горизонте взлетают ракеты — красные, зелёные, голубые… Вот вздымается целый столб пламени… Это Стромболи, горящий остров, внезапно поднявшийся со дна моря. Он сын Этны, вынырнувший со своими братьями из морской глубины, подальше от родного материка. В восточных сказаниях говорится о Синдбаде, высадившемся со своими спутниками на кита, которого они приняли за песчанную отмель; они развели на нём огонь, и животное нырнуло в глубину. Липарские острова тоже своего рода киты; люди строятся и живут на их спинах, а киты в один прекрасный день возьмут да и нырнут с ними в глубину. Мы подходим к Стромболи всё ближе и ближе… Звёзды блещут, волны пламенеют!.. Какое наслаждение плыть по волнам морским!

— Ганс Христиан Андерсен, «В Лександе», 1842

— Да заговоришь ли ты, наконец? Как называется этот остров, — закричал рассерженно дядюшка, схватив мальчугана за ухо. — Come si noma quest isola? — Stromboli, — ответил пастушок, вырвавшись из рук Ганса и скрываясь в оливковых рощах. Больше мы в нём не нуждались. Стромболи! Какое впечатление произвело на меня это легендарное название! Мы находимся посреди Средиземного моря, в мифологической Эолии, в древнем Стромболи, на острове, где некогда Эол держал на цепи ветры и бури. А эти голубые горы на востоке были горы Калабрии! И этот вулкан, вздымавшийся на южном горизонте, — Этна, страшная Этна! — Стромболи, Стромболи! — восклицал я. Дядюшка вторил мне и жестами и словами. Мы с ним составляли своеобразный хор. О, какое путешествие! Какое удивительное путешествие! Спустившись через жерло одного вулкана в недра Земли, мы вышли на поверхность через жерло другого, и этот другой находился более чем на тысячу двести лье от Снейфедльс, от пустынной Исландии, где-то там, на краю мира! Превратности путешествия привели нас в одну из прелестнейших стран Земли. Мы покинули область вечных снегов, чтобы попасть в страну вечной зелени, и, расставшись с туманами ледяного пояса, очутились под лазурным небом Сицилии! После великолепного обеда, состоявшего из фруктов и свежей воды, мы отправились в путь, чтобы добраться до какой-нибудь гавани Стромболи. Рассказать, как мы попали на остров, нам казалось неблагоразумным: суеверные итальянцы приняли бы нас за чертей, выброшенных из ада. Поэтому лучше было выдать себя за потерпевших кораблекрушение. Это было менее героично, но более безопасно!

— Жюль Верн, «Путешествие к центру Земли», 1864

За прозрачной стеной под ласковым солнцем желтел песок и шумели стройные сосны. Над озером торчала вышка для прыжков с длинным гибким трамплином. Голос преподавателя принялся рассказывать, как был погашен вулкан Стромболи, и Сашка Лин забылся совершенно. <...> Трудно найти четырнадцатилетнего паренька после ужина в парке, занимающем четыреста гектаров. Они не уйдут до вечера. Я выиграл свои пять часов, и… о бедная моя голова! Как вместишь ты четыре книги и проект в шестьсот страниц!..» И учитель Тенин принялся рассказывать, как в восемьдесят втором году ему случилось принять участие в замирении вулкана Стромболи.

— Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий, «Полдень. XXII век», 1967

Погода над Тирренским морем была хорошая, и Смерч издали увидел громаду Сицилии и обошел ее стороной, чтобы лишний раз не беспокоить людей. «Стромболи будет сердиться, — беспечно подумал он. — Старик считает меня ветреным и несерьезным. Что ж, ветер и должен быть ветреным. Стромболи неподвижен, он знает только внутреннее движение. Зато у него пылкое воображение. Если я расскажу ему о Марии...»" На далёком горизонте возник дым. «Не спит старик, скучает. Вот и славно». Он давно знал этот остров-вулкан Средиземноморья, напоминавший голову диковинного животного, высунувшегося из воды и сердито фыркающего через каждые десять-двадцать минут. Стромболи с его почти километровым конусом — на первый взгляд угрюмый, с плоской закопченной вершиной и черными засыпанными пеплом склонами, с огромным пятижерловым кратером, разрушенным на северо-западе, — многие тысячи лет прятал в своем магматическом очаге живой и острый разум. Себе подобных Смерч различал по электромагнитной ауре, которая, как правило, всегда клубилась вокруг работающего сознания. Общались они мысленно, только в пределах аур, при их соприкосновении, поэтому до появления Смерча и Стромболи и Теплое Течение, и Байкал с Айсбергом считали, что они одни в своем роде и обречены на вечное одиночество.

— Леонид Панасенко, «С той поры, как ветер слушает нас», 1981

Стромболи в поэзии

Стромболи, чёрный песок на берегу

	Стромболи Есть на свете гора. Уже тысячи лет Грохоча и дымя неустанно, Маяком кораблям Она служит во мгле. На земле нет мощнее вулкана. Заглянуть бы в то адское Жерло огня И увидеть там древнего Бога. Он куёт здесь металл, Наковальней гремя. Весь в поту, а работы так много! Не придётся ему отдыхать. Никогда! Не положена пенсия Богу. И пока он в труде, никакая беда Не подступит к родному порогу.
	— Андрей Карп, «Стромболи» (из сборника «Истоки вдохновения»), 2003

См. также

• Этна
• Везувий
• Сольфатара
• Снайфедльс
• Кракатау
• Эльдфедль
• Ключевская Сопка
• Шивелуч