Альт
Альт (англ. и итал. viola, фр. alto, нем. Bratsche) или альт скрипи́чный — струнно-смычковый музыкальный инструмент, переходный между скрипкой и виолончелью. Альт немного крупнее скрипки, отчего звучит в более низком регистре, но значительно меньше виолончели. Струны альта настроены на квинту ниже скрипичных и на октаву выше виолончельных — до и соль малой октавы; ре и ля первой октавы. Ноты пишутся в специальном альтовом ключе, реже — в скрипичном. Конструкция современного альта почти не отличается от скрипичной, за исключением размеров. Существуют альты от 390 мм (чуть больше скрипки) до 425 мм. Выбор размера инструмента зависит от длины рук исполнителя.
Альт считается самым ранним из ныне существующих смычковых инструментов. Время его появления относят к рубежу XV―XVI веков. Альт был первым инструментом, который принял именно ту современную форму, которую можно видеть сегодня. Родоначальником альта считается виола для руки. Эта виола, как и нынешние скрипки и альты, держалась на левом плече, в отличие от виола да гамба (итал. viola da gamba), которые держались на колене или между колен (прообраз виолончели). Со временем итальянское название инструмента сократилось до просто viola, под которым он вошёл, например, в английский язык, или до Bratsche (искажённое braccio), закрепившееся в немецком и сходных с ним языках.
Альт в определениях и коротких цитатах
[править]| — Георгий Оболдуев, «Солнце порхает по галерке...» (их цикла «Музыкальное обозрение»), 1929 |
А за стенкою альт колдует ― | |
| — Анна Ахматова, «Слышишь, ветер поет блаженный...», 11 февраля 1961 |
| — Вениамин Каверин, «Перед зеркалом», 1965-1970 |
Инструмент обошелся ему в три тысячи, собранные у приятелей и у знакомых приятелей. Купил он его четыре года назад. Но это был истинный альт, возрастом в двести с лишним лет, сотворенный певучими руками самого Альбани.[4] | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
Звук у альта Альбани был волшебный. Полный, мягкий, грустный, добрый, как голос близкого Данилову человека. Шесть лет Данилов охотился за этим инструментом, вымаливал его у вдовы альтиста Гансовского, вел неистовую, только что не рукопашную, борьбу с соперниками, ночей не спал и вымолил свой чудесный альт за три тысячи.[4] | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
| — Давид Самойлов, «Дуэт для скрипки и альта», 1981 |
| — Екатерина Бирюкова, «Башмет стал симфоническим дирижером», 2002 |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
...я, двадцатипятилетний, едва утвердивший себя альтист, решил доказать, что альт ― инструмент сольный, способный собирать залы и доставлять удовольствие публике не хуже скрипки или фортепиано.[7] | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Есть такой анекдот: «Как появился альт? Пьяный скрипичный мастер натянул струны на футляр». | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Альт издавал отрывистые звуки, исполненные страдания.[8] | |
| — Василий Аксёнов, «Таинственная страсть», 2007 |
Альт в публицистике и документальной прозе
[править]Стремление инструменталиста расширить границы своей деятельности с помощью дирижёрской палочки ― вполне понятное и часто встречающееся явление. Ближайший пример ― Владимир Спиваков. В случае с Башметом это понятно вдвойне. Его альт ― это не скрипка и не рояль: звук тихий, репертуар ограниченный. Приходится вечно прибегать к помощи современных авторов, а это не всегда нравится широкой аудитории.[6] | |
| — Екатерина Бирюкова, «Башмет стал симфоническим дирижером», 2002 |
Квинтон, ― смычковый инструмент, соединяющий в себе черты виолы и скрипки, имеет пять струн. Попросту его можно было бы назвать большой скрипкой ― или альтом, с пятью струнами. <...> Перед концертом у альтиста-реставратора состоялось всего 4 репетиции, а к игре на квинтоне трудно было приспособиться аппликатурно: из-за иного расстояния между пятью струнами, то есть на одну струну больше, чем у привычного альта. В отличие от альта, собственноручно изготовленного мастером и ставшего за пять лет совершенно родным и послушным «дитем», квинтон требовал от исполнителя постоянного напряжения и усиленного внимания. Слушателю же, покоренному богатством тембра и прекрасным свободным звуком старинного инструмента, было даже невдомёк, насколько труднее играть на квинтоне, чем на родном альте.[9] | |
| — Михаил Азоян, Завершился цикл: «Возрожденные шедевры», 2003 |
В конце ― Токката и фуга ре минор; малое обрамление составили произведения для альта и органа ― Сюита ре минор М. Маре и Адажио из концерта до минор И. К. Баха. Исполнение Анданте си минор Г. Ф. Генделя на квинтоне и органе оказалось в кульминационной «точке золотого сечения». Это главное ожидание слушателей. От эффектного сопоставления плотного, яркого звука альта и грудного звучания квинтона каждый инструмент выиграл.[9] | |
| — Михаил Азоян, Завершился цикл: «Возрожденные шедевры», 2003 |
Самый старинный и редкий из созданных ими шедевров, имеющихся в музее, – альт конца XVI в. работы да Сало (его изделий в мире осталось не больше десяти). А восемь скрипок, альт и виолончель несравненного Страдивари демонстрируют ступени совершенствования его искусства, венцом которого специалисты считают отлично сохранившуюся скрипку 1736 г. из собрания князей Юсуповых.[10] | |
| — Ольга Борисова, «Царство клавиш и струн», 2012 |
Альт в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
[править]Я учился по-итальянски у нашего милого университетского лектора Мальма, шведа, гримировавшегося не то под итальянца, не то под испанца, ― с длинными белыми волосами и эспаньолкой. Проведя слушателей через «Promessi Sposi» Манцони, он довел нас до Данте и прочел с нами несколько песен «Divina Commedia». Меня сближал с ним, помимо итальянского, также интерес к музыке. Он был известным альтистом и, узнав о моих упражнениях в квартете, который составился у меня в университетские годы, подарил мне хороший альт Клотца. Кстати, о моем квартете. С самого начала университетского курса ко мне подошел молодой студент Даль и, зная о моих упражнениях на скрипке, предложил мне играть в квартете с его старшим братом. Это был известный невропатолог, сторонник Нансийской школы и гипнотизер, Николай Владимирович Даль. Он играл первую скрипку, вторую изображал я, а младший брат был виолончелистом. Тут я впервые познакомился с квартетной литературой и признал квартет высочайшей формой музыкального искусства. Наш состав несколько изменялся, совершенствуясь в силе. Первая скрипка менялась; на вторую тогда садился Николай Владимирович, меняясь с д-ром Воробьевым; я к тому времени подучился на альте, а партию виолончели играл брат Даля.[11] | |
| — Павел Милюков, «Воспоминания», 1943 |
Я затем вернулся на свободе к моему любимому занятию музыкой. В устроенном здесь квартете мне пришлось играть первую скрипку; вторую играл старый немец-учитель, Вернер, страстный и скромный любитель; партию виолончели исполнял Родзевич, брат видного местного адвоката, а альт играл молодой студент. Мы переиграли массу классической музыки. Но этим дело не ограничилось. При помощи военных здесь составился целый оркестр, и в первый раз я принял участие в этой форме музыкального исполнения в роли альтиста. Помню забавный случай: мне не разрешалось выезжать за пределы губернии. Но наш оркестр должен был участвовать в благотворительном концерте в Коломне. Без альтиста нельзя было обойтись. Но Коломна находилась за дозволенной чертой, по ту сторону Оки, в Московской губернии.[11] | |
| — Павел Милюков, «Воспоминания», 1943 |
Когда их объявили, это как раз всех заинтересовало. Дело в том, что музыканты все как один оказались однофамильцами разных великих людей. Андрей Тулов (без бакенбардов) вышел перед занавесом и сообщил: «Выступает СТРИНГ «ГЛЮК-КВАРТЕТ» в составе: Александр Блок ― первая скрипка, Андрей Белый ― вторая скрипка, Валерий Брюсов ― альт, Исаак Левитан ― виолончель». Все зрители подумали, что это какая-то пародия, и очень горячо приветствовали вышедших на сцену музыкантов. Тулов сказал: «Сибелиус. Квартет № 2 в трёх частях». Публика прямо покатилась со смеху. И первые несколько минут, когда музыканты уже играли, в зале все время стоял смех. Но потом стали догадываться, что тут не шутками пахнет.[12] | |
| — Сергей Юрский, «Осенний бал», 1993 |
Как-то раз, подходя к Большому, я обратил внимание, как много вокруг театра милиционеров. Стояли заборчики, и людей с музыкальными инструментами проверяли люди в военной форме. Меня тоже военный остановил, отдал честь. «Что в чемодане?» Я говорю: альт. | |
| — Рудольф Баршай, «Нота», 1996 |
В скрипичном классе мест не оказалось, и маме предложили записать меня в класс альта. Родители всполошились ― что такое альт и кому он нужен… Стали советоваться с музыкантами и в конце концов решили: «Важно не на чём играть, а как играть!» Для меня же решающим оказался совет одного из моих старших товарищей: ― Альт требует для упражнений гораздо меньше времени, чем скрипка. Получишь больше возможности заниматься гитарой. Вот это было важно! Я очень увлекался гитарой, а потом электрогитарой.[7] | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Саши не было минут двадцать. Наконец он вышел, как-то заговорщицки на меня посмотрел и сообщил шёпотом: | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Я снова далеко убежал от своей линии жизни. Надо бы вернуться ко второй половине 70-х годов, к тому периоду, когда я, двадцатипятилетний, едва утвердивший себя альтист, решил доказать, что альт ― инструмент сольный, способный собирать залы и доставлять удовольствие публике не хуже скрипки или фортепиано. | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Всё началось с Виолочки Ерохиной. Её действительно звали Виола, что значит «альт». Работала она у нас в классе альта аккомпаниатором, и именно она сопровождала меня на конкурс в Будапешт. Виола ― жена замечательного пианиста Миши Ерохина, который много лет выступал вместе с Виктором Третьяковым. Я частенько бывал в доме Ерохиных, дружил с ними.[7] | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Есть такой анекдот: «Как появился альт? Пьяный скрипичный мастер натянул струны на футляр». | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Первый номер ― Концерт для альта и струнного оркестра Телемана. Там нужен клавесин. В зале стоит огромный концертный клавесин ярко-малинового цвета. Хорошо. Но тут выясняется, что чемодан с пистолетом нашему музыканту-библиотекарю не вернули, а в чемодане ноты! Стало быть, я должен играть Концерт наизусть. Мы подумали, а что, если поставить клавесин на авансцену, я буду стоять за Мишиной спиной и смотреть в его ноты. Так и сделали. Клавесин занял практически всю сцену. Я извинился перед публикой за то, что мы начинаем концерт на час позже, объяснил ситуацию, но лица немцев оставались непроницаемыми, строгими и недовольными. Я повернулся к оркестру, дал ауфтакт, и тут вместо чистого соль мажора раздался катастрофически фальшивый аккорд! В суматохе мы не успели проверить клавесин, а он оказался совершенно расстроенным. Далее ― представьте себе: Миша сидит на авансцене как солист-пианист, я стою за его спиной, оркестр ― за нами. Миша снова берёт соль-мажорный аккорд, опять ужасная фальшь, он резко забирает руки.[7] | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
У каждого музыканта, ставшего дирижёром, наверняка есть свой ответ, объясняющий причину перехода в иное качество. Один, к примеру, скажет, что это шаг на новую ступень творчества. Другой может отшутиться: мол, дирижеры дольше живут. У меня же всё связано с тем, что я сыграл все музыкальные шедевры, которые были написаны для альта, — их не так и много. Поэтому дирижерство для меня — это возможность исполнять ту музыку, которая написана не для моего инструмента.[7] | |
| — Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003 |
Альт в беллетристике и художественной прозе
[править]
Но Крумбахер писал, что византийское богослужение напоминает ему театральное действо, возносившее душу к небесам и сурово наказывавшее ее, когда она не желала возноситься. Теперь её Византия была не только таинственным соединением мерцающих, оплывающих пятен, которые медленно поднимались в тёмный, тоже мерцающий купол. Теперь ее Византия пела: жёлтый, как осенняя листва, пел настойчивый жёлтый цвет, беспокойный красный звучал, как альт, синий ― низкий звук виолончели ― вторил ему задумчиво и осторожно.[3] | |
| — Вениамин Каверин, «Перед зеркалом», 1965-1970 |
Однако теперь денежное положение Данилова стало острее ― и надо было действительно с шубой что-то решать. Данилов платил за два кооператива и за инструмент. Инструмент обошелся ему в три тысячи, собранные у приятелей и у знакомых приятелей. Купил он его четыре года назад. Но это был истинный альт, возрастом в двести с лишним лет, сотворенный певучими руками самого Альбани. Себе Данилов построил однокомнатную квартиру, а бывшей своей жене Клавдии Петровне отдал кооперативную двухкомнатную квартиру с хорошей кухней и черной ванной.[4] | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
Новая его квартира в Останкине походила на шкатулку, но в ней вполне было место, где Данилов мог держать свой инструмент. Он оставил себе и прежний инструмент, ценой в триста рублей, таких и сейчас лежало в магазинах сотни, Данилов хотел было продать его, но потом посчитал: а вдруг пригодится? Звук у альта Альбани был волшебный. Полный, мягкий, грустный, добрый, как голос близкого Данилову человека. Шесть лет Данилов охотился за этим инструментом, вымаливал его у вдовы альтиста Гансовского, вел неистовую, только что не рукопашную, борьбу с соперниками, ночей не спал и вымолил свой чудесный альт за три тысячи. Как он любил его заранее! Как нес он его домой! Будто грудное дитя, появления которого ни один доктор, ни одна ворожея уже и не обещали. А принеся домой и открыв старый футляр, отданный Данилову вдовой Гансовского даром в минуту прощания с великим инструментом, Данилов замер в умилении, готов был опуститься перед ним на колени, но не опустился, а долго и тихо стоял над ним, все глядел на него, как глядел недавно в Париже на Венеру Бурделя. Он и прикоснуться к нему часа два не мог, робел, чуть ли не уверен был в том, что, когда он проведет смычком по струнам, никакого звука не возникнет, а будет тишина ― и она убьет его, бывшего музыканта Данилова. И все же он решился, дерзнул, нервно и как бы судорожно прикоснулся смычком к струнам, чуть ли не дернул их, но звук возник, и тогда Данилов, усмиряя в себе и страх и любовь, стал спокойнее и умелее управлять смычком, и возникли уже не просто звуки, а возникла мелодия. Данилов сыграл и небольшую пьесу Дариуса Мийо, и она вышла, тогда Данилов положил смычок.[4] | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
― Вы… вы! ― нервно заговорил Валентин Сергеевич. ― Вы только и можете играть в шахматы и на альте. Да и то оттого, что купили за три тысячи хороший инструмент Альбани. С плохим инструментом вас бы из театра-то выгнали!.. А на виоль д’амур хотите играть, да у вас не выходит!.. Данилов улыбнулся. Все-таки вывел Валентина Сергеевича из себя. Но тут же и нахмурился. Какая наглость со стороны Валентина Сергеевича хоть бы и мизинцем касаться запретных для него людских дел! | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
― Ну и я не могу, ― сказал Данилов, ― у меня альт, а не скрипка. | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
Данилов вышел на сцену с намерением сразу же поправить конструктора: не был он солистом, а был артистом оркестра и вовсе не скрипку нес в руке. Однако что-то удержало его от первого признания, он лишь, поклонившись публике, учтиво сказал: | |
| — Владимир Орлов, «Альтист Данилов», 1980 |
Неразлучные Таня Фалькон и Нэлла Аххо и сейчас сидели рядом в углу, но не прикасались друг к другу. Таня смотрела на плиты с остатками античных орнаментов, Нэлла на виноградный калейдоскоп вверху. Альт издавал отрывистые звуки, исполненные страдания. Виолончель и баян вели диалог, то поднимающий вверх, то опускающий вниз. Временами возникало назойливое жужжание, как будто на усадьбу Караванчиевских налетели мухи с бойни или мясокомбината; это был баян.[8] | |
| — Василий Аксёнов, «Таинственная страсть», 2007 |
Альт в стихах
[править]
| — Борис Пастернак, «Лирический простор», 1913 |
| — Георгий Оболдуев, «Солнце порхает по галерке...» (их цикла «Музыкальное обозрение»), 1929 |
| — Юрий Верховский, «Да, скрипка, альт — и вот уже, богата...» (Виссариону Яковлевичу Шебалину), 1945 |
Слышишь, ветер поет блаженный | |
| — Анна Ахматова, «Слышишь, ветер поет блаженный...», 11 февраля 1961 |
| — Давид Самойлов, «Дуэт для скрипки и альта» (1981) |
| — Белла Ахмадулина, «Ночь возле елки» (из сборника «Возле ёлки»), 1999 |
Источники
[править]- ↑ 1 2 Г. Н. Оболдуев. Стихотворения. Поэмы. — М.: Виртуальная галерея, 2005 г.
- ↑ 1 2 А.А. Ахматова. Собрание сочинений в 6 томах. — М.: Эллис Лак, 1998 г.
- ↑ 1 2 В. Каверин. «Пурпурный палимпсест», — М.: «Аграф», 1997 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Владимир Орлов. «Альтист Данилов». «Останкинские истории. Триптих». — М.: «Новый мир» № 2-4 за 1980 год
- ↑ 1 2 Давид Самойлов. Стихотворения. Новая библиотека поэта. Большая серия. — Санкт-Петербург, «Академический проект», 2006 г.
- ↑ 1 2 Екатерина Бирюкова. Башмет стал симфоническим дирижером. — М.: «Известия», от 23 августа 2002 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Юрий Башмет. «Вокзал мечты». — М.: Вагриус, 2003 г.
- ↑ 1 2 Аксенов В.П. «Таинственная страсть». Роман о шестидесятниках. — М.: «Семь Дней», 2009 г.
- ↑ 1 2 Михаил Азоян. Завершился цикл: «Возрожденные шедевры». — М.: «Российская музыкальная газета», 11 июня 2003 г.
- ↑ Ольга Борисова. Царство клавиш и струн. — М.: «Наука в России», № 2, 2012 г.
- ↑ 1 2 П. Н. Милюков. Воспоминания (1859—1917). Том второй. — Издательство имени Чехова. — Нью-Йорк, 1955 г.
- ↑ С. Ю. Юрский, «Содержимое ящика». ― М.: Вагриус, 1998
- ↑ Олег Дорман. Нота. Жизнь Рудольфа Баршая, рассказанная им в фильме Олега Дормана. — Corpus, 2010 г. — 480 с. — 4000 экз.
- ↑ Б. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Ленинград: Советский писатель, 1990 г.
- ↑ Ю. Верховский. «Струны». — М.: Водолей, 2008 г.
