Боя́рышник (лат.Crataégus) — крупные, чаще всего листопадныекустарники и небольшие деревья из семейства розовых (лат.Rosáceae). Боярышники широко распространены в природе и часто используются как декоративное и лекарственное растение. Плоды многих видов употребляются в пищу. Кроме того, боярышник — ценный медонос, несмотря на неприятный запах цветов. Некоторые виды боярышника имеют очень длинные и острые шипы (до 10 см. длиной), которые раньше использовали как иглы и гвозди.
Однажды в середине июня, под вечер, я, по обыкновению, ожидал Олесю на повороте узкой лесной тропинки между кустами цветущего боярышника. Я ещё издали узнал лёгкий, быстрый шум её шагов. <...>
Она сорвала ветку боярышника с пышным гнездом белых цветов и воткнула себе в волосы. Мы медленно пошли по тропинке, чуть розовевшей на вечернем солнце.[1]
Беззвучно падали иглы с елей и сосен, устилали землю мягко, как церковь коврами. В синих парных туманах таяли колонны стволов. Небу зажгли зелёные свечи сосны, ели ― земле, и вверх и вниз курили смолою. Разбежались около усадьбы ограды из подстриженного бобриком боярышника ― подцветили зелёное вишнёво-красным; важно прошлись кое-где старые липы аллеями вдоль дорог, ― дали влажные серые полосы. Столетние рябины расширились во все стороны круглыми кронами неумеренно густо, как старые цыганки, обвесились червонными монистами никому не нужных ягод. Ещё достаивали в садах на мызах зимние яблоки, зелёные, как мертвецы, твёрдые, без запаха и вкуса, среди редких багровых листьев, и листья ждали уже малейшего ветра, чтобы оторваться и упасть, но ветра не было. И берёзы реяли в тумане, голые, нежные, дымчато-кружевные.[2]
Буйно цветёт тайга под голубыми небесами. Коричнево-серые кедры распластали тёмно-зелёные лапы, а в них ― как в горсти ― торчат мягкие, желтоватые свечечки. Лиственница, пушистая и нежная, тихонько-молодо тулится за другие дерева, но парная нежность её звездистых побегов, кажется, липнет к губам. В свеже-зелёных болтливых сограх, смешливых и ветреных, как в ушах молодух, болтаются праздничные хризолитовые серёжки, а боярка кудрявится, что невеста, засыпанная белыми цветами. Весёлый сладкий сок бьёт от корней к верхушкам.[3]
— Владимир Ветров, «Кедровый дух», 1920-1929
Обыкновенная какалия сделалась тёмно-фиолетовой, растущая с нею в сообществе лещина маньчжурская сменила свой зелёный наряд на буро-коричневый. Наиболее ярко окрашенными оказались клён и виноград. У них можно было видеть все переходы от малинового цвета к багряному и нежно-пурпуровому. По берегам реки в изобилии рос боярышник даурский. Я узнал его по обилию крупных и полупрозрачных оранжево-красных плодов, за которыми иногда совсем не было видно листвы. Раньше других стала вянуть амурскаялипа. Сначала пожелтели отдельные ветви её ― наиболее слабые и чем-нибудь поражённые, а потом и вся крона.[4]
Белые круги с чёрной «свастикой» смягчают резкость красного цвета полотнищ. Везде ― цветы. В садах зацветает белый и розовый боярышник, висят на голых ветвях большие лиловые колокольчики японских магнолий. У памятников на площадях, в тенистых, укромных уголках Тиргартена ― нежная белая паутина цветущих кустов рододендрона.
В Академии бесплодно пытался попасть в цоколь с рукописями для подготовки их к эвакуации, но не достал свету. В ДП дают литр керосину, но не было посуды. Дома ждал меня подарок: чудный шерстяной джемпер из ДЛТ за 160 р. Нарвал много боярышника со старых бабушкиных деревьев. Мучнистый, чуть сладкий, едим с наслаждением. У Машутки есть поллитра молочка, кусок булки, к сему огромная варёная картошка. Комбисуп, густо заправленный кетчупом и рисом, был прекрасен.[5]
— Александр Болдырев, «Осадная запись (блокадный дневник)», 1941-1948
Пусть парится человек, жалко вам, да? Пусть парится. Только надо в каждый веник добавить несколько веток боярки. Боярка ― это кусты боярышника, растущие на склоне у камней. Шагах в сорока. Шипы у боярки длиной в палец Уголька, острые и крепкие, как сталь. Говорят, их можно использовать вместо граммофонных иголок.[6]
Однако, необходимо знать и постоянно помнить, что тис очень ядовитое растение, кроме... ярко-красных присемянников-ариллусов, называемых тисовыми ягодами ― их охотно поедают птицы. Далеко не все местные древесные растения предпочитают расти в составе густых лесов. Среди них немало и таких, которые образуют разрежённые заросли; особенно много их в прибрежной зоне. Как, например, местные виды боярышника: боярышник пятипестичный с крупными чёрными плодами и боярышник мелколистный с мелкими яркокрасными плодами. Изредка, там же, растёт и шиповник ― дикая роза; чаще всего это роза собачья. Плоды боярышника и шиповника обладают ценными лечебными свойствами. А вот мелкие чёрные в плоских щитках плоды свидины южной, не смотря на их ежегодное обилие, совершенно несъедобны.[7]
Пушатся уши и жакет.
Перчатки ― пара шоколадок. В коленях ― шелест тупиков, Тех тупиков, где от проходок, От ветра, метел и пинков Боярышник вкушает отдых.
И на стёклах иней, иглистый,
Лирохвостый, с отблеском в медь,
Как под ветром боярышник, листья
Покачнув, начинал шуметь... Ты вошла, и все обернулись, Так светло и шумно вошла, Будто вьюга трубами улиц В снежных искрах тебя несла.
Пара в парке всё бредёт,
― Кавалер да барышня ―
Тянет им глазастый плод
Розовый боярышник, Солнца луч на тихий пруд
Стелется сквозь заросли;
― А они идут, плывут
Бережно, как парусник...[9]
Там взгляды задрожат
По бересклету.
Там приручённый лебедь
Покушать просит,
Беря с ладошки хлебец,
Скромней, чем пёсик. (... Боярышник качал Червонный плод... ... Шли барышни: в очах ― Тепло...)[9]
— Георгий Оболдуев, «Когда тускнеет явь...» [Я видел, 3], 1941-1952
Ах, в руках у них она,
Да, у них в руках она: Костромского Тихона
(То ли перепахано,) ―
Бежецкого Сергия
(То ли понамыкано,) ― Киевского Никона
(И на что бы серьги ей?) ― Курского Аверкия,
Прова, Филарета...
(Туго понапихано) ―
Будто бы и барышня:
(Хоть бы и боярышника
Или бересклета.)
Ох и беспорядочная,
Потощей скелета![9]
Пока ещё последние колена
Последних соловьёв не отгремели
И смутно брезжит у твоей постели
Боярышника розовая пена, Пока ложится железнодорожный Мост, как самоубийца, под колёса И жизнь моя над чёрной рябью плёса Летит стремглав дорогой непреложной...
