У этого термина существуют и другие значения, см. Циклон (значения).
Цикло́н, цикло́ны (от др.-греч.κυκλῶν — «вращающийся») — атмосферная воздушная масса в виде закручивающегося вихря с вертикальной осью большого диаметра (от сотен до нескольких тысяч километров) с пониженным давлением воздуха в его середине.
Циклон — не просто противоположность антициклону, у них различается механизм возникновения. Циклоны постоянно и естественным образом появляются вследствие вращения Земли. Различают два основных вида циклонов — внетропические и тропические. Ниже 8—10° северной и южной широты циклоны возникают очень редко, а в непосредственной близости от экватора — не возникают вообще.
Только никому не говорите. Понимаете? На нас идет циклон, а в хвосте у него антициклон. А в хвосте у этого антициклона опять циклон, который и захватит нас своим хвостом. Понимаете? Сейчас еще ничего, сейчас мы в ядре антициклона, а вот попадем в хвост циклона, тогда заплачете.[4]
Только солнышко пригреет, тротуары подсушит и девочки перышки почистят и выбегут в туфельках ― опять с севера надолго придет циклон, дождь со снегом.[5]
Самые мощные и разрушительные циклоны ― тропические штормы и ураганы. Они ― неизбежные и весьма полезные проявления земной погоды, осуществляющие быстрый перенос тепла. Без них Земле грозил бы «тепловой удар», наверное, еще более страшный, чем сами ураганы.[8]
— Борис Лучков, «Ураганы — вечная проблема?», 2006
На переходе от весны к лету, в пору быстро набегающих, шумных, красивых гроз, бурных вихрей и наводнений, лесные и водяные духи справляют свои свадьбы, сопровождаемые буйным весельем. Разгулом нечистой силы на брачных пиршествах крестьяне объясняют несчастья от весенних циклонов; водяные ломают мельницы, лешие размётывают овины, клади, валят деревья. Если мужика, при ясном небе, обольёт сильный дождь из налетевшей «шальной» тучки, — что называется, дождь сквозь солнце, грибной дождик, — он склонен думать, что шёл мимо бани, где новобрачный леший парился со своею молодою женою и, рассердясь на прохожего, окатил его водою из шайки, с головы до ног.[9]
Констатирую только, что то с одной стороны (с юга), то с другой стороны (с севера) в наши умеренные широты через короткие промежутки времени врываются мощные воздушные токи. Особенной мощью отличается южное течение, потому что площадь тропических поясов, а следовательно и количество воздуха там гораздо больше полярных. Как известно, благодаря действию вращения земли, южный поток должен принимать направление, уклоняющееся к востоку, а северный ― к западу. Таково происхождение тех больших теплых и холодных потоков, с которыми мы имеем дело; иначе их именуют экваториальными и полярными токами. Теперь уже нетрудно понять, откуда происходит энергия тратящихся на работу «циклонических машин». Ясно, что экваториальные токи приобретают тепловую энергию от нагревания солнечными лучами в тропиках, а полярные охлаждены действием излучения в полярных странах. Движение их есть следствие крайнего различия в температуре тропиков и полюса. Токи эти подводят нагретые и охлажденные массы воздуха в умеренные широты, роль же циклонов состоит в соединении этих столь различных частей атмосферы. Без них западный ток шел бы рядом с восточным и между ними не существовало бы быстрого обмена воздухом и энергией. Циклоны ― бурные звенья цепи, связывающей тропическую атмосферу с полярной.[2]
Массы воздуха теплого потока, поднявшись наверх в циклоне и, получив северную составляющую движения, идут поверху к полюсу на замен уходящего оттуда понизу полярного тока. Воздух этого последнего, перебрасываемый с места на место проходящим семейством циклонов, попадает, наконец, в тылу последнего из циклонов данного семейства в сферу подвижного антициклона, откуда выносится на юг в прорыв между теплыми токами, отвечающими отдельным семействам циклонов, и устремляется в тропическую систему воздушной циркуляции. Итак, по новейшей теории экваториальные и полярные токи являются высшими вершителями судеб погоды. Это отчасти совпадает с тем, что утверждал Дове, отстаивая с крайним упорством свой взгляд против теории все определяющих вихревых движений.[2]
Если данное место лежит значительно к югу от полярного фронта, то господствует теплый ветер и большая абсолютная влажность; если оно лежит к северу, то наблюдается обратное; если же оно находится не далеко от фронта, т. е. в полосе проходящих циклонов, то погода сильно и резко меняется. Дове были известны также те смены течений внизу и наверху, которые происходят в циклоне и описаны выше. Имеется по новейшим представлениям и экваториальный фронт, но он не входит в пределы умеренных широт и относится к системе циркуляции атмосферы в тропической зоне земного шара. <...> Особенное значение при этом имеют солнечное нагревание и излучение земной поверхности. В результате действия этих факторов громадной важности в атмосфере могут создаваться условия как благоприятствующие, так и разрушающие циклоны.[2]
Ветер восточный, слабый до умеренного ― с утра ливень, и на целый день. Ветер сильный, порывистый, 6 ― 8 градусов. Я сочувствую краткосрочникам. Они все правильно давали. Два циклона к Москве подходили. Сначала западный, затем северный. Пройти должны были Москву, да не прошли. Встали и ни с места. Почему? Аллах ведает![5]
«Бедные наши верблюды, более опытные, чем мы сами, уже чувствовали приближение теббада, отчаянно ревели и падали на колени, протягивая головы по земле, и старались зарыть их в песок. За ними, как за прикрытием, спрятались и мы. Ветер налетел с глухим шумом и скоро покрыл нас слоем песка. Первые песчинки, коснувшиеся моей кожи, производили впечатление огненного дождя…» Это малоприятная встреча у путешественников произошла между Бухарой и Хивой. Многие бурипустынь обязаны своим рождением проходящим циклонам, которые задевают и пустыни.[6]
Жара продолжается, даже несмотря на то что над большей частью Европейской России на смену антициклону придет пониженный фон атмосферного давления. На севере его поддерживает циклон, уходящий на север Сибири, а на западе и юге ― циклонический вихрь над Черным морем и Украиной. В Центральном районе при переменной облачности местами кратковременные дожди, грозы с порывами ветра до 15-20 м/с, на западе ливни и грозы с ветром до 22 м/с, температура днем +27… +33 градусов. Лишь в Среднем Поволжье погоду определит антициклон.[10]
Чтобы избежать тропического перегрева и равномерно распределить тепло по планете, природа привела в действие воздушные и морские течения (муссоны, пассаты, Гольфстрим), которые из-за своей медлительности не справляются полностью с задачей глобального переноса тепла. На помощь приходят тропические циклоны, вихревые потоки в атмосфере, дающие более быстрый и эффективный отвод солнечной энергии из экваториальной зоны. Тропические циклоны возникают в результате трения воздушных потоков о поверхность суши (океана) и действия силы Кориолиса, связанной с вращением Земли. Самые мощные и разрушительные циклоны ― тропические штормы и ураганы. Они ― неизбежные и весьма полезные проявления земной погоды, осуществляющие быстрый перенос тепла. Без них Земле грозил бы «тепловой удар», наверное, еще более страшный, чем сами ураганы.[8]
— Борис Лучков, «Ураганы — вечная проблема?», 2006
Американский исследователь У. Редфилд собрал первые сведения об ураганахАтлантического океана и правильно описал их как единые спиральные структуры (1831). Он же предложил первую (циркуляционную) модель тропических циклонов. Их систематическое исследование, положившее начало попыткам обуздать ураганы, стало возможным только в XX веке и наиболее полно во второй его половине, с запуском искусственных спутников. Наблюдения с них позволили наконец проследить эволюцию развития урагана с момента его зарождения и выявить пути следования.[8]
— Борис Лучков, «Ураганы — вечная проблема?», 2006
В 2001 году жители Забайкалья и Хабаровского края России наблюдали жёлтый, зелёный и оранжевый снег. Местный Гидрометцентр убеждал, что в этом виноват циклон из Китая и Монголии, где прошли сильные пылевые бури, поднявшие пыльцу растений и песчинки. А во Владивостоке выпал даже черный снег.[11]
— «Вечерний Харьков», Цветные осадки, 2008
Иными словами, если бы океанская влага не проливалась на сушу дождём и не выпадала снегом, она бы полностью высохла менее чем за 10 лет. Конечно, то, что называется кухней погоды ― перемещение атмосферных фронтов, рождение гроз, формирование циклонов и т. д., ― область очень сложных и не до конца изученных явлений, плохо поддающихся математической формализации и моделированию.[12]
Весь день серое сплошное небо разрывалось на отдельные дождевые облака и эти дождевые темные перестраивались на легкие красивые кучевые. К вечеру небо стало чистое. Но перед закатом возникли перистые легкие облака, и солнце село в серую широкую полосу. Я сказал своим: «Готов спорить, что завтра будет циклон». Мне указали потом на чистое звездное небо. Я уперся: «Ничего не значит».[3]
А вот апрель будет коварным. Только солнышко пригреет, тротуары подсушит и девочки перышки почистят и выбегут в туфельках ― опять с севера надолго придет циклон, дождь со снегом. Повторяю, пока это еще не прогноз, пока это мое личное мнение, которое я высказываю исходя из характера месяца. Что ж, посмотрим, ребята, каким он будет, апрель 1970 года, в Северной, Центральной и Западной европейской части Союза.[5]
Не штормим. Успокаиваем. Показываем, что циклон уйдет на северо-восток. Из Закарпатья станции сообщают, что дожди прекратились. Но циклон-то стоит! В любой момент может полить («местами кратковременные осадки»), и тогда уж точно начнет топить. В Москве осадки «преимущественно в виде дождя». Временами. С того самого вечера, когда мы с Иркой в кафе-мороженое ходили. И я ей не позвонил. Некогда. Ибо я ― преимущественно в другом месте. А с ней временами, когда мне это надо или когда мне удобно.[5]
В их отрывистых приказаниях матросам чувствовалось, что предстоит пережить нечто серьезное. Барометр падал. Буря усиливалась. Напрягая зрение, я впивался в разноголосо шумевшую тьму.
Вздымались волны, пенились, но казалось, что чьи-то незримые руки, потрясая, размахивали белыми полотнищами. Весь простор, густо залитый мраком ночи, находился в бешеном движении. Все вокруг, порываясь куда-то, неслось с яростным гулом, мчалось с дикими песнями. Вырастали водяные бугры и тяжестью обрушивались на судно.
Первый штурман, рослый и дюжий человек, заявил:
— Мы попали в крыло циклона. Это определённо.
Второй, темноволосый украинец, всегда выдержанный, ничего против этого не возразил, добавив только:
— Нам осталось до Кильского канала всего сто с небольшим миль.
Предстояла задача — как выбраться из циклона, а еще важнее, как избежать грозного центра: там удушливая тишина в воздухе, и буря смотрит синим глазом неба, но там, выворачиваясь из бездны, так пляшут волны, что способны разломать любой корабль.[13]
Машина заработала полным ходом. Море накрыло волною всю палубу от носа до кормы. Корабль, казалось, напрягал последние силы — погружался в кипящие провалы, падал с борта на борт и упорно поворачивался влево. В разрыве черных туч показалась молодая луна. Это небо серебряным полуглазом смотрело с высоты, следило за нашим рискованным маневром.
Наконец услышали громкий голос того же штурмана:
— Так держать!
— Есть так держать! — обрадованно ответил рулевой.
Напрасно злился циклон, упуская свою добычу, — с каждой милей море становилось мельче, а волны теряли силу.
На второй день к вечеру «Коммунист», потрепанный в отчаянной схватке, израненный, медленно входил в Кильский канал. Муки наши кончились. Улыбками осветились усталые лица моряков.
Еще через день на «Коммунист» явились рабочие, чтобы приступить к ремонту. Они искренне пожимали нам руки, поздравляли.
Тут только мы узнали о жертвах циклона. Оказалось, что в Северном море погибло пять судов.
— Три парохода и два парусника, — пояснил один из рабочих.
— А из людей кто-нибудь спасся? — справились наши матросы.
— Да, несколько человек на одном паруснике. Они привязали себя к мачтам. Их сняли через двое суток.
Матросы широко раскрыли глаза, придвинулись ближе к говорившему рабочему.
— Живыми?
— Да, живыми. Но их всех отправили в сумасшедший дом.
Мы тоже видели смерть. Она дышала холодом бездны, так близко раскрывавшейся перед нами, рвала нас лохматыми лапами циклопа. Теперь ничто нам не угрожало — палуба под ногами не качалась, твердая земля находилась рядом. И все-таки, услышав о гибели других моряков, еще раз почувствовали зябкую дрожь на спине.[13]
— Вот вы смеетесь, а завтра будет еще холоднее.
— Не может этого быть.
— Уверяю вас, что будет. Из самых достоверных источников. Только никому не говорите. Понимаете? На нас идет циклон, а в хвосте у него антициклон. А в хвосте у этого антициклона опять циклон, который и захватит нас своим хвостом. Понимаете? Сейчас еще ничего, сейчас мы в ядре антициклона, а вот попадем в хвост циклона, тогда заплачете. Будет невероятный мороз. Только вы никому ни слова.
— Позвольте, что же все-таки холоднее — циклон или антициклон?
— Конечно, антициклон.
— Но вы сейчас сказали, что в хвосте циклона какой-то небывалый мороз.
— В хвосте действительно очень холодно.
— А антициклон?
— Что антициклон?
— Вы сами сказали, что антициклон холоднее.
— И продолжаю говорить, что холоднее. Чего вы не понимаете? В ядре антициклона холоднее, чем в хвосте циклона. Кажется, ясно.
— А сейчас мы где?
— В хвосте антициклона. Разве вы сами не видите?
— Отчего же так холодно?
— А вы думали, что к хвосту антициклона Ялта привязана? Так, по-вашему?[4]
А то ещё было с Бангалоу необычайное приключение, когда он пошёл в лес за черникой. Наполнив оба взятые с собой ведра, Бангалоу, понёс их домой и по пути заметил мчащийся на него циклон. Поставив вёдра, сам он бросился бежать к своему каноэ и потом оттуда глянул на вёдра с черникой. Как раз в это время вихрь подошёл к вёдрам, всосал в себя ягоды, и вся черника из двух вёдер поднялась в воздух двумя тёмными столбами. При рассказе своём сам Бангалоу в этом месте звучно щёлкал себя по коленкам и говорил: «Поверите ли? Внезапно вихрь оборвался, и ягоды вернулись обратно в свои вёдра.»[14]
Это плохо. Очень плохо. Наверное, с внутренних равнин пришёл циклон. Только бы не дождь! Звёзд не видно. Всё вокруг заливает чернотой… Если пойдёт дождь ― конец! Если пойдёт дождь… Пошёл дождь. Невидимая морось обволакивает всё вокруг скользкой пылью. Это последний шанс. Пока тёплый камень ещё в состоянии впитывать и испарять влагу. Снова у «точки невозврата». За ней ― бесконечное трёхсантиметровое падение в бездну…[15]
Несутся с бешенством свирепые циклоны, Разгульной вольницей ликует взрыв громов, И в неурочный час гудят на башнях звоны, Но после быстрых гроз так изумрудны склоны Под детским лепетом апрельских ветерков.
Чертогом радости и мировых слияний
Сверкает радуга из тысячи тонов.
И в душах временных тот праздник обаяний Намёком говорит, что в тысячах влияний
Победно царствуют лишь семь первооснов.[1]
Слепой циклон, опустошив Селенья и поля в отчизне, Уходит вдаль… Кто только жив, С земли вставай для новой жизни!
Тела разбросаны вокруг…
Не время тосковать на тризне!
Свой заступ ладь, веди свой плуг, —
Пора за труд — для новой жизни![16]
Июль. Жара. Горячий суховей Взметает пыль коричневым циклоном, Несет ее далеко в ширь степей И гнет кусты под серым небосклоном. Подсолнечник сломало за окном.
Дымится пылью серая дорога,
И целый день кружится над гумном
Клочок соломы, вырванной из стога.[17].
Я видел рожденье циклона На узкой антильской гряде. Темнело небесное лоно, Морщины ползли по воде.
На ощупь свежела чужбина.
Я видел: за несколько дней
Уже поднималась щетина
У сбившихся в кучу свиней. В щетину входила щетина, И кровь выступала на ней. Все кровное в мире ― едино. Вжимались друг в друга тесней.
Циклон, оглушая долину,
Потом налетел и на них,
Передних вогнал в середину,
А ту проломил в остальных.[18]
Превыше всех высоких крон
Его взнесло одним ударом.
По воле ветра став Икаром,
Он мчал, врезаясь в небосклон.
Стал воздух бледен, как сукно.
В груди дыхание спирало.
Вокруг гремело и орало:
На город Лима нес циклон.[19]
Снег летит как попало; диктор твердит: «циклон».
Не выходи из бара, не выходи из бара.
Автомышь светом фар толчею колонн
сводит вдали с ума, как слонов Ганнибала.
Пахнет пустыней, помнящей смех вдовы.
«Бэби, не уходи», ― говорит Синатра.
То же эхо, но в записи; как силуэт сената,
скука, пурга, температура, вы.[7]
.svg){kind=logo}
