Урю́пинск — город в России, административный центр Урюпинского района Волгоградской области. Самый западный город области, расположен на левом берегу реки Хопёр. В городе есть конечная железнодорожная станция Урюпино.
В современном русском языке Урюпинск активно используется как некий анонимный «город N.» при нежелании или невозможности обозначить имя реального населённого пункта. Кроме того, название довольно часто употребляется как синоним «глубинки», «дыры» или захолустья, провинциального городка с недалёкими жителями.
На самом деле город Урюпинск ― это вовсе не сонное царство российской провинции. Он бодр, красив, экономически преуспевающ и в чем-то даже велик. При въезде в Урюпинск на протяжении километра по обеим обочинам можно наблюдать очередь из грузовиков с семечками, которая кончается на въезде в урюпинский маслозавод...[7]
Однако мы что-то задержались в Самаре. А мне так хочется узнать историю происхождения названия Урюпинск. Почему именно этот город попал в советское время в анекдоты как символ дремучести? Может быть, объяснение кроется в названии?
И то сказать, слово «урюпа» В. И. Даль трактует весьма нелестно: «неряха, разгильдяй, замарашка, хныкала, нюня, рёва». Конечно, к жителям города всё это не имеет никакого отношения. Напротив, это люди и работящие, и предприимчивые, и с юмором. Но об этом чуть позже.
Слова «неряха» и «замарашка» скорее можно отнести к здешней заболоченной и грязной местности, которую неудачно выбрали первые поселенцы. А может, и удачно. Ведь как зафиксировано в древней летописи, «здесь князь Уруп застрял в грязи». Действительно, ордынский хан Урюп был пленён в этих местах атаманом Ермаком Тимофеевичем — будущим покорителем Сибири. А у жителей города до сих пор есть поговорка — «застрял как Урюп». Вот вам и вторая версия происхождения названия Урюпинск.
Но, может быть, объяснение названия более простое и логичное. Ведь город был основан в 1618 году на берегу реки у обрыва, или, как говорили раньше, «у руба». От этого «у руба» и родился Урюпинск.[9]
«Спартак» (Урюпинск) — футбольный клуб, основанный не позднее 1952 года в городе Урюпинск Сталинградской (с 1962 года — Волгоградской) области.
Участник чемпионата Волгоградской области в 1982 году среди команд Второй группы.
Участник первенства Урюпинска в 1952 году.[11]
— Евгений Казаков, «История футбольных клубов России», 2021
Есть города, в которых удобно жить. Это может быть даже воспетый поколениями публицистов Урюпинск. А кое-кто рассказывал, что видел даже Варшаву, Хельсинки и Эл Эй. Но я точно знаю: Москва ― это город, в котором жить нельзя. Это город, который построен, функционирует и содержится во вред человеку. Ненависть мегаполиса к обитателю начинается со двора.[5]
Чтобы не возник соблазн угадывать конкретное лицо за собирательным персонажем, я ввожу вымышленный образ епископа Акакия Урюпинского и Ангорского, формирующего церковную жизнь в своей епархии...
Специальные корреспонденты «Известий» бросили всё и уехали в Урюпинск. На конкурс красоты. Ленточка «Мисс Урюпинск-2002» уже два часа как украшала грудь одной из девяти претенденток на этот титул. Когда сенсация добралась до города, некоторые члены жюри пожалели, что не успели сделать какое-нибудь политическое заявление, которое прогремело бы на весь мир. «Мисс Урюпинск» стал последним в России конкурсом красоты, участницы которого еще имели надежду добраться до титула «Мисс Вселенная». После инцидента с Фёдоровой это практически невозможно.[7]
Это только из Москвы, Петербурга, Кызыла, Нарьян-Мара или ещё какого города с обычным названием кажется, что «Мисс Урюпинск» ― это смешно. На самом деле город Урюпинск ― это вовсе не сонное царство российской провинции. Он бодр, красив, экономически преуспевающ и в чем-то даже велик. При въезде в Урюпинск на протяжении километра по обеим обочинам можно наблюдать очередь из грузовиков с семечками, которая кончается на въезде в урюпинский маслозавод ― третий по величине в стране. Над проходной завода лозунг: «В Россию можно только верить». «Я люблю тебя, мой Урюпинск», «Урюпинск ― вперёд!», «Кто не видел Урюпинска, тот не знает России», «Урюпинск ― столица российской провинции» ― это на каждом углу. Один только лозунг ― «Урюпинск ― это мы!» ― встретился лишь единожды.[7]
А всё остальное ― плод столичной спеси. ― Да, Урюпинск находится в центре мёртвой экономической зоны, ― сказал заместитель мэра по экономике, финансам и стратегическому планированию Олег Горшков, три года назад не эмигрировавший из Урюпинска в Канаду, хотя ему и предлагали. ― Волгоград, Воронеж, Пенза, Ростов-на-Дону, Саратов ― от Урюпинска, куда ни посмотри, ближе чем за 300 километров областного центра не сыщешь. Но в этом и колоссальное преимущество.
И вообще чего вы все стесняетесь своего города? Классное название ― Урюпинск. Город с харизмой. Памятник козе поставили.[7]
Ждал нас час, затем бомбежка, ракеты, решил, что надо ехать, а без нас де лучше, надежнее. Бомбили его три дня. От переправы к переправе. Перебрался к станице Вёшенской, в 100 км от Ростова. Ехал на керосине, доставал в МТС. Отлично! Корреспондентский корпус, оказывается, в Урюпинске. Ух, куда их занесло![1]
Радость бытия сменилась равнодушием и отсутствием желаний. Только мозг прорабатывал варианты существования по нескольким моделям.
Самая тягостная и нудная — остаться в Первомайке... <...>
Вторая, казалось бы самая простая: «Бросить всё и уехать в Урюпинск». Т.е. в Курган, ни на что не претендуя. Снять комнату и устроиться на работу.
— Наталия Саяпова, Дневник, 30 января 1994
Нужно очень чётко понимать, что ты ничем не лучше, чем классный пекарь, классная портниха и так далее, если не хуже. Моя публика для меня одинакова: что в Петербурге, что в Урюпинске, что в Сыктывкаре, Норильске или Москве. Другое дело, что в Питере публика довольно сложная и питерцы смотрят на меня как на свою собственность.[3]
Спрашиваю: «Ты о чём думаешь, сынок?» А он меня спрашивает, сам в потолок смотрит: «Папка, ты куда свое кожаное пальто дел?» В жизни у меня никогда не было кожаного пальто! Пришлось изворачиваться: «В Воронеже осталось», ― говорю ему. «А почему ты меня так долго искал?» Отвечаю ему: «Я тебя, сынок, и в Германии искал, и в Польше, и всю Белоруссию прошел и проехал, а ты в Урюпинске оказался». ― «А Урюпинск ― это ближе Германии? А до Польши далеко от нашего дома?»[2]
Может, и жили бы мы с ним еще с годик в Урюпинске, но в ноябре случился со мной грех: ехал по грязи, в одном хуторе машину мою занесло, а тут корова подвернулась, я и сбил ее с ног. Ну, известное дело, бабы крик подняли, народ сбежался, и автоинспектор тут как тут. Отобрал у меня шоферскую книжку, как я ни просил его смилостивиться. Корова поднялась, хвост задрала и пошла скакать по переулкам, а я книжки лишился. <...> Да оно, как тебе сказать, и не случись у меня этой аварии с коровой, я все равно подался бы из Урюпинска. Тоска мне не дает на одном месте долго засиживаться.[2]
Наступили хмурые осенние дни. Мы летали в любых метеорологических условиях и в любое время суток. Приближался праздник годовщины Октября. Мы в это время стояли недалеко от Урюпинска, обстановка была сложная.[12]
Приезжая из Урюпинска в Москву за колбасой, мануфактурой и вообще чем придётся, Леонардо Козлищефф дважды брал на вокзале такси, подвозившее его до ярмарки в Лужниках, и потому считал себя специалистом в автомобильном деле. Когда же ему привелось увидеть, как шофёр лесхозовского газика менял матерясь спустившее колесо, он окончательно уверовал в свое призвание и, эмигрировав за океан, открыл собственную авторемонтную мастерскую. Младшим партнером и ответственным за экономическое процветание предприятия он пригласил стародавнего приятеля, носившего ласкательное прозвище Лифчик и промышлявшего до эмиграции скупкой по знакомству в ГУМе бюстгальтеров производства ГДР по 5 руб. за штуку и перепродажей бомонду Урюпинска по удвоенной цене. Эта деятельность приносила Лифчику ощутимый доход, и в неофициальных урюпинских кругах он считался крупным бизнесменом и финансовым воротилой. Все его тайные помыслы были устремлены к Нью-йоркской Уолл-стрит, где он собирался развернуться по-настоящему, и по приезде на место он сразу же что-то оптом за бесценок скупил на всю привезённую наличность и вышел с этим на блошиный рынок.[13]
Один новый русский, разбогатевший в своем городке Урюпинске, приехал в Америку, к своему другу-еврею, покинувшему Россию четверть века назад. Тот тоже сколотил в Штатах приличное состояние и принял своего друга на шикарной вилле. Выпили, посидели, поболтали ― урюпинский друг захотел в туалет. Дергал-дергал дверь, она не открывается.
― Ты сначала свет зажги, ― говорит хозяин, ― а то не откроется.
Друг зажег свет, справил нужду, хочет выйти ― дверь не открывается.
― Тут блокировка! ― кричит хозяин. ― Пока воду не спустишь ― дверь не откроется.
И так это чудо техники поразило гостя, что он купил себе такой же чудо-сортир, упаковал в ящики, заплатил кучу денег за перевес, но вывез в Россию.
Через год американец оказался по делам в России и заехал в Урюпинск, повидать своего друга. Спрашивает:
― Где мой друг Вася?
А ему отвечают: ― Нет его. В дурдоме он.
― Как?! С чего это вдруг?
― Да все из-за этого туалета проклятого!
― Почему?
― Да потому! У нас в Урюпинске то света нет, то воды.[4]
Данная страница или раздел содержит ненормативную лексику.
— К 2026 году среди высших иерархов Ордена Российских Землеёбов наметились серьёзные и принципиальные разногласия. Как известно, после исторического размежевания на V-ом Соборе и последующего за ним Позорного Разделения, Орден разделился на южных и северных землеёбов. Южные землеёбы обосновались в Поволжье в тёплых чернозёмных степях близ Урюпинска, северные землеёбы расположились в Восточной Сибири в суровой тайге между Подкаменной и Нижней Тунгусками. Южных возглавлял сочник Василь Битко, северных — землеед отец Андрей Утесов.
Дама эта, как она с гордостью сообщила, прибыла из Сан-Луис-Обиспо. Городок, про который Мыша потом сказал, что это вроде нашего Урюпинска. Так вот: нашей изысканной спутнице, даме из американского Урюпинска, ничто во время экскурсии не нравилось. Категорически.[6]
За кулисами не на шутку перепугались. Дрессировщик, тертый калач, в послужном списке которого был не один десяток вышколенных кроликов и петухов, вытирал холодный пот. А гусь с тех пор продолжал делить, вычитать, умножать и складывать трехзначные цифры и ставил рекорд за рекордом. Цирк пребывал в шоке. Администрация города ― в ошеломлении. Поползли слухи, и в Урюпинск потянулись любопытствующие. Местные киношники собрались было уже снимать фильм, но здесь вмешались власти, категорически запретив выносить сор из избы до прибытия особой комиссии.[14]
Плюнуть на всё и уехать в Урюпинск —
там, где ни давки, ни суеты,
там, где проветрены небом пространства,
там где сосна достает до звезды, там за водой побежишь на колодец, и молока там свежий удой, только найдётся и там ведь начальник, принципиальный и деловой — будет бдеть в оба, орать в матюгальник, сеять, как водится, будет народец:
выйдешь на Волгу — чей мат раздаётся?
выйдешь на Обь твою мать Енисей —
спорится дело, все жнётся, куётся,
ну и, как водится, после — налей.[8]
— Ян Пробштейн, «Плюнуть на всё и уехать в Урюпинск», 2012
Брожу по улочкам глухим, К Хопёрским струям припадаю. Как душу лечит их покой! Как воздух свеж и сладковат! И вдруг проклюнутся стихи, Взлетят с казачьих песен стаей, Стаккато звонких каблучков Пробьет Урюпинский асфальт. Рассвета рыжего коня
Лихой рукой взнуздает кто-то,
И шашкой острой обелиск
Разрубит сумрака поток…
Нет, мой Урюпинск для меня
Не средоточье анекдотов — Столица сердца моего,
Родной хопёрский городок![10]
Города России