Чемери́ца, под которой чаще всего имеется в виду Чемери́ца Лобе́ля (лат.Verátrum lobeliánum)[комм. 1] — многолетние рослые травянистые растения из «большого семейства» лилейных (или, в настоящее время, мелантиевых)[комм. 2] с короткими массивными корневищами, напоминающими луковицу. Срок жизни отдельного растения составляет около полувека. Самый известный вид: чемерица Лобеля, очень широко распространённый в Евразии (ареал обширный: от центральной Европы до Дальнего Востока).[комм. 3] Травянистые кусты чемерицы внешне напоминают крупную орхидею с мелкими (иногда, очень мелкими), но обильными цветами (у чемерицы Лобеля цветы, к тому же — зелёные).
Все виды чемерицы очень ядовиты, что и обуславливает их применение: как лекарственного и инсектицидного растения. Даже пчёлы погибают от яда чемерицы, а собранным с неё мёдом — отравляются и болеют. Тем не менее, ядовитость чемерицы не мешает садоводам-любителям и профессионалам достаточно часто выращивать разные виды чемерицы в качестве эффектного и выносливого декоративного растения.
Чемерика (Veratrum album), уже въ то время отцвѣтшая, почти въ равномъ достоинствѣ по лечебнику нашего врача была съ Царемъ травою. Корень ея весьма полезенъ.[2]
Можно бы было благодарить Арзамасскому Иппократу, естьли бы онъ чемерицу единственно берегъ для скота, а людей отъ того пощадилъ. Чемерица служитъ наружнымъ лѣкарствомъ скоту; а Дягиль (Angelica sylvestris) внутреннимъ ему же.[2]
Гиппо-по-крат, думали, что частое употребление галлебора, то есть чемерицы, или в просторечии чихотки, может помочь, то есть облегчить, или, лучше сказать, исцелить, повреждение церебральной системы…[3]
Картина отравления чемерицей, как известно, следующая: «Общее охлаждение с упадком сил, доходящим до коллапса, затруднённое кровообращение, обильная водянистая рвота и понос, судороги конечностей и сильная спазматическая колика».[8]
— Николай Федоровский, «Гомеопатия и государство», 1901
Полезное действие в холере чемерицы было известно ещё Гиппократу, и в настоящее время обращает на себя внимание старой школы.[8]
— Николай Федоровский, «Гомеопатия и государство», 1901
В уссурийской тайге растёт много цветковых растений. Прежде всего в глаза бросается ядовитая чемерица (Veratrum album L.) с грубыми остроконечными плойчатыми листьями и белыми цветами...[9]
...если настоящих медоносов бывает мало, то пчёлы собирают мёд с других растений, иногда даже с чемерицы. От этого мёда пчёлы болеют, и если им дать хорошего мёда, то они тотчас выбрасывают из улья мёд отравленный.[13]
Вылечил их <от безумия> некий Меламп ― пастух-прорицатель. По одной версии он напоил их отваром чемерицы (знаменитым средством, которое потом, вплоть до XVII века нашей эры, сохранило виднейшее место в психиатрической рецептуре)[14]
Я торопился и замечал только то, что случайно мне бросалось в глаза. В одном месте я заметил какую-то крупную чемерицу с большими остроконечными плойчатыми листьями и тёмными цветами.[15]
Ядовитыми свойствами обладает сок растения, а также порошок из высушенной чемерицы; мясо и молоко животных, отравленных чемерицей, становятся ядовитыми. Возможно отравление мёдом с цветков чемерицы.[16]
— Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990
Чемерица в научно-популярной литературе и публицистике[править]
Плоды чемерицы чёрной
Следующие три водки выписаны из книги Конрада Кунрадса о сижении водок. Водка, которая поедает вязкие мокроты, от которых подагара и паралич случается. Возьми три лота толчёной мирры, лот корени чёрной чемерицы <Veratrum nigrum>, изрежь крупно, положи в скляницу, влей штоф доброго вина и поставь, крепко закупоривши, в тёплое место на две недели или больше, процеди сквозь плат и береги для себя.[1]
Болота мокрые и кочковатые, всегда поддерживаемые подземными ключами, изредка поросшие таловымикустиками, постоянно сохраняя влажность почвы, уже не представляют богатых сенокосов, потому что изобилие болотных трав и излишняя мокрота мешают произрастанию обыкновенных луговых трав. Везде видно преобладание чемерики, или чемерицы, пупавок и трилистника. <...>
Болота бывают чистые луговые. Этим именем называются все влажные, потные места, не кочковатые, а поросшие чемерицей и небольшими редкими кустами, мокрые только весной и осенью или во время продолжительного ненастья.[4]
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852
Отставной солдат портняжил, сапожничал или безданно-беспошлинно открывал самую мелкую, но ходовую фабрикацию табаку, т.е. крошил «дубек-самокраше» и тёр в глиняном горшке нюхательный «пертюнец» или «прочухрай», подмешивая к нему для веса — чистой золы, а для букета и для крепости — доброй русской чемерицы. И если так умно приготовленный нюхательный «пертюнец» или «прочухрай» приходился крестьянам по вкусу и носы у них авантажнели, то честный кавалер проживал на счёт этого безбандерольного производства.
О том, что беспошлинная торговля «прочухраем» приносит убыток казённому фиску, кавалер не заботился.
— Мало ли что? — говорил он, — а мне где взять? Красть не хочу.
И он не крал, а только портил крестьянские носы золой да чемерицей, а пахать всё-таки не шёл, — говорил: «отвык, — битая кость болит».[17]
— Николай Лесков, «Еврей в России: несколько замечаний по еврейскому вопросу», 1883
Картина отравления чемерицей, как известно, следующая: «Общее охлаждение с упадком сил, доходящим до коллапса, затруднённое кровообращение, обильная водянистая рвота и понос, судороги конечностей и сильная спазматическая колика». Очевидно, Ганеману хорошо были известны эти симптомы чемерицы, и он указал на неё. Она пользовалась в холере большой славой, особенно в России и Америке. Полезное действие в холере чемерицы было известно ещё Гиппократу, и в настоящее время обращает на себя внимание старой школы.[8]
— Николай Федоровский, «Гомеопатия и государство», 1901
Это искусственное ведовство́, таким образом, ближе всего к прогностике; отличается оно от неё ещё большей неуловимостью сцепления. Связь между завтрашней погодой и сегодняшним поведением вороны для нас неясна, но представима; связь между рисунком печени принесённого мною в жертву животного и предстоящей смертью моего брата и неясна, и непредставима. Но что же из этого следует при ограниченности нашего представления вообще? Разве представима связь между соком чемерицы и состоянием душевнобольного? И всё-таки мы предписываем его ему, руководимые исключительно опытом.[12]
Такое несчастье постигло их из-за того, что они презрели статую Геры, богини плодородия и брака. Эти девушки ― Лизиппа, Фнннойя и Ифианасса ― сделались центром целой психической эпидемии, так как к ним присоединились другие женщины из Тиринфа и Аргоса. Вылечил их некий Меламп ― пастух-прорицатель. По одной версии он напоил их отваром чемерицы (знаменитым средством, которое потом, вплоть до XVII века нашей эры, сохранило виднейшее место в психиатрической рецептуре), по другой ― Меламп заставил сильных юношей беспощадно гнать их прутьями до города Сикиона; истомлённые диким бегом, девушки выздоровели, примирившись, вероятно, с Герой, богиней плодородия и брака.[14]
В такой обстановке должен был решаться вопрос: излечим ли данный больной, или нет. Для этого пробовали лечить: делали повторные кровопускания, давали слабительные, опий и, конечно, знаменитую чемерицу, которою пользовался ещё пастух Меламп, леча дочерей царя Прэта, и которая прошла через всю историю психиатрии, выдержав испытание времени.[14]
Отравление наступает при поедании корневищ и листьев молодых растений, ошибочно принимаемых за лук-черемшу или при самолечении. Ядовитыми свойствами обладает сок растения, а также порошок из высушенной чемерицы; мясо и молоко животных, отравленных чемерицей, становятся ядовитыми. Возможно отравление мёдом с цветков чемерицы.
Основные симптомы: ощущение першения, покалывания, царапанья в горле, носу, глазах. Обильное слюнотечение, слёзотечение, насморк. Глотание затруднено. Тошнота, рвота, понос, вследствие которых — сильная жажда. Дыхание ослаблено, развивается сердечно-сосудистая недостаточность. Мышцы ригидны, возможны судороги.[16]
— Борис Орлов и др., «Ядовитые животные и растения СССР», 1990
Чемерица в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]
Чемерика (Veratrum album), уже въ то время отцвѣтшая, почти въ равномъ достоинствѣ по лечебнику нашего врача была съ Царемъ травою. Корень ея весьма полезенъ. Когда кто натопивъ въ меду около золотника выпьетъ; то избавится отъ всякой нечисти, которую верьхомъ и низомъ вынесетъ. Но отъ человѣка и до скота; всякая наружная у скота нечисть сей травѣ покорна. Когда ея уваромъ по зорямъ будешь омывать паршивой скотъ, то не только сгонишь паршь, но и умертвишь размножающихся въ ранкахъ червячковъ. Можно бы было благодарить Арзамасскому Иппократу, естьли бы онъ чемерицу единственно берегъ для скота, а людей отъ того пощадилъ. Чемерица служитъ наружнымъ лѣкарствомъ скоту; а Дягиль (Angelica sylvestris) внутреннимъ ему же.[2]
― Гиппо-по-крат, думали, что частое употребление галлебора, то есть чемерицы, или в просторечии чихотки, может помочь, то есть облегчить, или, лучше сказать, исцелить, повреждение церебральной системы… Да и почему же не так? Разве не знаем, или не видали, или не испытывали вы сами, что щепотки три гренадерского зеленчака могут протрезвить человека, ибо нос в этом случае служит вместо охранного клапана в паровых котлах, чрез который лишние пары улетают вон.[3]
Здесь по берегу реки вместо сплошного тальника начинают появляться рощи различных деревьев, которые, однако, далеко не так обширны и хороши, как на Лэфу. С приближением к верховьям Mo её долина суживается версты на полторы, имеет превосходную чернозёмную почву и покрыта могучей травяной растительностью, в которой сразу заметно большое разнообразие сравнительно с луговой флорой среднего и нижнего течения этой реки. Словно стена, стоят здесь густейшие травянистые заросли, к которым иногда примешиваются кустарники, и делают эти места почти непроходимыми. Из разных видов травянистых растений на таких лугах в начале июля преобладают следующие виды: василистник (Thalictrum aquilegifolium), достигающий саженной высоты; чернобыльник и местами тростник ― тот и другой гораздо выше роста человека; чемерица (Veratrum nigrum), которая теперь уже отцветает...[18]
В уссурийской тайге растёт много цветковых растений. Прежде всего в глаза бросается ядовитая чемерица (Veratrum album L.) с грубыми остроконечными плойчатыми листьями и белыми цветами, затем ― бадьян (Dictamnus albus L.) с овально-ланцетовидными листьями и ярко-розовыми цветами, выделяющими обильные эфирные масла. Синими цветами из травянистых зарослей выделялся борец (Aconitum kusnezoffii Rchb.) с зубчатыми листьями, рядом с ним ― башмачки (Cypripedium venricosum Sw.) с большими ланцетовидными листьями...[9]
Я старался выбирать места открытые, где меньше было валежника. Попутно я заметил ядовитую чемерицу белую, с грубыми плойчатыми листьями, космополитичный папоротник ― орляк обыкновенный, листья которого действительно похожи на крылья орла, и ландыш маньчжурский, который ничем не отличается от европейского вида.[19]
Я торопился и замечал только то, что случайно мне бросалось в глаза. В одном месте я заметил какую-то крупную чемерицу с большими остроконечными плойчатыми листьями и тёмными цветами.[комм. 4] В стороне мелькнули папоротники с вайями, весьма похожими на страусовые перья, и всюду в изобилии рос амурский виноград с шелушащейся корой коричневого цвета. Он окутывал кустарники и взбирался на деревья повыше к солнцу. На привале все уже было готово, задержка была только за мной.[15]
Чемерица в беллетристике и художественной прозе[править]
В печи, над разложенным огнем, стоял железный котел, в нем что-то шипело, а на шестке лежала целая вязанка чемерики, дурмана и других ядовитых растений.
— Присядь, кормилец, отдохни! — сказала старуха, обметая полой грязную скамью, перед которою стоял запачканный и полусгнивший стол.[20]
Готовая к покосу трава тихо стояла окаменевшим зелёным морем; её крошечные беспокойные жильцы спустились к розовым корням, и пёстрые ужи с серыми гадинами, зачуяв вечернюю прохладу, ушли в свои норы. Только высокие будылья чемерицы и коневьего щавелю торчали над засыпающим зелёным морем, оставаясь наблюдать, как в сонную траву налетят коростели и пойдут трещать про свои неугомонные ночные заботы.[5]
— Впрочем, после поговорим, — прибавил он. — Если на пчельник, то сюда, по этой тропинке, — обратился он ко всем.
Дойдя по узкой тропинке до нескошенной полянки, покрытой с одной стороны сплошной яркой иван-да-марьей, среди которой часто разрослись тёмно-зелёные высокие кусты чемерицы, Левин поместил своих гостей в густой свежей тени молодых осинок, на скамейке и обрубках, нарочно приготовленных для посетителей пчельника, боящихся пчёл, а сам пошел на осек, чтобы принести детям и большим хлеба, огурцов и свежего мёда.[21]
— Да, и Франция не утерпит, — соглашается с отцом Гриша, словно не замечая кашля Фёдора Фёдорыча. — Она, брат, ещё не забыла пять миллиардов! Она, брат… эти, брат, французы себе на уме! Того только и ждут, чтоб Бисмарку фернапиксу задать да в табакерку его чемерицы насыпать.[6]
Филострат копал чемерицу и молился Аполлону и Эскулапу, чтобы вылечить свою возлюбленную от сумасшествия. Видит он её в пустых улицах петербургских. Простоволосая, не знает она, что делать с собой. Взбегает на мост деревянный ― мост вместе с нею бежит. Не сбежать ей с моста. Поднимается мост вместе с нею и летит над городом. А Филострат в руки схватив чемерицу, снова падает у ног Аполлона в Летнем саду.[11]
Завезённым сюда пчёлам трудно собирать мёд. В поисках медоносных трав им приходится совершать большие полёты. Старообрядцы заметили, что если настоящих медоносов бывает мало, то пчёлы собирают мёд с других растений, иногда даже с чемерицы. От этого мёда пчёлы болеют, и если им дать хорошего мёда, то они тотчас выбрасывают из улья мёд отравленный.[13]
Крайне интересно влияние моря на растительность. Например, яд зверобоя, борца, чемерицы у моря несравненно слабее, чем в горах. То же самое можно сказать относительно укусов змей, шершней и ос.[13]
Мало время с тех пор пролетело:
Из Йована вырос бор зелёный,
А борика выросла из Мары,
И по бору вилася борика,
Словно вьются шелко́вые нити
По пучку из душистого смиля,
Чемерица ж — возле их обоих…[22]
С обломками его лишь плющ теперь да птицы…
Не зная, кто он — Фавн, Сильван или Гермес, —
Над ним зелёный хмель прозрачный сплёл навес
И завились рога душистой чемерицы.[7]
Дай мне мази багровой ― Ветрянку у губ успокоить,
Дай, постель подогрев,
Чемерицы в горячем вине.[23]
— Елена Шварц, «К служанке» (из цикла «Кинфия»), 1978
Позвоночник моря о камни скал
разбивает ветер. Что ты искал,
что нашел в изменчивом этом мире?
Посмотри ― осот, чемерица, мак,
прозябая, Господа славят так,
как велит последняя песнь Псалтири.[24]
— Светлана Кекова, «В Лапландии печальной так легко...» (из книги «Короткие письма»), 1999
↑У чемерицы очень много региональных народных названий, перечислить все из которых не представляется возможным. Одна только чемерица Лобеля имеет в разных местах прозвища: кукольник, чемера, чемерка, чемерика, чемеричный корень, чемерис, черемига, жимерица, чихотка...
↑«Семейственная» принадлежность чемерицы, растения с массой смешанных свойств, является спорной. Долгое время она провела в семействе лилейных (лат.Liliáceae), затем была перемещена в отдельное небольшое семейство мелантиевых, некоторые ботаники относят чемерицу к другому небольшому семейству Безвременниковых (лат.Colchicaceae), также выделенному из лилейных.
↑Чемерица имеет не только обширный ареал распространения, но и массу местных народных названий. Вот только некоторые из них: кукольник, чемера, чемерка, чемерика, чемеричный корень, чемерис, черемига, жимерица, чихотка...
↑Скорее всего, замеченная Арсеньевым крупная чемерица с большими остроконечными плойчатыми листьями и тёмными цветами — это Чемерица чёрная (лат.Veratrum nigrum) — вид, описанный ещё Линнеем.
↑ 12М. В. Ломоносов. Полное собрание соч.: в 11 т. Том 11. Письма. Переводы. Стихотворения. Указатели. — Л.: «Наука», 1984 г.
↑ 123И. И. Лепёхин. Дневныя записки путешествія доктора и Академіи Наукъ адъюнкта Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства, 1768 и 1769 году, в книге: Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. — Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936 г.
↑ 12Аксаков С. Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Москва, «Правда», 1987 г.
↑ 12Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 томах, Том 4. Москва, «Правда», 1989 г.
↑ 12Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 4. (Рассказы. Юморески), 1885—1886. — стр. 159
↑ 12Жозе Мария де Эредиа. Сонеты в переводах русских поэтов. — М.: Прогресс-Плеяда, 2005 г.
↑ 123Н. Ф. Федоровский. «Гомеопатия и государство». Ч. 1. Доклад общему собранию членов С.-Петербургского Общества самопомощи в болезнях 13 мая 1901 г. — «Вестник гомеопатической медицины», №11 за 1901 г., стр. 305–388
↑ 12В. К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
↑ 12М.Н.Савояров, Двадцатый сборник сочинений: последние тексты песен, куплетов и декламаций. — Петроград, 1920 г., Гороховая 12
↑ 12К. К. Вагинов. Полное собрание сочинений в прозе. — СПб.: «Академический проект», 1999 г.
