Палитра (от лат.paleterum, «пластинка», «дощечка») — небольшая тонкая и лёгкая доска четырёхугольной или овальной формы, на которой художник смешивает во время работы чистые краски для получения необходимых цветов. Нередко палитра имеет отверстие для большого пальца руки, что придаёт ей узнаваемый внешний вид. Для масляной живописи палитра обычно делается из дерева; для других видов живописной техники может быть сделана из жести, эмалированного металла, фарфора или фаянса.
В метафорическом смысле слово «палитра» означает примерно то же самое, что колорит в применении как к творческой манере художника, так и к конкретной картине. Буквальным образом это — набор красок, характерный, в том числе, для определённого времени, художественного течения, стиля или школы в искусстве.
… у человека с хорошей памятью слишком много одной тёмной краски на палитре и слишком большая склонность пользоваться ею, и потому он рисует чёрным или серым.
— Дени Дидро, «Последовательное опровержение книги Гельвеция «Человек», 1787
В конце-концов, у каждого из нас всего восемь нот в палитре.[1]
— Артур Салливан (в ответ на обвинение в плагиате), 1880-е
Он придёт, уткнёт нос в берлинскую лазурь, возьмет в зубы палитру и ухом не поведет. Это простак чрезвычайный![2]
...беситься от глупости жизни, от ее бессмысленности и низости ― это все равно, что негодовать на красочную грязь, которая остается на палитре и называется «фузой».[6]
Палитра древних <первобытных> художников была удивительно богатой: они употребляли красную краску и жёлтую, почти канареечную, и белую, и коричневую, и черную, и фиолетовую.[7]
Очень легко украсить, а лучше сказать — подкрасить стих Гомера краскою нашей палитры, и он покажется щеголеватее, пышнее, лучше для нашего вкуса; но несравненно труднее сохранить его гомерическим, как он есть, ни хуже, ни лучше.
Перед вами стоит живописец. На палитре его горят краски невиданной яркости. Он взмахнул кистью, и через две минуты вам улыбается с полотна или даже просто со стены прелестная женская физиономия. Ещё две минуты, и вместо этой физиономии на вас смотрят демонически-страстные глаза безобразного сатира...
Палитра Полигнота, впрочемъ, как и другихъ художниковъ древности, была вообще довольно ограничена. Это были бѣлая (melinium), желтая (atticum, аттическая охра), красная (sinopis pontica), черная (atramentum). Разумѣется, нельзя понимать свидѣтельства древности такъ, будто въ картинахъ Полигнота встрѣчалось лишь 4 цвѣта. Упомянутыя 4 краски посредствомъ смѣшения даютъ цѣлый рядъ другихъ. Майеръ, например, показалъ, что смѣшением 4-хъ красокъ Полигнота можно получить 819 различныхъ оттенковъ.[11]:15
— Борис Фармаковский, «Аттическая вазовая живопись и её отношение к искусству монументальному...», 1902
Кажется, никогда на палитре не растиралось красок ярче и гуще для изображения страданий. Муки христиан перед мексиканским идолом, несмотря на колоссальность и уродство обстановки, среди треска и шипения факелов, от которых так мучнисто-белы лица туземцев, упившихся пальмовым вином, — отнюдь не выглядят фееричными — их огнистая красочность до сих пор обжигает кожу.[12]
Ещё несколько шагов ― и вы в «коридоре». Как и главный зал, он тоже весь в подтёках кальцита, и снова здесь фантасмагория красок. Здесь снова распластавшиеся на потолке олень, коровы, кони. …Палитра древних художников была удивительно богатой: они употребляли красную краску и жёлтую, почти канареечную, и белую, и коричневую, и черную, и фиолетовую. Рецепты изготовления ими красок не установлены, но предполагают, что красную и коричневую они получали из гематита, желтую ― из серного колчедана <пирита>, белую ― из окиси цинка. Что же касается чёрной, ее испокон веков делали из сажи.[7]
Палитра гроссуляра столь совершенна и полна, что, кажется, можно подобрать украшения для любого наряда из одного только гроссуляра. И ювелиры этим активно пользуются: из гроссуляров, чаще всего, из гессонита, розолита и тсаворита, создают великолепные ожерелья, колье, кольца, серьги и браслеты. Из полупрозрачных и непрозрачных экземпляров составляют разноцветные бусы.[10]:118
— Ольга Бортник, «Всё о драгоценных камнях», 2011
В нашей стране подлинный чемпион по кислотным дождям ― Норильск, где дымят могучие трубы металлургических заводов комбината «Норильский никель» ― крупнейшего отечественного производителя цветных металлов. С неба нередко льётся вода чуть ли не всех цветов радуги: и красная, и синяя, и жёлтая. В той же палитре зимой выпадает снег.[13]
В течение ночи мороз очистил воздух. Утро было великолепно. До солнца и еще до рассвета восточная часть неба сделалась огромною перламутровою палитрою, на которой, казалось, были растёрты самый алый бакан и самое жёлтое, светлое золото.[14]
Я остался жив, и даже раны мои, если не считать случая, когда меня подняло на воздух и шмякнуло на битое стекло и я две недели не разговаривал, были все ерундовые. Что же касается души и ее ранений, а это гораздо занятнее, то я видел приблизительно все, что видели все в эти годы, и испытал все, что испытали все, только, может быть, немножко острее. Потому что я художник и до сих пор верю в то, что это во мне есть. Следовательно, остался цел, и убедился в главном, и понял, что в жизни все перемешано, и хорошее и плохое стоят рядом, а также патетика и шарманка, еще неизвестно, когда что важнее, и строить жизнь без черновиков пока не удаётся, а беситься от глупости жизни, от ее бессмысленности и низости ― это все равно, что негодовать на красочную грязь, которая остается на палитре и называется «фузой». Потому что и глупость и низость ― это от смерти, а от жизни ― одна красота, которая умней всех нас и сама знает, что к чему.[6]
Художник насвистывал что твой чёрный скворец, и мастер был работать! Пивную кружку его украшала ветка хмеля, — он вообще знал толк в украшениях. Весь его багаж заключался в палитре с красками.
Полная луна, как известно, — колдунья. При бледном её сиянии правдивые люди открывают вам самые драгоценные сокровища своего сердца, а лгуны выдавливают на палитру рассказа самые яркие краски из тюбиков своих фантазий.
Однажды, возвращаясь из магазина красок домой и войдя в переднюю, Pюмин услышал в мастерской голоса:
— Но ведь я не к вам пришла, а к Николаю Петровичу! Отстаньте от меня.
— Ну, один раз поцелуйте, что вам стоит!..
— Вы говорите глупости! Я вас не знаю... И потом, если об этом узнает Николай Петрович...
— Он? Он придёт, уткнёт нос в берлинскую лазурь, возьмет в зубы палитру и ухом не поведет. Это простак чрезвычайный! Миледи! Если вы дадите поцелуй — я его сейчас же отдам вам обратно. А?
— Сумасшедший! Что вы... делаете?..
Послышался тихий смех и звук сочного поцелуя.
«Негодяй! — заскрежетал зубами Рюмин. — Ему мало моего платья, квартиры, еды и моих нервов... Он ещё пользуется и моими женщинами!»
Рюмин повернулся и ушёл. Вернулся поздно вечером. Разбудил спавшего Пампасова и сурово сказал, смотря куда-то в сторону:
— Эй! Вы видите, нос мой не уткнут в берлинскую лазурь и в зубах нет палитры. Завтра утром можете уходить от меня.[2]
Ясно вижу.
Все скудные краски смешались на нищенски бедной петроградской палитре в одно грязное пятно, даже яркие тона вывесок погасли, слились с мокрыми ржавыми — стенами сырых угрюмых домов.
Мы молча смотрели на картины. Я вдруг подумала, что Зарубин писал их по памяти. Кругом были льды, зловеще светила багровая Звезда Барнарда, а он смешивал на палитре теплые солнечные краски...[16]
— А я, к сожалению, не способна любить — как писали в старых романах — «всем существом»...
— Вы клевещете на себя! — выкрикнул он с таким выражением на лице, точно она его оскорбила. Она взяла мастихин, протянула руку к холсту... медленно соскребла бугорок засохшей краски...
— Нет, — проговорила она, вздохнув... — Наверное, где-то там, по ремесленному ведомству, всю мою душу целиком безжалостно посвятили смешению красок на палитре и замазыванию холстов...[8]
Известно было одно: картины Рубенса не нуждались в заключительном покрытии лаком и просыхали довольно быстро: Захар наткнулся на его письмо к одному из заказчиков, из которого видно было, что художник упаковал и отправил несколько картин буквально через пять дней после их окончания. Это было бы невозможно, если б краски медленно сохли… Он уже знал, что Рубенс либо растирал предварительно свои краски со скипидаром, и уже на палитре смешивал их с густым связующим, либо растирал их с маслом, добавляя быстро сохнущий лак.[9]
… мой алгоритм выполняет две функции. Первая — раскрывать преступления, наказывая зло и утверждая добродетель. Вторая — писать об этом романы, незаметно подмешивая в сухой полицейский протокол яркие брызги и краски из культурной палитры человечества.
Художник в парусиновых штанах, Однажды сев случайно на палитру, Вскочил и заметался впопыхах: «Где скипидар?! Давай, ― скорее вытру!»
Но рассмотревши радужный каскад
Он в трансе творческой интуитивной дрожи
Из парусины вырезал квадрат
И… учредил салон «Ослиной Кожи».[17]
↑ 12Антокольский П.Г. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Ленинград, «Советский писатель», 1982 г.
↑ 12Михаил Анчаров, «Теория невероятности». — М.: «Советская Россия», 1973 г.
↑ 12А. Варшавский. Спасение Ласко. — М.: «Химия и жизнь», № 7, 1967 год
↑ 12Дина Рубина. «На солнечной стороне улицы». — М.: ЭКСМО, 2008 г.
↑ 12Дина Рубина. «Белая голубка Кордовы». — М.: ЭКСМО, 2009 г.
↑ 12Ольга Бортник. Всё о драгоценных камнях. ― М.: Харвест, 2011 г.
↑Фармаковский Б. В. Аттическая вазовая живопись и ее отношение к искусству монументальному в эпоху непосредственно после греко-персидских войн. — Санкт-Петербург : тип. И. Н. Скороходова, 1902 г. — 616 стр.
↑Серия «Литературные памятники». И. Ф. Анненский. Книги отражений. — Москва, «Наука», 1979 г.
↑Сергей Филатов. Кровавые дожди. — М.: «Зеркало мира», № 1, 2012 г.
↑Глинка Ф. Н. Сочинения. Сост., послесл. и коммент. В. И. Карпеца. — М.: Советская Россия, 1986 г.
↑М. Волошин. «Суриков». — Ленинград, Художник РСФСР, 1985 г.
↑Валентина Журавлёва в сборнике: «Человек, создавший Атлантиду» (сборник научно-фантастических рассказов). — М.: издательство журнала «Знание-сила», 1963 г.
↑ 12Саша Чёрный. Собрание сочинений в пяти томах. Москва, «Эллис-Лак», 2007 г.
↑Смеляков Я.В. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Второе издание. — Ленинград, «Советский писатель», 1979 г.
↑Сапгир Г.. Избранное. — Библиотека новой русской поэзии, 1993 г. — 256 с.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
.jpg)
