Кра́сный дождь, иногда кровяно́й или крова́вый дождь — одна из разновидностей цветного дождя; в узком смысле слова: природное или техногенное явление, при котором жидкие осадки, выпадающие из облаков, имеют заметную красную или коричнево-красную окрашенность. Такие дожди (или снег) состоят из обычных капель воды, содержащей в себе примеси красной пыли, состоящей из частиц красноватой почвы (глины) или мельчайших организмов красного цвета. Говоря о Европе, родина такой пыли — Африка, где она сильными ветрами вздымается на большую высоту и переносится верхними воздушными течениями через Средиземное море. Отсюда её другое название — «пассатная пыль». Из-за простоты ассоциаций такие дожди чаще всего называли кровяными или кровавыми.
Между тем, в художественной литературе словосочетание «красный (или кровавый) дождь» очень часто не несёт в себе точной информации, представляя собой только метафору, яркий или зловещий образ, наподобие обжигающего листву осеннего дождя или рек крови, пролитых тираном.
― Посмотри, Афра, какая здесь красная земля, и какая здесь угрюмая зелень! Словно кровавый дождь прошел здесь недавно, и еще не выпила крови пресыщенная земля.[1]
...по молитве блаженного Памвы, отрезвились их духовные очи и увидели все: невысоко, на уровне кровель обительских, клубилась над ними тяжкая туча, пронизанная вся красным, как кровь. И еще, погодя мало, увидели, что это не кровь, но клубы тучные свисали в виде женских персей, с обращенными вниз остриями сосцов...[2]
— Евгений Замятин, «О том, как исцелен был инок Еразм», 1920
...заусеницы и ссадины на правой руке и клюква, клюква, клюква ― сплошь кочки, гряды, делянки, будто обронил боженька свои бесконечные чётки и просыпались они с неба на землю красным дождем.[3]
Народ уподобил своего царя грозе Божией: она ужасом леденит сердце человека, но в то же время освежает воздух, оживляет растительность, разгоняет гнилостные, удушливые испарения. Так понимал русский народ своего царя Ивана Васильевича, но это уподобление его божьей грозе, при всей своей поэтической красоте, не выдерживает суда потомства. Божий гром, ударяя в жилье, хотя нередко зажигает его, но дождь ― неизменный спутник грозы ― заливает пожар, напоминая людям пословицу «где гнев ― тут и милость». Грозы же Ивана Васильевича были грозами сухими или сопровождались кровавыми дождями и разливами кровавых рек, они щадили избы простого народа, но никогда не миновали домов боярских, даже церкви божьей в лице мученика митрополита Филиппа.[6]
— Пётр Каратыгин, «Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий». Книга первая, 1870
На Гибралтаре в воскресенье при безоблачном небе вдруг в самый полдень появилось медно-красное облачко и разразилось над крепостью проливным дождем. В одну минуту все улицы и все крыши приняли красный оттенок. Все предметы, оказавшиеся на улицах, даже люди и лошади покрылись густой красноватой пылью. Несколько кораблей, стоявших на рейде, попали под дождь и также оказались выкрашенными в красный цвет. Через полчаса красный дождь сменился жёлтым. Песок падал вместе с водой. Затем погода сразу прояснилась.[7]
— газета «Мариупольская жизнь», 1913
― Поднимите, злодушные, ваши очи вверх и увидите.
На краткое мгновение, по молитве блаженного Памвы, отрезвились их духовные очи и увидели все: невысоко, на уровне кровель обительских, клубилась над ними тяжкая туча, пронизанная вся красным, как кровь. И еще, погодя мало, увидели, что это не кровь, но клубы тучные свисали в виде женских персей, с обращенными вниз остриями сосцов, и волновались клубы в виде чашеподобных лон и увитых легкой тканью лядвей и чресел. Пораженные видением, иноки безмолвствовали. А туча бесовской прелести, по мановению блаженного старца, содрогнулась и пролила некий смрадный, густой и белый, как молоко, дождь.
― Видите, что сеете вы помыслами своими? ― спросил их блаженный Памва.[2]
— Евгений Замятин, «О том, как исцелен был инок Еразм», 1920
История Италии, как известно, изобилует войнами. При одной из них солдаты, уставшие после очередной схватки, начали наблюдать, как с неба пошел красный дождь, окрасив в кровавый цвет все вокруг: траву, кустарники, стволы березы, белую одежду кухарок и т. д. Это было в начале века близ Больцано. Случай был расценен как сигнал к отступлению, ибо даже небо кровоточит, неодобрительно относясь к начатому итальянцами военному походу. Однако эти пророчества не оправдались. Итальянский отряд точно одержал победу.[8]
Авторы летописей, например, «знамение неба» постоянно пытались сопоставлять с событиями жизни «грешной» земли. Вот несколько наугад взятых примеров из европейских хроник. … В 764 году в Туре (Франция) беспутная жизнь монахов, состоящих при церкви св. Мартина, навлекла на город гнев божий: с неба стала капать кровь… В 787 году в Венгрии выпал кровавый дождь, а вслед за ним началась эпидемия чумы. … В 1117 году север Италии сильно страдал от войны. Горели города и деревни Ломбардии. Солдаты вытаптывали поля, отбирали у крестьян последнее имущество. Проснувшись утром, ломбардцы не знали, будут ли они живы к вечеру. В этих условиях «кровавый» дождь был воспринят народом как предупреждение небесных сил о «конце света». В Милане срочно созвали совет епископов. Они объявили, что «небо плачет кровавыми слезами за великие грехи» людей.[4]
— Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том второй), 1991
«Чудеса» с воздушными вихрями этим, однако, не кончаются. Вспомним, что в прудах, лужах, болотцах застоявшаяся вода часто приобретает зеленый, а иногда буровато-красный оттенок. Такой цвет придают бесчисленные количества различных мельчайших растений и животных. И вот налетит на такое болото смерч, выберет из него всю «цветущую» воду, а затем обрушит ее в виде… кровавого дождя на землю. Но не только смерчи повинны в цветных дождях. Чаще бывает что где-то в пустыне ветер поднимает высоко в воздух красноватую пыль. Ее подхватывают высотные воздушные течения и несут в далекие края. А там, смешавшись с дождевыми каплями, она выпадает на поверхность. Так случилось в марте 1962 года, когда снег розово-желтого цвета выпал в Пензенской области.[4]
— Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том второй), 1991
А вот 14 марта 1813 года обитатели итальянского города Катандзаро увидели такой дождь, что запомнили его на всю жизнь. То, что случилось, страшно напугало их всех. Предоставим слово историку:
«Жители увидели приближающуюся со стороны моря густую тучу. К полудню туча закрыла окрестные горы и начала заслонять солнце; цвет ее, сначала бледно-розовый, стал огненно-красным. Скоро город был окутан таким густым мраком, что в домах пришлось зажечь лампы... Мрак продолжал усиливаться, и все небо казалось состоящим из раскаленного железа. Загремел гром, и начали падать крупные капли красноватой жидкости, которую одни принимали за кровь, а другие — за расплавленный металл. К ночи воздух очистился, гром и молния прекратились».
Долго не мог успокоиться город. Правда, страшный дождь не причинил никому вреда. Лишь красноватые пятна, оставшиеся на стенах и крышах домов, на листьях деревьев, напоминали о том, что здесь недавно произошло. Но впечатление от увиденного было настолько велико, что люди не желали, не могли прислушаться к голосу более разумных, указывавших на то, что высохшие капли «крови» представляют собой пыль красного оттенка.[4]
— Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия» (том второй), 1991
Сильные грозы при крупных извержениях сопровождаются градами и ливнями, а часто и смерчами. В результате этого могут быть «дожди из лягушек», «кровавые» дожди из красного песка, и т. д. Да и сама «тьма египетская», очевидно, ― результат действия туч вулканического пепла, закрывшего солнце после взрыва вулкана Санторин на несколько дней. Обращает на себя внимание тот немаловажный факт, что Моисей вел свой народ, ориентируясь днем на столб дыма, а ночью ― на столб огня.[9]
Удивительное место Индия. С июля по сентябрь 2001 года южный индийский штат Керала время от времени орошали красные дожди. К ним относились как к курьезу, пока в начале 2006 года два физика из университета Махатмы Ганди, Годфри Луис и Сантош Кумар, не заявили, что дожди окрашивали красные клетки внеземного происхождения. Дальнейшие исследования показали, что клетки внешне очень напоминают земные, но ДНК учёные у них не нашли. Их основные элементы — углерод и кислород. Клетки очень быстро делятся даже при экстремально высокой температуре 300° С и растут на необычных химических субстратах. Поэтому ученые предположили, что красные клетки, найденные в дождевой воде, могут представлять собой внеземные формы жизни. Эту гипотезу критиковали из-за отсутствия убедительных доказательств внеземного происхождения — ученые так и не передали свои клетки на экспертизу другим исследователям.[10]
Феномен кровавых дождей известен издревле. У Гомера и в «Илиаде», и в «Одиссее» разгневанный Зевс насылает кровавый дождь на головы вызвавших его неудовольствие греческих героев. Древнегреческий же историк Плутарх упоминал «обильные кровавые дожди, которые выпадали после больших сражений в Кимверийской войне», например, после истребления нескольких тысяч представителей германского племени кимвров в окрестностях современного Марселя. В одном из первых фундаментальных трудов на эту тему, книге «Атмосфера», французский астроном, основатель обсерватории в Жювизи близ ПарижаКамилл Николя Фламмарион (1842-1925) перечисляет следующие случаи выпадения кровавых дождей в VI-VII вв.: «В 538 г. ― на Авентинском холме и в Ариции, в 570 и 572 гг. ― на площади Согласия в Риме два дня шёл кровавый дождь и в 585 г. ― один день, в 587 г. ― в нескольких местах Кампаньи, на территории Прэнесты, в 626 г. ― в Цэрэ, в 648 г. ― в Риме, в 650 г. в Дюне, в 652 г. ― в окрестностях Анио». Автор исторических трудов по истории франков Григорий Турский описывает, как в 582 г. кровавый дождь прошёл над Парижем: «Многим он так выпачкал платье, что они с отвращением сбрасывали его с себя».[5]
— Сергей Филатов, «Кровавые дожди», 2012
Увы, начиная с XX в. люди перестают верить в кровавые дожди: если на них начинают падать алые яркие капли воды из облаков или влага иных цветов, они прежде всего предполагают (и почти никогда не ошибаются), что дело тут не в природном феномене, а в очередном злостном нарушении экологических норм со стороны химических, металлургических и иного рода предприятий, способных выбросить в небо такие залпы красителей, что никакой Сахаре, а уж тем более ― бабочкам, и не снились. В нашей стране подлинный чемпион по кислотным дождям ― Норильск, где дымят могучие трубы металлургических заводов комбината «Норильский никель» ― крупнейшего отечественного производителя цветных металлов. С неба нередко льётся вода чуть ли не всех цветов радуги: и красная, и синяя, и жёлтая. В той же палитре зимой выпадает снег.[5]
— Сергей Филатов, «Кровавые дожди», 2012
Аргументы Льюиса с энтузиазмом поддержал Чандра Викрамасингх из Кардиффского университета (Великобритания), астробиолог и один из самых известных адептов теории панспермии ― космического характера «сеяния жизни» по различным планетам, включая нашу Землю. А сеятелями, мол, являются метеориты, кометы и даже, возможно, давление света. Критики возражают: почему таинственные частицы найдены только в пробах Льюиса, почему их не нашли другие эксперты? Кроме того, выводы Льюиса противоречат докладам специалистов из Научного центра земных исследований (CESS) и Научно-исследовательского ботанического института (TBGRI), которые определили, что частицы, окрасившие дождевую воду в штате Керала в июле 2001 г., оказались спорами широко распространённых в данной местности эпифитных зелёных водорослей, которые принадлежат к роду Trentepohlia и часто являются симбионтами лишайников. Они также настаивают, что в красном дожде не обнаружили никакой пыли ― ни вулканической, ни метеоритной, ни принесённой из пустыни. Не было и техногенного загрязнения растворившимися во влаге газами или иного рода поллютантами. Как бы там ни было, острая научная полемика вызвала новую волну повышенного общественного интереса к загадочному явлению кровавых дождей.[5]
— Сергей Филатов, «Кровавые дожди», 2012
Красный дождь в мемуарах, беллетристике и художественной литературе
И ей вспомнился ее Павша — далеко он, на поле ратном... А как и его возьмут заклепленные в гору люди?.. Сердце ее сжалось... Строки и слова рябили в глазах, но она читала дальше, хотя уже не вслух: «И еще мужи старии ходили на Югру и за Самоядь, яко видевше сами на полуночных странах — спаде туча, и в той туче спаде веверица млада, аки топерево рожена, и взростши расходится по земли, и паки бывает другая туча, и спадают оленцы малы в ней, и возрастают и расходятся по земли...»
— Так это, дедушка, с неба падают оленцы маленьки?
— С тучею спадают, милая.
― Как же это?
― Не вем… Божие то произволение… И кровавый дождь бывает ― ино и то произволение Божие, и означает кроволитье, рать, огнь и мечь. ― А ноне не было кровавого дождя, дедушка?
― Не слыхал, милая. Девушка задумалась. Исачко опять завладел киноварью и хотел было тоже писать что-то в летописи, но Остромира отстранила его руку с пером…
― И давно, дедушка, ты пишешь летопись?
На кладбище была уже совсем осень, и деревья казались осыпанными золотым и красным дождем. Только трава местами зеленела под слоем листьев, а на дорожках ветер смёл их густою массой, и казалось, что по всему кладбищу текут желтые ручейки. Белели кресты, мягко чернели и серели мраморные памятники и золотились решетки, а между безмолвных могил чудилось чье-то невидимое, но грустное присутствие, точно только что, перед приходом возмутивших покой людей, кто-то печальный ходил по дорожкам, сидел на могилах и грустил без слез и надежды.[11]
В Татарской слободе, за крепостным Кронверком, родился младенец с коровьим рогом вместо носа; а на Мытном дворе ― поросёнок с человечьим лицом. «Не знаменуется благое в городах, где такое рождается!» Где-то явился пастух о пяти ногах. На Ладоге выпал кровавый дождь; земля тряслась и ревела, как вол; на небе было три солнца.
― Быть худу, быть худу, ― повторяли все. ― Питербурху пустеть будет![12]
Он хочет сказать что-то еще, много, ярко, и не находит слов. Никак нельзя вложить в слова того, что он видел. Слова кажутся ему узенькими жестяными формочками, а то, что он видел, ― кровавой тучей. И все время около него как будто капает кровавый дождь, и оттого кругом мокро.
― Тут я давеча на скамеечке сидел, ― говорит Гудков, взматывая головой. ― Чудеса! Подходит, это, писатель… «Опишу, кричит, всех дотла опишу!»[13]
Королева Ортруда сказала:
― Посмотри, Афра, какая здесь красная земля, и какая здесь угрюмая зелень! Словно кровавый дождь прошел здесь недавно, и еще не выпила крови пресыщенная земля.
Афра отвечала:
― Сквозь легкий дым и пепел вулкана так багрово светит солнце. Твоя белая одежда, Ортруда, вся пламенеет, как багряница.
Образы убитых и умерших опять вставали в душе королевы Ортруды. Больно и горько ожили воспоминания дел порочных и жестоких. Какая грусть![1]
Геннадий спрыгнул и отошел в сторону. Малинник, пылающий ягодами, стоял перед его глазами, сквозь серый забор, заросший со стороны переулка крапивой и одуванчиками, мерещились ему пышные, высокие лозы, рассаженные на одинаковом расстоянии друг от друга, и зубчатая листва, обрызганная красным дождем. Вершины лоз, заботливо подвязанных, каждая отдельно, суровой ниткой к высоким кольям, ― соединялись над узкими проходами, образуя длинные своды из переплета стеблей, освещенных листьев и ягод. На разрыхленной, чисто выполотой земле тянулся дренаж.[14]
Стой… Зашипел горящий порох, треснул и взлетел кровавый шар, взвиваясь выше и выше, закружился. Рассыпался изумительным крупно-рубиновым дождём… Пан Бартломей завывал захлебывающимся восторженным голосом на высокой пронзительной ноте:
― Ах, пся крев, ― скорей, скорей, скорей!!!
В долину бежал визгливый язык зеленого, то колеблющегося так красиво, то кружившегося пламени: будто собака вертелась, стараясь поймать зубами хвост… С огромного черно-бархатного пространства веяла почти июльская теплота… Пахло селитрой, серой, одуряющим порохом…[15]
Полдень. Белоцвет розовеет, рдеет, алеет. Уже не белым ― багряным океаном стынут луга. Беззвучно пролился красный дождь, не теплый и не холодный. Трудно идти сплошною чащей цветов, но вот на холме поселок: хрустальные черепицы, ряды фарфоровых крыш, в розовых окнах люди. И неподвижная тишина. Вот женщина грудью кормит седую птицу; на шее ожерелья из золотых черепов. Белые бабочки садятся ей на лицо, на плечи.[16]
Там свои поселки ― белые, симметричные корпуса, маленькие, поблескивающие этернитовыми крышами коттеджи. И за всем этим Волга ― спокойная, гладкая, такая широкая и мирная, и кудрявая зелень на том берегу, и выглядывающие из нее домики, и фиолетовые совсем уже дали, и каким-то дураком брошенная ракета, рассыпающаяся красивым зелено-красным дождем. Мы сидим на краю оврага, извилистого и голого, и смотрим, как ползет поезд внизу. Он страшно длинный, на платформах у него что-то покрытое брезентом, ― должно быть, танки.[17]
У подножия могучей сосны обязательно вырастет куст бересклета, промежду редких елей распространится, перепутавшись, непролазный орех, а там, где чистое и голубое небо разлиновано, исхлёстано розовым дождем высоких тонкоствольных берез, яркие от молодости своей, чистенькие, стройные, такие плотные, что и птица не залезет в середину шатра, живут на полянах елочки.[18]
Когда Олег вернулся из коридора в номер, Таня сидела на подоконнике и смотрела в окно. Окно было открыто, за Таниной фигурой струился розовый дождь ― он был подсвечен неоновой вывеской гостиницы. Таня взглянула на Олега и снова стала смотреть в окно.[19]
Казалось тогда, или в памяти искривилось: бескрайняя, плоская, как стол, зелено-бурая равнина, обманчиво-близкие, без эха, ауканья, чавканье под сапогами, пружинистость и холодная влажность мха, колючесть невесть когда и почему успевшей высохнуть до ломкости осоки, уродливость и дикость какая-то выверченных в стволе и кроне сосенок, яркое, без жара, солнце над головой, дурнопьян разопревшего в тепле и сырости свинушника, боль в пояснице от работы внаклонку, оскомина во рту, томительное до отчаяния ожидание, когда же, черт возьми, наполнится набирушка, болтающаяся на поясе, погромыхивающая на своем бездонном дне несколькими горстями ягод, заусеницы и ссадины на правой руке и клюква, клюква, клюква ― сплошь кочки, гряды, делянки, будто обронил боженька свои бесконечные чётки и просыпались они с неба на землю красным дождем.[3]
Короткий разбег, взлёт. Дождь ритмично вспыхивает рубином. Мгла набрякших облаков. Очень круто вверх. Все: синий войлок внизу и над ним прозрачнейшее небо тех цветов, которым нет незатасканных имен. Солнце будет навстречу. Круг замыкался: опять вертолёт, хотя теперь тесно в салоне, тесно и жарко.[20]
Трупы висели на заборах, высовывались, застряв, из оконцев, лежали на дороге. Крутился и мелко сеялся над головой кровяной дождь. Вьюга крутила и несла клочья одежды, шапки, рукавицы, пучки волос, обрывки шкур. Как хозяйственный припас из опрокинутой телеги, валялись под ногами отрубленные руки и головы, разбрызганные мозги, полуразмотанные клубки человеческих внутренностей.[21]
Шахов (без всяких эмоций). Протечет вниз. Там ликвидатор. Как раз подо мной.
Наталья (тем же тоном). Вызовет аварийку. Ментов.
Шахов. Нет. Он подумает, что пошел кровавый дождь. Звезда Полынь. Апокалипсис. Он видел, как это начиналось. Старался остановить. Сделал все, что мог. Не вышло.
Наталья. Как ты думаешь, ему будет легче умирать с этой мыслью?
Шахов. С какой мыслью?.. Он уже все передумал.
Наталья. А то, что весь мир гибнет вместе с ним?..[23]
Но что страны вечерни тмятся
И дождь кровавых каплей льют?
Что финских рек струи дымятся
И долы с влагой пламень пьют?
Там, видя выше горизонта
Входяща готфска Фаэтонта
Против течения небес
И вкруг себя горящий лес, Тюмень в брегах своих мутится
И воды скрыть под землю тщится.[24]
— М. В. Ломоносов. «Ода на прибытие ее величества великия государыни императрицы Елизаветы Петровны из Москвы в Санктпетербург 1742 года по коронации», 1742
Мой меч недаром обагряет
Дождем кровавым грудь земли:
Где только кровь ни напояет
Творящей силой бедный прах, ―
Как ночью звезды в небесах,
Как клас от темного посева,
Как из зерна младое древо,
Растут и блещут города;
В священный храм ложатся кедры,
Кидает мрамор горны недры,
Ширококрылые суда
Текут в реках окровавленных,
И на костях не погребенных
Народ престолы создает
И скиптр с венцом себе кует.[25]
— Константин Случевский, «Я помню ночь. Мы с ней сидели…» (из цикла «Песни из уголка»), 1899
А мы?.. Ущелья гор, долины рек чужих
Дождем кровавым мы бесплодно оросили;
С покорностью волов безгласных и тупых,
Как снегом, нашими костями убелили!
Над мирным краем манз прошли мы бурей злой, ―
Потомок дальний их проклятьем нас помянет…
И рабскою ордой вернемся в край родной,
И рабство прежнее нам тупо в очи глянет?!.[27]
— Пётр Якубович, «Отчизна хризантем, любимый солнцем край!..», 20 августа 1905
У каждого крестьянина Душа что туча черная ― Гневна, грозна, ― и надо бы Громам греметь оттудова,
Кровавым лить дождям,
А всё вином кончается.
Пошла по жилам чарочка ―
И рассмеялась добрая
Крестьянская душа![28]
На лезвии лежит ножа.
Клянусь, прекрасная глава —
Она глядит, она жива. Свирель морского мятежа,
На лезвии ножа лежа,
В преддверье судеб рубежа, Глазами тайными дрожа,
Где туч и облака межа,
Она пучины мести вождь.
Кровавых капель мчится дождь.
О, призрак прелести во тьме! Царица, равная чуме!
Ты жила лишенной чести,
Ныне ты ― богиня мести.[29]
— Велимир Хлебников, «Точно кровь главы порожней...» (из цикла «Гибель Атлантиды»), 1912
Напрасно ждать ― я верю: скоро
Кровавый прекратится дождь,
Венец нетленного позора
Начавший смуту примет вождь...[30].
Твое солнце когтистыми лапами
Прокогтялось в душу, как нож.
На реках вавилонских мы плакали,
И кровавый мочил нас дождь.
Ныне ж бури воловьим голосом
Я кричу, сняв с Христа штаны:
Мойте руки свои и волосы
Из лоханки второй луны.[32]
Бредем под проливным кровавым дождем
И, погрузившись в тину сна,
Не знаем – где ж берег.
Когда же конец ночам
Сражений ваших,
Что над Евразией и Варваропой
Гремят долгие годы убийств?![33]
И маятник разбуженной вселенной Из поднебесных загрохочет сфер, Как будто исполинское полено Дубасить будет мой вопящий нерв.
Но все сплошные грохоты на свете,
Немыслимою болью изводя,
Вдруг перекроет писк мышиный смерти
И брызнут капли красного дождя…[35]
↑ 12Иванов А. В. За рекой, за речкой. — Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1982 г.
↑ 1234В.А.Мезенцев, К. С. Абильханов. «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 2, книга 4. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
↑ 1234Сергей Филатов. Кровавые дожди. — М.: «Зеркало мира», № 1, 2012 г.
.jpg)
