Лира

Материал из Викицитатника
Аполлон с лирой (ок. 460 г до н.э.)

Ли́ра (др.-греч. λύρα, лат. lyra) — старинный струнный щипковый инструмент, известный со времён Месопотамии, античной Греции и Египта. Лира (инструмент богов) стала родоначальником множества производных инструментов, начиная от цитры, кифары и гитары и кончая — арфой. С другой стороны, множество музыкальных инструментов, содержащих в своём названии слово «лира», не имеет прямого отношения к своему прародителю. В этом числе распространённый на Украине и в Белоруссии инструмент колёсная лира, а также разновидности так называемых «смычковых» лир — понтийская, критская лира и другие предшественники современной скрипки.

В европейской цивилизации мире лира служит легендарным символом и атрибутом поэтов, а также эмблемой военных оркестров.

Лира в определениях и коротких цитатах[править]

  •  

Прославился и Амфион <...>, что он в движение приводил игранием своея лиры дикие камни...[1]

  Василий Тредиаковский, Горация Флакка «Эпистола к Пизонам о стихотворении и поэзии» с латинских стихов прозою, 1752
  •  

...в руках он <Аполлон> держал лиру, коей согласие как людей, так и богов в восхищение приводит.[2]

  Михаил Чулков, «Пересмешник, или Славенские сказки», 1768
  •  

...вымышленіе лиры <...> языческая исторія приписываетъ Меркурию. <...> нашолъ онъ черепаху, которая вся высохла, а остались въ ней одни токмо сухіе жилы, и отъ прикосновенія ко онымъ произходилъ звукъ. Изъ той сдѣлалъ онъ помянутую лиру...[3]

  Василий Тузов, «Поденьщина, или Ежедневныя изданія», 24 марта 1769
  •  

Здесь видите вы <...> Поля Елисейские, где блаженствуют души праведных, где вечная весна зеленеет, где слух ваш пленяется тихими звуками лир...[4]

  Николай Карамзин, Письма русского путешественника, 1793
  •  

Худой, как остов, с преогромным носом, в светлорыжем парике, с лавровым на голове венком и с лирою в руках, он, несмотря на искусство, с каким танцевал своё pas, скорее был похож на карикатуру Апполона...[5]

  Степан Жихарев, «Записки современника», 10 декабря 1806
  •  

Моя ославленная лира
Не для лакеев и шутов...

  Пётр Шумахер, «Я не певец в придворном хоре!», 25 мая 1883
  •  

...лира, так сказать, символ вдохновения, а самый канал является продуктом творческой мысли, то есть вдохновения...[6]

  Василий Немирович-Данченко, «Сластёновские миллионы», 1893
  •  

...упрощённой кифарой была лира, играть на которой должен был уметь всякий образованный человек.[7]

  Фаддей Зелинский, «История античной культуры», 1914
  •  

Встань, Триединство моей души:
ЛилияЛебедь — Лира!

  Марина Цветаева, «Так, высоко́ запрокинув лоб…», 1918
  •  

...их лира ― утренний шорох электрических зубных щеток и грозный треск искр в Машине Благодетеля, и величественное эхо Гимна Единому Государству, и интимный звон хрустально-сияющей ночной вазы...[8]

  Евгений Замятин, «Мы», 1920
  •  

Звеня и рокоча, как лира,
Ты, мысль, повисла в зное мира...[9]

  Владислав Ходасевич, «Трудолюбивою пчелой...», 1923
  •  

Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.[10]

  Сергей Есенин, «Русь советская», 1924
  •  

В холщовой торбе у них за спиной были спрятаны хлеб, лук, соль в чистой тряпочке, а на груди висела лира.[11]

  Константин Паустовский, «Книга о жизни. Далёкие годы», 1946
  •  

Лира была образом Вселенной. Низкие струны соответствуют аду, зиме, злу и печали. Высокие ― небу, лету, добру и веселью.[12]

  — Инна Смирнова, «Таинственное могущество звука», 2010

Лира в публицистике и документальной прозе[править]

  •  

Прославился и Амфион, Тебанския создатель крепости, что он в движение приводил игранием своея лиры дикие камни и сладким словом оные влек, куда ему надобно было.[1]

  Василий Тредиаковский, Горация Флакка «Эпистола к Пизонам о стихотворении и поэзии» с латинских стихов прозою, 1752
  •  

...вымышленіе лиры, которая сходство имѣетъ съ скрыпицею и разнится только тѣмъ, что рукоятка оной ширѣ, Языческая исторія приписываетъ Меркурию. Притчиною, сказываютъ, къ тому послужила черепаха: когда по наводненіи Египта Нилъ сбѣжалъ въ берега свои, тогда на поляхъ между протчими потопленными и разметанными животными, нашолъ онъ черепаху, которая вся высохла, а остались въ ней одни токмо сухіе жилы, и отъ прикосновенія ко онымъ произходилъ звукъ. Изъ той сдѣлалъ онъ помянутую лиру, или кобзу натянувъ на нее 4 струны, кои соотвѣтствовали четыремъ музыкальнымъ нотамъ ми, фа, солъ, ла, или четыремъ главнымъ голосамъ за основаніе пріемлющимся въ музыкѣ.
Діодоръ Сицилійскій повѣствуетъ, что тѣ 4 струны сходствовали съ четырьмя временами года, и что Меркурій оную лиру подарилъ Аполлону, когда онъ былъ пастухомъ у Царя Адмета. Бросаръ въ лексиконѣ своемъ о музыкѣ упоминаетъ, что Меркурій положилъ только 3 струны; а Аполлонъ прибавилъ 4-ю; и потомъ многіе прибавляли по одной и больше, и довели уже наконецъ до 16.[3]

  Василий Тузов, «Поденьщина, или Ежедневныя изданія», 24 марта 1769
  •  

Возрождению хореи должно было предшествовать развитие инструментальной музыки; а оно имело своим необходимым условием замену наивной четырехструнной форминги гомеридов более совершенным инструментом. Таковыми были два ― кифара и флейта (aulos, правильнее «кларнет», так как он был снабжен металлическим язычком); из них первая принадлежала к обрядности религии Аполлона, вторая ― к обрядности религии Диониса; упрощенной кифарой была лира, играть на которой должен был уметь всякий образованный человек. Оба годились как для чисто инструментальной игры (кифаристики и авлетики), так и для вокально-инструментальной (кифародики и авлодики).[7]

  Фаддей Зелинский, «История античной культуры», 1914
  •  

Интересно античное представление о музыке. Люди той эпохи верили, что весь мир ритмичен и гармоничен, то есть музыкален. Музыка воспроизводит эти свойства мира и наполняет ими душу человека. Так с её помощью устанавливается единство мира и человека ― созвучие, симфония. Как и индусы, древние греки верили, что коль скоро по этим законам живёт весь мир, то не только люди, но и камни и звери должны быть им послушны. И поэтому легендарный Амфион укрощает зверей своими пением, а игрой на лире заставляет камни складываться в городские стены.
Лира была образом Вселенной. Низкие струны соответствуют аду, зиме, злу и печали. Высокие ― небу, лету, добру и веселью. Поскольку высокое соотносилось с быстрым, а низкое с медленным, то быстрый или медленный темп тоже наполнялся символическим значением, равно как и перемены в ритме.[12]

  — Инна Смирнова, «Таинственное могущество звука», 2010
  •  

...как настроиться таким образом, чтобы оказаться в ладу с миром? Главное средство для этого ― музыка, созданная по законам Вселенной. В повседневной жизни человек легко утрачивает правильный настрой, и тогда его душа и тело уподобляются разлаженной, ненастроенной лире. Задача врача, лечащего такого человека, ― восстановить гармонию.[12]

  — Инна Смирнова, «Таинственное могущество звука», 2010

Лира в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]

  •  

Кто был в Париже, говорят французы, и не видал Большой оперы, подобен тому, кто был в Риме и не видал папы. В самом деле, она есть нечто весьма великолепное и наиболее по своим блестящим декорациям и прекрасным балетам. Здесь видите вы ― то Поля Елисейские, где блаженствуют души праведных, где вечная весна зеленеет, где слух ваш пленяется тихими звуками лир, где все любезно, восхитительно ― то мрачный Тартар, где вздохи умирающих волнуют страшный Ахерон, где шум черного Коцита и Стикса заглушается стенанием и плачем бедствия, где волны Флегетона пылают...[4]

  Николай Карамзин, Письма русского путешественника, 1793
  •  

Был у Державина ― и до сих пор не могу придти в себя от сердечного восхищения. С именем Державина соединено было все в моем понятии, все, что составляет достоинство человека: вера в бога, честь, правда, любовь к ближнему, преданность к государю и отечеству, высокий талант и труд бескорыстный… и вот я увидел этого мужа, кто, строя лиру, Языком сердца говорил![5]

  Степан Жихарев, «Записки современника», 5 декабря 1806
  •  

Этот Дидло признается теперь лучшим современным хореографом в Европе, но по наружности своей он, верно, последний. Худой, как остов, с преогромным носом, в светлорыжем парике, с лавровым на голове венком и с лирою в руках, он, несмотря на искусство, с каким танцевал своё pas, скорее был похож на карикатуру Апполона, чем на самого светлого бога песнопений.[5]

  Степан Жихарев, «Записки современника», 10 декабря 1806
  •  

А из дедовских рассказов нам больше всего нравилась история лирника Остапа. Я не знаю, видели ли вы когда-нибудь украинскую лиру. Сейчас, должно быть, ее можно найти только в музее. Но в те времена не только на базарах в маленьких городках, но и на улицах самого Киева часто встречались слепцы-лирники. Они шли, держась за плечо босоногого маленького поводыря в посконной рубахе. В холщовой торбе у них за спиной были спрятаны хлеб, лук, соль в чистой тряпочке, а на груди висела лира. Она напоминала скрипку, но к ней были приделаны рукоятка и деревянный стержень с колесиком. Лирник вертел рукоятку, колесико кружилось, терлось о струны, и они жужжали на разные лады, будто вокруг лирника гудели, аккомпанируя ему, добрые ручные шмели. Лирники почти никогда не пели. Они говорили певучим речитативом свои думки, «псальмы» и песни. Потом замолкали, долго слушали, как жужжит-затихает лира, и, глядя перед собой незрячими глазами, просили милостыню. Просили они ее совсем не так, как обыкновенные нищие. Я помню одного лирника в городе Черкассах. «Киньте грошик, ― говорил он, ― слепцу и хлопчику, потому что без того хлопчика слепец заплутается и не найдет дорогу после своей кончины в божий рай». Я не помню ни одного базара, где бы не было лирника. Он сидел, прислонившись к пыльному тополю. Вокруг него теснились и вздыхали жалостливые бабы, бросали в деревянную миску позеленевшие медяки. Представление о лирниках навсегда связалось у меня с памятью об украинских базарах ― ранних базарах, когда роса еще блестит на траве, холодные тени лежат поперек пыльных дорог и синеватый дым струится над землей, уже освещенной солнцем.[11]

  Константин Паустовский, «Книга о жизни. Далёкие годы», 1946

Лира в беллетристике и художественной прозе[править]

  •  

На самом верху четвёртой стороны, которая имела вид горы прорицания, виден был Аполлон, посреди девяти Муз, в лавровом венке; в руках он держал лиру, коей согласие как людей, так и богов в восхищение приводит.[2]

  Михаил Чулков, «Пересмешник, или Славенские сказки», 1768
  •  

У вас в руках будет земной глобус, у Саввы Кузьмича — астролябия, а у Боголюб Боголюбовича — лира.
— Что? — изумился Сластёнов.
— Лира-с! По собственному его желанию… Ибо лира, так сказать, символ вдохновения, а самый канал является продуктом творческой мысли, то есть вдохновения Курца… Ваш перст будет указывать на глобусе именно промежуток между двумя морями… Вообще выйдет отлично.[6]

  Василий Немирович-Данченко, «Сластёновские миллионы», 1893
  •  

Вся жизнь во всей ее сложности и красоте ― навеки зачеканена в золоте слов. Наши поэты уже не витают более в эмпиреях: они спустились на землю; они с нами в ногу идут под строгий механический марш Музыкального Завода; их лира ― утренний шорох электрических зубных щеток и грозный треск искр в Машине Благодетеля, и величественное эхо Гимна Единому Государству, и интимный звон хрустально-сияющей ночной вазы, и волнующий треск падающих штор, и веселые голоса новейшей поваренной книги, и еле слышный шепот уличных мембран.[8]

  Евгений Замятин, «Мы», 1920

Лира в поэзии[править]

Лира
(музыкальный музей, Милан)
  •  

Моя ославленная лира[13]
Не для лакеев и шутов...
Где трон, корона и порфира —
Там нет поэзии цветов.

  Пётр Шумахер, «Я не певец в придворном хоре!», 25 мая 1883
  •  

Чудовищ слышны рёвы лирные,
Вдруг хлещут бешено дожди,
И всё затягивают жирные
Светло-зелёные хвощи.[14]

  Николай Гумилёв, «Второй год», 1916
  •  

Над кабаком, где грехи, гроши,
Кровь, вероломство, дыры —
Встань, Триединство моей души:
ЛилияЛебедь — Лира!

  Марина Цветаева, «Так, высоко́ запрокинув лоб…», 1918
  •  

Трудолюбивою пчелой,
Звеня и рокоча, как лира,
Ты, мысль, повисла в зное мира
Над вечной розою — душой.[9]

  Владислав Ходасевич, «Трудолюбивою пчелой...», 1923
  •  

Приемлю всё,
Как есть всё принимаю.
Готов идти по выбитым следам,
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.[10]

  Сергей Есенин, «Русь советская», 1924

Источники[править]

  1. 1 2 В. К. Тредиаковский. Сочинения. Переводы как стихами, так и прозою. — СПб: «Наука», 2009 г.
  2. 1 2 Михаил Чулков в сборнике: Волшебно-богатырские повести XVIII века. — М.: Советская Россия, 1992 г.
  3. 1 2 Подёньщина, Сатирическій журналъ Василія Тузова. Изданіе А. Аѳанасьева. — Москва. Въ типографіи С. Селивановскаго, 1858 г.
  4. 1 2 Карамзин. Н.М. Письма русского путешественника. — Москва: Советская Россия, 1982. — 608 с. — (Библиотека русской художественной публицистики). — 100 000 экз.
  5. 1 2 3 С. П. Жихарев. Записки современника. Редакция, статья и комм. Б. М. Эйхенбаума. — М.―Л.: Изд-во АН СССР, 1955 г.
  6. 1 2 В. В. Немирович-Данченко. «Цари биржи». — СПб: ООО «Полиграф», 2013 г.
  7. 1 2 Зелинский Ф. Ф. «История античной культуры». — СПб.: Марс, 1995 г.
  8. 1 2 Замятин Е. И. Мы: Роман, рассказы, литературные портреты, эссе. ― Ставрополь: Книжное изд-во, 1990 г.
  9. 1 2 Ходасевич В. Ф. «Колеблемый треножник: Избранное» / Под общей редакцией Н.А.Богомолова. Сост. и подгот. текста В.Г. Перельмутера. — Москва, «Советский писатель», 1990 г.
  10. 1 2 Есенин С. А., Полное собрание сочинений в 7 томах. — М.: Наука; Голос, 1996 г.
  11. 1 2 Паустовский К. Г. «Далёкие годы». — М.: «АСТ; Астрель», 2007 г.
  12. 1 2 3 Инна Смирнова. Таинственное могущество звука. — М.: «Наука и религия», № 9, 2010 г.
  13. «Моя ославленная лира» — здесь Пётр Шумахер имеет в виду судебное дело по поводу его «циничной» поэзии, в результате которого сборник его стихов был сожжён, а сам он вынужден был бежать за границу.
  14. Н. С. Гумилев. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1988 г.

См. также[править]