Перейти к содержанию

Дирижёр

Материал из Викицитатника
Джон Филипп Суза, дирижёр

Дирижёр (от фр. diriger — управлять, направлять, руководить), а также капельмейстер, хормейстер, концертмейстер, кантор, маэстро — руководитель разучивания и исполнения ансамблевой (оркестровой, хоровой, оперной и т. д.) музыки. Именно дирижёру принадлежит художественная трактовка произведения, он же призван обеспечить как ансамблевую стройность, так и техническое совершенство исполнения. Хотя те или иные формы управления группами музыкантов существовали ещё в глубокой древности, в самостоятельную профессию, требующую специальных навыков и специальной одарённости, дирижирование превратилось лишь во второй половине XIX века.

Как самостоятельный вид музыкального исполнительства дирижирование сложилось в первой половине XIX века, однако ещё на египетских и ассирийских барельефах встречаются изображения человека с жезлом в руке, руководящего группой музыкантов. В древнегреческом театре корифей руководил хором, отбивая ритм ногой, обутой в сандалию с железной подошвой.

Дирижёр в афоризмах и коротких цитатах

[править]
  •  

Этим косматым господам дирижёрам многое прощается. Да иначе и нельзя. Ведь если он посылает к чёрту, бранится и рвет на себе волосы, то этим самым он заступается за святое искусство...[1]

  Антон Чехов, «Два скандала», 1882
  •  

...в опере на меня подчас накатывает сильнейшее искушение выйти из зала, раздобыть у кого-нибудь из охранников карабин с запасом патронов и затем избавить мир от бездарного дирижёра...[2]:54-55

  Бернард Шоу, «Каким должен быть музыкальный критик», 3 сентября 1890 г.
  •  

— Что вы тут будете делать? — с испугом спрашивают больные.
Вместо ответа дирижёр кричит своей команде: «Три, четыре», — взмахивает рукой, и мощные, торжественные звуки «У самовара я и моя Маша» разносятся над многострадальным побережьем.[3]

  Илья Ильф, Евгений Петров, «У самовара», 1934
  •  

Композитор и пианист ― и то уже много для публики, а тут еще и дирижёр ― это уже слишком.[4]

  Николай Рерих, Листы дневника, 1943 г.
  •  

В детстве было даже не столько интересно слушать, сколько смотреть, как играют ― как движется оркестр, как дирижирует молодой щуплый капельмейстер.[5]

  Юрий Олеша, «Книга прощания», до 1959
  •  

Дирижер, дирижер ―
Черный фрак,
Командир оркестровых атак, <...>
Дирижёр, дирижеёр ―
Демиург,
Повелитель движений и рук...[6]

  Давид Самойлов, «Смерть дирижёра», 1964
  •  

И смычок береги, и струну ―
Дирижёр, береги тишину![6]

  Давид Самойлов, «Смерть дирижёра», 1964
  •  

...дирижёр ― это пианист, который играет на живых клавишах.[7]

  Леонид Утёсов, «Спасибо, сердце!», 1982
  •  

Дирижёр – рукотворец музыки,
Пишущий ее палочкой в воздухе.[6]

  Давид Самойлов, «Оркестр», 1987
  •  

...тот дирижер велик, кому удается отдельных музыкантов объединить в единое целое.[8]

  Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003
  •  

Считается, что дирижер — это человек, который должен держать дистанцию, не вступать в личные взаимоотношения с музыкантами. Тогда проще управлять.[8]

  Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003
  •  

первый президент был дирижёр
а второй как есть каратист...[9]

  Александр Миронов, «слышу грай вороний птичий хор...», 2004
  •  

А дирижёр, дирижёр, обитавший в Сквере, ― сумасшедший старик в коротких штанах и черном драповом пальто! Он дирижировал невидимым оркестром яростно и нежно.[10]

  Дина Рубина, «На солнечной стороне улицы», 2006
  •  

Если бы я объяснял ребёнку, что делает дирижёр, то я бы сказал, что он помогает оркестру лучше играть.[11]

  Николас Краузе, из интервью 13 февраля 2007
  •  

Дирижёр – это как шеф-повар на кухне.[11]

  Николас Краузе, из интервью 13 февраля 2007
  •  

— Какая у него правильная дирижёрская палка! Он бьёт их?

  Владимир Сорокин, «Манарага» (8 апреля), 2017

Дирижёр в мемуарах, публицистике и научно-популярной прозе

[править]
  •  

Что Лист был великим пианистом и далеко превосходил современных ему исполнителей способностью сыграть сонату, проникнув во все замыслы композитора и прочесть каждую восьмую так, как это задумано автором, неопровержимо доказано утверждением самого Вагнера — а лучшего свидетельства и не найти. К тому же, обладая даром управлять людьми, Лист был не только великим пианистом, но и великим дирижёром. Будет очень занятно выяснить — остался ли он теперь таким же великим, каким был.[2]:155

  Бернард Шоу, «Лист в Англии», 10 апреля 1886 г.
  •  

...в опере на меня подчас накатывает сильнейшее искушение выйти из зала, раздобыть у кого-нибудь из охранников карабин с запасом патронов и затем избавить мир от бездарного дирижёра или от чванного и небрежного артиста; меня удерживает лишь боязнь попасть не в того, в кого следует, — поскольку я плохой стрелок, — и оказаться виновным в убийстве достойного певца.[2]:54-55

  Бернард Шоу, «Каким должен быть музыкальный критик», 3 сентября 1890 г.
  •  

Люди не любят, если в человеке несколько дарований. Вот в Америке не хотели, чтобы Рахманинов дирижировал. Композитор и пианист ― и то уже много для публики, а тут еще и дирижёр ― это уже слишком. Всякие ограничения напрасно сваливают на вкусы публики. Публика-народ отлично найдет место для всех выявлений. Только так называемые критики путаются между трех деревьев и из-за кустов леса не видят.[4]

  Николай Рерих, Листы дневника, 1943 г.
  •  

Но дирижировать оркестром действительно очень трудно. Лучше всех, мне кажется, сказал об этом Шарль Мюнш в своей книге «Я ― дирижер»: «Коллективное сознание сотни музыкантов ― ноша не легкая. На минуту представьте себе, что было бы с пианистом, если бы каждая клавиша чудом вдруг стала живым существом». Да, дирижер ― это пианист, который играет на живых клавишах. Среди них есть добрые и злые, любящие тебя и не очень, верящие тебе и не верящие, покладистые и упрямые, уважающие тебя и не уважающие никого, кроме себя. Вот попробуйте сыграть на таком «рояле». Но потому-то и нет, наверно, большего наслаждения, когда всех этих разномыслящих, разночувствующих и разнонастроенных людей удается собрать воедино, заставить забыть о своих личных устремлениях и подчинить своей воле.[7]

  Леонид Утёсов, «Спасибо, сердце!», 1982
  •  

Нынешний филармонический сезон будет интересным: приглашены дирижёры Федосеев, Ростропович, Гергиев, Ельцин.[12]

  Никита Богословский, «Заметки на полях шляпы», 1997
  •  

Следовало бы написать такую музыку, которую совершенно невозможно испортить исполнением. — Кошмарный сон для пианистов и дирижёров!

  Юрий Ханон, «Мусорная книга», 1990-е
  •  

Я уверен, что должна быть мощная, чисто музыкальная сверхидея. И тот дирижер велик, кому удается отдельных музыкантов объединить в единое целое.
Считается, что дирижер — это человек, который должен держать дистанцию, не вступать в личные взаимоотношения с музыкантами. Тогда проще управлять. У меня эта дистанция не очень выдерживается. Нужно быть сильным человеком, чтобы не нуждаться в опоре, не зависеть от окружающих. Вести за собой, ничуть не сомневаясь, что за тобой пойдут. Иными словами, дирижер должен обладать харизмой и для своих оркестрантов, и для слушателей.
Мне очень близок совершенно феноменальный японский дирижер Сейджи Озава — человек с потрясающей, завораживающей пластикой. Я знаю людей, которые, к примеру, принципиально не согласны с его трактовкой русской музыки (и понимаю, почему), но в этом дирижере есть то, чего нет больше ни у кого другого: именно пластичная дирижерская техника собирает музыкантов, заставляет их отдавать себя музыке с радостью.
У каждого музыканта, ставшего дирижером, наверняка есть свой ответ, объясняющий причину перехода в иное качество. Один, к примеру, скажет, что это шаг на новую ступень творчества. Другой может отшутиться: мол, дирижеры дольше живут. У меня же все связано с тем, что я сыграл все музыкальные шедевры, которые были написаны для альта, — их не так и много. Поэтому дирижерство для меня — это возможность исполнять ту музыку, которая написана не для моего инструмента.[8]

  Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003
  •  

Есть еще особая «пряность» в деле дирижера, когда он работает с разными составами музыкантов. Камерный оркестр, так же как автомобиль «порше», способен реагировать быстро. А первоклассный симфонический оркестр подобен «роллс-ройсу»: он не может так же быстро развернуться, но ездить на нем потрясающе.
Раньше я думал, что хоровое дирижирование — это нечто совершенно другое, что хор — организм более медленной реакции, для него нужен другой показ, другой ауфтакт, какая-то другая энергия. Может быть, так и должно быть, но у меня с Хором соборов Московского Кремля образовались именно музыкантские «доверительные» отношения.
Я не учился дирижировать хором, и поэтому мне нужны были люди, которые бы просто уважали меня как музыканта, понимали бы, что я могу и ошибиться, верили в мои идеи. Конечно, очень многое зависело от руководителя хора, Геннадия Дмитряка, который сумел внушить мне, что коллектив ко мне хорошо относится. Прекрасно, что в нашей стране существуют коллективы, которые, несмотря на все сложности, находятся в такой форме. Для них главное — творчество и его результат.[8]

  Юрий Башмет, из книги «Вокзал мечты», 2003
  •  

Если бы я объяснял ребёнку, что делает дирижёр, то я бы сказал, что он помогает оркестру лучше играть. Если бы это был не ребенок, а кто-то постарше, я бы сказал, что у дирижера есть три задачи. Первая — это что-то предлагать. Дирижёр должен сначала подумать, что хотел сказать композитор, посмотреть на его жизнь, на другие его произведения. Подумать, что можно предложить нового оркестру. Чтобы уже на первой репетиции музыканты поняли: дирижёр работает над произведением. <...>
...чего не видит публика, — это репетиции. Дирижёр – это как шеф-повар на кухне. На репетиции решаются все трудные задачи. Почему одному пассажу нужно будет уделить полчаса, а другой можно вообще не репетировать. Во время репетиции дирижёр должен вытащить максимум из музыкантов, и это немного менеджмент.[11]

  Николас Краузе, из интервью 13 февраля 2007
  •  

Дело было так. Меня посетила совершенно безумная мысль написать графическую партитуру для дирижёра, зафиксировав в ней жесты и движения его рук, ног, тела, а исполнителям отдать музыкальную расшифровку всей этой пластики. При этом я сильно сомневался в целесообразности воплощения подобного замысла и поделился своими сомнениями с Суслиным. Он спокойно выслушал, потом вывел меня в коридор и, чуть не дав пинка, выпихнул из издательства: – «Чтоб ноги твоей здесь не было, пока не сделаешь того, что задумал!» <…> в течение трёх дней я нарисовал восемь листочков, обозвав сию художественную продукцию Baletto для дирижёра и ансамбля музыкантов, Композиция 14.[13]:56

  Виктор Екимовский, «Автомонография», 2007
  •  

Фигура Ханина чрезвычайно любопытная, уникальная для нашего – да и не только для нашего – времени личность <…> Скандальную репутацию Ханон приобрёл ещё в Ленинградской консерватории <...> также не добрался он и до Союза композиторов <...> Ну а скажите, как можно принимать в СК автора сочинений с названиями типа: Средний темперированный клавир <...> Песни во время еды <...> Громоздкий фетиш <...> Тусклая жизнь <...> Так называемая музыка для дирижёра с оркестром?[13]:291-292

  Виктор Екимовский, «Автомонография», 2007
  •  

Настоящее искусство никогда не должно проходить незамеченным… Оно, так сказать, оставляет глубокие отпечатки своих следов на всех предметах, по которым прошла его тяжёлая нога. И в данном случае не важно, то ли это фасад театра, то ли пальто маститого дирижёра или даже лицо известного композитора.[14]:181

  Эрик Сати, Юрий Ханон, «Воспоминания задним числом», 2010

Дирижёр в беллетристике и художественной прозе

[править]
  •  

— Стойте, чёрт вас возьми! Если эти козлы-тенора не перестанут рознить, то я уйду! Глядеть в ноты, рыжая! Вы, рыжая, третья с правой стороны! Я с вами говорю! Если не умеете петь, то за каким чёртом вы лезете на сцену со своим вороньим карканьем? Начинайте сначала!
Так кричал он и трещал по партитуре своей дирижерской палочкой. Этим косматым господам дирижёрам многое прощается. Да иначе и нельзя. Ведь если он посылает к чёрту, бранится и рвет на себе волосы, то этим самым он заступается за святое искусство, с которым никто не смеет шутить. Он стоит настороже, а не будь его, кто бы не пускал в воздух этих отвратительных полутонов, которые то и дело расстраивают и убивают гармонию? Он бережет эту гармонию и за нее готов повесить весь свет и сам повеситься. На него нельзя сердиться. Заступайся он за себя, ну тогда другое дело![1]

  Антон Чехов, «Два скандала», 1882
  •  

— Что вы тут будете делать? — с испугом спрашивают больные.
Вместо ответа дирижёр кричит своей команде: «Три, четыре», — взмахивает рукой, и мощные, торжественные звуки «У самовара я и моя Маша» разносятся над многострадальным побережьем.
Три раза в неделю усиленный оркестр сочинской милиции дает дневные концерты, чтобы купающиеся, часом, не заскучали. А так как играть на пляже жарко, то музыканты устремляются в аэрарий. И больные, тяжело дыша, убираются вон из своего последнего пристанища. Вслед им бьет барабан, и слышится каннибальский звон тарелок.[3]

  Илья Ильф, Евгений Петров, «У самовара», 1934
  •  

Похороны сошли без обычного радостного оживления. С утра стал накрапывать дождь. Людей собралось немного, хоть и больше, чем можно было ожидать. Среди местной русской колонии оказались петербуржцы, знавшие Семена Исидоровича. Пришло и несколько человек, его не знавших: при бедности русской общественной жизни в городе, всем, в такое время, хотелось обменяться впечатлениями. Распорядитель добросовестно, но тщетно делал, что мог, для создания чинности и благолепия. Так, на невесёлом балу, при малом числе танцующих, дирижёр напрасно старается оживить плохо идущую кадриль.

  Марк Алданов, из романа «Пещера», 1936
  •  

Классическую музыку я впервые узнал уже в зрелые годы. Понял ее, полюбил еще позже. Что же было музыкой до того? Знал и любил все же Шопена. В основном музыкой были известные концертные вальсы, опереточная музыка, марши, танго, танцы типа краковяк и все остальное, что играли в садах и на граммофонных пластинках. В садах играли военные духовые оркестры. В детстве было даже не столько интересно слушать, сколько смотреть, как играют ― как движется оркестр, как дирижирует молодой щуплый капельмейстер. Они играли в так называемых ротондах ― в деревянных полукруглых помещениях, с одной стороны открытых ― как бы в половине барабана. Это называлось также и раковиной.[5]

  Юрий Олеша, «Книга прощания», 1930-1959
  •  

Что, как не душа или не соучастие души, делает первый поцелуй влюблённых таким прекрасным, что никакие позднейшие изощренные ласки не вспоминаются с такой благодарной нежностью. Разве это не намёк какой-то высшей силы, которая безусловно в нас есть и которую мы условно называем душой? Разве это не намёк на то, что она, эта сила, должна дирижировать всем тем, что потом будет между мужчиной и женщиной? Но слишком быстро это нежное прикосновение наполнялось чувственностью, и потом долгое время только чувственность диктовала отношения. Правда, у некоторых этот дирижёр всю жизнь продолжает руководить всем сложным оркестром отношений двух людей. У некоторых, но не у тебя. Ты сам прогонял дирижёра, как докучливого соглядатая. Или он уходил, чувствуя, что ему здесь нечего делать.[15]

  Фазиль Искандер, «Морской скорпион», 1977
  •  

А дирижёр, дирижёр, обитавший в Сквере, ― сумасшедший старик в коротких штанах и черном драповом пальто! Он дирижировал невидимым оркестром яростно и нежно. Форте!! Дольчиссимо… модера-а-а-то… И первые скрипки: форте!!! Говорили, что он пережил Варшавское гетто, потерял там близких, всю семью, девочек-близнецов. Спятил… И с тех пор дирижирует и дирижирует Девятой симфонией Бетховена. Форте!! Фортиссимо!! ― безостановочное движение на четыре четвертых… Обнимитесь, миллионы!.. Странная фигура моего детства, чёрный ворон[10]

  Дина Рубина, «На солнечной стороне улицы», 2006
  •  

— Стоп! — дирижёр стукнул палкой (не палочкой!) по пюпитру. — Послушайте, неуважаемые мои! Я не понимаю — где мы? В Гранд-Опера или в харчевне старого Хоттаба? Альты, что за собачий вой в девяносто втором такте?! Виолончели, ну вылезайте же из тухлой ямы! Сдерите коросту с лица! Стряхните шайтана с грифа! Вдохните, вдохните свежий воздух! Кларнеты, вы снова забыли про двугорбость. Я вам ничего не говорил?! Вы оба — двугорбый верблюд, величественно бредущий к водопою, а не побитая старая кляча, везущая на базар коровьи лепёшки! Я хочу услышать музыку ваших горбов! Вообще, оркестр сегодня похож на колоду, на которой мясники разделывают коровьи туши! За что вы так ненавидите музыку?! За такую игру с вас надо содрать кожу, сделать из неё барабаны и вечно играть на них “Ионизацию” Вареза! <…>
— Какая у него правильная дирижёрская палка! Он бьёт их? <…>
— Да…

  Владимир Сорокин, «Манарага» (8 апреля), 2017

Дирижёр в поэзии

[править]
  •  

Салонов лев, львов маленьких протектор,
Диктатор вечеров, концертов дирижёр ―
На все наш Дон Жуан и ловок, и хитер:
Ведь экой архитектор![16]

  Пётр Ершов, «Салонов лев, львов маленьких протектор...» (из цикла «Parbleu ou pour le bleu»), 1850-е
  •  

Я прикажу оркестру, где-нибудь в людном месте,
В память Масснэ исполнить выпуклые попурри
Из грациоз его же. Слушайте, капельмейстер:
Будьте построже с темпом для партитур ― «causerie»!
Хитрая смерть ошиблась и оказалась не хитрой, ―
Умер Масснэ, но «умер» тут прозвучало, как «жив».
Палочку вверх, маэстро! Вы, господа, за пюпитры! ―
Мертвый живых озвучит, в творчество душу вложив![17]

  Игорь Северянин, «На cmeptь Масснэ», 1912
  •  

Дирижер, дирижер ―
Черный фрак,
Командир оркестровых атак,
Альпинист оркестровых высот,
Оркестровых садов садовод,
Оркестровых ручьев
Рыболов,
Как ты властен и большеголов!
Дирижер, дирижер ―
Демиург,
Повелитель движений и рук,
Рук, покорно ведущих смычки,
Рук, прижавших фанфары к губам,
Рук, впускающих ветер в орган,
Рук, которые бьют в барабан,
Рук, которые ждут на хорах,
Притаив голубей в рукавах.
Дирижер,
Береги скрипачей,
Трубачей береги, дирижер,
И высокую виолончель,
И кларнет, и корнет, и фагот,
И минор береги, и мажор,
И басы, и звенящую трель,
И смычок береги, и струну ―
Дирижер, береги тишину![6]

  Давид Самойлов, «Смерть дирижера», 1964
  •  

Над оркестром, бесформенный и текучий,
Колыхался композитор-вампир,
В дирижёра вселялся и скрипки мучил,
Предвкушая обильный и сладкий пир.[18]

  Борис Нарциссов, «Музыка», 1982
  •  

Дирижер – рукотворец музыки,
Пишущий ее палочкой в воздухе.
Скрипачи ― прядильщики мелодий.
Виолончелисты ― вышивальщики нот,
Пальцем поддевающие толстую нить.
Контрабасисты ― пильщики басов.
Флейтисты – выдуватели легких пузырьков звука,
Объедающие флейту, как початок кукурузы.
Трубачи ― выдыхатели ритмов,
Лаокооны геликонов – выращиватели напевов
В медных вазах.
Литаврист ― шеф-повар мягких громов.
Арфистка ― кормилица лебедей в серебряной клетке.
Барабанщик – раскатыватель звонких горошин.[6]

  Давид Самойлов, «Оркестр», 1987
  •  

слышу грай вороний птичий хор
скоро лист появится первый лист
первый президент был дирижёр
а второй как есть каратист...[9]

  Александр Миронов, «слышу грай вороний птичий хор...», 2004

Источники

[править]
  1. 1 2 Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 1. (Рассказы. Повести. Юморески), 1880-1882. — стр.438
  2. 1 2 3 Бернард Шоу «О музыке и музыкантах». — М.: Музыка, 1965. — 340 с. — 100 000 экз.
  3. 1 2 Ильф И., Петров Е., Собрание сочинений: В пяти томах. Т. 3. — М: ГИХЛ, 1961 г.
  4. 1 2 Николай Рерих. Листы дневника. В трёх томах. Том 3. — М.: Международный Центр Рерихов, 1996 г.
  5. 1 2 Олеша Ю.К. «Книга прощания». — Москва, «Вагриус», 2001 г.
  6. 1 2 3 4 5 Давид Самойлов. Стихотворения. Новая библиотека поэта. Большая серия. Санкт-Петербург, «Академический проект», 2006 г.
  7. 1 2 Л.О. Утёсов. Спасибо, сердце! — Москва, «Вагриус», 1999 г.
  8. 1 2 3 4 Юрий Башмет. «Вокзал мечты». — М.: Вагриус, 2003 г.
  9. 1 2 А. Н. Миронов. Без огня. — М.: Новое издательство, 2009 г.
  10. 1 2 Дина Рубина. «На солнечной стороне улицы». — М.: ЭКСМО, 2008 г.
  11. 1 2 3 Амосов Ю. Николас Краузе: «Остаются такие, как THE BEATLES». Юрий Амосов. — L’Officiel. 13 февраля 2017 г.
  12. Никита Богословский, «Заметки на полях шляпы». — М.: Вагриус, 1997 г.
  13. 1 2 Виктор Екимовский «Автомонография». — второе. — М.: «Музиздат», 2008. — 480 с. — 300 экз. — ISBN 978-5-904082-04-8
  14. Эрик Сати, Юрий Ханон «Воспоминания задним числом». — СПб.: Центр Средней Музыки & издательство Лики России, 2010. — 682 с. — ISBN 978-5-87417-338-8
  15. Искандер Ф.А. Повести. Рассказы. — Москва, «Советская Россия», 1989 г.
  16. П. П. Ершов. Стихотворения. — М.: 1989 г.
  17. Игорь Северянин, «Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы.». — М.: «Наука», 2004 г.
  18. Б. А. Нарциссов. «Письмо самому себе». — М.: Водолей, 2009 г.

См. также

[править]