Медуни́ца, редко меду́ница (диал.) под которой чаще всего имеют в виду медуни́цу лекарственную (лат.Pulmonaria officinalis) — народное название многих растений, чаще всего — невысоких многолетних травянистых растений из рода Медуница семейства Бурачниковые (лат.Boraginaceae), широко известных своими необычными цветами. У растений этого вида наблюдается нечастое среди цветковых растений явление изменения окраски венчика в процессе цветения: в начале розовые, к концу цветения они становятся сначала фиолетвыми, а затем синими.
В диком виде медуница растёт в лесах Центральной и Восточной Европы, на лугах и в болотистых местах Британии. На территории России встречается в Калининградской области. С древних времён медуница лекарственная известна в качестве лекарственного растения. Широко культивируется как неприхотливое и декоративное садовое растение. Хороший медонос.
Между тем, под народным названием «медуница» известно ещё немало других растений, в большинстве своём совсем не похожих на медуницу лекарственную. Все эти растения объединяет только один признак: медовый запах цветов и, возможно, обилие нектара. Во многих ненаучных текстах не представляется возможным установить доподлинно, какую именно медуницу имеет в виду автор.
Как был отец доволен, увидев в первый раз медуницу!
Он научил меня легонько выдергивать лиловые цветки и сосать белые, сладкие их корешочки <нектарники>.[1]
У мельницы сыро пахло медуницей, хоть и был рассвет пыльным.[3]
— Борис Пильняк, «Волга впадает в Каспийское море», 1938
К хорошим весенним салатным травам надо причислить и появляющуюся одной из первых и рано цветущую — медуницу, а также гулявник...[4]
— Георгий Боссэ, «Готовьте из диких весенних растений», 1942
Медуница. Многолетняя трава, имеющая побеги с цветочными стрелками либо только с листьями. Последние дают нежную салатную зелень.[4]
— Георгий Боссэ, «Готовьте из диких весенних растений», 1942
Над лозою, над высокими цветами береговой медуницы летают и, хрустально трепеща крыльями, останавливаются в воздухе темно-синие, прозрачные, с изумрудными глазами стрекозы.[5]
...на одном незанятом стуле лежал, свисая как шелковый, нежно увядший, в темных слипшихся морщинках, букет медуниц.[8]
— Ольга Славникова, «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», 1999
...вокруг рябины и под нею цветы растут — медуница-веснянка. На голой еще земле, после долгой зимы радует глаз. Первое время густо ее цвело по огороду, даже из гряд кое-где выпрастываются бархатные листья — и сразу цвесть, стебли множить.[9]
Стебли медуницы развиваются еще под снегом, сразу после его таяния на поверхности появляются зеленые листья и розовые бутоны. Распустившиеся цветки вначале ярко-розовые, по мере роста становятся пурпурными, позже — фиолетовыми и синими.[10]
— Екатерина Лапина, «И начало всё расти и распускаться», 2007
Сибирская весна между Елкиною и Тюменемъ слѣдующія произвела растѣнія: <...> по болотамъ разцвѣталъ жабникъ (Menyanthes trifoliata), въ лѣсахъ избыточествовала медуница (Pulmonaria officinarum)...[11]
— Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...», 1770
При хорошем освещении насекомые-опылители легко замечают яркие цветки. А у медуницы они ещё и меняют со временем цвет. Содержащийся в лепестках краситель меняет цвет в зависимости от кислотности сока, которая снижается со временем. При кислом соке лепестки розовые, а с возрастом сок растения постепенно ощелачивается, и лепестки становятся сначала фиолетовыми, а затем синими. Эти перемены окраски привлекают опылителей.[12]
Медуница. Многолетняя трава, имеющая побеги с цветочными стрелками либо только с листьями. Последние дают нежную салатную зелень. Прикорневые листья книзу резко сужающиеся в слегка крылатый черешок. Цветы довольно крупные, собранные кистями, в начале цветения ярко розового цвета, затем синеющие. Растет между кустарниками и в лесах.[4]
— Георгий Боссэ, «Готовьте из диких весенних растений», 1942
Медуница на одном месте может расти много лет, с ее помощью можно создать очень долговечный бордюр. Это неприхотливое растение выносит полутень, растет под пологом лиственных лесов, ценится за раннее цветение. Размножают медуницу делением корневищ осенью или посевом семян сразу после их созревания.[14]
— Наталья Петрова, «Вокруг да около» 2003
В прозрачных широколиственных лесах до распускания листвы цветут светолюбивые растения: медуница, хохлатка, чистяк, сон-трава, петров крест, ветреница. Стебли медуницы развиваются еще под снегом, сразу после его таяния на поверхности появляются зеленые листья и розовые бутоны. Распустившиеся цветки вначале ярко-розовые, по мере роста становятся пурпурными, позже — фиолетовыми и синими. Окраску их определяет пигмент антоциан, который меняет цвет в зависимости от кислотности того раствора, в котором находится: в начале цветения содержимое клеток в лепестках имеет кислую реакцию и окраска становится розовой, позже клеточный сок становится слабощелочным и окраска синеет. Вместе с медуницей зацветает хохлатка.[10]
— Екатерина Лапина, «И начало всё расти и распускаться», 2007
Я решил суходолом сократить путь ко вчерашнему болоту. Небольшие ивовые кусты с болота, вместе с пушицей и душистой белой спиреей (медовкой) переходят и на суходол,[16] к ним тут присоединяется поляна с клевером и погремушником.[17]
Заглянув на мельницу, бегу вниз на речку, где бежит-льется по камням вода и яркое отражается на воде солнце. Я засучиваю выше колен штанишки, ступаю в прозрачную воду. Речка заросла кустами, изъеденным жучками черным ольховником, зеленой лозою. Над лозою, над высокими цветами береговой медуницы летают и, хрустально трепеща крыльями, останавливаются в воздухе темно-синие, прозрачные, с изумрудными глазами стрекозы.[5]
В читаемой сейчас книге встретились названия растений: таволга, медуница, клещевина, бирючина. В переводных книжках полно таких ничего не говорящих мне названий ― уверен, что они ничего не говорят и переводчику и взяты из словаря.[18]
...на свежей траве, пронизанной, словно вздувшимися венами, корнями вековых деревьев, стояли бронзовые скульптуры, не уместившиеся в здании. Над ними пели птицы, а в воздухе плыл сладкий запах медуницы.[20]
Дикая рябинка со своей благодарной и тихой душой услышала, приманила и накормила прихотливых лакомок-птичек. Да и я однажды пощипал с розеток ярких плодов. Крепки, терпки, тайгою отдают — не забыло деревце, где выросло, в жилах своих сок таежный сохранило. А вокруг рябины и под нею цветы растут — медуница-веснянка. На голой еще земле, после долгой зимы радует глаз. Первое время густо ее цвело по огороду, даже из гряд кое-где выпрастываются бархатные листья — и сразу цвесть, стебли множить.[9]
Тётка-покойница невоздержанна на слово была, взялась полоть в огороде и ну по-черному бранить медуницу с календулой. Я — доблестный хозяин — к тетке подсоединился и раз-другой облаял свободные неприхотливые растения. Приезжаю следующей весной — в огороде у меня пусто и голо, скорбная земля в прошлогодней траве и плесени, ни медуницы, ни календулы нет, и другие растения как-то испуганно растут, к забору жмутся, под строениями прячутся. Поскучнел мой огород, впору его уж участком назвать. Лишь поздней порой где-то в борозде, под забором увидел я униженно прячущуюся, сморщенно синеющую медуничку. Встал я на колени, разгреб мусор и старую траву вокруг цветка, взрыхлил пальцами землю и попросил у растения прощение за бранные слова. Медуничка имела милостивую душу, простила хозяина-богохульника и растет ныне по всему огороду, невестится каждую весну широко и привольно. Но календулы, уголёчков этих радостных, нигде нет... Пробовал садить — одно лето поцветут, но уж не вольничают, самосевом нигде не всходят. Вот тут и гляди вокруг, думай, прежде чем худое слово уронить на землю, прежде чем оскорбить Богом тебе подаренное растение и благодать всякую. <...> Луга давно не кошены, вот и царствует здесь, кипит неуемно морковник, лазурник, тмин, и куколь листья в ладонь расправил, <...> окопник, похожий на медуницу, но листом и цветом жестче и беднее, как и положено окопному существу...[9]
Вон там, меж чернолесья, выдалась небольшая сухая полянка — ровно камчатными скатертями укрыта она: то кашка, медуница и пахучий донник в цвету стоят; бортевые пчелы, шмели, осы и шершни тучами носятся над ними, громко жужжа на разные голоса.[21]
Широкая равнина, вся усеянная какими-то желтыми цветами, была совершенно безлюдна. Над нашими головами звенели жаворонки, в густой траве неистово трещали кузнечики, а в теплом душистом воздухе, пропитанном ароматом медуницы, игриво гонялись друг за другом бронзовые, с тюлевыми крылышками, стрелки.[22]
Тихон смежил глаза, утомленные пламенем. Вспомнился ему летний полдень, запах елей, в котором свежесть яблок смешана с ладаном, лесная прогалина, солнце, пчелы над кашкой, медуницей и розовой липкой дремой...[24]
Когда мы выбрались в некошеные луга, бабы стихли. Сладкий конский щавель хлестал нас по груди. Медуница пахла так сильно, что солнечный свет, затопивший рязанские дали, казался жидким мёдом. Мы дышали тёплым воздухом трав, вокруг нас гулко жужжали шмели и трещали кузнечики.[2]
Мимо мельницы и водокачки через плотину братья прошли в Запрудье. У мельницы сыро пахло медуницей, хоть и был рассвет пыльным.[3]
— Борис Пильняк, «Волга впадает в Каспийское море», 1938
Отсюда я увидел другую часть города ― Карвасары, белый пенящийся водопад, переброшенную через него рядом с высоким крепостным мостом деревянную кладочку, широкий спокойный разлив реки за водопадом, скалистые, поросшие жёлтой медуницей[25] и дерезой берега Смотрича.[26]
А что он знает? Ничегошеньки он не знает. Даже как зовётся вот этот цвет ― и то не знает.
― Курослеп, ― сказал мальчик.
― Да не курослеп это, а медуница. Сам ты курослеп!
― Мядуница! Мядуница! ― даже с некоторым восхищением повторил мальчик.
— Да не «мядуница», а «медуница». Скажи правильно.
— Мядуница, — поспешно повторил мальчик и тут же спросил:
— А это какой, розовый?[27]
Степь цвела и дышала. По склонам длинной балки, как ковры, лежали огороды богатой коммуны «Заря». Синий четырехугольник, синий платок, расстеленный среди зелени, — поле медуницы, детская колония посеяла медуницу для своих пчел.[28]
Ещё ниже, у пересохшего ручья, густая заросль медуницы ― таволги рябинолистой.[29] Чистый мёд! Ночью, в полной темноте, и то не ошибешься, узнаешь таволгу по сладости и резкости запаха. И опять не то. Повяли, пожухли желто-белые соцветия и не мёдом, а псиной отдают.[30]
Коля (шатаясь, подходит к Вове и прикладывает ухо к его сердцу). Вова! Дядя Вова! Куда ты уходишь?!.. Не уходи. Не уходи. В лесу-то ведь сейчас: как хорошо! и дух такой духовитый… (по-ребячески плачет) гамбузии плещутся в пруду… расцвели медуницы…
Вова не откликается.[31]
— Венедикт Ерофеев, «Вальпургиева ночь, или Шаги командора», 1985
Он припас в дровянике охапку сена, оно пахло медуницей. Она открыла всю себя ему, но он был так слаб и неумел, что сокровенная тайна её осталась тайной. Проводив его — она побежала за эшелоном и отстала — она вошла в дровяник, заперлась, упала на топчан, замычала, ерзая по примятому сену, доставая, вынюхивая сквозь настой медуницы его девственный, отроческий запах. Каждое лето, много лет подряд — даже родив мальчика — она приходила к дровянику, отпирала амбарный замок, навешивала крючок изнутри, ложилась ничком на доски и вдыхала давно канувший запах их непорочной любви.[32]
Токи воздуха перетекали запахами медуницы, прохладой аниса, щекочущей в горле истомой прелой листвы — до сладостной печали, до горячего прилива, до слез.[7]
Между тем вокруг зияли странные, печальные пустоты, и на одном незанятом стуле лежал, свисая как шелковый, нежно увядший, в темных слипшихся морщинках, букет медуниц. <...> И во всей до нереальности прокуренной комнате, будто на табачных душных небесах, происходило то же самое: истерика детской любви к устрашающим, бессмысленным отцам, — а букетик медуниц на стуле все слабел, будто его макнули в чашку темного и вязкого дурмана.[8]
— Ольга Славникова, «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», 1999
Мальчику снилось, что скачет он на своем жеребенке по сияющей цветущей земле. Стелются под копытами красного жеребенка алые тюльпаны-лазорики, золотые облачка медуницы, высокий пахучий донник, звездные россыпи зверобоя... И какие-то еще цветы и травы, волшебные, радужные.[33]
В шалаше сквозь покров листвы натекают капли ливня, утром поют птицы, на рассвете роса горит в чашечках медуницы, потом вымачивает ноги, брючины до колен...[34]
Внезапно куда-то исчезали (возвращаясь, впрочем, через несколько часов) ржавые остовы брошенной техники. На месте их недолгое время держались видения: нетронутые низинки с томной, будто сонным зельем опоенной медуницей, таинственные лесные прогалы, позолоченные болотца...[35]
Я встретился с Недоуменьем.
Недоумение звали Анна.
Предъявила как документы
длинноногие свои данные.
Недоуменною медуницей пахли
глаза твои после экзамена…[6]
↑Аксаков С.Т. «Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. Аленький цветочек». Москва, «Художественная литература», 1982 г.
↑ 12К.Г.Паустовский. Избранные произведения в двух томах. Том 2. — М.: Художественная литература, 1977 г.
↑ 12Борис Пильняк. Собрание сочинений: В 6-ти томах. Том 4: «Волга впадает в Каспийское море»: Роман. Повести. Рассказы. — М.: «Терра — Книжный клуб», 2003 г.
↑ 123Боссэ Г.Г., «Готовьте из диких весенних растений мучные изделия, супы, салаты». — М., Госторгиздат, 1942 г.
↑ 12Е. Лапина, «И начало всё расти и распускаться», — М., «Наука и жизнь». № 4, 2007 г.
↑И. И. Лепёхин. Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія академика и медицины доктора Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства въ 1770 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1802 года
↑Юрий Фролов. Лесные первоцветы. — М., «Наука и жизнь». № 5, 2009 г.
.jpg)
.jpg)
