Робот ЭЛ-76 попадает не туда

«Робот ЭЛ-76 попадает не туда» (англ. Robot AL-76 Goes Astray) — юмористический фантастический рассказ Айзека Азимова 1942 года из цикла о роботах. Вошёл в авторский сборник «Остальное о роботах» 1964 года.

Цитаты

ЭЛ-76 был в полной растерянности. Более того, его сложный позитронный мозг сознавал только одно: он в растерянности. <…> — Я хочу приняться за работу, очень хочу, — голос его дрожал от недоумения и обиды. — Я уже много часов ищу кого-нибудь, кто сказал бы мне, где мой «Дезинто» <…>. Я уже, наверное, отстал от графика, и начальник участка совсем взбесится. Ничего себе положение!

AL-76 was confused! In fact, confusion was the only impression his delicate positronic brain retained. <…> "I want to get to work, I do." He seemed perturbed, and his voice shook as he continued. "I've been going about for hours trying to get someone to tell me where my Disinto is <…>. By now I'm probably 'way behind schedule and the Sectional Executive will be as sore as blazes. This is a fine situation."

— ... загляни к вдове Пэйн и сообщи ей о несчастье, только поосторожнее! Говорят, Миранда Пэйн, узнав о случившемся, помедлила лишь минуту, чтобы проверить, на месте ли страховой полис её покойного мужа, и выразить в двух словах своё мнение о поразительной глупости, помешавшей ему застраховаться на вдвое большую сумму, — и тут же испустила такой душераздирающий, горестный вопль, какой только может вырваться из груди самой респектабельной вдовы.

"... drop in at the Widow Payne's place and lip her the bad news gentle-like." It is reported that Miranda Payne, upon being acquainted with events, paused only to make sure that her husband's insurance policy was safe, and to make a few pithy remarks concerning her foolishness in not having had him take out double the amount, before breaking out into as prolonged and heart-wringing a wail of grief as ever became a respectable widow.

	... Пэйн <…> с удовольствием разглядывал только что проявленные негативы. Трудно было бы представить себе более исчерпывающую серию изображений трудящегося робота. Так и напрашивались названия: «Робот, задумчиво разглядывающий радиолампу», «Робот, сращивающий два провода», «Робот, размахивающий отверткой», «Робот, разносящий вдребезги холодильник» и так далее.
	... Payne <…> viewed the completed negatives of his snapshots with satisfaction. As a series of portraits of a robot at work, they left nothing to the imagination. They might have been labeled: "Robot Gazing Thoughtfully at Vacuum Tube," "Robot Splicing Two Wires," "Robot Wielding Screwdriver," "Robot Taking Refrigerator Apart with Great Violence," and so on.

Ему уже довольно давно стало ясно, что робот основательно свихнулся. Рэндольф Пэйн знал толк в самодельных приспособлениях, так как и сам соорудил на своем веку несколько аппаратов, от которых шарахнулась бы даже самая флегматичная лошадь, но ему никогда и не снилось ничего похожего на чудовищное сооружение, которое состряпал ЭЛ-76. Если бы Руб Голдберг был ещё жив, он умер бы от зависти; Пикассо бросил бы живопись, почувствовав, что его превзошли — и как превзошли! А если бы в радиусе полумили отсюда оказалась корова, то в этот вечер она доилась бы простоквашей. Да, это было нечто жуткое! Над массивным основанием из ржавого железа (Пэйн припомнил, что когда-то оно было частью сломанного трактора) вкривь и вкось поднималась поразительная путаница проводов, колесиков, ламп и неописуемых ужасов без числа и названия. Все это завершалось наверху чем-то вроде раструба самого зловещего вида. Пэйну захотелось было заглянуть в раструб, но он воздержался. Ему доводилось видеть, как внезапно взрывались куда более приличные на вид машины. Он сказал: — Послушай-ка, Эл! Робот лежал на животе, прилаживая на место тонкую металлическую полоску. Он поднял голову. — Что вам нужно, Пэйн? — Что это такое? Таким тоном мог бы задать подобный вопрос человек, глядящий на нечто невыразимо гнусное и смрадное, брезгливо подцепив его кончиком трёхметрового шеста. — Это «Дезинто», который я собираю, чтобы приступить к работе. Усовершенствованная модель. Робот встал, с лязгом почистил стальные колени и не без гордости взглянул на своё сооружение. Пэйн содрогнулся. Усовершенствованная модель! Немудрено, что оригинал прячут в лунных пещерах. Бедный спутник Земли! Бедный безжизненный спутник! Пэйну давно хотелось узнать, какая судьба может быть хуже смерти. Теперь он знал.

It had been apparent for quite some time that the robot was more than slightly lunatic. Randolph Payne was himself an expert at homemade contraptions, having built several that could not have been exposed to daylight without searing the eyeballs of all beholders; but he had never even conceived of anything approaching the monstrosity that AL-76 was concocting. It would have made the Rube Goldbergs of the day die in convulsions of envy. It would have made Picasso (if he could have lived to witness it) quit art in the sheer knowledge that he had been hopelessly surpassed. It would have soured the milk in the udders of any cow within half a mile. In fact, it was gruesome! From a rusty and massive iron base that faintly resembled something Payne had once seen attached to a secondhand tractor, it rose upward in rakish, drunken swerves through a bewildering mess of wires, wheels, tubes, and nameless horrors without number, ending in a megaphone arrangement that looked decidedly sinister. Payne had the impulse to peek in the megaphone part, but refrained. He had seen far more sensible machines explode suddenly and with violence. He said, "Hey, Al." The robot looked up. He had been lying flat on his stomach, teasing a thin sliver of metal into place. "What do you want, Payne?" "What is this?" He asked it in the tone of one referring to something foul and decomposing, held gingerly between two ten-foot poles. "It's the Disinto I'm making-so I can start to work. It's an improvement on the standard model." The robot rose, dusted his knees clankingly, and looked at it proudly. Payne shuddered. An "improvement"! No wonder they hid the original in caverns on the moon. Poor satellite! Poor dead satellite! He had always wanted to know what a fate worse than death was. Now he knew.

	... в горле шерифа Сондерса давно стоял такой большой комок, что глотать его пришлось в три приёма. <…> Сондерс выглянул из-за дерева одним уголком плотно зажмуренного глаза. Ничего не увидев, он подождал, потом попробовал снова, на этот раз открыв глаза.
	Sheriff Saunders had a lump in his throat so big it had to be swallowed in three installments. <…> Saunders closed his eyes and stuck the corner of one out from behind the tree. Seeing nothing, he paused, then tried again, eyes open this time. Results were, naturally, better.

Перевод

А. Иорданский, 1966