{{Q|Цитата= «Странные вы, русские! – сказал мне знакомый [[немцы|немец]]. – Обливаете грязью [[Сталин]]а, который победил самого [[Гитлер]]а, и поднимаете [[предатель|предателей]]…»<ref name="Сто сорок бесед с Молотовым" />.|Автор=[[w: Чуев, Феликс Иванович|Феликс Чуев]], «Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева», ноябрь 1990}}
{{Q|Цитата= «Странные вы, русские! – сказал мне знакомый [[немцы|немец]]. – Обливаете грязью [[Сталин]]а, который победил самого [[Гитлер]]а, и поднимаете [[предатель|предателей]]…»<ref name="Сто сорок бесед с Молотовым" />.|Автор=[[w: Чуев, Феликс Иванович|Феликс Чуев]], «Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева», ноябрь 1990}}
{{Q|Не могу заснуть от мучительной [[догадка|догадки]] о русском народе. Нельзя сказать, что раньше я об этом не думал. Именно об эту самую догадку я последнее время [[голову ломать|сломал голову]]. Дело в том, что те законы, по которым русскому человеку следует жить и по которым он вроде бы и живет, на самом деле не воспринимаются им. В русского человека никак не войдет осознание того, что эти законы серьезные, глубинные и что именно по этим [[закон]]ам его строго спрашивают, судят и карают. И даже те, кто законы изучил и ведет себя в соответствии с ними, приноровились к ним, к законам, не больше. И русский человек прав! И раздраженные руководители рано или поздно начинают вести себя как колонизаторы.<ref>''[[w:Бурков, Георгий Иванович|Георгий Бурков]]''. Хроника сердца. — М.: Вагриус, 1997 г.</ref>|Автор=[[Георгий Иванович Бурков|Георгий Бурков]], «Хроника сердца», 1990}}
{{Q|Цитата=В поездках этим летом мне не раз казалось, что я открыл подлинную [[Вера|веру]] русского народа. Он верит не в Бога. В него-то как раз по-настоящему верить так и не научился за 1000 лет. И не в коммунизм он верит, тем более — не в капитализм. Но и без веры не живёт, хоть и жалуется, что у него «[[Огонёк (журнал)|Огонёк]]» отбирает веру. Он верит в [[государство]], точнее — в [[империя|империю]], её целостность. Целостность — высшее абсолютное благо, его не надо обосновывать, его не надо объяснять, наоборот — им, этим благом, всё доказывается и обосновывается. Почему надо было рубить лопатами [[Грузины|грузинских]] девушек<ref>Имеется в виду [[w:Трагедия 9 апреля|Трагедия 9 апреля 1989 г.]]</ref>? Угрожали целостности. Почему надо приструнить [[Эстонцы|эстонцев]]? Потому же. Почему надо было лезть в [[Афганистан]]<ref>[[w:Афганская война (1979—1989)|Афганская война (1979—1989)]]</ref>? Как — почему? А всё же: почему? Идя по цепочке вопросов-ответов доберёшься до того, что и Афганистан уже вроде давно наш и лезть туда требовалось ради сохранения всё той же целостности.|Автор=[[Анатолий Иванович Стреляный|А. И. Стреляный]]|Комментарий=[[Сходит затмение]]. М., 1991. С. 38.}}
{{Q|Цитата=В поездках этим летом мне не раз казалось, что я открыл подлинную [[Вера|веру]] русского народа. Он верит не в Бога. В него-то как раз по-настоящему верить так и не научился за 1000 лет. И не в коммунизм он верит, тем более — не в капитализм. Но и без веры не живёт, хоть и жалуется, что у него «[[Огонёк (журнал)|Огонёк]]» отбирает веру. Он верит в [[государство]], точнее — в [[империя|империю]], её целостность. Целостность — высшее абсолютное благо, его не надо обосновывать, его не надо объяснять, наоборот — им, этим благом, всё доказывается и обосновывается. Почему надо было рубить лопатами [[Грузины|грузинских]] девушек<ref>Имеется в виду [[w:Трагедия 9 апреля|Трагедия 9 апреля 1989 г.]]</ref>? Угрожали целостности. Почему надо приструнить [[Эстонцы|эстонцев]]? Потому же. Почему надо было лезть в [[Афганистан]]<ref>[[w:Афганская война (1979—1989)|Афганская война (1979—1989)]]</ref>? Как — почему? А всё же: почему? Идя по цепочке вопросов-ответов доберёшься до того, что и Афганистан уже вроде давно наш и лезть туда требовалось ради сохранения всё той же целостности.|Автор=[[Анатолий Иванович Стреляный|А. И. Стреляный]]|Комментарий=[[Сходит затмение]]. М., 1991. С. 38.}}
Русские (до XX века «великороссы») — восточнославянский этнос, самый многочисленный и государствообразующий народ России (по данным Всероссийской переписи 2010 года, составляет более 80 % населения), самый многочисленный европейский народ. Есть крупные диаспоры на Украине, в Казахстане, США, Белоруссии и других государствах. Всего в мире насчитывается около 133 млн русских. Национальный язык — русский.
Цитаты
До XX в.
Мы — русские. С нами Бог![источник?] — Из речи Суворова, записанной со слов Багратиона на военном совете в монастыре Св. Иосифа
Готфский Историк VI века, Иорнанд, пишет, что Эрманарих в числе многих иных народов победил и Венедов, которые, обитая в соседстве с Эстами и Герулами, жителями берегов Балтийских, славились более своею многочисленностью, нежели искусством воинским. Сие известие для нас любопытно и важно, ибо Венеды, по сказанию Иорнанда, были единоплеменники Славян, предков народа Российского. Ещё в самой глубокой древности, лет за 450 до Рождества Христова, было известно в Греции, что янтарь находится в отдалённых странах Европы, где река Эридан впадает в Северный Океан, и где живут Венеды. Вероятно, что Финикияне, смелые мореходцы, которые открыли Европу для образованных народов древности, не имевших об ней сведения, доплывали до самых берегов нынешней Пруссии, богатых янтарём, и там покупали его у Венедов. Во время Плиния и Тацита, или в первом столетии, Венеды жили близ Вислы, и граничили к Югу с Дакиею. Птолемей Астроном и Географ второго столетия, полагает их на восточных берегах моря Бальтийского, сказывая, что оно издревле называлось Венедским. Следственно ежели Славяне и Венеды составляли один народ, то предки наши были известны и Грекам и Римлянам, обитая на Юг от моря Балтийского. Из Азии ли они пришли туда, и в какое время, не знаем.[1]
Русский народ ни к чему более не пригоден, кроме завоевания мира; он — всего лишь мёртвый, хотя и колоссальный по масштабу механизм в руках грозного самодержавного монарха — Николая I, — а тот стремится царствовать надо всем, ибо не должно существовать предела его полновластию. От министра и до последнего крестьянина все в России лишены самостоятельной воли, все — послушные и дисциплинированные исполнители приказов свыше, и потому правительство страны, воплощённое в одном человеке, всемогуще.[2]:10
Самый бедный немец не может обойтись без дачи <...> Тогда как иной русский и с деньгами наймёт себе огромную и дорогую дачу, да и живёт целое лето настежь, нараспашку, как ни попало, без занавесок, без стор, в крайнем случае защищаясь от солнца салфеткой, которую прикрепит к окну чем ни попало, хоть вилкой, если вилка попадётся под руку. «Что, ― думает он, ― стоит ли устраиваться: ведь лето-то коротко. Не увидишь, как и пройдёт.[3]
Когда старую княгиню спрашивали при случае, откуда она добыла себе такую горничную, старая княгиня не без самодовольства отвечала:
— Своя собственная... из крепостных, из деревни привезена... Зачем отыскивать людей за границей, когда и своих, православных, можно хорошо приготовить?
И вслед за этим не без некоторой патриотическойгордости прибавляла с улыбкой:
— О, из русского человека можно всё сделать! Русский человек на всё способен и на всё годится![4]
Я припоминаю какую-то песню о том, как ведут наказывать молодого рекрута за то, что он бежал с часов, и он говорит: «Братцы, не я виноват — это птица виновата, она всё кричала и звала меня в родимую сторону». Эта птица была, конечно, кукушка. Какая другая не устанет тянуть вас за сердце так упорно, так неотвязно? Припомнившаяся мне песня — не русская. Но и у нас кукушка играет такую же роль соблазнительницы для тех, кто тоскует в неволе. Невозможность ослушаться этого настойчивого призыва кукушки придала ей во мнении русского человека не мистический характер, как думали в средние века, а генеральский чин. Быть в бегах — у солдата называется состоять на вестях у генерала Кукушкина.
Я думаю, самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всём. Этою жаждою страдания он, кажется, заражён искони веков. Страдальческая струя проходит через всю его историю, не от внешних только несчастий и бедствий, а бьёт ключом из самого сердца народного. У русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье его для него неполно. Никогда, даже в самые торжественные минуты его истории, не имеет он гордого и торжествующего вида, а лишь умиленный до страдания вид; он воздыхает и относит славу свою к милости Господа. Страданием своим русский народ как бы наслаждается. Что в целом народе, то и в отдельных типах, говоря, впрочем, лишь вообще.
— Был во времена оны у нас государственный человек — не из остзейских, а из настоящих немцев, — человек замечательного ума и, сверх того, пользовавшийся репутацией несомненного бескорыстия. Тем не менее даже в то время нигде так не было распространено взяточничество, как в том обширном ведомстве, которым он управлял. Так вот он, когда случалось ему отправлять кого-нибудь на место в губернию, всегда следующим образом напутствовал отъезжающего: «Удивляюсь, говорил он, как вы, русские, так мало любите своё отечество! как только получаете возможность, так сейчас же начинаете грабить! Воздержитесь, мой друг! пожалейте свое отечество и не столь уж быстро обогащайтесь, как это делают некоторые из ваших товарищей!»[5]
Тысячу лет строил русский народ своё государство, костьми и кровью слагал его, принёс в жертву государственной идее и местную свободу, и достояние. Достроил, наконец, и с недоумением начинает усматривать, что допущенные им жильцы вытесняют его чуть не за порог, да ещё и здание хотят по-своему перестроить... За хозяйский стол, конечно, могут быть допущены гости, но только как гости, и в качестве гостей пользоваться почётом: во главе же стола всё-таки должен сидеть и распоряжаться хозяин. А хозяин в России — русский народ, и никак не инородцы.[6]
Почему русскому мужику должно оставаться только необходимое, чтобы кое-как упасти душу, почему же и ему, как американцу, не есть хоть в праздники ветчину, баранину, яблочные пироги? Нет, оказывается, что русскому мужику достаточно и чёрного ржаного хлеба, да ещё с сивцом, звонцом, костерем и всякой дрянью, которую нельзя отправить к немцу. Да, нашлись молодцы, которым кажется, что русский мужик и ржаного хлеба не стоит, что ему следует питаться картофелем.[7]
С такими трудностями, однако, бороться можно, что и доказывают китайцы, живущие рядом с казаками. Скот у китайцев превосходный, так как они выгоняют его на пастбище вовремя, знают где разложить дымокуры; а казаки выгоняют скотину куда и как попало, рассчитывая на русское «авось». Так же предусмотрительно поступают китайцы и относительно хлебопашества. Русские сеют хлеб по привычке, слишком рано, и он начинает созревать в июле, как раз в эпоху наводнений; между тем, осень в Уссурийском крае прекрасная, и китайцы сеют хлеб с тем расчетом, чтобы снять его в сентябре и даже в октябре.[8]
— Мария Лялина, «Путешествия H. М. Пржевальского в восточной и центральной Азии», 1891
Удивительный народ русские мужчины! совсем не умеют поддерживать лёгких отношений. Чуть интрига затянулась на две недели, уже и бесконечная любовь, и унылое лицо, и ревность, и револьверные разговоры...[9]
Между «есть Бог» и «нет Бога» лежит целое громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец. Русский же человек знает какую-нибудь одну из двух этих крайностей, середина же между ними ему неинтересна, и он обыкновенно не знает ничего или очень мало.[10]
Русская культура явилась продолжением некогда передовой в славянстве венетской культуры, слившейся впоследствии с другим, еще более богатым и обильным источником византийским… Известно, что ни в географических, ни в личных именах Древней Руси, ни в старом русском языке не имеется ни малейшей скандинавской или немецкой примеси, что было бы неизбежно, если бы Варяги — Русы были не славянского поколения. — Так закончила свое существование самая древняя и самая передовая в географическом и культурном смысле ветвь северо-западного славянства. Сверстница древней Греции и Рима, она под именем венетов ознаменовала себя в истории народом предприимчивым, отважным, разумным и храбрым.[11]
— Василий Флоринский, из книги «Первобытные славяне по памятникам их доисторической жизни», 1894
XX в.
Неволя русского народа
Есть воля русского царя.[12]
…Русские люди, по нищете и скудости жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными.
В бесконечных буднях и го́ре — праздник и пожар — забава; на пустом лице и царапина — украшение… — «Детство»
И я Кулибина вовсе не желаю опорочить. Он великолепный арочный мост изобрел, по своему собственному расчёту. И я думаю, математической базой для этого расчета было ― русское авось. Да!.. И в этих русских самоучках-гениях ― вся наша русская несчастная судьба: либо ломиться в открытую дверь, либо тяпать головой об скалу. А поэты и кликуши сейчас же начинают вопить осанну, оды, дифирамбы и гениям и всему русскому народу: великий народ, избранный народ! В глазах же кичливой Европы, конечно, наше мессианство, якобы исключительная гениальность, ― гиль и чепуха![15]
Или ― что было бы без великороссов с Украиной? Турецкая, польская или немецкая колония? Или такое же пустынное пепелище, каким Украина была под властью попеременно гетманов ― павших гетманов польских королей, турецких султанов или крымских турок? Кто и за кого пролил больше крови: кацап за хохла или хохол за кацапа? И какой смысл взвешивать эту кровь? Пройдя неслыханные в истории человечества муки и испытания, три ветви одного и того же одинаково русского и одинаково православного народа наконец построили свой общий отчий дом. Я ― белорус и, кроме того, крестьянского происхождения. Ко мне, белорусу, приходят милостивые государи, которые пытаются вбить клин ненависти между мной, «кривичем», и другим Иваном ― «москалем». Другие сеятели ненависти приходят к другому Ивану ― Галушке и пытаются вбить еще более острый клин ненависти между ним, Иваном Галушкой, и тем же Иваном Москалем. У этих милостивых государей нет за душой ничего, кроме бездарности и ненависти. Больше ― ничего.[16]
— Иван Солоневич. «Наша страна: о сепаратных виселицах», 1949
Русский человек врёт, если говорит о своём стремлении к счастью. Мы не умеем быть счастливыми, нам это не нужно, мы не знаем, что с этим делать.
Русский человек всегда обладал такими природными свойствами, как гибкий ум, сметка и способность к ремёслам и всяким «искусствам». При наличии органической любви к труду, упорству и физической выносливости это облегчало ему быстрое освоение премудростей любых профессий, включая и суровую, но интересную профессию моряка.[17]
Растение, вырванное из почвы, засыхает. Человек свободно движется по лицу земли. Но русский человек всё ещё слишком похож на растение. Для него родина, прежде всего — не мысль, и даже не слово, а звучание, тембр голоса. Вне этой узкой природной среды трудно жить. Другие народы — греки и римляне, британцы и немцы — смело бросали родину, неся её богов и культуру в чужие страны. Но для нас и культура, и сама вера кажутся нежизненными без родного чернозёма (и краснолесья). Это большая слабость, как бы неразвитость мужественной человечности. Если прибавить к этому привычку к коленопреклоненной позе, то вот уже и почти готовая формула «славянской души»... — «Тяга в Россию»[18]
Люди, построившие самые первые искусственные спутники и вышедшие на порог космоса, были русскими, то есть тем самым удивительным народом, от которого вёл свою родословную Дар Ветер. Народом, сделавшим первые шаги и в строительстве нового общества, и в завоевании космоса
Изолятор тоски ― или просто движенье вперед.
Надзиратель любви ― или просто мой русский народ.
Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.[19]
Общий для всех русских групп и достаточно специфический комплекс признаков отчётливо проявляется в суммарной характеристике: темно русые волосы, серая или серо-бурая радужина, средней ширины лицо, прямой или слабо наклонный лоб с гладким надбровьем, небольшое преобладание высокого переносья и сильного профиля, слабый рост бороды, верхнее веко с небольшой складкой, немного поднятое основание носа
Преемственность обнаружена для следующих этнических и территориальных групп: белорусы — дреговичи, радимичи, западные кривичи; украинцы — тиверцы, уличи, древляне, волыняне, поляне; русские Десно-Сейминского треугольника — северяне; русские верховьев Днепра и Волги, басейна Оки и Псковско-Ильменского Поозерья — западные кривичи и словене новгородские — Этногенез восточных славян (1973)
Меня удручала сталинская система приоритетов. Радио изобрёл Попов. Электричество ― Яблочков. Паровоз ― братья Черепановы. Крузенштерн был назначен русским путешественником. Ландау ― русским учёным. Барклай де Толли ― русским полководцем. Один Дантес был французом. В силу низких моральных качеств.[20]
– У русского же есть какое-то внутреннее чутье, ему нравится размах, уж если драться, так по-настоящему, социализм – так в мировом масштабе… Особая миссия… В данном случае, да.
– Как Достоевский говорил, народ – богоносец.
– Богоносец, да. У него свое… Все-таки решились, не боялись трудностей, открыли дорогу и другим народам… Вот рядом живут разные народы, дышат по-разному. Для одних социализм – великая цель, для других – приемлемо и не слишком беспокоит[21].
На этом кладбище примирённо сошлись обманутые и обманщики, беженцы и беглецы, те, кто мечтал вернуться на родину, и те, кто вспомнил о ней лишь перед смертью, люди разных убеждений, разной славы, но все они считали себя русскими.[22]
Русские центральных районов, белорусы, поляки, немцы северных областей почти так же светлокожи, как и скандинавы — Историческая антропология и этногенез (1989)
«Странные вы, русские! – сказал мне знакомый немец. – Обливаете грязью Сталина, который победил самого Гитлера, и поднимаете предателей…»[21].
— Феликс Чуев, «Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева», ноябрь 1990
Не могу заснуть от мучительной догадки о русском народе. Нельзя сказать, что раньше я об этом не думал. Именно об эту самую догадку я последнее время сломал голову. Дело в том, что те законы, по которым русскому человеку следует жить и по которым он вроде бы и живет, на самом деле не воспринимаются им. В русского человека никак не войдет осознание того, что эти законы серьезные, глубинные и что именно по этим законам его строго спрашивают, судят и карают. И даже те, кто законы изучил и ведет себя в соответствии с ними, приноровились к ним, к законам, не больше. И русский человек прав! И раздраженные руководители рано или поздно начинают вести себя как колонизаторы.[23]
В поездках этим летом мне не раз казалось, что я открыл подлинную веру русского народа. Он верит не в Бога. В него-то как раз по-настоящему верить так и не научился за 1000 лет. И не в коммунизм он верит, тем более — не в капитализм. Но и без веры не живёт, хоть и жалуется, что у него «Огонёк» отбирает веру. Он верит в государство, точнее — в империю, её целостность. Целостность — высшее абсолютное благо, его не надо обосновывать, его не надо объяснять, наоборот — им, этим благом, всё доказывается и обосновывается. Почему надо было рубить лопатами грузинских девушек[24]? Угрожали целостности. Почему надо приструнить эстонцев? Потому же. Почему надо было лезть в Афганистан[25]? Как — почему? А всё же: почему? Идя по цепочке вопросов-ответов доберёшься до того, что и Афганистан уже вроде давно наш и лезть туда требовалось ради сохранения всё той же целостности. — Сходит затмение. М., 1991. С. 38.
Когда видишь женщин и детишек в лохмотьях, копающихся на пепелищах, смотрящих голодными глазами, в груди глухо поднимается ненависть к фашистам…
Нет, наш народ всё-таки не такой! У русских не было пренебрежения к другим народностям. Недавно привезли к нам в Семеновку группу раненых немцев. Раненые не тяжёлые, ходячие. Выгрузили их вместе с нашими. Было тепло, сортировочная переполнена, и все, кто мог, сидели прямо на земле около бани. Немцы имели жалкий вид. Сбились в кучку, говорили мало и шёпотом, оглядывались по сторонам со страхом. Наши солдаты веселы: наступление идёт удачно, раны нетяжёлые, предстоят баня и еда. Они громко разговаривали и делились махоркой, кто-нибудь сосредоточенно выбивал огонь кресалом, все закуривали.
Постепенно завязался разговор: «Капут Гитлер? Германия капут?» Проходит время… и уже махоркой делятся.
— Пусть покурят, затянутся… Хрен с ними! Тоже люди…
…Если вы хотите чему-то научиться из истории, то запомните, что не следует недооценивать русских. По крайней мере они умеют копировать чужие идеи и делают это очень быстро[28].
До войны в Германии, как и в других странах, было распространено мнение, что русские не имеют склонности к технике, но оказалось, что это не так. Они очень хорошо разбирались в технике — пожалуй, даже лучше представителей некоторых западных народностей[28].
В какой бы исторической битве ни участвовали русские, она была тяжелой, безжалостной и сопровождалась большими потерями. Если русские защищаются, их почти невозможно победить, даже если прольются реки крови[28].
Когда американский солдат рассказал мне о том,
Как упитанные немки из буржуазных семей
Продавались за сигареты, а немки попроще — за шоколад,
И о том, как неподкупны русские женщины,
Изголодавшиеся в немецком рабстве, —
Я испытывал гордость.
― Ты хочешь сказать, что сегодня русский народ способен, подобно сербам, устроить этнические чистки и у русских есть свой Караджич? Полагаешь, что русские, подобно палестинцам, с камнями и бутылками способны пойти на танки и начать священную интифаду и у них есть свой вождь-федаин Арафат? Не бойся, здесь этого нет и не будет! Солнце русской поэзии, русской литературы, русской революции погасло, и мы живём под призрачным светом мёртвой русской луны! ― Его лицо стало мертветь, голубеть, по невидимым сосудам и жилам побежали фиолетовые соки. ― Русский народ мёртв, он больше не народ, а быстро убывающая сумма особей, за популяцией которых мы пристально наблюдаем, регулируя её численность, исходя из потребности рабочей силы и затрат на её содержание![29]
Если нужно решить простую задачу – зовут американского программиста, если сложную – индуса, если невозможную – русского. — Пословица, возникшая в компании Microsoft около 2008 года
Русский народ – это сложносоставной европеоидный этнос, имеющий славянскую генетическую основу от летописных племён и говорящий по-русски[источник?]
— А.Н. Севастьянов, «Диалектика русского этноса, или в поисках русского генофонда», 2011
Имперский фактор является реальностью нашей идеологии. Вне империи нет России, русский народ является народом заблудшим, бессмысленным, проигравшим свою историю, нерентабельным народом. Об этом говорят демократы, навьючивая нам исторический комплекс неполноценности, который преодолим через имперский пафос.
У каждого народа есть своя великая национальная идея, одна и та же идея — мировое господство. Только у русских — другая, диаметрально противоположная: не допустить реализации великих национальных идей всего остального мира![30]
↑Карамзин Н.М. История государства Российского: в 3 кн. Кн. 1 : Т. 1—4 / Н. М. Карамзин. — 5-е изд. — СПб. : Типография Эдуарда Праца, 1842 г.
↑Коллектив авторов СПбГУ под ред. Н.Ю.Семёнова, под рец. акад. Фурсенко. «Управленческая элита Российской Империи (1802-1917)». — С-Пб.: Лики России, 2008. — 696 с.
↑И. И. Панаев. Избранная проза. М.: «Правда», 1988 г.
↑Крестовский В.В. «Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных». Роман в шести частях. Общ. ред. И.В.Скачкова. Москва, «Правда», 1990 г. ISBN 5-253-00029-1
↑Аксаков И.С. «Еврейский вопрос» (1883 год). Серия «Потаённая русская литература» – Москва, «Социздат», 2001 г.
↑А.Н.Энгельгардт. Из деревни. 12 писем. 1872-1887 гг. — М.: Гос. изд-во сельскохозяйственной литературы, 1956 г.
↑«Путешествия H. М. Пржевальского в восточной и центральной Азии». Обработаны по подлинным его сочинениям М. А. Лялиной. — СПб. 1891 г.
↑Амфитеатров А.В. «Отравленная совесть» (1895 год). Москва, «Росмэн», 2002 г.
↑А. Чехов. Записные книжки. — М.: «Вагриус», 2000 г.
↑В.М.Флоринский. Первобытные славяне по памятникам их доисторической жизни: Опыт славянской археологии. — Томск: Типо-Лит. П.И.Макушина, 1894—1897 гг. Часть первая. — 1894 г. — XXIV, 355 с.
↑Фофанов // Краткая литературная энциклопедия. Т. 8. — 1975.