Константин Сергеевич Аксаков

Константин Сергеевич Аксаков
Пётр Борель, гравюра с фотографии (1869 г.)

Константин Сергéевич Аксáков (1817-1860) — глава и идеолог славянофильства, русский поэт и публицист, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын писателя Сергея Тимофеевича Аксакова, брат Ивана и Веры Аксаковых.

Цитаты

Поэзия

	Шумит ручей, бежит ручей, И чист, и светел, и ясен, — В счастливой юности своей Так человек прекрасен.
	— «Ручей», 30 июля 1830

Но буря сильнее, сильнее, и вот, Дитя первобытной природы, Скала заскрипела, качнулась вперёд — И рухнула в бурные воды! Удар был ужасен, и, в пыль раздробясь, Всё море на воздух взлетело; На дне его гордо скала улеглась, Любуясь на славное дело; Но море, вошедши в пределы свои, Волнение бури смирило, Собрало опять голубые струи И в цельное зеркало слило. И солнце взошло на лазоревый свод И, мир озаряя лучами, На чистой и гладкой поверхности вод Гляделось опять с небесами.

— «Скала», 19 ноября 1835

	Далеко от меня прелесть прошлого дня, И туманами день тот одет, — Но тревожит меня, но счастливит меня Память прежних младенческих лет.
	— «Тяжело-тяжело на душе залегло...», 11 июня 1836

	А я, смотри, как птица волен; Не зная мнения препон, Всегда свободен и доволен, Всегда я сам себе закон. Одето сердце будто сталью. Оставь мольбы свои, пусти! Смеюсь я над твоей печалью, С улыбкой говорю: прости!
	— «Твои уста, твой взор молили…», 1846

Ограды властям никогда Не зижди на рабстве народа! Где рабство — там бунт и беда; Защита от бунта — свобода. Раб в бунте опасней зверей, На нож он меняет оковы... Оружье свободных людей — Свободное слово! О, слово, дар бога святой!.. Кто слово, дар божеский, свяжет, Тот путь человеку иной — Путь рабства преступный — укажет На козни, на вредную речь; В тебе ж исцеленье готово, О духа единственный меч, Свободное слово!

— Свободное слово, 1854

Проза

Понимаете ли вы это удовольствие — вырваться из круга людей, где жили вы внешнею жизнию, пренебречь их толками и досадою и предпочесть самолюбивому обществу одно существо, которое вы встретили здесь на земле, которое понимает вас и которому вы посвятили всё своё время? Понимаете ли вы удовольствие улыбаться на шутки и насмешки друзей ваших, с которыми вы перестали видеться и которых неожиданно встретили, и думать про себя, смеясь над ними: «Они не знают, как я счастлив!»

— из повести «Облако»

	Давно уже не был он на своей родине; уж год, как мать его уехала из города. Он приехал вечером. Зачем описывать радость матери и сына после годовой разлуки? Есть минуты, есть сцены, которые даже оскорбляют чувство в описании.
	— из повести «Облако»

Час от часу более всею душою предавался Лотарий Эльвире, и всё загадочнее становились для него её поступки. Грюненфельд решился однажды спросить её, кто она. — Зачем вам? — гордо отвечала Эльвира. — Вы видите меня, я перед вами, чего ж вам больше? Вы ещё хотите знать: кто я? Зачем знать бедняку, откуда падает луч солнца, который согревает его? Небо послало счастье человеку — наслаждайся и благодари.

— из повести «Облако»

Лотарий чувствовал, что любит Эльвиру, и не желал никакого ответного чувства. Он любил и благоговел перед нею, он уничтожался в своём чувстве; это был для него целый мир; он хотел только, чтобы он мог всегда любить её, а не того, чтобы она его любила. Так дикий падает на колени перед солнцем, погружаясь в чувство благоговения и любви, и с благодарностию принимает лучи, которые но льёт на него, не замечая. (Здесь довольно собственного чувства, взаимности здесь и помину нет).

— из повести «Облако»

Ах, Боже мой. Боже мой! Итак, нигде, нигде нельзя укрыться от человека, итак, всюду найдёт он существа, ему подобные; и воды, и леса, и горы проник он своим взором, но по небу летали вольные облака — он и в них отыскал жизнь и создания, ему подобные, и там нет убежища. Знай, что из каждого царства природы приходят в мир чудные создания, и когда перед тобою пронесётся девушка с чудным, с вдохновенным взором, с небесной прелестью на лице, — знай: это гостья между вами, это создание из другого, чудесного мира.

— из повести «Облако»

Публицистические статьи

Было время, когда у нас не было публики «Возможно ли это?» — скажут мне. Очень возможно и совершенно верно: у нас не было публики, а был народ. Это было ещё до построения Петербурга. Публика — явление чисто западное и была заведена у нас вместе с разными нововведениями. Она образовалась очень просто: часть народа отказалась от русской жизни и одежды и составила публику, которая и всплыла над поверхностью. Она-то, публика, и составляет нашу постоянную связь с Западом; выписывает оттуда всякие, и материальные и духовные, наряды, преклоняется перед ним, как перед учителем, занимает у него мысли и чувства, платя за то огромной ценой: временем, связью с народом и самою истиною мысли. Публика является над народом, как будто его привилегированное выражение, в самом же деле публика есть искажение идеи народа.

— из статьи «Публика и народ»

	Публика подражает и не имеет самостоятельности: всё, что она принимает чужое, принимает она наружно, становясь всякий раз сама чужою. Народ не подражает и совершенно самостоятелен; а если что примет чужое, то сделает его своим, усвоит.
	— из статьи «Публика и народ»

	Публика презирает народ — народ прощает публике. Публике всего полтораста лет, а народу годов не сочтёшь. Публика преходяща — народ вечен. И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь; но в публике грязь в золоте, в народе — золото в грязи.
	— из статьи «Публика и народ»

Значение столицы в высшей степени важно для государства. Столица есть средоточие (центр) для государственных и народных сил: к ней притекают оне со всех сторон и, вырабатываясь в ней разнообразно, идут оне из нея во все стороны. Хорошо, если столица, будучи (непременное условие) срединою страны во отношении нравственных и материальных ея сил и деятельности, есть в то же время средина страны и в географическом отношении.

— из статьи «Значение столицы»

Столица, с одной стороны, есть центр народный, с другой — центр правительственный. Столица как центр народный даётся естественным ходом истории, подвигом народной жизни; народный центр произвольно сочинён и выдуман быть не может. Столица как центр правительственный может подлежать государственному произволу, может быть искусственно и насильственно постановлена. Столица тогда достигнет своего полного назначения, тогда благотворна вполне для страны, когда она есть центр народный и правительственный вместе или, другими словами, когда центр правительственный находится в центре народном. Разум, смысл народный необходим для столицы правительственной, ибо в ней должно быть понимание страны, которою она управляет, в ней должны быть прямые, непосредственные, живые связи со страною, — а для этого необходимо находиться внутри самой страны, в средине народа.

— из статьи «Значение столицы»

Роковое бывает это явление, когда теряется в правительстве внимание страны, и всякое правительственное действие бьёт мимо благой цели, идёт криво и косо: всё становится невпопад, всё обращается во зло. Правительство является невольным мучителем народа: народ является более или менее покорною жертвою. И нет возможности поправить дело, пока нет возможности приобрести понимание страны. Такое явление бывает именно тогда, когда столица не имеет ни исторических, ни современно-народных, никаких живых связей со страною, другими словами: когда центр правительственный отделён от центра народного. Такое явление представляет нам теперь наше отечество, Россия, у которой столица Петербург.

— из статьи «Значение столицы»

Петербург поставлен на самом краю неизмеримого Русского государства, Петербург находится не только не в средине государственного племени, не только не среди Русского народа, но совершенно вне его, среди племени Финского, среди Чухон: Петербург принадлежит географически к России или, лучше, к владениям ея, но он находится за чертою русской жизни, за чертою коренной, настоящей России, к которой присоединились все эти владения, которая создала и которая держит всё это неизмеримое государство. Одним словом, Петербург есть заграничная столица России. Можно ли вообразить Российское государство без Русского народа? Вы можете вообразить себе Российское государство без Финляндии, без остзейских провинций, без Польши, но без Русского народа Российское государство и вообразить нельзя, — без него оно невозможно. Следовательно, Русский народ значит всё в Русском государстве. Нельзя не признать его основою, на которой всё построено, которою всё держатся, нельзя бы, кажется, не принять его в расчёт, нельзя им пренебречь. Что же мы видим? Пренебрежён именно Русский народ. Столица России находится вне Русского народа, столица России — за границей. Петербург не имеет с Россией никаких ни исторических, ни современных живых, связей. Петербург не воспитывался, не возрастал на Русской почве, в русском духе, не срастался с Россией, как другие русские города; он был поставлен вдруг на берегах моря, построен по иностранному плану, на иностранной земле и назван иностранным словом. И этот Петербург — город иностранный, город заграничный — столица России.

— из статьи «Значение столицы»

Петербург — столица России! Вот разгадка того внутреннего неустройства, в котором находится теперь Россия. Вот ключ к уразумению того всеобщего запутанного положения, до которого дошли все наши дела, и внутренние, и внешние. Вместе с новой столицей, Петербургом, теряется понимание России. Но нужно было полтораста лет состояния Петербурга в звании столицы, чтобы расшатать могучие, и вещественные, и нравственные, русские силы, <...> чтобы довести Россию до того состояния, в котором она теперь находится, которое давно, более или менее, известно нам, подданным, которое выступило в эти годы ярко и для правительства, и которое грозит гибелью, если не примутся против него меры верные и скорые, если не возвратят России её родного воздуха, который один может исцелить её. А чтоб возвратить России русский воздух, надобно чтобы наше правительство вернулось к нам из-за границы.

— из статьи «Значение столицы»

	Столица в каждой стране имеет великое значение, но особенно в России, где одна столица сменила другую. Столица в России всегда давала свой особый характер целой эпохе и недаром именуется Царственный град. Судьбы России выражаются и определяются её столицами.
	— из статьи «Значение столицы»

	Первое средоточие видим мы в Киеве. Вот первая Русская столица, ещё далеко не выполняющая всего своего значения, ибо государство тогда не устроилось, не сложилось в одно целое, а ещё волновалось и бродило, так сказать. Киев был для князей наших — дом отцовский, и междоусобие было между ними за честь обладать этим домом. Честь эта ставилась выше всего.
	— из статьи «Значение столицы»

Скоро обнаружилось великое значение Москвы, то значение, которое одно дарует право быть истинною столицею страны. Москва внесла мысль о всей Русской земле и вместе о нераздельном государстве Российском. Пришло время единой Русской земле, доселе разделённой дроблением государственным, быть, наконец, и единым государством. Москва подняла знамя всей России и стала столицею. Она, скажем выражением древним, собрала Русскую землю. Первый союз русских княжеств под знаменем Москвы был на Куликовом поле, против общего врага, татар. При Иоанне III мысль Москвы высказалась яснее, когда наименовался он князем уже не московским, а всея России. Целость земли и целость государства — вот до чего должна дойти страна. Как скоро это достигнуто, — подвиг строения завершён, страна устроилась, сложилась, и ей остаётся только, не теряя этой целости, идти решительным путём совершенствования, с большей ясностью и силой сознавая свои начала и совершая свой народный подвиг в общем деле человечества. Столица, возникшая в минуту государственного единства и народного единства страны, скажу более, даровавшая, утвердившая и выразившая это единство, есть истинная столица. Такова Москва. Сознавая целость Земли и целость Государства, Москва признавала существование, значение и право как Земли, так и Государства. Итак, с Москвою начался новый период: единодержавия для Государства и целости для Русской земли.

— из статьи «Значение столицы»

	Благополучно перенесены, по милости Божией, страшные испытания, Россия, со своею столицею Москвою во главе, быстро укрепилась силами и внутренними, и внешними. Южная Русь, со своим Киевом и священными и славными воспоминаниями, примкнула к Москве, и Россия возвратила драгоценную часть себя самой.
	— из статьи «Значение столицы»

На рубеже XVII века в России явился гениальный Царь, исполненный энергии необычайной, силы духа необъятной... Дар силы есть великий дар, но дар опасный: направленная в ложную сторону, она может делать столько же вреда, сколько и пользы, если направлена во благо. <...> Гениальнейший из людей, Пётр был увлечён своею гениальностию. Он взглянул на Европу: открытия, изобретения, вместе с тем утончённость и вольность нравов, приличие, разрешающее и извиняющее порок и разврат, простор страстям человеческим и блеск наружный, — поразили его взор. Он взглянул на Россию: совершающая трудный путь самобытного развития, старающаяся усвоить всё хорошее, но не переставая быть собою, медленно идущая вперёд, признающая народ всегда народом, не одевающая разврата в приличие и благоверность, вовсе не блестящая внешним блеском, исповедующая перед гордой Европой иные, не эффектные начала смирения и духовной свободы, глубоко верующая, тихо молящаяся, показалась Россия Петру невежественною страною, в которой нет ничего хорошего, кроме доброго, отличного народного материала. Пётр не усомнился разом осудить всю жизнь России, всё её прошедшее, отвергнуть для нея возможность самости и народности.

— из статьи «Значение столицы»

	Вследствие разрыва правительства с народом явились две столицы: народная (или земская) и правительственная (или государственная). При таком раздвоении, при отделении правительственного центра от центра народного, добра быть не может. Мы видим это перед глазами. Мы видим, до чего довела нас петербургская система. Мы видим, какие гонения и страшные плоды принесло отделение правительства от народа.
	— из статьи «Значение столицы»

Россия и Петербург-столица — несовместимы. Пора правительству вернуться в Россию, пора возвратиться из Петербурга в Москву. Великое благое начинание, великая истинная польза возможны лишь при этом условии, т. е. при возвращении столицы в Москву; без этого добра не будет. Как некогда сказали самозванцу дальновидные иезуиты: «Если хочешь попрать русскую народность, оторваться и удалиться от России, то ты должен оставить Москву и основать новую столицу: а без этого в своём намерении не успеешь», — так только теперь можно сказать Царю: «Если хочешь оживить народность, если хочешь пути русским, а не иное — путём, если хочешь воротиться в Россию и возобновить союз Царя и России, — то ты должен оставить Петербург, воротиться в Москву: без этого в своём намерении не успеешь».

— из статьи «Значение столицы»

Критические статьи

Всякое сколько-нибудь замечательное или сильное явление имеет своих, часто неудачных подражателей. В последнее время нашей литературы Лермонтов был таким явлением и также увлёк за собою многих неудачных подражателей; к их числу принадлежит и г. Тургенев, сочиняющий, подобно Лермонтову, и в стихах, и в прозе. Перед нами теперь его небольшое стихотворение «Разговор», написанное размером «Мцыри». Постараемся передать читателям содержание этого сочинения, написанного вяло, не имеющего ни одного такого места, которое бы захотелось выписать.

— О «Разговоре» Ивана Тургенева

	Стихи не то чтобы дурны, — тогда в них был бы какой-нибудь характер, какая-нибудь выразительность, — но они решительно ни хороши, ни дурны, бесцветны и безвкусны, пресные стихи! Какое пустое и скучное и жалкое вместе впечатление производят сильные, или лучше претендующие быть сильными, страсти, высказываемые вяло.
	— О «Разговоре» Ивана Тургенева

Да, это легкомысленное и (на сей раз по крайней мере) бесталанное направление видим мы в стихотворении «Разговор», странно, однако, это какое-то спокойное отрицание древней жизни предков; странно, если говорить об этом серьёзно. Это указывает нам на обширную литературную теплицу, где искусственный жар выгоняет многие бледные растения, не говоря о том, что производит он много незначительной, пустой травы, мха и плесени; теплица губит растения, может быть, твёрдо и крепко в другом образе возникнувшие бы на родной почве, под открытым небом, на чистом воздухе. Не знаем, впрочем, погибло ли что в таланте автора, но во всяком случае его стихотворение «Разговор» произведение тепличное.

— О «Разговоре» Ивана Тургенева

Гоголя нет!.. Грустно и тяжело! Нет великого художника, и нет великого создания, им недоконченного. С именем Гоголя, с его великим поэтическим трудом связывались все надежды, всё будущее нашей литературы. Теперь исчезли её надежды, а может быть, и всё её будущее, вместе с потерею величайшего русского писателя, величайшего и вместе, кажется, последнего русского художника. Пусто стало в русской литературе, ей больше уже нечего ждать. Так грустно становится при этой горькой мысли, что ещё невозможен стройный и последовательный отчет ё заключившем, — да, заключившем! — уже свою деятельность гениальном писателе.

— «На смерть Гоголя»

Великий талант свой принял Гоголь как долг, наложенный на него свыше, который обязан он нести в течение всей своей жизни. Строго понял он призвание художника; не улыбаясь сам, производил он своими сочинениями смех, полный художественного наслаждения. Известно его слово, где так высказал он себя, когда сказал: «И долго ещё определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадную несущуюся жизнь, озирать её сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слёзы». Весь обращённый к Богу, всегда трудился он внутренно и часто говорил, что жизнь не веселье, не удовольствие, но и труд, и подвиг. А стоит только не бежать духовного труда, — он явится, великий и бесконечный. — Вспомним, что так строг, так чист и так важен был поэт, произведения которого, по невежественному мнению некоторых, только грязны и непристойны и, по впечатлению многих, только смешны.

— «На смерть Гоголя»

Повторяем: ещё не приспело время для полного суждения о Гоголе. Если точка зрения (на иное) гениального человека-художника и могла быть иногда ошибочна относительно того или другого в отдельности, если мы и признаем ошибочность иных высказанных им мнений в его письмах, то подвиг жизни Гоголя вполне чист, нравственен, истинен, искренен и глубок. Грустно, грустно! Это чувство всего чаще приходит теперь на душу, и это слово всего чаще просится на уста.

— «На смерть Гоголя»

Статьи по истории

Нравственный подвиг жизни принадлежит не только каждому человеку, но и народам, и каждый человек и каждый народ решает его по-своему, выбирая для совершения его тот или иной путь. И человеку и народу случается падать на нравственном пути, но самое падение это есть нравственное же падение, совершается в нравственной сфере. Как бы ни решался нравственный вопрос, как бы ни было возмутительно его решение, он неотразимо предстоит человеческому духу. Всякая умственная, всякая духовная деятельность, вся тесно соединена с нравственным вопросом.

— Об основных началах русской истории

	Нравственное дело должно и совершаться нравственным путём, без помощи внешней, принудительной силы. Вполне достойный путь один для человека, путь свободного убеждения, путь мира, тот путь, который открыл нам Божественный Спаситель.
	— Об основных началах русской истории

Ничья история не начинается так. Если спорили о времени существования этого факта, то здесь сила в его смысле; позднейшие частные призвания подтверждают тот же смысл. Призвание было добровольное. Земля и государство не смешались, а раздельно стали в союз друг с другом. В призвании добровольном означились уже отношения земли и государства — взаимная доверенность с обеих сторон. Не брань, не вражда, как это было у других народов, вследствие завоевания, а мир вследствие добровольного призвания. Так начинается русская история. Две силы в её основании, два двигателя и условия во всей русской истории: земля и государство.

— Об основных началах русской истории

Россия — земля совершенно самобытная, вовсе не похожая на европейские государства и страны. Очень ошибутся те, которые вздумают прилагать к ней европейские воззрения и на основании их судить о ней. Но так мало знает Россию наше просвещённое общество, что такого рода суждения слышишь часто. Помилуйте, говорят многие, неужели вы думаете, что Россия идёт каким-то своим путём? На это ответ простой: нельзя не думать того, что знаешь, что таково на самом деле.

— Об основных началах русской истории

	Как занимателен и важен самобытный путь России до совращения её (хотя отчасти) на путь западный и до подражания Западу! Как любопытны обстоятельства и последствия этого совращения, и, наконец, как занимательно и важно современное состояние России, вследствие предыдущего переворота, и современное её отношение к Западу!
	— Об основных началах русской истории

	История нашей родной земли так самобытна, что разнится с самой первой своей минуты. Здесь-то, в самом начале, разделяются эти пути, русский и западноевропейский, до той минуты, когда странно и насильственно встречаются они, когда Россия даёт страшный крюк, кидает родную дорогу и примыкает к западной.
	— Об основных началах русской истории

Все европейские государства основаны завоеванием. Вражда есть начало их. Власть явилась там неприязненной и вооружённой и насильственно утвердилась у покорённых народов. Один народ, или, лучше, одна дружина завоёвывает народ, и образуется государство, в основе которого лежит Вражда, не покидающая его во всё течение истории. (Если там и была тишина как явление, — в основе лежала вражда.) Русское государство, напротив, было основано не завоеванием, а добровольным призванием власти. Поэтому не вражда, а мир и согласие есть его начало. Власть явилась у нас желанной, не враждебной, но защитной и утвердилась с согласия народного. На Западе власть явилась как грубая сила, одолела и утвердилась без воли и убеждения покорённого народа. В России народ сознал и понял необходимость государственной власти на земле, и власть явилась, как званый гость, по воле и убеждению народа. Таким образом, рабское чувство покорённого легло в основании западного государства; свободное чувство разумно и добровольно призвавшего власть легло в основании государства русского. Раб бунтует против власти, им непонимаемой, без воли его на него наложенной и его непонимающей. Человек свободный не бунтует против власти, им понятой и добровольно призванной.

— Об основных началах русской истории

	Итак, в основании государства западного: насилие, рабство и вражда. В основании государства русского: добровольность, свобода и мир. Эти начала составляют важное и решительное различие между Русью и Западной Европой, и определяют историю той и другой.
	— Об основных началах русской истории

Запад, из состояния рабства переходя в состояние бунта, принимает бунт за свободу, хвалится ею и видит рабство в России. Россия же постоянно хранит у себя признанную ею самою власть, хранит её добровольно, свободно, и поэтому в бунтовщике видит только раба с другой стороны, который так же унижается перед новым идолом бунта, как перед старым идолом власти; ибо бунтовать может только раб, а свободный человек не бунтует.

— Об основных началах русской истории

Гарантия нужна! — Гарантия не нужна! Гарантия есть зло. Где нужна она, там нет добра; пусть лучше разрушится жизнь, в которой нет доброго, чем стоять с помощью зла. Вся сила в идеале. Да и что значат условия и договоры, как скоро нет силы внутренней? Никакой договор не удержит людей, как скоро нет внутреннего на это желания. Вся сила в нравственном убеждении. Это сокровище есть в России, потому что она всегда в него верила и не прибегала к договорам.

— Об основных началах русской истории

О Константине Аксакове

Когда в челе своих дружин, Победу празднуя заране, Стоял Аксаков Константин, — Мужали духом все славяне. «Маяк», дремавший столько лет, Вновь проявил свой голос смелый, И «Москвитянина» скелет Забыл в гробнице саван белый. Пронёсся клик: «О смелый вождь, Пробей к народности ты тропу, Лишь прикажи: каменьев дождь Задавит дряхлую Европу; Иди, оставь свой дом и одр, — Кричат славянские витии, — И всё, что внес в Россию Пётр, Гони обратно из России.»

— Дмитрий Дмитриевич Минаев, «Последние славянофилы», 1862

Пожалуй, достаточно напомнить одно только знаменитое определение того же Константина Аксакова: «в публике ― грязь в золоте; в народе ― золото в грязи». Одним словом, славянофилы были демократы. Какая цена была в жизни их демократизму, другой вопрос. Л.Н. Толстой со своей холодной усмешкой рассказывал, что цену эту он постиг однажды из следующего небольшого эпизода: он шёл по Арбату в обычном крестьянском платье; ему встретился проезжавший на лихаче вождь славянофилов И.С. Аксаков. Толстой поклонился, Аксаков бегло оглянул его и не счёл нужным ответить: в старом мужике он не узнал графа Толстого. Грязь в золоте не удостоила поклона золота в грязи. ― Славянофилы были такие же демократы, как большевики.

— Марк Алданов, «Огонь и дым», 1919

Литература

• К.С. Аксаков. Избранные стихотворения. Сборник из 22 стихотворений разных лет.