Обычно он загораживал чем-нибудь голографию величайшего в истории робопсихолога, потому что она действовала ему на нервы. Однако на сей раз он не осмелился даже на это, и её пронзительный умерший взгляд буравил ему щёку, <…> образ святой покровительницы роботов...
Usually he blanked out that [holographic] image of the greatest roboticist in history because she unnerved him. (He tried thinking of the image as "it" but never quite succeeded.) This time he didn't quite dare to and her long-dead gaze bored into the side of his face, <…> the patron saint of robotics...
— Сто лет назад мы уже вступили на путь создания искусственного интеллекта с самыми неограниченными возможностями, сконструировав огромные компьютеры, которые назвали Машинами[1]. Но Машины сами наложили ограничения на свою деятельность. Успешно разрешив экологические проблемы, угрожавшие существованию человеческого общества, они самоликвидировались. Машины пришли к выводу, что в дальнейшем станут для людей чем-то вроде подпорок или костылей, а поскольку сочли это вредным для человека, то вынесли себе приговор на основании Первого закона.
"A century ago we were well on the way to artificial intelligence of the most unlimited type through the use of great computers we called Machines. Those Machines limited their action of their own accord. Once they had solved the ecological problems that had threatened human society, they phased themselves out. Their own continued existence would, they reasoned, have placed them in the role of a crutch to mankind and, since they felt this would harm human beings, they condemned themselves by the First Law."
... Сьюзен Кэлвин была блестящим робопсихологом, которая мановением руки превратила позитронных роботов из громоздких игрушек в самый разносторонний и тонкий инструмент для человека — настолько тонкий и многогранный, что люди не осмеливались, от страха или из зависти, пользоваться им.
... Susan Calvin, the brilliant roboticist who had, virtually single-handed, built up the positronic robot from a massive toy to man's most delicate and versatile instrument; so delicate and versatile that man dared not use it, out of envy and fear.
Эйзенмат открыл банку <с дрозофилами> и встряхнул её.
— Вперед, — прошептал Харриман птице, сидевшей у него на правой ладони.
Птица умчалась, со свистом рассекая воздух и ни разу не взмахнув крылом. В движение её приводил непривычно маленький протонный микрореактор.
Она мелькала то тут, то там, на мгновение зависала в воздухе и снова уносилась прочь. Облетев весь сад запутанным зигзагообразным маршрутом, робоптица вернулась и уселась, разогретая полетом, к Харриману на ладонь, куда незамедлительно скатилась маленькая лепешка, похожая на птичий помет.
— Вы можете осмотреть робота, сэр, — предложил Харриман, — и организовать испытания по собственному усмотрению. Как видите, птица безошибочно выбирает плодовых мушек только одного вида — Drosofila melanogaster, хватает их, убивает и перерабатывает, выделяя отходы.
Eisenmuth opened the jar, then shook it.
Harriman said softly to the robo-bird resting on the palm of his right hand, "Go!"
The robo-bird was gone. It was a whizz through the air, with no blur of wings, only the tiny workings of an unusually small proton micro-pile.
It could be seen now and then in a small momentary hover and then it whirred on again. All over the garden, in an intricate pattern it flew, and then was back in Harriman's palm, faintly warm. A small pellet appeared in the palm, too, like a bird dropping.
Harriman said, "You are welcome to study the robo-bird, Conserver, and to arrange demonstrations on your own terms. The fact is that this bird will pick up fruit flies unerringly, only those, only the one species Drosophila melanogaster; pick them up, kill them, and compress them for disposition."
— Мы могли бы производить робоживотных, чтобы избавиться от любых вредителей. Более того, по природным образцам можно создать какие-то виды роботов и для конструктивных целей. Хотя сейчас в этом вроде нет необходимости, но нетрудно представить себе, например, робопчел для опыления определённых растений или робоземляных червей для разрыхления почвы. Все что угодно…
— Но зачем?
— Чтобы сделать то, чего никто никогда не делал раньше: приспособить окружающую среду к нашим потребностям, укрепляя отдельные её части, а не разрушая их… Неужели вы не видите? С тех пор как Машины положили конец экологическому кризису, человечество поддерживает с природой напряженное перемирие, боясь сделать шаг хоть в каком-нибудь направлении. Такая застойная ситуация превращает людей в интеллектуальных трусов, заставляя их подозрительно относиться к любым переменам и к научному прогрессу вообще.
"We can build robo-animals to dispose of any pest. For that matter, we can build robo-animals to accomplish constructive purposes within the pattern of the ecology. Although we do not anticipate the need, there is nothing inconceivable in the possibility of robo-bees designed to fertilize specific plants, or robo-earthworms designed to mix the soil. Whatever you wish--"
"But why?"
"To do what we have never done before. To adjust the ecology to our needs by strengthening its parts rather than disrupting it.... Don't you see? Ever since the Machines put an end to the ecology crisis, mankind has lived in an uneasy truce with nature, afraid to move in any direction. This has been stultifying us, making a kind of intellectual coward of humanity so that he begins to mistrust all scientific advance, all change."
