Перейти к содержанию

Цикламен

Материал из Викицитатника
(перенаправлено с «Cyclamen»)
Цикламен персидский (весна, Палестина)

Цикламе́н, альпи́йская фиа́лка или дря́ква (лат. Cýclamen)[комм. 1] — очень известный (клубневый) комнатный декоративный цветок из рода многолетних травянистых растений подсемейства мирси́новых,[комм. 2] в свою очередь, относящегося к семейству первоцветных (лат. Primulaceae) и к порядку верескоцветных (лат. Ericales).

Несколько видов цикламена очень популярны и любимы как садовые и комнатные растения. Наиболее известен в культуре цикламен персидский, а также его многочисленные садовые сорта и гибриды, отличающиеся окраской и размеров цветов, а также декоративным рисунком на листьях. Экстракт клубней цикламена используется в медицине и входит в состав препарата Синуфорте.

Цикламен в определениях и коротких цитатах

[править]
  •  

Самый красивый видъ цикламеновъ и самый благодарный для цвѣта есть Cyclamen persicum Mill. Персидская дряква <...> На сильныхъ, много лѣтъ уже пробывшихъ въ горшкахъ, экземплярахъ можно встретить болѣе 50 одновременно распустившихся цвѣтов.[1]:227-229

  Едуард Регел, «Содержаніе и воспитаніе растеній в комнатах», 1879
  •  

...три духа живут в цикламене, ― сладкою амброзиею пахнет бедный цветок, ― это для рабочих пчёл. Ведь ты знаешь, по-русски его дряквою зовут.

  Фёдор Сологуб, «Мелкий бес», 1902
  •  

Он радует, нежный и солнечный цикламен, он влечёт к желаниям, от которых сладко и стыдно, он волнует кровь. Понимаешь, моё солнышко, когда сладко, и радостно, и больно, и хочется плакать? Понимаешь? — вот он какой.

  Фёдор Сологуб, «Мелкий бес», 1902
  •  

Я помню смятое либретто
И грустный запах цикламен…[2]

  Илья Эренбург, «Листки из альбома», 1911
  •  

А для всякого русского Якова,
Цикламен ― не цикламен, а дря́ква.[3]

  Михаил Савояров, «Брякну» (из сборника «Не в растения»), 1919
  •  

Что за дивный цикламен,
Розовый, пунцовый,
Ко всему готовый![4]

  Михаил Савояров, «Целковый» (из сборника «Кризы и репризы»), 1919
  •  

Единственный цветок Какаваберда — альпийская фиалка, цветок пурпурного цвета, со стеблем красным, как ножки куропатки. Альпийская фиалка цветет под развалинами, возле камней. Когда тучи опускаются на мрачные стены замка, фиалка сгибает стебель и склоняет голову на нагретый солнцем камень.[5]

  Аксел Бакунц, «Альпийская фиалка», 1934
  •  

Там, на <альпийском> лугу, где цветут цикламены, в полдень снимают с его глаз повязку…[6]

  Юрий Олеша, «Писатель-уник», 1956
  •  

И страстно хочется мне перемены,
Столь неосознанной и смутной столь,
Как увлекающие цикламены,
В чьём свежем запахе восторг и боль.

  Игорь Северянин, «Цикламены», 1933, Марибор
  •  

И душистый цветок цикламена
За перила летит, как привет...[7]

  Аделина Адалис, «Там, далёко, далёко, далёко...», 1947
  •  

Цикламен глядит в окошко
на снега,
где свет и тень.[8]

  Николай Ушаков, «На тройке», 1967
  •  

Справа от дороги началась ограда, небольшое опрятное кладбище. На каменной плите стоит стеклянная банка с водой и в ней два цикламена. Цветков у женщины в корзине восемь.[9]

  Фёдор Кнорре, «Каменный венок», 1973
  •  

Все три пистолета я швырнул в ту сторону, где цвели персидские цикламены, желтофиоли и чёрт знает, что ещё.[10]

  Венедикт Ерофеев, Проза из журнала «Вече», 1973
  •  

...если дряква растет только в горах, то кандык часто можно встретить и на равнине. Они оба живут среди лесных трав, оба невысоки, зацветают рано весной, быстро образуют плоды, рассевают семена, а потом надолго прячутся под землю: дряква ― в клубень (запасы хранятся в утолщенном стебле), а кандык ― в луковицу (запасы хранятся в утолщенных листьях).[11]

  — Ксения Глазунова, «Кандык сибирский», 1975
  •  

Красные цикламены в стакане.
Воздух запёкшийся в чёрной ране.[12]

  Александр Миронов, «Осень андрогина», 1978
  •  

А ведь Бог-то нас строил ―
Как в снегу цикламены сажал.[13]

  Елена Шварц, «На мраморную статуэтку» (из цикла «Элегии на стороны света»), 1979
  •  

Под простынею дышит влажный мох,
И три недели вянут цикламены.[14]

  Александр Миронов, «После чая» (из цикла «Heim und Herd»), 1979
  •  

...уже с января начинают светиться в опавшей листве аметистовые звёздочки цикламена абхазского. Округло-сплюснутыми клубнями этого растения некогда кормили свиней ― отсюда народное название «свиной хлеб».[15]

  Юрий Карпун, «Природа района Сочи», 1997
  •  

Я приносил ему белые и алые цикламены, а иногда лиловые столбцы гиацинтов.[16]

  Андрей Вознесенский, «На виртуальном ветру», 1998
  •  

Цветы, которые она облюбовала заранее, как она теперь узнала, назывались цикламены, и были они трёх сортов ― белые, розовые и пронзительно-малиновые. Малиновые она и выбрала, хотя и не без колебания: розовые и белые ей тоже нравились.[17]

  Людмила Улицкая, «Бедная счастливая Колыванова», 1998
  •  

Она представила себе корзину с богатыми бархатными цикламенами, с блестящими плотными листьями и впервые в жизни испытала гордость богатства и презрение к бедности ― к жиденьким жёлтым шарикам с противным запахом.[17]

  Людмила Улицкая, «Бедная счастливая Колыванова», 1998
  •  

Большинство цветов любят классику, желательно восемнадцатый век. Но некоторые ― например, цикламены ― предпочитают ритмичный джаз.[18]

  Игорь Ефимов, «Суд да дело», 2001
  •  

Поливать их нужно правильно, ни в коем случае не заливая собственно клубень. <...> Поставьте цикламен в ведерко с водой так, чтобы уровень воды не доставал 5-10 мм до верхнего края горшка.[19]

  — Владимир Савельев, Три «почему» и три «потому», 2002
  •  

...всё ― жалкая пародия на него, на персидский ци-кла-мен. Эта жуткая вспышка буйства красок посреди бедной каменистой весны гор. Эта внезапная и подлая победа дурного вкуса, эта отвратительная бахрома и вывернутая наружу в эпилептическом припадке форма цветка, этот массивный пурпур и нежная кайма, густая вспышка крови и жидкий массив гноя...

  Юрий Ханон, «Книга без листьев», 2009

Цикламен в научной и научно-популярной прозе

[править]
  •  

Cyclamen. Дряква или цикламенъ. Saubrod. Erdscheibe. Сем . Первоцвѣтовыхъ. Растутъ въ лиственныхъ лѣсахъ Швейцаріи, южной Европы, на Кавказѣ и въ Персіи. Всѣ цикламены имѣютъ клубневидное плоское корневище; на вершинѣ его развиваются черешчатые, почковидные или у основания копьевидные листья, и длинностебельчатые пониклые своеобразные цветы съ загнутыми лепестками. Любятъ почву изъ 1 части вересковой и 1 части рыхлой дерновой земли; сажаются такъ, чтобы поверхность клубня не была покрыта землёю.[1]:227

  Едуард Регел, «Содержаніе и воспитаніе растеній в комнатах», 1879
  •  

Цветы одиночные (довольно крупные. Венчик розовый, с отогнутыми назад долями и сложенными конусом пыльниками. Листья с длинными черешками и сердцевидной или округлой пластинкой. Растение снабжённое клубнем). — Цикламен, дряква. Cyclamen.[20]:473

  Валерий Талиев, Определитель высших растений Европейской части СССР, 1930
  •  

Сибирский кандык очень схож обликом с маленькими кавказскими цикламенами (дряквами), цветки которых в начале весны часто продают в городах под названием «фиалок». Видимо, сходство условий обитания явилось причиной сходного строения кандыка и цикламена, таких разных по эволюционной истории (кандык ― однодольное растение семейства лилейных, цикламен ― двудольное растение семейства первоцветных). Оба эти растения лесные. Но если дряква растет только в горах, то кандык часто можно встретить и на равнине. Они оба живут среди лесных трав, оба невысоки, зацветают рано весной, быстро образуют плоды, рассевают семена, а потом надолго прячутся под землю: дряква ― в клубень (запасы хранятся в утолщенном стебле), а кандык ― в луковицу (запасы хранятся в утолщенных листьях).[11]

  — Ксения Глазунова, «Кандык сибирский», 1975
  •  

Скорее всего, вы просто не жалеете воды для ваших питомцев. А цикламены этого не любят. Поливать их нужно правильно, ни в коем случае не заливая собственно клубень. Для этого воду наливают не прямо в вазон с цветком, а на поддон. Поставьте цикламен в ведерко с водой так, чтобы уровень воды не доставал 5-10 мм до верхнего края горшка. А через 12-15 минут вытащите горшок и дайте излишку воды стечь. Такую «ванну» для цикламенов делают 2 раза в неделю. Вообще цикламен ― растение капризное, не любит слишком жаркой батареи под подоконником. Оптимальная температура для растения не должна быть больше 15 градусов днем и 5-7 градусов ночью.
Теперь о загнившем клубне… Если эта неприятность произошла в период цветения, дело плохо, а если в это время на цикламене ещё не было листьев, то нужно вынуть клубень, вырезать загнившую часть и присыпать срез толченым просеянным углем.[19]

  — Владимир Савельев, Три «почему» и три «потому», 2002

Цикламен в публицистике и документальной прозе

[править]
Цикламен неаполитанский (Италия, ранняя весна)
  •  

Осенью цикламены ставятся между тройными рамами или на окна умѣренно-теплыхъ комнатъ; одни цвѣтутъ въ февралѣ или мартѣ, другіе отъ ноября до весны. Лѣтомъ ихъ надобно выставлять въ тѣнистое и провѣтриваемое мѣсто на воздухѣ или на подоконники, только защищая отъ дождя и мало поливая. Размноженiе изъ семянъ делается оченью сейчасъ по ихъ зрелости, они высеваются в горшки и вскоре спустя несколько недель всходят. Зимою растенiя сохраняются между тройными рамами, а весною пересаживается каждое по одиночке въ мелкiе горшки, которые на лето ставятъ ближе къ свету и проветривая. Такимъ образомъ можно получить чрезъ два года цветущия растенiя.[1]:227

  Едуард Регел, «Содержаніе и воспитаніе растеній в комнатах», 1879
  •  

Самый красивый видъ цикламеновъ и самый благодарный для цвѣта есть Cyclamen persicum Mill. Персидская дряква. Persische Erdscheibe <...> съ бѣлыми, розовыми и лиловыми цвѣтами, съ прiятнымъ запахомъ, родом съ горъ Востока и дѣйствительно одно изъ красивейшихъ растенiй для воспитанiя въ комнатахъ. На сильныхъ, много лѣтъ уже пробывшихъ въ горшкахъ, экземплярахъ можно встретить болѣе 50 одновременно распустившихся цвѣтов. Цвѣтет отъ декабря до марта.[1]:227-229

  Едуард Регел, «Содержаніе и воспитаніе растеній в комнатах», 1879
  •  

Еще красивѣе Cyclamen persicum v. giganteum. Исполинская дряква. Riesige Erdscheibe. Листья много крупнѣе, темно-зеленые съ широкими бѣлыми нервами. Цвѣты также крупнѣе кореннаго вида и съ болѣе быстрым ростомъ. Эта разновидность встрѣчается также въ садахъ подъ названиями: C. persicum splendens и C. persicum universum.[1]:229

  Едуард Регел, «Содержаніе и воспитаніе растеній в комнатах», 1879
  •  

Была обычная атмосфера парикмахерскойМаникюрша громко требовала воды, а раздраженный дамский голос произносил: ― Я же вас просила покрыть мне цикламеном! Всё было как водится…[21]

  Наталия Ильина, «Иными глазами. Очерки шанхайской жизни», 1946
  •  

Его, так же пряча пока что мир от его глаз, привозят в один из прекраснейших уголков земли. В Альпы? Кажется, в Альпы. Там, на лугу, где цветут цикламены, в полдень снимают с его глаз повязку... Юноша, разумеется, ошеломлён, восхищён красотой мира ― не это важно. Рассказ сосредоточивается на том, как поведёт себя этот никогда не видевший солнца юноша при виде заката... Наступает закат...[6]

  Юрий Олеша, «Писатель-уник», 1956
  •  

Как уже говорилось, жизнь растений в Сочи зимой не замирает и уже с января начинают светиться в опавшей листве аметистовые звёздочки цикламена абхазского. Округло-сплюснутыми клубнями этого растения некогда кормили свиней ― отсюда народное название «свиной хлеб». Рядом с цикламеном вытыкаются из-под земли белые колокольчики подснежника Воронова.[15]

  Юрий Карпун, «Природа района Сочи», 1997
  •  

Уверяет, что растения испытывают страх, боль, реагируют на опасность, любят музыку. Большинство цветов любят классику, желательно восемнадцатый век. Но некоторые ― например, цикламены ― предпочитают ритмичный джаз. Недавно был поставлен такой опыт: к листьям филодендрона прикрепили датчики, измеряющие электрические токи на поверхности. Такие используют в детекторе лжи. Наше волнение отражается на степени влажности кожи, меняет электрическую проводимость. То же и у растений. Записывающий прибор чертил ровную линию, до тех пор пока профессор не зажёг спичку рядом с цветком. Тут линия дала резкий скачок. Можно подумать, что филодендрон «закричал» от страха.[18]

  Игорь Ефимов, «Суд да дело», 2001
  •  

И снова мало ему, что он ― цикламен, стоило бы только повторить... а потом ещё раз повторить вслух это изуверское слово, ци-кла-мен... Так ведь он ещё и не просто цикламен, а немного того... значит, всё-таки персидский. Казалось бы, нельзя придумать точнее, сказать точнее, ― прямо в яблочко, в точку солнечного сплетения. ― Кинжал. Ковёр. Костёр. ― Нет! Всё мало будет! Всё ― не то, всё ― прыщ, всё ― жалкая пародия на него, на персидский ци-кла-мен. Эта жуткая вспышка буйства красок посреди бедной каменистой весны гор. Эта внезапная и подлая победа дурного вкуса, эта отвратительная бахрома и вывернутая наружу в эпилептическом припадке форма цветка, этот массивный пурпур и нежная кайма, густая вспышка крови и жидкий массив гноя, этот обезображенный труп Грибоедова, русского месси́и в русской ми́ссии. Только альпийская флора могла дать такой извращённый пример...
И рядом с ним ещё ― она, одна, мёртвая одалиска, вся пунцовая, без кожи и волос... ― Тегеран. Цикламен. Персия. ― Навек забытый Заратуштра. Зардушт. Зороастр. Ранней весной. Среди жестоких осенних астр, исчадие Китая. Прощай, прощай, брат Фридрих. ― Здесь, на нашем опустевшем без времени месте снова зацветут они, бледные... бескровные персидские цикламены. Но ненадолго. Дальше, вслед за ними, останутся ― только свечные огарки.

  Юрий Ханон, «Книга без листьев», 2009

Цикламен в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

[править]
  •  

Передо мной, не спеша, прихрамывая, идёт с толстой старой собакой пожилая грузная женщина. В руках у неё маленькие, будто игрушечные, грабли и корзинка, в которой покачиваются на длинных стебельках цветки, названия которых я не знаю. Справа от дороги началась ограда, небольшое опрятное кладбище. На каменной плите стоит стеклянная банка с водой и в ней два цикламена. Цветков у женщины в корзине восемь.[9]

  Фёдор Кнорре, «Каменный венок», 1973
  •  

Я исхитрялся приносить ему цветы накануне или днём позже, 9-го или 11-го, не нарушая буквы запрета. Хотел хоть чем-то утешить его. Я приносил ему белые и алые цикламены, а иногда лиловые столбцы гиацинтов. Они дрожали, как резные ― в крестиках ― бокалы лилового хрусталя. В институте меня хватало на живой куст сирени в горшке. Как счастлив был, как сиял Пастернак, раздев бумагу, увидев стройный куст в белых гроздьях.[16]

  Андрей Вознесенский, «На виртуальном ветру», 1998
  •  

— Очень люблю цикламены, их цвет — один из моих любимых. Он очень мощный, напряжённый.[22]

  Вячеслав Зайцев, «Идеальный вариант» (интервью), 2003

Цикламен в беллетристике и художественной прозе

[править]
  •  

― Ой, ой, ой, Людмилочка, миленькая, не буду! ― морщась от боли и сгибаясь, говорил Саша. Людмила выпустила покрасневшее ухо, нежно привлекла Сашу к себе, посадила его на колени и сказала:
― Слушай: три духа живут в цикламене, ― сладкою амброзиею пахнет бедный цветок, ― это для рабочих пчёл. Ведь ты знаешь, по-русски его дряквою зовут.
― Дряква, ― смеючись, повторил Саша, ― смешное имячко.
― Не смейся, пострел, ― сказала Людмила, взяла его за другое ухо и продолжала: ― сладкая амброзия, и над нею гудят пчёлы, это ― его радость. И ещё он пахнет нежною ванилью, и уже это не для пчёл, а для того, о ком мечтают, и это ― его желание, ― цветок и золотое солнце над ним. И третий его дух, он пахнет нежным, сладким телом, для того, кто любит, и это ― его любовь, ― бедный цветок и полдневный тяжёлый зной. Пчела, солнце, зной, ― понимаешь, мой светик? Саша молча кивнул головою. Его смуглое лицо пылало и длинные тёмные ресницы трепетали. Людмила мечтательно глядела вдаль: раскрасневшаяся, и говорила:
― Он радует, нежный и солнечный цикламен, он влечёт к желаниям, от которых сладко и стыдно, он волнует кровь. Понимаешь, моё солнышко, когда сладко, и радостно, и больно, и хочется плакать? Понимаешь? — вот он какой. <...>
― А ты на руку попробуй, ― посоветовала Людмила. И дала ему четырёхугольную с округлёнными рёбрами некрасивую баночку. Саша поглядел на свет, ― ярко-жёлтая, весёлая жидкость. Крупный, пёстрый ярлык, французская надпись, ― цикламен от Пивера. Саша взялся за плоскую стеклянную пробку, вытащил её, понюхал духи́. Потом сделал так, как любила делать Людмила: ладонь наложил на горлышко флакона, быстро его опрокинул и опять повернул на дно, растёр на ладони пролившиеся капли цикламена и внимательно понюхал ладонь, ― спирт улетучился, остался чистый аромат. Людмила смотрела на него с волнующим её ожиданием.

  Фёдор Сологуб, «Мелкий бес», 1902
  •  

Единственный цветок Какаваберда — альпийская фиалка <одно из распространённых названий цикламена>, цветок пурпурного цвета, со стеблем красным, как ножки куропатки. Альпийская фиалка цветет под развалинами, возле камней. Когда тучи опускаются на мрачные стены замка, фиалка сгибает стебель и склоняет голову на нагретый солнцем камень. Пёстрому жучку, купающемуся в цветочной пыли, фиалка кажется качелями, а мир — багряным цветком. <...>
Сколько поколений прожило у реки Басут, сколько людей расстилали залатанный войлок, покрывали камышом свои шатры и каждой весной, когда на склоне Какаваберда распускалась альпийская фиалка, гнали по откосам коз и овец, наполняли бурдюки сыром, а зимою грызли козий сыр и просяной хлеб.[5]

  Аксел Бакунц, «Альпийская фиалка», 1934
  •  

Возле камней замка расцвела альпийская фиалка — цветок пурпурного цвета. Археолог не замечал ни фиалки, ни травы. Его сапоги мяли зелень и цветы.
Мир для него был громадным музеем, где нет ничего живого. Он срывал плющ, обвившийся вокруг камней, кончиком палки с корнем вырывал растущую в расщелинах камня фиалку, гладил рукой эти камни и счищал с надписей въевшуюся в них пыль... Зарисовано всё, что понадобилось археологу, человек в фетровой шляпе стал рисовать развалины, гнездо горного орла, свитое между зубчатыми камнями, и альпийскую фиалку у подножия стены.[5]

  Аксел Бакунц, «Альпийская фиалка», 1934
  •  

По обеим сторонам дороги цвели альпийские фиалки. Человек в фетровой шляпе нагнулся, сорвал цветок и положил его между теми страницами тетради, где были нарисованы треножник и та стройная женщина.
Из-под лошадиных копыт вылетали камни и с шумом катились в ущелье.
В мыслях человека бушевало море, и это море выбрасывало к берегам то стриженую головку в чёрной бархатной шапочке, то женщину в длинном одеянии с большими косами на спине, то полуразрушенные стены и у их подножия альпийскую фиалку — цветок пурпурного цвета. <...>
Сырость окутала мох и камни, на шерсти спящих овец осела ночная сырость.
Роса пала на лепестки альпийской фиалки. Опьяненный ароматом жучок спал в ее венчике, и ему казалось, что мир — это благоухающий цветник, альпийская фиалка.[5]

  Аксел Бакунц, «Альпийская фиалка», 1934
  •  

А Шопенгауэр сказал: «В этом мире явлений…» (Тьфу, я не могу больше говорить, у меня спазмы.) Я дернулся два раза и зашагал дальше, в сторону Гагаринской. Все три пистолета я швырнул в ту сторону, где цвели персидские цикламены, желтофиоли и чёрт знает, что ещё. «Павлик непременно дома, он смешивает яды и химикалии, он готовит средство от бленорреи», ― так подумал я и постучал...[10]

  Венедикт Ерофеев, Проза из журнала «Вече», 1973
  •  

Ещё не было девяти часов, а она уже стояла у закрытого цветочного магазина, который открылся в одиннадцать. Она не напрасно пришла так рано: через час за ней стояло уже человек двадцать, а к открытию очередь выстроилась чуть ли не до Елисеевского. Она сразу рванулась к кассе и опять была первая. Цветы, которые она облюбовала заранее, как она теперь узнала, назывались цикламены, и были они трёх сортов ― белые, розовые и пронзительно-малиновые. Малиновые она и выбрала, хотя и не без колебания: розовые и белые ей тоже нравились. Та же самая продавщица, которая советовала давешнему старику гортензии, красиво завернула корзину и помогла засунуть её в кошёлку. Было начало двенадцатого, и она поехала на двух троллейбусах на дом к Евгении Алексеевне.[17]

  Людмила Улицкая, «Бедная счастливая Колыванова», 1998
  •  

В метро было светло и ярко, и все женщины несли веточки мимозы. Она представила себе корзину с богатыми бархатными цикламенами, с блестящими плотными листьями и впервые в жизни испытала гордость богатства и презрение к бедности ― к жиденьким жёлтым шарикам с противным запахом. И ещё было невыразимое чувство соучастия в прекрасной гармонии мира, которой она послужила: Евгении Алексеевне шли цикламены точно так же, как вся её красивая одежда, как гранитные шары у её подъезда, как усатый красавец, который встречал её теперь в метро чуть ли не каждый день.[17]

  Людмила Улицкая, «Бедная счастливая Колыванова», 1998

Цикламен в поэзии

[править]
Цикламен кипрский (весна, Израиль)
  •  

Только лавр по склонам Цинта
Да в тенистых щелях стен
Влажный стебель гиацинта,
Кустик белых цикламен.[23]

  Максимилиан Волошин, «Дэлос», 1909
  •  

На столик белую перчатку
Вы захотели положить.
И так пленительно, так сладко
По ней рукою проводить.
Вы платье в блеклое одеты,
Лениво слушали «Кармен»…
Я помню смятое либретто
И грустный запах цикламен…[2]

  Илья Эренбург, «Листки из альбома», 1911
  •  

Вёл её по той дорожке
Синий чабер, дряквы крошки,
Птичьих крыльев трепетанье,
Комариное жужжанье,
Да колосья полосою
Наклонились под росою...[24]

  Мария Конопницкая, «История о гномах и о сиротке Марисе», 1916
  •  

Кому цикламены, матушка,
Кому клубеньки, якобы,
Кому цветочки, якобы,
Кому и горшочки, якобы,
А для всякого русского Якова,
Цикламен ― не цикламен, а дря́ква.[3]

  Михаил Савояров, «Брякну» (из сборника «Не в растения»), 1919
  •  

Что за дивный цикламен,
Розовый, пунцовый,
Ко всему готовый!
Что за пышный цикламен,
Хочешь что-нибудь взамен?
Дам тебе целковый.[4]

  Михаил Савояров, «Целковый» (из сборника «Кризы и репризы»), 1919
  •  

Над озером лазурно-бирюзовым
Гора-гигант восходит в небеса;
На ней в тени, под лиственным покровом,
Ютится дряквы розовой краса.[25]

  Николай Холодковский, «Дряква» (Cyclamen europaeum L.), 1922
  •  

Лилово-розовые цикламены,
Прохладно-сладкие, в пять лепестков,
Неизменимые и в час измены
Неизменяемой Маnоn Lescaut,
Вы независимыми лепестками, —
Индейской перистою головой! —
Возникли вечером в лесу пред нами
И изливали аромат живой.
И страстно хочется мне перемены,
Столь неосознанной и смутной столь,
Как увлекающие цикламены,
В чьём свежем запахе восторг и боль.

  Игорь Северянин, «Цикламены», 1933, Марибор
Цикламен персидский (март, Израиль)
  •  

В те дни, когда на лов морены
Шёл к мельничному колесу,
И засыпали цикламены
Под вечер в буковом лесу...

  Игорь Северянин, «В те дни...», 1933
  •  

И душистый цветок цикламена
За перила летит, как привет, ―
Потому что «терпимость священна
И ни в чём принуждения нет!»[7]

  Аделина Адалис, «Там, далёко, далёко, далёко...», 1947
  •  

Двери с лестницы в сени,
Смех и мнений обмен.
Три корзины сирени.
Ледяной цикламен.[26]

  Борис Пастернак, «Вакханалия», 1957
  •  

О жизнь! Что можешь дать взамен
Душе и ласковой и жадной
За первый хрупкий цикламен,
Чуть лиловатый и прохладный...[27]

  Лидия Алексеева, «Цикламен» (из цикла «Привалы у чужих дорог»), 1964
  •  

Скинь холодные сапожки,
туфли тёплые надень.
Цикламен глядит в окошко
на снега,
где свет и тень.[8]

  Николай Ушаков, «На тройке», 1967
  •  

Пора перейти нам на Ты, пожалуй. ―
Раньше жена нам мешала,
Жало
Её подкожное ныло.
Корчились цикламены в стаканах,
Мы возвращались в орденских ранах: ―
Я не терплю, ненавижу пьяных
Роза подкожная ныла. <...>
Варево ночи. Вязкая теча.
Видно, идти нам с Тобой недалече
К этой последней цели.
Как цикламены цвели, как рожали
Женщины птиц, и они провожали
Нас к нашей поздней цели! <...>
Красные цикламены в стакане.
Воздух запекшийся в черной ране.
Кем мы были, кем мы станем?
Куколками в рогоже.
Я просыпаюсь, Он уходит.
В комнате Бог предрассветный бродит.
Она говорит: Вы разные все же,
Но это весьма приятно.[12]

  Александр Миронов, «Осень андрогина», 1978
  •  

А ведь Бог-то нас строил ― алмазы
В костяные оправы вставлял,
А ведь Бог-то нас строил ―
Как в снегу цикламены сажал.[13]

  Елена Шварц, «На мраморную статуэтку» (из цикла «Элегии на стороны света»), 1979
  •  

И вот уже слетают на порог
Лоскутья снега, кожи или пены.
Под простынею дышит влажный мох,
И три недели вянут цикламены.[14]

  Александр Миронов, «После чая» (из цикла «Heim und Herd»), 1979

Комментарии

[править]
  1. Цветоводы и любители комнатных растений чаще всего применяют «неверную» форму ударения (на последний слог) в научном названии рода, Cyclamén. Такое ударение пришло из французского языка.
  2. Род цикламен небольшой, он включает в себя около двух десятков видов с очень характерной и легко узнаваемой «экзотической» формой цветка. Что же касается до семейства (или подсемейства) мирси́новых, то по разным системам классификации его либо причисляют к первоцветным, либо выделяют в отдельную группу.

Источники

[править]
  1. 1 2 3 4 5 Едуард Регел. Содержаніе и воспитаніе растеній в комнатах. Том 2. Санкт-Петербург. Издательство К. Риккера, 1879 г.
  2. 1 2 И. Эренбург. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
  3. 1 2 Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Не в растения»: «Брякну»
  4. 1 2 Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Кризы и репризы»: «Целковый»
  5. 1 2 3 4 Аксел Бакунц Альпийская фиалка. Новеллы (перевод П. Макинцяна). — М.: Художественная литература, 1988 г.
  6. 1 2 Олеша Ю. К. в сборнике: Автобиографическая Повесть. Воспоминания. Вокруг Александра Грина. — Л.: Лениздат, 1971 г.
  7. 1 2 А.Е. Адалис. Бессоница: избранные стихи 1920-1969. ― Санкт-Петербург, Лимбус Пресс, 2002 г., «Там, далёко, далёко, далёко...»
  8. 1 2 Н. Ушаков. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1980 г.
  9. 1 2 Кнорре Ф. Ф., Избранные произведения. В двух томах. Том 1. — М.: Художественная литература, 1984 г.
  10. 1 2 Венедикт Ерофеев, Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2001 г.
  11. 1 2 К. Глазунова. Кандык сибирский. — М.: «Юный натуралист», №12, 1975 г.
  12. 1 2 А. Н. Миронов. Избранное: Стихотворения и поэмы 1964—2000 гг. Сост. Е. Шварц. — СПб.: ИНАПРЕСС, 2002 г.
  13. 1 2 Елена Шварц. Войско. Оркестр. Парк. Крабль. — СПб.: Common Place, 2018 г.
  14. 1 2 А. Н. Миронов. Без огня. — М.: Новое издательство, 2009 г.
  15. 1 2 Карпун Ю. Н. Природа района Сочи. Рельеф, климат, растительность. (Природоведческий очерк). Сочи, 1997 г.
  16. 1 2 Андрей Вознесенский. «На виртуальном ветру». — М.: Вагриус, 1998 г.
  17. 1 2 3 4 Людмила Улицкая «Пиковая дама и другие». — М.: Вагриус, 2001 г.
  18. 1 2 Игорь Ефимов, «Суд да дело». — СПб.: «Азбука», 2001 г.
  19. 1 2 Владимир Савельев. Три «почему» и три «потому». — «Вечерняя Москва», 19 декабря 1953 г.
  20. Талиев В. И. Определитель высших растений Европейской части СССР. — Москва; Ленинград: Гос. изд-во (14-я тип. Мосполиграф), 1930 г. — 635 с.
  21. Н. И. Ильина. Иными глазами. Очерки шанхайской жизни. — Шанхай, Эпоха, 1946 г.
  22. Юлия Галактионова. Идеальный вариант (интервью с Вячеславом Зайцевым. — М.: Ландшафтный дизайн, №1, от 15 января 2003 г.
  23. М. А. Волошин. Собрание сочинений. том 1-2. — М.: Эллис Лак, 2003-2004 гг.
  24. Мария Конопницкая. Избранное. — М.: Гослитиздат, 1950 г.
  25. Холодковский Н.А., «Гербарий моей дочери». — Московское издательство П.П. Сойкина и И.Ф. Афанасьева, 1922 г.
  26. Б. Л. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Ленинград: Советский писатель, 1990 г.
  27. Л. Алексеева. «Горькое счастье». М.: Водолей, 2007 г.

См. также

[править]