У этого термина существуют и другие значения, см. Груша (значения).
Гру́ши окола́чивать(обивать) — устойчивое сочетание, фразеологизм, означающий лениться, злостно бездельничать, плевать в потолок, лодыря гонять, сидеть сложа руки, лежать на печи, балду бить, палец о палец не ударить, лоботрясничать, ворон считать, короче говоря, бездействовать на каком-либо поприще. По-видимому происхождение выражения связано с тем, что груши, созревая, сами падают на землю, а вовсе не требуют, чтобы их «околачивали». С другой стороны, выражение родственно и созвучно более старому: «баклуши бить» и, вероятно, представляет собой более новое и понятное современным людям словосочетание. Как следствие, изредка встречается и гибридное выражение: «баклуши околачивать».
В полном виде фразеологизм включает в себя ещё одно слово ярко-обсценного характера — уточнение, какой именно частью тела производится процесс околачивания. Таким образом, сокращённое словосочетание «околачивать груши» в ряде случаев можно воспринимать как намёк или эвфемизм.
― Чего груши-то околачивать, ― говорит Иван, ― ты малый в поре: двадцать третий год с Егорья пойдёт. Телок порядочный. Я как-никак проживу зиму в людях, а ты женись.[1]
Я пойду околачивать груши
Закоснелым остатком любви.[4]
— Георгий Оболдуев, «Не целуй моих глаз, Эвридика...» (из цикла «Мысли до ветру»), 1932
Стыд и страм, ― проговорил он, всхлипнув, ― деннонощно груши окалачиваете… кормишь вас тут, холишь, сам на ногах не стоишь, а вы только и знаете, что с неумными вопросами лезть.[5]
...под открытым небом ржавели три почти новеньких грузовика. «Стоят, запасных частей не хватает, а правление и в ус не дует. А я по ведомости шофёром числюсь, бездельничаю, груши околачиваю!»[7]
...они же братья сродные! Хэх… Вот тебе и пример к моим словам: один всю жизнь груши околачивает, другой… на другого я без уважения глядеть не могу, аж слеза прошибёт иной раз: до того работает, сердешный, до того вкалывает, что приедет с пашни ― ни глаз, ни рожи не видать, весь чёрный.[9]
Селяне околачивают груши.
Три белых утки плавают в пруду.[10]
— Иосиф Бродский, «Гуернавака» (из цикла «Мексиканский дивертисмент»), 1975
Ты должен будешь бороться за существование, ты должен будешь работать. Ты что думаешь, это ведь только здесь можно, как говорят русские, х… ем груши околачивать и получать за это деньги! А там надо работать, и еще как![11]
— Владимир Кормер, «Крот истории или революция в республике S-F», 1979
...обрадовался, что поступил на такой клёвый факультет, и целый год после ни <х..> не делал. Только пил, гулял, девочки… <х...> груши околачивал, короче говоря. Вот и отчислили…[12]
Дракон между тем дважды обошел вокруг дерева, где мы нашли убежище, остановился и стал одновременно покачивать хвостом и мотать башкой, словно бы колеблясь: то ли перегрызть ствол, то ли околотить нас, как груши.[14]
Он родился на семь лет раньше, мог пройти ещё в шестидесятые, было можно и легко ― что он делал? груши и баклуши бил? А мне того просвета не было! Он Довлатов, а я Веллер...[15]
Страшный человек, зубодробителен и сногсшибателен. В первый же день уконтрапупил троих заезжих бандюков. После чего почил на лаврах и уже месяц груши околачивает.[16]
...чиновников стало на рыло в шесть раз больше. Если к чиновникам причислить мордатых охранников, околачивающих груши в магазинах, офисах, банках, фирмах, подъездах и подворотнях, то и ещё больше.[17]
— Валерий Лебедев, «Апрельско-майские тезисы президента», 2003
Какие могут быть шутки, гражданин? Мы здесь не груши околачиваем, а охраняем государственную границу![18]
Хреном груши также люблю околачивать. Но это вместо обеденного перерыва, праздников и выходных. А иной раз, когда сильно грушами увлечешься, и вместо жизни.[19]
— Валерий Володин, «Повесть временных лет», 2011
Всё было как в армии: неважно, чем ты занимаешься; главное ― хоть что-то делать, а не околачивать груши. Словом, царил полный идиотизм...[20]
— Олег Демидов, «Тайный покупатель гороскопов», 2013
Май не май, паши да сей.
Обивать груши хреном некогда.
Погода сушит. Сеять край надо.[21]
Разумеется, приказ был только предлогом, — несомненно, красивейшим из предлогов. Такими приказами, прошу прощения, более пристало бы обивать груши, а не наклонять солдата республиканской армии..., пускай даже и рядового.[22]
Реформы идут полным ходом. А населения меньше в два раза. Итого ― чиновников стало на рыло в шесть раз больше. Если к чиновникам причислить мордатых охранников, околачивающих груши в магазинах, офисах, банках, фирмах, подъездах и подворотнях, то и ещё больше. В России сейчас в три раза больше чиновников, чем было в СССР.[17]
— Валерий Лебедев, «Апрельско-майские тезисы президента», 2003
«Особенно усердствовал против меня, ― вспомнит потом Вознесенский, ― поэт Андрей Малышко, под гогот предложивший мне самому свои треугольные груши… околачивать, согласно солёной присказке». Обидно, но кто же признается вслух? Поэт Вознесенский был тощ, не ухватишься, ― но и критик сноровист: быстренько пощекотал, потом ущипнул ― проказник! ― и топ-топ-топ обратно в темень своего хитромыслия.[23]
Как только стало понятно, что весеннее наступление австрияков развивается с неожиданным и даже странным (для французов) успехом, генерал Груши́ принял, несомненно, прекрасное решение..., одно из лучших в своей биографии. Такой поступок сделал бы честь любому генералу, тем более, если он представляет собой нечто, вроде груши. Явившись в очередной раз на обязательные «военные сборы», принц Карло Эмануэле ди Савойя-Кариньяно получил некий приказ..., — точнее говоря, он был поставлен перед выбором, неприемлемым для чести аристократа..., и вообще, мало-мальского приличного человека. Разумеется, приказ был только предлогом, — несомненно, красивейшим из предлогов. Такими приказами, прошу прощения, более пристало бы обивать груши, а не наклонять солдата республиканской армии..., пускай даже и рядового.[22]
Понедельник, 11 июня <1894>... Один очень добропорядочный старый господин с каким-то неподдельно искренним интересом расспрашивал меня, зачем я е́ду и что собираюсь делать в Америке. Поскольку нисколько и ничего даже мало-мальски порядочного у меня для него не нашлось в запасе..., ну прямо-таки ни одного слова из того, что́ он хотел бы услышать, ― то я ему и ответил с равнодушным видом, что собираюсь посвятить себя обиванию земляных груш и окучиванию лекарственного хрена в Верхнем Лабрадоре. По правде говоря, эта шутка поначалу показалась мне неотразимой. Так всё и вышло! Старый господин с полным знанием дела ответил мне, что желающие работать сами или управлять другими каждый день и со всех сторон постоянно прибывают на континент. Очень содержательный разговор. Несколько раз взглянув ему в лицо, ― мне всерьёз захотелось обить все груши, заняться разведением хрена и лечить им всех подряд. Особенно ― женщин.[2]
На все случаи жизни у нашего старшины был свой афоризм, иногда хлесткий и соленый, но всегда попадавший в самую точку. Эти афоризмы мы запомнили навсегда… Недавно мне попалась послевоенная книжка «Солдатские пословицы и поговорки». Она начиналась примерно со следующего: «Офицера уважай, на работу выезжай!» Старшина был далёк от официального фольклора. Увидев, например, как мы едва ворочаем землю лопатами, он говорил: «Ешь ― потей, работай ― зябни!» А когда наш перекур с дремотой затягивался на часы, спрашивал: «Опять, братцы <х>... груши околачиваем?» Или: «Хватит <х>... валять и к стенке приставлять!»[24]
Он родился на семь лет раньше, мог пройти ещё в шестидесятые, было можно и легко ― что он делал? груши и баклуши бил? А мне того просвета не было! Он Довлатов, а я Веллер, он не проходил пятым пунктом как еврей, ему не был уже этим закрыт ход в ленинградские газеты, и никто ему в редакциях не говорил: знаете, в этом номере у нас уже есть Айсберг, Вайсберг и Эйнштейн, так что, сами понимаете, не можем, подождем более удобного случая; ему не давали добрых советов отказаться от фамилии под «приличным» псевдонимом![15]
При ничтожно малой зарплате в десять тысяч мы пахали от зари и до зари, как каторжники. А когда в книжный заявлялась директриса, мы становились узниками «Моспечати». Всё было как в армии: неважно, чем ты занимаешься; главное ― хоть что-то делать, а не околачивать груши. Словом, царил полный идиотизм, за который мы и брали свои «премиальные».[20]
— Олег Демидов, «Тайный покупатель гороскопов», 2013
Груши околачивать в беллетристике и художественной прозе
Видит Иван, что у Ермила уши заткнуты, говорит ему напрямки:
― Ты бы, Ермил, поопасался маленько. Бабе не надорваться. Год хороший, надо бы и сватов засылать. Есть что ли на примете? Вот Дунька Павликова ― куда работяща девка. Ермил потупился в землю, молчит.
― Чего груши-то околачивать, ― говорит Иван, ― ты малый в поре: двадцать третий год с Егорья пойдет. Телок порядочный. Я как-никак проживу зиму в людях, а ты женись. Небось всякая пойдет. Мы не какие-нибудь. Скотина есть, вот борова кормим, муки до новины за глаза хватит.[1]
Часы пробили семь, и вскоре явился Родион с обедом. «Он наверное ещё не приехал?» ― спросил Цинциннат. Родион было ушел, но на пороге обернулся: «Стыд и страм, ― проговорил он, всхлипнув, ― деннонощно груши окалачиваете… кормишь вас тут, холишь, сам на ногах не стоишь, а вы только и знаете, что с неумными вопросами лезть. Тьфу, бессовестный…» Время, ровно жужжа, продолжало течь.[5]
― Думаешь, ты один такой ― все можешь? А другие не могут? В коленках слабы? Ошибаешься, Витя. Тут покрепче твоего найдутся. Только наш «яз» не потянет, хоть ты ляжь под него. Может, и рады бы лечь, только он все равно не потянет. Так что, пойми, мы тут не от хорошей жизни груши околачиваем.[25]
Шофёр Сёма Пыжов, ругаясь на чём свет стоит, привёл членов комиссии на хозяйственный двор, где под открытым небом ржавели три почти новеньких грузовика. «Стоят, запасных частей не хватает, а правление и в ус не дует. А я по ведомости шофёром числюсь, бездельничаю, груши околачиваю!»
― Что ж теперь станет с нами? ― вполголоса спросила Александра. ― Неужто по-честному жить начнём?
― Обязательно перемены будут… По всему видно, люди больше Калугина не потерпят… ― заверила Стеша и посоветовала Александре сходить в правление к членам комиссии и порассказать о непорядках на свиноферме.[7]
― Лагеря потрясли раньше. А теперь и политиков потихоньку отпускают. Это не из-за производства, хотя, согласен, зэки много не наработают. Только и на производстве груши околачивают…
― То уголовные.
Вошел посыльный с горкой оловянной посуды. <...>
― Ну, надбавку платят, чтоб не трепались очень. Печки дымят. Дрова пили сам. Солдат не дают. Военларек ― дерьмо… Ну, это, правда, как где… Но вообще-то все на один фасон. Техника на первом месте.
― Пока груши околачивают, а потом ― не бей лежачего![8]
― Слушай, Борис, я поеду, ― набычившись, сказал Гришка и поднялся с зеленого брезента.
― Не обращай внимания. Она поет, сама не знает, чего…
― Нет, правда, поеду. Через полмесяца вернусь. А то груши околачиваю.
― Точно, ― сказала Марьяна.
― Я не из-за неё… Всё равно денег на обмен доставать надо…[8]
― Они как раз родня с Климкой-то Стебуновым, они же братья сродные! Хэх… Вот тебе и пример к моим словам: один всю жизнь груши околачивает, другой… на другого я без уважения глядеть не могу, аж слеза прошибет иной раз: до того работает, сердешный, до того вкалывает, что приедет с пашни ― ни глаз, ни рожи не видать, весь чёрный. И, думаешь, из-за жадности? Нет ― такой характер. Я его спрашивал: «Чего уж так хлешесся-то, Митьша?» ― «А, ― говорит, ― больше не знаю, что делать.[9]
Но в тебя сейчас же вцепится разведка. Из тебя захотят высосать все сведения. Сам по себе ты им не нужен, но у тебя есть имя, благодаря мне. Ты что же, предашь своего отца, как пионер… Павлик Морозов?! У тебя, что же, комплекс Эдипа?! Так знай, что они выжмут тебя как лимон и выбросят на свалку! Ты должен будешь бороться за существование, ты должен будешь работать. Ты что думаешь, это ведь только здесь можно, как говорят русские, х… ем груши околачивать и получать за это деньги! А там надо работать, и еще как! За так тебе деньги никто платить не будет! А жизнь среди эмигрантов… Ты спроси меня, что это такое! Ссоры, дрязги, интриги, доверять никому нельзя ― эмиграция нашпигована агентурой ГБ, это я тебе говорю точно!..[11]
— Владимир Кормер, «Крот истории или революция в республике S-F», 1979
― Не закручивай гайки. Кто тебя заставляет? Кто? Ты же поступил на физико-математический. Вот и учился бы.
― Я сам виноват, ― голос маленького Юрки стал суровым. ― Я обрадовался, что поступил на такой клёвый факультет, и целый год после ни <х..> не делал. Только пил, гулял, девочки… <х...> груши околачивал, короче говоря. Вот и отчислили…[12]
С утра, часиков обычно с восьми, Яша Христианский уже сидел в своей кабинке главного редактора. Собственно, Яше не было нужды торчать в фирме с такого ранья, но Ляля, мудрая женщина, сказала однажды Рите: «А что ему дома делать? Детей гонять и груши околачивать? Пусть работает». Она сама привозила его в старом мощном «форде-пикап», который и Ляля, и Яша, и все мы называли «танком». Крепко помятый в дорожных передрягах, «танк» пер по любым колдобинам. Яша уверял, что купленному когда-то за три тысячи шкалей «танку» нет цены и что он, Яша, не променяет его ни на какие «вольво-мерседесы».[26]
В бизнесе надо зарабатывать! Для чего? Для накопления первоначального капитала. Каким образом? Можно, скажем, выращивать яблоки и продавать их. Но за годы советской власти наш народ так обленился, что, вместо того чтобы выращивать яблоки, он предпочитает околачивать груши. А как же тогда накопить первоначальный капитал? Можно, конечно, воровать, грабить или, как говорили большевики, экспроприировать. Но за это можно угодить в тюрьму.[13]
— Речь идет о работе и, между прочим, о деньгах. Кончится у тебя отпуск, ты уволишься — и что будешь делать? Груши околачивать? Тебе предлагают работу, хорошую работу, и хорошую зарплату, а ты дурака валяешь.
— Рита, я могу еще подумать о том, чтобы пойти работать к Рудину, но о том, чтобы помогать в расследовании сейчас, и речи быть не может. Я не стану связываться с нарушением закона. Здесь очень суровое местное начальство, и мне не нужны неприятности за занятие детективной деятельностью без лицензии.[27]
Связи у Скопина-Шуйского в разведке были давние и крепкие. Дракон между тем дважды обошел вокруг дерева, где мы нашли убежище, остановился и стал одновременно покачивать хвостом и мотать башкой, словно бы колеблясь: то ли перегрызть ствол, то ли околотить нас, как груши. Коломиец крякнул и утвердился на случай второго варианта. Дракон еще раздумывал, а насекомые уже вовсю нас жрали. Накомарники не пережили нашего мгновенного взлета.[14]
— А кто вам сказал, товарищ генерал, что нас здесь лечат? — я кивнул головой направо, где сидела и нервно курила Чернявская, за нее пытался и не мог спрятаться обливающийся потом Владыко, стиснувший в жмене комочек мокрого носового платка. — Они?
— Ну а всё-таки? Всё-таки? — встряла в разговор заведующая отделением. — Мы же не баклуши здесь обиваем.
«Груши», — подхватил я про себя, а вслух вопросил:
— Что же, товарищу генералу не видно разве, как нас здесь лечат? В каких условиях мы находимся? Может, достать из-под гипса и показать горсть червей или вшей?..[28].
― Снова работаю. Знакомьтесь, Майя Захаровна. Алексей Валюшок, суперагент, гроза преступности. Страшный человек, зубодробителен и сногсшибателен. В первый же день уконтрапупил троих заезжих бандюков. После чего почил на лаврах и уже месяц груши околачивает. Страшный человек суперагент Валюшок тоскливо вздохнул и опустил глаза. Позорную историю, приключившуюся в сауне, он до сих пор без содрогания вспомнить не мог.[16]
«Рядовой Шапиро, два шага вперёд», ― говорил полковник, и Сеня четко, как на параде, тянул носочек, впечатывая сапог в поблескивающий от летней утренней влаги асфальт. ― Думаете, зря, что ли, они сожгли на прошлой неделе всю эту танковую колонну. А у египтян, между прочим, наши инструктора. И они там тоже не груши околачивают».[29]
«В целях усиления борьбы с терроризмом… ― Преамбулу Мокей привычно опустил и обратился к последним словам абзаца. Несостоявшийся пассажир первого класса поднял на офицера ошеломлённый взгляд.
― Это что, шутка?..
Замершая в дверях стюардесса смотрела на препиравшиеся стороны во все глаза.
― Какие могут быть шутки, гражданин? Мы здесь не груши околачиваем, а охраняем государственную границу!
― Шутка? ― переспросил престарелый майор и пригладил ладонью порядком уже седые усы.[18]
Седьмой годок пошел, как я на работу отбыл, пользуясь попутно глаголами «свалил» и «схилял», для большей скрытности. Привязчивая мне служба досталась, в семь лет от неё не отвертишься, не отлынишь никак. Трудоголю я ныне где-то в неизвестном направлении, прекратив туда пошло мышечным шагом брести и сделав сидячий акцент на конечные результаты и выход продукции. Хреном груши также люблю околачивать. Но это вместо обеденного перерыва, праздников и выходных. А иной раз, когда сильно грушами увлечешься, и вместо жизни.[19]
...Как хор, ошиб, как свежих груш
И розы ― так же хороши,
Седая ночь, до по́лночи, в ночи́,
Седой зимы далёкие угрозы,
Седая дочь, и внуки без парчи ― Как хороши, как свежи были розы![30]:288
— Михаил Савояров, «Как хороши» (из сборника «Оды и Пароды»), 1916
Где же «мертвые души»
околачивают груши?
Колбасина чайная, водка и арии.
Парень отчаянно
играет на гитаре.
От водки льет четыре пота,
а пенье катится само:
«Про-о-ща-а̀- й, активная работа,
про-оща̀- ай, любимый комсомо-о̀-л!»[3]
Не целуй моих глаз, Эвридика:
Я их продал, я отдал их в рост. Небеса утомленно и дико
Загораются трупами звёзд.
Погуляем по-прежнему, выйдем
Подышать вероломством вещей;
Ты видна мне, и я тебе виден
Под наркозом любовных речей.
Потому что, лишь тленные души
Обеспечат своё визави,
Я пойду околачивать груши
Закоснелым остатком любви.[4]
— Георгий Оболдуев, «Не целуй моих глаз, Эвридика...» (из цикла «Мысли до ветру»), 1932
Хрусталь, заметим походя, разбит.
М. был здесь императором три года.
Он ввел хрусталь, шампанское, балы.
Такие вещи скрашивают быт.
Затем республиканская пехота
М. расстреляла. Грустное курлы
доносится из плотной синевы.
Селяне околачивают груши.
Три белых утки плавают в пруду.
Слух различает в ропоте листвы жаргон, которым пользуются души,
общаясь в переполненном Аду.[10]
— Иосиф Бродский, «Гуернавака» (из цикла «Мексиканский дивертисмент»), 1975
От света до света терпужишь как проклятый.
Ни выходных, ни проходных.
Последний раз я встречал Первый май ещё шкетом.
А как во взрослость въехал,
Май не май, паши да сей.
Обивать груши хреном некогда.
Погода сушит. Сеять край надо.
Кто гулять, а ты
к вечорошнему клину
с полусна скачи.
Как проклятый...
Как проклятый...[21]
