Омнибус
О́мнибус, реже омни́бус (от лат. omnibus «всем», форма дат. падежа мн. числа лат. omnis «каждый») — многоместная повозка на конной тяге, предшественник автобуса, вид городского общественного транспорта, характерный для середины-конца XIX века. Омнибусы представляли собой многоместную (15—20 сидений) повозку на конной тяге. Часто пассажирские места располагались не только внутри омнибуса, но и на крыше (так называемый «империал»).
В Российской империи первые омнибусы появились летом 1830 года. Первые петербургские омнибусы представляли собой сезонный транспорт. К 1851 году курсировало четыре маршрута. Кареты каждого маршрута окрашивались в определённый цвет. Постепенно омнибус был вытеснен конкой и, затем, трамваем. Тем не менее, например, в Санкт-Петербурге омнибус существовал вплоть до 1914 года, а в Екатеринославе — до 1917 года и Гражданской войны (последний омнибус выполнял регулярные перевозки пассажиров на Новомосковск и обратно).
Омнибус в прозе[править]
Старушка (она оказалась хозяйкой гостиницы) улыбнулась и что-то сказала стоявшему рядом с ней старику. Он ушел, но быстро вернулся с письмом в руке. | |
| — Брэм Стокер, «Вампир : Граф Дракула — Глава I», 1827 |
Когда солнце село, стало очень холодно. В густых сумерках потонули и лес, и дорога, и горы. Однако когда мы приблизились к ущелью Борго, темные деревья рельефно выступили на фоне еще не стаявшего здесь снега. Дорога местами была такой узкой, что омнибус цеплялся за ветки деревьев. Тяжелый туман медленно поднимался, окутывая нас, как саваном. Мне невольно вспомнились все суеверия, о которых я слышал раньше. | |
| — Брэм Стокер, «Вампир : Граф Дракула — Глава I», 1827 |
При постепенно усиливавшемся в Петербурге навыке переселяться на лето за город, навыке, проникшем почти во все классы, многие, особенно из числа мелких чиновников, для которых дачи во всякой другой местности были бы слишком дороги, стали нанимать крестьянские домики в деревне Полюстрове, на Неве, близ Безбородкинской дачи. Прежде они принуждены были ездить туда на гадких наших извозчиках, за дорогую цену. С лета 1843 года учредился красивый омнибус с надписью: «Невский проспект ― Полюстрово», который стал ходить туда и назад, в определенные часы по несколько раз в день, с платой по 15 коп. с каждого пассажира. Это был праотец всех наших, впоследствии столько размножившихся, загородных омнибусов.[1] | |
| — Модест Корф, «Записки», 1845 |
Здесь делают также карты, то есть дорожные капские экипажи, в каких и мы ехали. Я видел щегольски отделанные, не уступающие городским каретам. Вандик купил себе новый карт, кажется, за сорок фунтов. Тот, в котором мы ехали, еле-еле держался. Он сам не раз изъявлял опасение, чтоб он не развалился где-нибудь на косогоре. Однако ж он в новом нас не повез. Здесь есть компания омнибусов. Омнибус ходит сюда два раза из Кэптауна. Когда вы будете на мысе Доброй Надежды, я вам советую не хлопотать ни о лошадях, ни об экипаже, если вздумаете посмотреть колонию: просто отправляйтесь с маленьким чемоданчиком в Longstreet в Капштате, в контору омнибусов; там справитесь, куда и когда отходят они, и за четвертую часть того, что нам стоило, можете объехать вдвое больше..[2] | |
| — Иван Гончаров, Фрегат «Паллада», 1855 |
В улице St. Honore было иначе: там уже возникли баррикады. Остановлен был один омнибус, один дилижанс, шедший из Версаля, свалено несколько фур, но все это уничтожено было почти в ту же минуту, как образовалось, и когда я пришел на место ― свежие камни, только что вынутые из мостовой, лежали в одной стороне, фуры и омнибусы отодвинуты были к другой, а вдоль улицы разъезжали эскадроны драгун…[3] | |
| — Павел Анненков, «Февраль и март в Париже 1848 года», 1862 |
Люди наводняли выставку с раннего утра и до позднего вечера. По Сене скользили пароход за пароходом, переполненные пассажирами, вереницы экипажей на улицах всё увеличивались, пеших и верховых всё прибывало; омнибусы и дилижансы были набиты битком, унизаны людьми сплошь. И всё это двигалось по одному направлению, к одной цели, к «парижской выставке»! <...> Мимо проезжали экипажи всех сортов — и тяжёлые, и лёгкие. Омнибусы, эти переполненные людьми движущиеся дома, мчались по мостовой, верховые стремились обогнать их, тележки и фиакры добивались того же. <...> Подъехала каретка, вроде омнибуса, запряжённая быстрыми маленькими лошадками. Путники уселись в неё и поехали по Севастопольскому бульвару, т. е. по подземному коридору, тянувшемуся под многолюдным, известным всему миру, бульваром того же названия, что был наверху.[4] | |
| — Ханс Кристиан Андерсен, «Дриада», 1868 |
Она приносит верёвку, я шарю в кармане, чтобы сыскать франк, и нахожу ключ. Фу, как глупо! Я с ненавистью посмотрел на его бородку, на его дырочку, даже швырнул его на пол, потом поднял и бросился в омнибус. Мелкий дождь, начавшийся с утра, продолжался. | |
| — Александр Герцен, «Скуки ради», 1869 |
«Сa a commence!» (началось!) сказала мне в пятницу утром, 23 июня, прачка, принесшая белье. По ее словам, большая баррикада была воздвигнута поперек бульвара, недалеко от ворот Сен-Дени. Я немедленно отправился туда. | |
| — Иван Тургенев, «Наши послали», 1874 |
Степан Аркадьич, как и всегда, не праздно проводил время в Петербурге. В Петербурге, кроме дел: развода сестры и места, ему, как и всегда, нужно было освежиться, как он говорил, после московской затхлости. | |
| — Лев Толстой, «Анна Каренина», 1876 |
Герцен мог ездить в Лондон по железной дороге, станция которой находилась в двух шагах от нашего дома. А когда Александр Иванович опаздывал, он мог сесть в Фуляме в омнибус, который за Путнейским мостом каждые десять минут отходит в самый центр Лондона. <...> Когда он отправлялся после завтрака в Лондон, казалось, он думал обо всем: готовые письма и корректура ― все было под рукой, он прощался с веселым видом, но, минут пять спустя, раздавался ужасный звон: это был Герцен, но уже с мрачным взглядом и раздражительным голосом. «Я все забыл, ― говорил он с отчаянием, ― а теперь поезд уйдет, пока я пойду опять на железную дорогу». ― Да поезжай в омнибусе, ― говорил ему сын, невольно улыбаясь над его отчаянием. Все бросались искать, бегали в салон, где он писал, в его комнату и возвращались иногда без успеха: нет ни писем, ни корректуры! Оказывалось иногда, что они в его кармане; к несчастию, карманов было много в его сюртуке и в плаще, надетом сверху от лондонской пыли, ― тогда Герцен еще более сердился и принужден был идти через Фулямский мост в контору омнибусов; когда Герцен, подходя к ней, видел удаляющийся омнибус, приходилось там ждать десять минут до отхода другого омнибуса.[7] | |
| — Наталья Тучкова-Огарёва, «Воспоминания», 1890 |
Какая у меня собственно болезнь, они мне не сказали, но целый час говорили обо мне по-латыни, бесцеремонно тыкая в меня пальцами. Я нахожу это крайне неделикатным и с их точки зрения неосторожным. Они, конечно, убеждены в том, что из всего латинского языка мне известны только два слова: омнибус и каптенармус; между тем я знаю несколько побольше, а один мой товарищ по корпусу считается теперь одним из лучших латинистов в Европе.[8] | |
| — Алексей Апухтин, «Дневник Павлика Дольского», 1891 |
Они нарочно не брали с собой плана и не намечали цели своих путешествий, а условились раз навсегда, что соверен будет означать «направо», а полкроны ― «налево», ― монеты, сберегаемые Наташей на память об Англии, ― и, обыкновенно, выходя из отеля, Наташа с серьезнейшим видом спрашивала: «Золото или серебро?» Струков, посмеиваясь, указывал на ту или другую ее руку с зажатой в кулак монетой, потом они останавливали омнибус, влезали на верхушку, укрывались кожаным фартуком и весело пускались в путь. Несмотря на пасмурное небо, а иногда и на сетку упорного мелкого дождя, с империала было так хорошо видно… Но лучше всего бывало, когда омнибус летел где-нибудь по Чипсайду или Странду, или Флит-стриту и вдруг разрывались тучи. В золотистом тумане испарений развертывалась тогда картина такого невероятного многолюдства, такого захватывающего дух движения, что Наташа волновалась как от вина и, нетерпеливо теребя Струкова за рукав, восклицала: | |
| — Александр Эртель, «Карьера Струкова», 1895 |
— Оля! Олечка! Что с тобой! Скажи, зачем ты закладывала вещи? Зачем занимала у Сатовых и у Яниных? Куда ты девала деньги? | |
| — Тэффи, «Жизнь и воротник», 1910 |
Мимо нас, тяжело громыхая, пронеслась огромная карета, запряженная четверкой лошадей. На козлах благодушно улыбающийся кучер и облаченный в черкесский костюм, весело дудящий в рожок кондуктор. | |
| — Тэффи, «Горы», 1910 |
Все мы знаем, как это смешно, когда Гамлет, например, становится бытовым явлением и проникает в Щигровский уезд. Почему? Эльсинор не больше Щигров, — а в то время он был, несомненно, даже куда грязнее, чем Щигры. Дело не в месте, даже не в сане королевича, дело только в количестве. Один Гамлет — это поэтично, сто Гамлетов — это смешно. Хуже того: никто даже не признает в них Гамлетов, хотя бы они были, как две спички из одного коробка, похожи на свой прообраз. Или вот еще пример, из нашего нынешнего быта. Вы едете на крыше омнибуса. За вами вскарабкивается кондукторша; на ней глупая мужская фуражка и блестящие пуговицы; омнибус качает, и она неловко задевает боками за спинки сидений; вам полагается большая сдача, и она, расставив сапоги, лезет в какой то десятый карман, где у нее бумажки. Извольте в этом виде угадать ее прообраз. Далеко на север — гора, на горе — лес, в лесу — шалаш; там сидит женщина, прядет свою пряжу, думает о ком то, кто далеко, может быть, в волнах под бурей, может быть, в бою под огнем, — и она поет: «Пусть сохранить тебя Господь, где бы ты ни был»… Легко ли распознать тихий голос Сольвейг в этом бодром окрике мужиковатой кондукторши: Кому билет? А ведь это она.[11] | |
| — Владимир Жаботинский, «Сольвейг», 1915 |
Омнибус в стихах[править]
| — Иван Мятлев, «Неаполь» — Часть первая (Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранже, 25), 1840 |
Нанимать, | |
| — Иван Мятлев, «Петергофский праздник», 1841 |
В столицу севера. С какой | |
| — Яков Полонский, «Труженица», 1890 |
| — Дмитрий Мережковский, «Конец века», 1891 |
В трактирах пьяный гул, на тротуарах грязь, | |
| — Бенедикт Лившиц, «В трактирах пьяный гул, на тротуарах грязь...», 1934 |
Источники[править]
- ↑ Корф М.А., «Записки». Москва: «Захаров», 2003 год
- ↑ И.А. Гончаров. Фрегат «Паллада». — Л.: «Наука», 1986 г.
- ↑ П.В.Анненков. Парижские письма. — М.: Наука, 1983 г.
- ↑ Собрание сочинений Андерсена в четырёх томах. — 1-e издание. — СПб., 1894 г. — Т. 2. — С.370-
- ↑ Тургенев И. С., Собрание сочинений в 12-ти томах. — Москва: «Художественная литература», 1976—1979 гг. — том 11.
- ↑ Толстой Л. Н., «Анна Каренина». — М.: Наука, 1970 г. — стр. 609
- ↑ Н. А. Тучкова-Огарёва. Воспоминания. — М.-Л., ГИХЛ, 1959 г.
- ↑ Апухтин А.Н. Сочинения. Стихотворения и проза. — Москва, «Художественная литература», 1985 г.
- ↑ Эртель А.И. «Волхонская барышня». Повести. — М.: Современник, 1984 г.
- ↑ 10,0 10,1 Тэффи Н.А. Юмористические рассказы. — М.: Художественная литература, 1990 г.
- ↑ Жаботинский В. «Сauseries. Правда об острове Тристан да Рунья». — Париж, 1930 г.
- ↑ 12,0 12,1 Мятлев И.П. Стихотворения. Библиотека поэта. — Ленинград, «Советский писатель», 1969 г.
- ↑ Я. П. Полонский. Полное собрание стихотворений. — СПб.: Издание А. Ф. Маркса, 1896. — Т. 2. — С. 205.
- ↑ Д. С. Мережковский. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
- ↑ Б. Лившиц. «Полутороглазый стрелец». — Л.: Советский писатель, 1989 г.
