Зарни́ца — короткие вспышки света в облаках или на горизонте во время отдалённой грозы. При зарницах раскатов грома, как правило, не слышно из-за дальности, но возможно увидеть вспышки молний, свет которых отражается от кучево-дождевых облаков, чаще всего от их верних частей.
Зарница представляет собой электрическую световую вспышку и появляется чаще всего в жаркое время года, например, в конце лета, вечером на горизонте, однако в тропическом климате может происходить и в зените. Зарницы вызваны разрядами молний внутри грозовых облаков и между ними, далёкими отблесками молний, слишком высоким расположением облаков и нехваткой разрядам электрической «отдачи» от Земли. В России ночи с продолжающимися несколько часов зарницами иногда называются воробьиными.
Со всех сторон зарницы загорались, и разом отражались в озере огромные черные силуэты. Настоящего грома еще не было, но отдаленный, как бы подземный гул нарастал непрестанно.[8]
Ты вечер, который закрыт на замок
и зарницей и громом грозится.[10]
— Сергей Петров, «Накапливаясь по каплям, как детство...», 1942
Небо непрерывно дрожало тусклыми взблесками. Голубоватые зарницы перебегали с тучки на тучку, на миг выделяя их тёмные силуэты. Вся природа как будто была полна смутной нервной тревоги.[11]
В стране расстрелянных поэтов Пожаров больше, чем зарниц![15]
— Василий Луков, «В стране расстрелянных поэтов» (Павлу Васильеву), 1996
Сегодняшний вечер был особенным. На горизонте полыхали зарницы, воздух загустел и наполнился электричеством. Гроза в ноябре ― это само по себе странно.[16]
Те из певцов, которые не убоялись лжи слова, стали изменниками духа и не удовлетворили толпы, как не оправдались они и пред своим внутренним судом. Верны своей святыне остались дерзнувшие творить свое отрешенное слово. Дух, погруженный в подслушивание и транс тайного откровения, не мог сообщаться с миром иначе, чем пророчествующая Пифия. Слово стало только указанием, только намёком, только символом; ибо только такое слово не было ложью. Но эти «знаки глухонемых демонов» были зарницами, смутно уловляемыми и толпой.[3]
Едва берёза начнет дымиться нежно-зеленым облаком, кукушка подает свой голос, и он же звучит, неизменно нежный и таинственный, когда колеблется золотистыми волнами рожь и зарницы отходящего лета мерцают по краям земли.[9]
И будет казаться, что все это было давным-давно и вовсе не здесь, а в какой-то далекой и южной стране. Стоит жара неделю, стоит две, уже невозможно от хмари и духоты, ходят кругами тучки, вечерамивдали грохочет, зарницы полыхают, а всё нет и нет дождя, охают бабки, поливают свои огороды и все кряхтят: «От бы дожжа».[17]
Встречая Новый год, все стремятся порадовать близких, согреть их вниманием и душевным теплом, подарить то, о чём они мечтали, увидеть восторг в глазах детей, почувствовать, как трогательно благодарны за наше внимание родители, старшее поколение — они умеют ценить эти зарницы счастья.
Пассадный ветр от ONO стоял тихий. В продолжение ночи небо было светло, на юге висели густые тучи, иногда освещаемые зарницею. В 9 часов ветр усилился, и пошёл проливной дождь.[18]
Ломоносов стои́т впереди наших поэтов, как вступленье впереди книги. Его поэзия — начинающийся рассвет. Она у него, подобно вспыхивающей зарнице, освещает не всё, но только некоторые строфы.
Когда на горах снег, то в долинах зарницы, молнии, громовые стрелы, вздутие, покраснение, гром, буря и все черти. Желаешь увериться в том на опыте? Поезжай в Швейцарию и осмотри озеро Вундерберлих...
— Молитва молитвой, а нечистая сила, что стережёт клад, тоже даром его не уступит. Вот на это-то и есть разрыв-трава, цвет кочедыжника, что землю и замки над кладом разрывает. А цветёт кочедыжник, сказывают, всего единожды в год — в Иванову ночь. Ровно в полночь цветочная почка легонько этак треснет, развернётся и вспыхнет голубым огонёчком, будто зарница. Тут его, значит, и рви.
Будь я богат, я, знаете ли, непременно поставил бы над нею своеобразную часовню. Вся она была бы сложена из стекла, т е. из стеклянных кирпичей, так что внутренность ее находилась бы в постоянном, непрерывном общении со светом земли; с зарею она заливалась бы красными, огненными лучами молодого солнца, при лунном сиянии ― лазоревыми тенями, в непроглядную тьму воробьиной ночи она стояла бы как и вся природа, погруженною в мрак и вспыхивала бы, во всей своей цельности, при блеске буревой молнии или летней зарницы.[19]
И в луче солнца, проникавшем сквозь густые ветви кипарисов, бледном, точно лунном, ― так же как в памятную грозовую ночь у Катаранской плотины, в блеске бледных зарниц, ― приблизила к лицу его неподвижное, грозное лицо свое, белое, как мрамор изваяний, в ореоле черных пушистых волос, живых, как змеи Медузы, с губами алыми, как кровь, глазами желтыми, как янтарь. Холод знакомого ужаса пробежал по сердцу Бельтраффио, и он подумал: «Белая Дьяволица!»[20]
Жаркое летнее солнце как будто растопило лёд, окутывающий жизнь страны. Она пробуждалась, и зарницы новой грозы уже вспыхивали на горизонте, и снова глухие раскаты начинали доноситься с низов.[21]
Июль накапливал грозы. По ночам испуганно метавшиеся зарницы с громовым треском раздирали пополам небо. Днями ползли тяжелые свинцовые тучи, далеко в горах гремел гром. Грозы ждали каждый день.[6]
— Константин Большаков, «Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова», 1928
Еще два дня продолжало парить, но к вечеру второго дня со всех сторон озера начала приближаться воробьиная ночь. Со всех сторон зарницы загорались, и разом отражались в озере огромные черные силуэты. Настоящего грома еще не было, но отдаленный, как бы подземный гул нарастал непрестанно. Всё замерло в деревне, собаки и люди притаились и, обливаясь потом, с тревогой смотрели на улицу.[8]
Ужинали на застеклённой террасе. Была половина сентября, но стояла такая теплынь, что все рамы были отодвинуты и тёплые волны аромата тубероз плыли с цветника на террасу. Небо непрерывно дрожало тусклыми взблесками. Голубоватые зарницы перебегали с тучки на тучку, на миг выделяя их тёмные силуэты. Вся природа как будто была полна смутной нервной тревоги.[11]
На миг Грачик приостановился, но, почувствовав прикосновение плеча подошедшей хозяйки, решительно шагнул в темноту. Он был готов к тому, что всю ночь придётся продрогнуть в мокром платье. Но ещё прежде, чем неожиданно грянувший дождь успел как следует смочить куртку Грачика, ливень перешёл в мелкий дождь и скоро прекратился совсем. Над лесом чернело ясное, вызвездившее небо. Где-то очень далеко сверкнула зарница.[22]
Доминиканская Дакота неожиданно превратилась в невообразимое, семидесятимильное поле безумия. Сверху это поле накрывали зонты кипящего радиоактивного пепла, который, кружась, взмывал в стратосферу, а затем опадал на землю. Ночью на затянутом тучами небе играли огненным светом зловещие зарницы — отблески кипевшего, раскалённого шлака.
Сегодняшний вечер был особенным. На горизонте полыхали зарницы, воздух загустел и наполнился электричеством. Гроза в ноябре ― это само по себе странно. Но еще страннее чувство ожидания, которое преследовало меня с самого утра. Даже нет, не так. Оно не покидало меня с тех самых пор, как я видела в саду лицо из тумана. С того самого момента я ждала, сама не знаю чего.[16]
Красота весны! Роза о прекрасна!
Всей о госпожа румяности власна!
Тя во всех садах яхонт несравненный,
Тя из всех цветов цвет предрагоценный,
О цветов тя всех славную царицу,
Само цветников солнце, не зарницу!
Похвалить теперь я хотя и тщуся,
Но багряну зря и хвалить стыжуся.[23]
Змеятся быстрые зарницы;
Бегут и вдруг завесу тьмы
Срывают с мраморной чалмы,
С объятой розами гробницы;
И соловей, любовник роз,
Вспорхнул, слетел с надгробных лоз.
...За Аркой Триумфальной,
Над Елисейскими Полями свет печальный Зари давно померк, и лишь последний луч
Чуть брезжит вдалеке из-за ненастных туч;
Над потемневшими громадами столицы
Сверкают и дрожат вечерние зарницы.[1]
Перед грозой, в Петровки, жаркой ночью,
Среди лесного ропота и шума,
Спешил я, спотыкаясь на коряги
И путаясь меж ёлок, за Веснянкой.
Она неслась стрелой среди деревьев
И, белая, мелькала в темноте,
Когда зарницу ветром раздувало...[25]
Виясь, ползёшь ко мне на грудь ―
Из уст в уста передохнуть Свой яд бесовств и порчь:
Четою скользких медяниц
Сплелись мы в купине зарниц,
Склубились в кольцах корч.[3]
В Июльских празднествах, когда жнецы и жницы
Дают безумствовать сверканиям серпа,
Тревожны в Воздухе перед отлетом птицы,
И говорят в ночах одна с другой зарницы
Над странным зна́меньем тяжелого снопа.[26]
Подмигнув, на полуслове
Запнулась зарница.
Старший брат нахмурил брови,
Жалится сестрица.[29]
— Осип Мандельштам, «Клейкой клятвой липнут почки...», 2 мая 1937
Ты вечер, который закрыт на замок
и зарницей и громом грозится.
Ты вечер, который собрался в комок
и готовый грозой разразиться…[10]
— Сергей Петров, «Накапливаясь по каплям, как детство...», 1942
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небо пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.[12]
Зарница… У окна стою… Зарница…
И снова жду… И тишина…
Тебе, наверно, даже и не снится,
как мне сегодня не до сна! Безгромно содрогаются просторы. Сто верст зеленого огня. Не телеграммы ― все леса и горы
на побегушках у меня.[13]
Воробьиная ночь, это все ее зной,
грозовая испарина душной столицы.
Как деревья шумят помертвелой листвой!
Как сверкают зарницы, дождём обходя!
И, шарахаясь сослепу, мечутся птицы,
клювы жадно раскрыв. И ни капли дождя.[30]
— Олег Чухонцев, «...И пока гомонит воробьиная ночь...», 1971
В стране расстрелянных поэтов Пожаров больше, чем зарниц!
Не нарисовано портретов,
Не каждый в бронзу был отлит,
В стране расстрелянных поэтов
В цене не мрамор — динамит!...[15]
— Василий Луков, «В стране расстрелянных поэтов» (Павлу Васильеву), 1996
↑ 12Д. С. Мережковский. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
↑Бунин И. А., «Гегель, фрак, метель». — М.: «Вагриус», 2008 г. — «Освобождение Толстого», 1937 г.
↑ 1234В. Иванов. Собрание сочинений в 4 томах. — Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1971-1987 г.
↑ 12Бунин И. А. Стихотворения: В 2 т. — СПб.: Изд-во Пушкинского дома, «Вита Нова», 2014 г. — том 2. стр. 15
↑ 12О. А. Бессарабова в книге: Дневники Ольги Бессарабовой (1915—1925). Сост. Н.А. Громова. — М.: Эллис Лак, 2010.
↑ 12Константин Большаков, Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова. Роман. Стихотворения. — М.: Художественная литература, 1991 г.
↑ 12Б. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Ленинград: Советский писатель, 1990 г.
↑ 12Б.Ю. Поплавский. Собрание сочинений в 3-х тт. Том 2. — М.: Согласие, 2000 г.
↑Михаил Тарковский, «Жизнь и книга», — М., журнал «Октябрь», №9 за 2002 г.
↑Ф.Ф. Беллинсгаузен. «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах «Востоке» и «Мирном» под начальством капитана Беллинсгаузена командира шлюпа «Восток», шлюпом «Мирным» начальствовал лейтенант Лазарев». — Государственное издательство географической литературы. — М., 1949 г.
↑Сочинения К. К. Случевского в шести томах. — СПб., Издание А.Ф. Маркса, Типография А.Ф. Маркса, 1898 г.
↑Д. С. Мережковский. Собрание сочинений в 4 томах. Том I. — М.: «Правда», 1990 г.
↑А. А. Богданов. «У светлого яра Вселенной». М.: «Правда», 1989 г. (серия «Мир приключений»)
↑Шпанов Н. Ученик чародея. — М.: Воениздат, 1956 г.
↑В. К. Тредиаковский. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — М.-Л.: Советский писатель, 1963 г.
↑Гервег, Г. Избранное. — М., Художественная литература, 1958 г.
↑И. Бунин. Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1956 г.
↑К. Д. Бальмонт. Белые зарницы. — СПб.: Издание М. В. Пирожкова, 1908 г.
↑Игорь Юрков. Стихотворения и поэмы. — М.: Издательство Пушкинского Дома, Гуманитарная Академия, 2012 г.
↑Б.Ю. Поплавский. Сочинения. — СПб.: Летний сад; Журнал «Нева», 1999 г.
↑О.И. Мандельштам. Собрание сочинений в четырёх томах. Москва, Терра, 1991 г.
↑Олег Чухонцев. Из трех тетрадей: Стихи. — (Худож. В. Г. Виноградов). — М.: Советский писатель, 1976 г.
↑Ирина Ярославцева. Очарованный читатель (памяти Галины Иванченко). — М.: Знание-сила, № 1, 2012 г.
.jpeg)
