Топа́з(тяжелове́с) — прозрачный полудрагоценный камень из группы силикатов алюминия. Чаще всего топаз почти бесцветный, но окраска бывает в широких пределах от коричнево-жёлтого до голубого, розового, золотистого, оранжевого и даже красновато-оранжевого (редко). Своё название этот камень получил по месту находки на острове Топазиос (Топазион) в Красном море, по другой версии — от санскритского слова «тапас» — тепло.[1] За большой удельный вес уральские горняки и камнерезы называли его ещё «тяжеловесом».
Девятое — топазий. Топаз, подобный анфраксу по черному цвету и источающий, по рассказам, млекообразный сок, исцеляющий глазные болезни, может быть, обозначает душу блаженного Матфея, объятую ревностью...[2]
— Андрей Кесарийский, «Толкование на книгу Откровения Иоанна Богослова», до 614 года
Ежели этот камень драгоценный, то обрабатыванием оным неминуемо натуральную его величину испортили; однако ж он еще и теперь принадлежит в число неоценённых. Если же он топаз, то не более стоит, как рублей сто.[3]
— Пётр Челищев, «Путешествие по северу России в 1791 г.», 1791
Когда топазы чистаго желтаго цвѣта и безъ трещинъ, то нѣкоторую имѣютъ цѣну; но вообще ювелиры мало ихъ уважаютъ, изключая хорошіе Бразильскіе топазы и Сибирскіе тяжеловѣсы.[4]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
...цвѣтъ топазовъ въ огнѣ проходитъ или измѣняется. Саксонскіе теряютъ совсѣмъ цвѣтъ свой; а Бразильскіе получаютъ розовую оттѣнку, когда предаютъ ихъ умѣренному жару, и тогда называются они Бразильскими рубинами.[4]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
...хрустальные люстры, как-то загорелые и сделавшиеся дымчатыми топазами от времени, дрожали и позванивали, мерцая и тускло блестя, когда кто-нибудь шёл по комнате...[5]
― Это дымчатый топаз, ― улыбнулся Николай Парфёнович, ― хотите посмотреть, я сниму…
― Нет, нет, не снимайте! ― свирепо крикнул Митя, вдруг опомнившись и озлобившись на себя самого, ― не снимайте, не надо…
Вон крупный топаз золотою искрою горит в клубящихся волнах фимиама. И самый дым кадильный медлительно возносится в высоту; на минуту пронизывает его солнечный блеск, проникающий сквозь высокие и узкие окна купола…[6]
Глаза огромные, чёрные, до того огромные и чёрные, что кажутся подрисованными, и в них, около зрачков, сияют живые, прозрачные золотые точечки, точно светлые блики в жёлтом топазе.[7]
То, что вы держите в руках, не простой горный хрусталь, а настоящий топаз, или тяжеловес. Это доказывается и формой кристалла и его составом. Если хотите убедиться ― отдайте его в лабораторию для анализа, который покажет, что это не кремнезём, а кремнекислый глинозём.[9]
...есть топазы, которые с одного бока кажутся голубыми, а с другого винно-жёлтыми. При этом цвет всего камня не меняется, но окраска так распределена, что нам кажется, будто цвет камня изменился.[10]
Его маленькие острые зубки сверкали, как самый чистый, самый белый жемчуг, совершенно круглые, неподвижные глаза светились молодо и глупо, как дымчатые топазы...[13]
...больше всего любил он Мокрушу ― то замечательнейшее место на всём свете, где в болотистом лесу, в полузалитых водою ямах, добывались нежно-голубые топазы...[16]
Он извлёк из огня топазы
Красноватые, чуть в дыму…[17]
— Валерий Перелешин, Поэма о мироздании («Неслучайный среди случайных…»), 1942
Стакан, понятно, богатырский ― выше человеческого росту, много больше сорокавёдерной бочки. Сделан тот стакан из самолучшего золотистого топаза и до того тонко да чисто выточен, что дальше некуда. Рудяные да каменные денежки насквозь видны...[18]
Украина подарила нам не только превосходный декоративный и строительный камень. Среди пашен и полей ее волынского раздолья были открыты замечательные пегматитовые жилы с темными, почти чёрными дымчатыми кварцами и голубыми, золотистыми или бесцветными топазами.[20]
Голубые топазы по цвету напоминают аквамарин, однако отличаются от него поразительной прозрачностью, более высоким удельным весом (отсюда название «тяжеловес») и ярким блеском. Кроме того, топаз обладает совершенной спайностью в одном направлении, т. е. способностью колоться на ровные пластины по определённым направлениям.[22]
Селёдочный контур далёкого полуострова манил его обилием топазов. По словам одного знакомого, топазовых глыб там хватит на устройство дороги Магадан ― Мурманск.[27]
...тело льва – выложить мелкими жёлтыми бриллиантами. Хотя можно было бы и топазами, если у заказчика есть финансовые ограничения, вышло бы дешевле.[30]
Алмаз ― наичистейший, гранёный называется бриллиант; рубин ― красный; яхонт ― синий; топаз, как золото, жёлтый; изумруд ― зелёный; хризолит ― жёлто-зелёный; аметист ― фиолетовый; виниса ― тёмнокрасная; гиацинт ― жёлто-красный; берилл ― сине-зелёный, из коих первые семь наипрозрачнейшие, а последние три более или менее прозрачные и суть все драгоценные камни, различающиеся между собою цветом или водою, цену имеющие в чистоте воды, а продающиеся по весу.[32]
— Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785
Топазъ. Признаки. Цвѣтъ виножелтый блѣдный у Саксонскаго, шафранный, красноватый и даже розовой у Бразильскаго; свѣтлый и зеленоватый, коего рода есть Сибирской тяжеловѣсъ. Видъ кристалла призматической четыресторонній, иногда отъ краевыхъ притупленій осьмисторонній, по длинѣ струистый съ ромбоидальными основаніями. По твёрдости слѣдуетъ послѣ спинеля; блескъ сильный; изломъ раковистый по направленію параллельно съ осью призмы, и листоватый перпендикулярно къ оси; преломленіе лучей двойное. Тяжесть 3,5.[4]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
<твёрдость топаза ниже, чем у шпинели и значительно ниже, чем у корунда>, ибо не должно его смѣшивать съ топазомъ восточнымъ, или желтымъ яхонтомъ. Предъ паяльною трубкою не плавится; впрочемъ цвѣтъ топазовъ въ огнѣ проходитъ или измѣняется. Саксонскіе теряютъ совсѣмъ цвѣтъ свой; а Бразильскіе получаютъ розовую оттѣнку, когда предаютъ ихъ умѣренному жару, и тогда называются они Бразильскими рубинами. Нѣкоторые отъ тренія принимаютъ электрическое свойство.[4]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Употребленіе. Когда топазы чистаго желтаго цвѣта и безъ трещинъ, то нѣкоторую имѣютъ цѣну; но вообще ювелиры мало ихъ уважаютъ, изключая хорошіе Бразильскіе топазы и Сибирскіе тяжеловѣсы. Подкладываютъ подъ нихъ золотую фолію; мелкіе и худые топазы употребляются вмѣсто наждака. <...> Въ нѣкоторыхъ Минеральныхъ Кабинетахъ встрѣчаются охрусталованные тяжеловѣсы съ кулакъ и болѣе величиною. <...> Въ Королевской Библіотекѣ въ Парижѣ есть бѣлый топазъ, на коемъ вырѣзано изображеніе Филиппа ІІ-го и Донъ Карлоса. Оный долгое время почитался за алмазъ, но вѣроятно есть также Сибирской тяжеловѣсъ.[4]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Топаз ― один из наиболее красивых самоцветов Урала. Это о нём А. Е. Ферсман писал: «Россия поистине может гордиться своими топазами, которые по красоте тона, чистоте воды и величине кристаллов занимают исключительное место среди топазов всего света». И действительно ― нежно-голубые кристаллы Мурзинки, бесцветные и красновато-фиолетовые топазы Каменки поражают своей удивительной красотой, особенно в изделиях. Голубые топазы по цвету напоминают аквамарин, однако отличаются от него поразительной прозрачностью, более высоким удельным весом (отсюда название «тяжеловес») и ярким блеском. Кроме того, топаз обладает совершенной спайностью в одном направлении, т. е. способностью колоться на ровные пластины по определенным направлениям. Все эти свойства отличают его от горного хрусталя, с которым в обломках его легко спутать. В старой литературе, и даже по сей день, ювелиры называют почему-то дымчатый кварцраухтопазом («дымчатый топаз»).[22]
Причина красивой окраски минералов бывает различной. У голубых топазов она вызвана вхождением в структуру минерала ионов закисного железа, у красновато-фиолетовых, по-видимому, дефектностью структуры. Последние на солнце довольно легко обесцвечиваются, а при слабом нагревании теряют окраску вообще. Жёлтые топазы при легком прокаливании становятся розово-фиолетовыми. Топазы образуются, как и берилл, в пегматитах. Лучшие из добытых кристаллов украшают стенды Минералогического музея Академии наук СССР и Горного музея в Ленинграде.[22]
Двенадцать оснований — двенадцать дорогих камней; восемь камней древний первосвященник носил на нарамнике (одна из одежд, возлагаемых на рамена, то есть на плечи), а четыре — новые, чтобы указать на согласие Ветхого и Нового Завета и на преимущество просиявших в Новом. И это верно! Потому что апостолы, означаемые драгоценными камнями, украшены всеми добродетелями. <...> <Основание> Девятое — топазий. Топаз, подобный анфраксу по черному цвету и источающий, по рассказам, млекообразный сок, исцеляющий глазные болезни, может быть, обозначает душу блаженного Матфея, объятую ревностью и украшенную пролитою кровию за Христа; она врачует Евангелием слепых сердцем и предлагает млеко новорожденным в вере.[2]
— Андрей Кесарийский, «Толкование на книгу Откровения Иоанна Богослова», до 614 года
«В котором месте ваши утёсы кварца или, по здешнему сказать, топазовые?» — спросил путешественник у Миссионера. «И как далеко отсюда будет до приисков ваших Урульгинских цветных камней, которые открыл крестьянин Кривоносов; и в одном ли месте найдены Сибирские алмазы — тяжеловесы, а по Минералогии топазы, и разноцветные аквамарины, и лучистый шерл и чёрный, также разноцветные турмалины и вениса, или гранат?»
— Утёсы кварца или по нашему топазовые, где найдёны тяжеловесы, отсюда по левой руке, вон там за теми хребтами! — отвечал Миссионер. От дороги, по которой мы идём, не более будет 30 вёрст; а до аквамариновых приисков вёрст 20. Шерлы лучистые и чёрные, также алый шерл, вениса или гранат малинового цвета, тож около аквамаринов. Найден ещё тёмно-фиолетовый прекрасный аметист в другом месте, не так давно. Впрочем и все подобные камни, равно как и горный безцветный хрусталь находят в горах Урульгинских во многих местах.[33]
— Даурец, Внутренние известия: «Один день в лесах Хингана», Нерчинск, 15 мая 1841
С минералогом и почвоведом мы не так можем быть близки: эти специалисты должны найти для себя работу, и она, в особенности после обсуждения с Жамцарано, найдется в области изучения мест залегания полезных ископаемых. Начать с того, например, месторождения топазов, тяжеловесов, которые в большом количестве (в десятках пудов) отправляют для обработки в Россию и проч. Крыжановский и Полынов просили было меня командировать их к месту Павлова, в долину озер центральноазиатского бассейна, но я воздержусь до совещания с Жамцарано. Всего полезнее мое первое предположение, которое должно быть им предложено. Говорим вообще много, часто непоследовательно, перескакивая с места на место.[34]
Целый ряд драгоценных камней обладает этим свойством. Стоит посмотреть через такой минерал с плеохроизмом, как говорят минералоги, вращая его в руках, и цвета будут меняться. В одних положениях это будут синие, зелёные и серовато-бурые тона, в других — густо-синие или светло-розовые и т. д. Впрочем, иногда дело обстоит сложнее: есть топазы, которые с одного бока кажутся голубыми, а с другого винно-жёлтыми. При этом цвет всего камня не меняется, но окраска так распределена, что нам кажется, будто цвет камня изменился.[10]
В 1911 году на Урале было сделано замечательное открытие. В такой пегматитовой жиле была обнаружена пустота, в которую легко могла въехать целая телега. Эта пустота, занорыш, по выражению уральцев, была покрыта прекрасными дымчатыми кварцами длиною до семидесяти пяти сантиметров, а среди почти черных кварцев и красивых желтых полевых шпатов лежали замечательные голубые кристаллы топазов. Самый большой из них весил свыше тридцати килограммов, но, к сожалению, при добыче он был разбит кайлой на куски. Конечно, не надо думать, что это был красивый, прозрачный драгоценный камень. Цвет его был зеленовато-голубой, нечистый, камень был мало прозрачен и не блистал никакими внешними качествами, хотя и был огранен природой в виде кристалла.[35]
Украина подарила нам не только превосходный декоративный и строительный камень. Среди пашен и полей ее волынского раздолья были открыты замечательные пегматитовые жилы с темными, почти чёрными дымчатыми кварцами и голубыми, золотистыми или бесцветными топазами.
То, чем раньше мог гордиться только Урал, теперь найдено и на Волыни. И специальные хозяйственные организации начали крупную добычу этих ценных полезных ископаемых. Десятки тысяч каратов прекрасного прозрачного топаза сочетаются с многочисленными изделиями из дымчатого кварца и горного хрусталя.[20]
...благотворное влияние таких излучений на некоторые недуги теперь хорошо известно. Но ведь радиоактивны и некоторые самоцветы. Так, в гранатах обнаружены микродозы радиоактивного изотопа калия, в берилле ― атомы радиоактивного тория, а топазы содержат уран. Как могут воздействовать на человеческий организм эти излучения, мы еще не знаем, к тому же они очень слабые. Но нельзя забывать, что самоцветы в лечебных целях люди носили и носят годами, не снимая их с себя ни ночью, ни днем. А в этом случае даже самые слабые радиоактивные излучения, возможно, способны оказать лечебное действие.[28]
— Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015
Драгоценны старые русские горняцкие слова. Как «занорыши» ― пустоты-жеоды в жилах, или «елтыши» ― обломки камней, свободно лежащие на земле, или «тяжеловесы», как называли топазы («тумпазы»)...[31]
— Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015
Сей камень в окладе чудотворного образа Одигитрии в Кириллове и составляет главное сокровище монастыря, ибо Петр Великий его ценил, чего стоит не только монастырь с двадцатьми четырьмя тысячами душ крестьян, но даже всем уездом. Он цвету желтоватого и, чаятельно, гиацинт или яхонт; мира его необычайная, и совершенно назваться может коронным камнем; он гладок и без резьбы, верх его плоский о восьми гранях с спуском по краям, вкруг оправлен серебром, а низ его имеет площадку небольшую и восемь же граней по бокам. Ежели этот камень драгоценный, то обрабатыванием оным неминуемо натуральную его величину испортили; однако ж он еще и теперь принадлежит в число неоценённых. Если же он топаз, то не более стоит, как рублей сто.[3]
— Пётр Челищев, «Путешествие по северу России в 1791 г.», 1791
Дом княжны Анны Борисовны, уцелевший каким-то чудом во время пожара 1812, не был поправлен лет пятьдесят; штофные обои, вылинялые и почерневшие, покрывали стены; хрустальные люстры, как-то загорелые и сделавшиеся дымчатыми топазами от времени, дрожали и позванивали, мерцая и тускло блестя, когда кто-нибудь шёл по комнате...[5]
Княжна редко выходила в другие комнаты. Они были просторны и удобно расположены, но, оставаясь без обновления, от времени казались как бы полинялыми. В двух гостиных и зале висели большие люстры с гранеными хрустальными подвесками, которые от копоти походили на дымчатые топазы и так ослабели на своих подвесках, что при малейшем сотрясении, сверкая, позванивали.[36]
Но больше всего любил он Мокрушу ― то замечательнейшее место на всем свете, где в болотистом лесу, в полузалитых водою ямах, добывались нежно-голубые топазы, чёрные морионы и желто-винные бериллы.
― Заложу душу свою, а раскрою я эту жилу, что под Алабашку падает, и камень найду, да какой ещё!
И он действительно находил камень, то замечательные штуфы с новыми редкими минералами, то почти двухпудовый топаз-тяжеловес, то лиловую слюду с зелёными оторочками. Хрисанфыч умел бережно и аккуратно доставить домой свою добычу, уложить в сундуке все штуфы получше, а в белье спрятать самое ценное.[16]
Она увлекалась синими камнями, нашла где-то сама старую Минералогию и в ней читала страницы только о синих камнях. Сначала я платил довольно спокойно по ее счетам, но скоро синие камни сменились красными, а счета выросли во много раз. Жанна сделалась совершенно помешанной на красных камнях: кровавый аметист, розовые рубеллиты, нежные винно-красные топазы и рубины всех тонов из Сиама и Бирмы! Каждый камень отвечал определенному платью, определенному времени года, часам дня, погоде и даже определённому настроению.[16]
Как-то раз пошли мы с ней в театр, и я упросил её надеть топазовое ожерелье с бриллиантами, но как оно не вязалось ни с пьесой, которая шла в театре, ни с нашим настроением, ни с нашими вкусами!
― Знаешь, ― сказала она мне на следующий день, ― не могу я что-то носить эти тёткины драгоценности, как-то не знаю! Да ты не обижайся, но только, знаешь, возьми это ожерелье, продай его и купи вместо него попроще ― бусы из камня, какие у нас на Украине носят.
Я охотно выполнил её просьбу, продал ожерелье, купил уральские бусы из дымчатого топаза да ещё принёс домой несколько сотен рублей.
― Вот хорошо, ― сказала она, ― а это пригодится в хозяйстве.
Уральские бусы из дымчатого топаза так красиво переливались на шее моей Галины, что мы не могли нарадоваться нашей покупке. Но как-то пришла ко мне Галина и говорит:
― Не надо мне моего колье из золотистого топаза, зачем эти дорогие камни, ещё разорвется нитка, и я всё потеряю. Ты бы мне лучше купил брошку, знаешь, овальную с тонким золотым ободком или филигранной работы из серебра.[16]
Они подошли к высокой, столбиком, витринке, внутри которой на черном бархате сверкали готовые ювелирные изделия, сделанные по эскизам все того же неутомимого художника-камнереза.
― Вот они, ― инженер показал на подвеску из четырёх небольших камней, прикрепленную под кулоном из жёлтого топаза, такого яркого, что он был виден от входа.
В камнях, на которые показал инженер, на первый взгляд не было привлекательности. Ограненные плоской «зеркальной» гранью и заделанные в модную тогда платину, камни казались серыми, сливающимися с матовым металлом оправы и цепочки.[21]
15 июля. Был у нас Жан Риста, душеприказчик и наследник Луи Арагона. На нём я увидел золотой перстень с топазом, который носил Арагон. Арагон купил его у антиквара, как кольцо Байрона ― с какими-то документами, подтверждающими сей факт. Незадолго до смерти, когда Арагону стало плохо, он отдал кольцо Риста, но просил, чтобы тот надел его только после смерти Арагона.[29]
...моря эти притягательны, и компасная стрелка записного романтизма так и показывает туда, в те края, где завиток волны созвучен завитку раковины, где зубчатые выступы её подобны выступам скал и подводных камней, где неустанное пение воды пропитало её оболочку, сделало её мембраной, сделало инструментом для воспроизведения этого пения, кораллами, соединенными в марсианские ветвистые конструкции, и топазами, дымчатыми сгустками предвечернего света...[37]
Одевался он всегда очень строго и опрятно в один и тот же костюм: довольно длинный суконный сюртук цвета bleu de Pruss, белый жилет, по которому шел бисерный часовой снурок с брелоком из оправленного в червонное золото дымчатого топаза с вензелем моего деда. Это был для него священный предмет, который он получил от княгини в память о князе.[38]
― Это из чего у вас перстень? ― перебил вдруг Митя, как бы выходя из какой-то задумчивости и указывая пальцем на один из трех больших перстней, украшавших правую ручку Николая Парфеновича.
― Перстень? ― переспросил с удивлением Николай Парфенович.
― Да, вот этот… вот на среднем пальце, с жилочками, какой это камень? ― как-то раздражительно, словно упрямый ребёнок, настаивал Митя.
― Это дымчатый топаз, ― улыбнулся Николай Парфенович, ― хотите посмотреть, я сниму…
― Нет, нет, не снимайте! ― свирепо крикнул Митя, вдруг опомнившись и озлобившись на себя самого, ― не снимайте, не надо… Чёрт… Господа, вы огадили мою душу! Неужели вы думаете, что я стал бы скрывать от вас, если бы в самом деле убил отца, вилять, лгать и прятаться?
Сквозь сизый дым кадил он точно во сне видел, как горят и трепещут огоньки восковых свечей перед иконами; как в розовых и голубых лампадах ровно теплится пламя, играя порою на окладах, на серебре и золоте риз, на гранях драгоценных камней… Над кротким ликом Богоматери, склонившейся к Пресветлому Младенцу, сияет алмазный венчик. Точно яркие звездочки, светятся изумрудные и рубиновые вставки… Вон крупный топаз золотою искрою горит в клубящихся волнах фимиама. И самый дым кадильный медлительно возносится в высоту; на минуту пронизывает его солнечный блеск, проникающий сквозь высокие и узкие окна купола…[6]
...такие же змеевидные красноглазые браслеты бросились в глаза Дебрянскому на обеих руках ее; талию тоже сжимал чешуйчатый пояс восточного низкопробного серебра, замкнутый пряжкою двух впившихся друг в друга змеиных голов ― только у этих змей глаза были у одной зеленые, изумрудные, у другой ― жёлтый топаз...[39]
― Нет, Семён Петрович! То, что вы держите в руках, не простой горный хрусталь, а настоящий топаз, или тяжеловес. Это доказывается и формой кристалла и его составом. Если хотите убедиться ― отдайте его в лабораторию для анализа, который покажет, что это не кремнезём, а кремнекислый глинозём.
― Эти кристаллы довольно красивы, ― заметил Путилин, перебирая насыпанные в коробочке бледно-зеленые призмы аквамаринов и бериллов. ― А если огранить их для колец, серег или брошек ― они будут еще лучше. То, что я вам показываю, ― сырой материал, требующий обработки.[9]
Вообще это неправильно, надеяться, что бриллианты могут украсить безобразие. Как угодно нарядите урода, он станет еще уродливее. На теле красивой женщины сами драгоценности становятся богаче и прелестнее и ее красоту делают прямо… прямо царственной. Вам, к примеру, очень бы пошли топазы. Евгения Алексеевна рассмеялась:
― Ах, действительно, мне только топазов не хватает! Саратовский гость, любуясь, смотрел на неё через края рюмки.[15]
Достаточно было одного взгляда, чтобы распознать в белой породе грейзен ― измененный высокотемпературными процессами гранит, переполненный оловянным камнем ― касситеритом. В чисто белой массе беспорядочно мешались серебряные листочки мусковита, жирно блестящие топазы, похожие на черных пауков «солнца» турмалинов и главная цель его предприятия ― большие, массивные бурые кристаллы касситерита. Этот грейзен обладал особенностью, ранее незнакомой Усольцеву: от самого гранита почти ничего не осталось, его место занял молочно-белый кварц, очень плотный и крепкий. «Похоже на полностью измененную пластовую интрузию, ― подумал Усольцев.[40]
...возле мраморного подъезда лучшего в городе отеля «Морская звезда» остановился блестящий автомобиль, из которого выскочил молодой дельфин такой красоты, что у Каролины потемнело в глазах. Его маленькие острые зубки сверкали, как самый чистый, самый белый жемчуг, совершенно круглые, неподвижные глаза светились молодо и глупо, как дымчатые топазы, а тугое, блестящее тело отливало всеми оттенками синего цвета...[13]
За старшего у этих каменных богатырей ходил один, по названью Денежкин. У него, видишь, на ответе был стакан с мелкими денежками из всяких здешних камней да руды. По этим рудяным да каменным денежкам тому богатырю и прозванье было. Стакан, понятно, богатырский ― выше человеческого росту, много больше сорокавёдерной бочки. Сделан тот стакан из самолучшего золотистого топаза и до того тонко да чисто выточен, что дальше некуда. Рудяные да каменные денежки насквозь видны, а сила у этих денежек такая, что они место показывают.[18]
На тонком слое ваты лежали: маленький овальный прозрачно-розовый сердолик; и другой сердолик ― покрупнее, но не обработанный морем и потому бесформенный, глухой к свету; несколько фернампиксов в фарфоровой узорчатой рубашке; две занятных окаменелости: одна в форме морской звезды, другая ― с отпечатком крабика; небольшой «куриный бог» ― каменное колечко; и гордость моей коллекции ― дымчатый топаз, клочок тумана, растворённый в тёмном стекле.
Дул тёплый ветер. День был тихим-тихим и вода тёмно-прозрачной, как дымчатый топаз, в ней мерцали и переливались разноцветные голыши, длинные водоросли, стайки рыбок.[24]
— Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть вторая, 1978
Сплавить куда-нибудь жену и полностью развязать себе руки Меркурию не удалось. Он поехал домой и, к немалому удивлению Ольги, сообщил, что решил серьёзно взяться за диссертацию. За топазами он не поедет. Ну их в баню, эти топазы. Надорвёшь здоровье, а потом еще посадят. Ольга, глядя на долгожданное превращение мужа, чуть не прослезилась. Меркурий заявил, что отпуск проведёт на даче, полностью посвятив себя диссертации.[27]
Он часто приезжал на дачу и жил там по нескольку дней, разбросав на столах чертежи, бумаги с расчетами и окурки. На этот раз его приезд объяснялся потребностью в тёплых вещах, оставленных им зимой после лыжных вылазок с семьею. Он собирался ехать на Камчатку. Селедочный контур далёкого полуострова манил его обилием топазов. По словам одного знакомого, топазовых глыб там хватит на устройство дороги Магадан ― Мурманск. Надо только знать место. Меркурий знал и ехал с бригадой вольных первопроходцев в надежде привезти пару чемоданов этого полудрагоценного камня. У него была припасена специальная пила для разделки глыб на элегантные брусочки.[27]
― В алмазе пузырёк был, так он его удалил, аметист темнее сделал, видите? ― Она поиграла перед его глазами крупным черно-фиолетовым кристаллом, в котором кровавой точкой догорало окно. ― В хризолитах трещинки залечились, а топаз, так тот вообще голубым стал. Вы хоть когда-нибудь слыхали про голубые топазы?
Лев Минеевич недоуменно скривил лицо.
― То-то и оно что не слыхали. И никто не слыхал...[41]
― Я видела, он в паре с лифтершей работает. Мы вышли, он с ней перемигнулся ― и в подъезд. А потом у меня три топаза пропало. Было десять, стало семь, вот так-то! На вопрос дедушки, почему же Рудик не взял все десять, бабушка ответила, что он хитер и тащит понемногу, чтобы она не заметила. Оставшиеся топазы бабушка решила перепрятать, достала их из старого чайника, зашила в марлю и приколола ко внутренней стороне своего матраца, приговаривая, что туда Рудик заглянуть не додумается. Потом она забыла про это, вытряхнула матрац на балконе, а когда хватилась, мешочка с привезенными дедушкой из Индии топазами простыл под нашими окнами и след.[42]
— Павел Санаев, «Похороните меня за плинтусом», 1995
Тело змеи Сотников собирался сделать из расположенных ромбообразно мелких цветных камней, тело льва – выложить мелкими жёлтыми бриллиантами. Хотя можно было бы и топазами, если у заказчика есть финансовые ограничения, вышло бы дешевле. Но заказчик твердо заявил, что никаких финансовых рамок он перед мастером не ставит. Чем дороже – тем лучше.[30]
Среди пиров корявости,
В дыму пивных шумношатающихся стоек
Я не позабуду
Твой глазастый праздник:
Десятый день парное солнышко,
Лукавствуют уральские топазы
В теплой ресничной рощице.[14]
— Павел Васильев, «Синицын и Ко» (Отрывки из поэмы «Большой город»), 1934
Есть у меня колечко с амулетом! Дымный топаз играет странным цветом, К милой приду и посмотрю ей в очи: «Слушай меня, не бойся этой ночи!
Слушай меня! Огонь любовный жарок,
Я амулет принес тебе в подарок». Если она принять его захочет, Дымный топаз нам счастье напророчит.
Если она в ответ смеяться будет,
Верный кинжал за всё про всё рассудит![23]
— Павел Антокольский, «Сердце мое принадлежит любимой...» (из сборника «Песни откуда-то»), 1976
Монашеское платье
сошьем себе из тьмы,
холодной воды попросим
и северной зимы:
она прекрасна, как топаз,
но с трещиной внутри.
Как белый топаз у самых глаз,
когда сидят облокотясь
и глядят на фонари.[25]
— Ольга Седакова, Вступление первое (из книги «Тристан и Изольда»), 1978
А когда огромным жёлтым глазом Солнце, заходя, в волну нырнет, Истамбул, дробясь в чешуйках вод,
Дымчатым становится топазом…[26]
↑ 12Андрей Кесарийский. «Толкование на Апокалипсис». Инок Никодим. Азбука Спасения. Том 1. — М.: Издательские решения, 2022 г. — 436 с.
↑ 12П. И. Челищев. «Путешествие по северу России в 1791 г.» (дневник, записи, издан под наблюдением Л.Н.Майкова). — СПб.: 1886 г.
↑ 123456789Севергин В. М. Начертаніе технологіи минеральнаго царства, изложенное трудами Василья Севергина... Томъ первый. С. Петербургъ. При Императорской Академіи Наукъ. 1821 г.
↑ 12А.И. Герцен, «Былое и думы» (часть третья). Вольная русская типография и журнал «Колокол» (1866)
↑ 1234М. Д. Дорфман, «Уральские самоцветы». ― М.: «Химия и жизнь», №10, 1965 г.
↑ 12П. Г. Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1982 г.
↑ 12Домбровский Ю.О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.
↑ 12Ольга Седакова. Стихи. В 4 томах. Том первый. — М.: Издательство Университета Дмитрия Пожарского. 2010 г. — 432 с.
↑ 12М. Вега. Ночной корабль. — М.: Водолей, 2009 г.
↑ 1234Дмитрий Каралис, «Феномен Крикушина». Молодой Ленинград. — Л.: Советский писатель, 1988 г.
↑ 12В.А.Мезенцев, К. С. Абильханов. «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 2, книга 4. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
↑ 12В. В. Катанян, «Лоскутное одеяло». ― М.: «Вагриус», 2001 г.
.jpg)
